ей поверил на слово и больше не стал докучать.

     Пряный   запах   мохнатых   цветов,   покрывавших  кустарник,   пьянил.
Растянувшись на мягкой, уже порыжевшей от солнца траве, Люси словно забыла о
том, что пора уходить. Ей совсем  не  хотелось опять возвращаться в поселок,
готовить еду и  выслушивать  новости  Харта.  За несколько  дней  он  совсем
опротивел ей, хотя рассудок подсказывал, что расставаться  с ним рано.  Ведь
новый  любовник не  обещал ничего, он  встречался с ней просто от  скуки, не
зная, куда себя деть... Но ей нравилось с ним развлекаться.
     Их  встречи имели  какой-то особенный привкус греха,  не сравнимый ни с
чем. Он имел  над ней власть, этот Кобольд.  С  ним рядом Люси словно теряла
рассудок.  Его  неприкрытый цинизм,  совершенно не  свойственный  юности, ее
пугал и притягивал. Четкий барьер между Светом и Злом для него был как будто
размыт... Кобольд не бунтовал против расовых норм "Трибунала", он просто  не
брал  их в  расчет. Парень  знал жизнь Сияющих так,  словно сам был одним из
них. И в  то же  время он знал почти все  про  Отверженных,  тех,  кто сумел
избежать  костра,  но  был  лишен права  жить меж  людей.  Кобольд мог  быть
пугающим духом и  сказочным принцем в одном лице,  только не скучным писцом,
обреченным вести учет сколов в рабочем поселке.
     Была  ли она влюблена?  Да, наверно,  ее чувство  было бы можно назвать
этим словом. Ведь Люси с  него не брала денег  и приходила  по первому зову,
рискуя устроенной жизнью... А  ради чего? Люси честно пыталась понять это, и
не могла.

     - Хочешь праздник? Такой, о котором никто из старателей даже не слышал?
- спросил Люси Кобольд.
     Слова, разогнав полусладкую дрему, напомнили,  что ей пора возвращаться
к реальности.
     -  Очень хочу! -  усмехнулась она, поднимаясь  с травы и втыкая упавшую
шпильку в тугой жгут волос. -  Только,  милый,  я  буду с другим мужичком. И
кутить весь поселок сбежится, не только такие, как ты!
     -  Ошибаешься, - чуть прикусив стебель тонкой травинки, сказал Кобольд.
- Я не пойду  к штольне в день освящения. Этот молебен  - огромная глупость,
цена за нее будет слишком большой...
     Люси, громко зевнув, потянулась.
     - Не надо  дурацких пророчеств...  Терпеть не  могу, когда ты начинаешь
вдруг умничать. Я вот  возьму и уйду...  Насовсем.  Будешь  тут развлекаться
один.
     - Никуда ты не денешься, Сибилл, тебе не  уйти от меня, -  с неприятной
насмешкой сказал молодой человек. - Знаешь что? Ровно в полночь я  буду тебя
ждать у свертка, ведущего в лес. Мы пойдем на "гулянку божков", на старинный
языческий праздник в честь Духов. Воздушных,  земных,  водяных. Да, забыл...
Еще огненных.
     - Ха, размечтался! Я верю в Святого, ношу сколы и соблюдаю законы...
     - Которые вам навязал "Трибунал чистоты"?
     -  Ты  сегодня  достал меня, Кобольд!  -  вставая с  земли,  недовольно
заметила Люси.
     - Тебе никогда не  хотелось  нарушить  привычный запрет?  Узнать  некую
тайну? - спросил ее юноша, снова обняв, чтобы Люси не вырвалась.
     - Нет, не хотелось!
     -  А  может быть, праздник - предлог?  Я хочу быть с тобой в эту  ночь,
потому что мне мало коротких встреч... Мы пойдем к  старым развалинам храма,
где  будет гулянка  для  местных, а после уйдем в  чащу...  Я  и ты,  только
вдвоем, до утра... Соглашайся, Сибилла!
     И ей... Захотелось пойти.
     - Да  я ведь  не одна живу, - быстро  сказала она,  чтобы разом пресечь
разговор на опасную тему.
     -  И  что?  Ведь терлиск  растет всюду. Нарви листьев,  сделай отвар  и
налей, кому нужно. Проспит до утра, не заметив, что ты уходила...
     - Ну да! А потом я вообще не вернусь?
     - Почему?
     - Я слыхала о шабашах больше, чем ты полагаешь!
     Он чуть усмехнулся и, разжав объятия, выпустил Люси.
     -  Боишься? Возьми с собой скол-кинжал. Нечисть не любит такого оружия,
верно?
     - А  кто мне его даст, кинжал? Скол, который годится для лезвия,  стоит
безумные деньги!
     - Тогда остается одно: вверить мне свою жизнь, - рассмеялся любовник. -
Ведь  если я Кобольд, то я не  позволю  обидеть подружку, с которой  пришел.
Впрочем, решай сама, я устал уговаривать...
     И Люси вновь ощутила, что хочет пойти.

     Да и  нет... Нет  и  да...  Настроение Люси  качалось  подобно доске на
веревках, скользящей по воздуху вверх-вниз, вверх-вниз. Полет  этих безумных
качелей сбивал ее с толку, изматывал, не позволял сделать выбор, решиться на
что-то. Спас Люси приход Кесси, прачки.
     -  "Гулянка божков"?  Это наш местный  праздник,  - сказала  подруга, -
который  справляют в лесу деревенские жители ближних поселков. Они  избегают
старателей,  так  как  считают  добычу  камней-сколов  главным  грехом перед
духами.  Это  не тайные  службы для нечисти, а  развлечение. Музыка,  танцы,
различные игры, пирушка.  И  сказки  про духов, живущих в лесу.  И старинные
песни. Я тоже пойду туда.
     Люси поверила Кесси, подружки решили идти на "гулянку" вдвоем.

     Возвратившись из шахты, Харт выпил  отвар  из терлиска, посетовав,  что
Люси льет слишком много воды в вино,  и захрапел. Люси, встретившись с Кесси
в условленном месте,  пошла вместе с ней к свертку, где их был должен  ждать
Кобольд. При мысли, что парень, увидев двух женщин, откажется с  ними пойти,
у нее холодело внутри. Люси даже не знала, что больше пугает ее: оказаться у
старых развалин  в лесу или вовсе  туда  не  попасть. Этой ночью должно было
что-то случиться!
     Любовник слегка удивился, увидев,  что  Люси идет не  одна, но не  стал
проявлять  недовольства. Он явно понравился Кесси. "Красавчик! - шепнула она
Люси так, чтобы парень не слышал. - Тебе повезло!" То, что Кобольд не вызвал
у прачки  мистических  страхов, ее успокоило. Кесси должна  была знать,  как
суметь отличить человека от нечисти.
     Они  шли  долго. Поляна, к  которой они подошли,  оказалась не  слишком
большой,  а  развалины  древнего храма похожи  на груду  обычных  камней,  в
беспорядке наваленных кем-то. Они не будили ни страха, ни радости. Камни как
камни! Не будь на  поляне толпы разодетых крестьян, Люси бы не поверила, что
здесь должно совершиться какое-то таинство.
     У  костерков,  разожженных  у самых  камней,  суетились какие-то  люди,
звучал  рожок, жарилось мясо. Смешки,  шутки,  возгласы, песни...  Все  было
обычным, ничто не  могло испугать. Их  пустили  в кружок, дали хлеба, налили
вина, оно  сразу ударило в голову. Скоро  Люси  вообще перестала жалеть, что
пришла. А  потом начались танцы, Кесси  пошла в хоровод.  Люси тоже хотелось
плясать, но любовник ее удержал.
     -  Посмотри на них, -  вдруг сказал спутник, кивнув  на крестьян. - Они
здесь веселятся, не думая, что совершают какой-то грех. А "Трибунал чистоты"
был бы рад изничтожить их всех за "гулянку". Не важно, что старый обряд стал
игрой, простым поводом вместе попить, погулять, поплясать...
     - Ну и что? - удивленно спросила его Люси.
     - Все  разговоры о проклятой крови для  этих  крестьян пустой  звук. Им
неведомо, что людям нужно  травить тех,  кто чем-то на них не похож. Для них
зло  -  это град,  бьющий  хрупкие всходы, мороз, мор  скота... И им хочется
как-то задобрить тех  духов, которые могут помочь. Песней, пляской,  простым
подношением в  виде стекляшки, куска хлеба,  ленточки. Ведь  Святой  слишком
далек и возвышен, его не волнуют такие дела...
     - Нам-то что? - недовольно заметила Люси. (Ей очень хотелось плясать, а
любовник не думал об этом, он явно решил почесать язык.)
     - Да ничего. Мы живем, полагая, что если мы следуем правилам, то нас не
тронут. Мы рвем контакт с теми, кто в  чем-то отличен от нас, обрекая его на
смерть...  Разве  нам  важно, что  это  наш  друг,  брат,  возлюбленный  или
ребенок?...
     - Ты что, перебрал? - перебила его Люси. (Ей показалось, что в длинной,
не слишком понятной тираде скрывается некий подвох.)
     -  Скол  -  тот знак, по которому мы различаем своих и чужих. Это  наша
защита и наше оружие... Признаки "satanos rubinos" - только начальный этап в
этой жесткой  системе  отбора.  Системе, которая нас  отвлекает от истины...
Девять особенных знаков присутствия Зла и семнадцать отличий Добра... Ищи их
у себя и других, чтобы мир стал простым и понятным...
     - Кончай нести чушь! - прервала его Люси. - И хватит пить, дай сюда эту
кружку!
     - Ты  любишь монеты? - как будто не слыша  ее,  спросил спутник. - Ведь
любишь? А ты бы могла разделить золотой на  две  части так, чтобы  у плоских
кусочков осталась одна сторона? Без другой? Не получится, да? Так и в жизни!
Нет "brilliant  soul"  без  "satanos rubinos". Они едины,  одно переходит  в
другое...  Чудовища вовсе  не  там,  где  их ищут,  они  меж Сияющих...  Все
безупречно красивы, изысканны, очень воспитаны... Тело с душой -  словно две
стороны  на  монете...  Ты  думаешь,  здесь  настоящие шабаши?  Здесь  жрицы
вымерших культов?  Нет,  все  они в  высшем кругу,  среди  "brilliant soul",
Сияющих... Юные девушки, чей  облик  может служить образцом  всех семнадцати
признаков, чей род уходит корнями в глубь прошлых веков...
     Люси не поняла, когда  Кобольд  успел  так  набраться, что сам перестал
понимать бред, который нес.  Нервный блеск глаз, дрожь в  тонких руках, пот,
покрывший виски, очевидно давали понять, что он был  не  в  себе. Люси вдруг
захотелось  вернуться  в поселок, однако она понимала:  тащить через лес его
будет  не слишком  легко. "Хорошо еще, что  с нами  Кесси, вдвоем  с ней мне
будет попроще," - мелькнула случайная мысль.
     Парень просто уже не стоял на ногах.
     - Давай сядем, чуть-чуть отдохнем, - убеждала его Люси. - Все хорошо...
Сядем рядом... Сюда, на корягу... Послушаем, что там поет местный хор...
     Под фанфары рожков исполнялась  какая-то песня о смелом герое, которому
духи  стихий  разрешили второй  раз прожить свою жизнь, помня все, что с ним
было.

     -  Счастливец! Ему даровали мечту всех живущих!  Он вновь пришел в мир,
зная, как  поступать! Он  знал каждый свой шаг! Знал, кто друг,  а кто враг!
Знал,  что будет  с ним завтра, чего  ждать ему  через год! И  он знал  свою
смерть!

     - Идиотство! - сквозь зубы сказал спутник, стиснув плечо Люси.
     - Нет, мечта каждого, - быстро ответила Люси, не слишком-то  вдумавшись
в смысл.
     - Если бы только этот тупица, придумавший песню, побыл в его  шкуре, то
понял бы:  новая  жизнь не подарок,  а тяжкий  груз...  Знание -  это огонь,
выжигающий радость... Ты больше не можешь жить так, как другие.  Ты  знаешь,
чего  стоят дружба, любовь, верность  принципам...  Помнишь,  что  плата  за
верность - насмешка и смерть... Всюду ложь, лицемерие, догма... И ты идешь в
мир, неся груз озлобления против людей, зная, что самый главный закон - твоя
прихоть, твое удовольствие, так как закон и обычные нормы  морали  - удобная
ширма для тех, кто желает тобой управлять, оставаясь в тени...
     Люси стало действительно жутко.  В мужчине,  сидящем с ней  рядом,  уже
ничего не  осталось  от юного мальчика,  так привлекавшего Люси. С ней рядом
был странный, чужой, обозленный на мир... Человек?
     - Может, ты вправду Кобольд, дух шахт? - севшим  голосом тихо  спросила
его Люси, чувствуя, как сердце падает вниз, превращаясь в холодный ком льда.
     - Не зови меня Кобольдом, я человек, -  усмехнулся мужчина, не глядя на
Люси. - Такой же, как ты. Просто я знаю то, чего мне нельзя знать...
     - Я... Не верю тебе, Кобольд.
     - Эдгар... Мое имя Эдгар.
     - Зачем ты дурачил меня, говоря, что ты дух шахты?
     - Так... Захотел поиграть в две игры: в любовь Кобольда с девушкой и...
     Эдгар вдруг замолчал.
     -  Кто  такая  Сибилла?  - спросила  его  Люси, чувствуя, как его  руки
смыкаются крепким кольцом вокруг талии.
     -  Лучше  забудь о  Сибилле,  она... Монстр  под маской  Сияющей. А  ты
другая.  Ты  добрая, Люси? И я тебе нравлюсь? Ты хочешь опять  быть со мной?
Прямо здесь, в лесу?
     Люси совсем не хотела. Желание, раньше толкавшее к  Кобольду,  сгинуло.
Она не  верила  ни  одному слову Эдгара, она  боялась  его  еще больше,  чем
прежде. Сейчас Люси много дала бы за то, чтобы все было лишь страшным  сном,
а она бы спала в  своей комнате,  с Хартом.  Однако  они  были среди шумящей
толпы.
     - Пойдем, Люси, - сказал Эдгар, крепко ее обнимая за талию. - Пойдем  в
лес.
     Он стоял на  ногах очень  крепко, как будто совсем протрезвев. Впрочем,
был  ли  он  так  пьян, как ей показалось?  Быть  может,  он  просто  играл?
Притворялся? Хотел  что-то  выяснить?  Люси, поняв,  что  не  может сбежать,
покорилась.
     - В последний раз! Лишь бы вернуться в поселок живой! Он не Кобольд, он
псих! - пронеслось в  голове, когда Эдгар  повел ее в чащу.  -  И пусть  мне
поможет Святой!

     - Скажи,  Люси,  ты хочешь  вернуться назад, в  большой  город?  Жить в
собственном  доме? Иметь лошадей и карету? Служанку? - спросил  Эдгар, гладя
ее по бедру.
     -  Я? Хочу.  Надо быть  полной дурой, чтобы  не захотеть,  - равнодушно
откликнулась Люси.
     Ее страх немного утих, но и радости не было. Что-то ушло, растворилось,
рассыпалось  после  нелепых признаний любовника. Он перестал волновать, стал
таким же, как все остальные мужчины, которых она знала. В эту проклятую ночь
он настолько ее измотал своей страстью, что Люси смотреть на него не могла.
     - У тебя есть какие-то деньги? - спросил Эдгар.
     - Деньги?  Откуда? -  зевнув, безразлично  промолвила Люси, хотя внутри
вся напряглась. (Вопрос ей не понравился. Очень.)
     -  Купи на них  сколы.  На все. Сколько сможешь.  До  вечера этого дня.
Лучше крупные камни, чем  "крошку"... За  них скоро будут давать сумасшедшие
деньги. Приехав в столицу, ты выручишь в десять раз больше, чем вложишь.
     - Ага! Так и буду возиться я с этим добром! Делать мне больше нечего, -
с  сильной досадой  ответила Люси. -  С  чего  это ты  озаботился,  как  мне
потратить мои гроши?
     - Ладно, не  трать.  Но  потом не жалей,  -  сказал  Эдгар с насмешкой,
вставая  с земли. - Пойдем, пока не совсем рассвело, а то хватятся. Ты  ведь
живешь не одна?

     Когда Люси вернулась домой, Харт еще спал. (Отвар не подвел.) Торопливо
раздевшись, она  прилегла на кровать,  но сна не было. Сколы... Зачем  Эдгар
это сказал  ей? К чему они Люси? Как их продавать? И кому? Деньги - все-таки
деньги, а камни...  За них ведь пристукнут!  Зачем Эдгар ей  посоветовал так
поступить? Чего он от нее хочет?
     Вдруг  он  решил  жить с ней  дальше? Создать настоящую  семью, растить
детей? Она не любит его,  но  законный брак лучше  сожительства... Грамотный
муж  лучше  чернорабочего... Да  и  наличие  черт  высшей  расы...  Конечно,
парнишечка с придурью,  но Люси быстро  прочистит  ему  мозги... Родит пяток
ребятишек,  так  он и  забудет,  как умничать!  Надо продать сколы тем,  кто
заплатит за них настоящую цену, и сразу купить себе дом с огородом... А мужа
пристроить в  богатую  лавку купца!  Или  нет, он  найдет себе место писца у
кого-то  из  "brilliant  soul"... А лучше всего, если Эдгар сумеет пробиться
туда, в "Трибунал чистоты". Он же вырос при храме, ему повезет... А вдруг...
     Вдруг он не хочет жениться на Люси? Вдруг Эдгар задумал ограбить ее или
просто  убить,  чтобы  взять камни?  Целый  мешок  золотых у писца  с  шахт?
Сомнительно и подозрительно!  Несколько сколов? Нормально! Тот, кто близок к
шахтам, не может не красть. Да, он все просчитал, подлый Кобольд! Но Люси не
дура, она не позволит...
     Ее  мысли  стали мешаться. Еще бы  немного  -  и  Люси заснула,  но тут
заворочался Харт и пришлось  вставать. Грея на маленькой печке еду, застилая
постель, убирая посуду, Люси не думала, что она делает. Позже, идя на работу
в трактир,  она как-то сама не заметила, когда свернула к дорожке, ведущей в
лес. Только у ямки с деньгами Люси опомнилась.
     - Ну,  от судьбы не уйдешь, -  прошептала  она, вынимая заветный  мешок
и...
     Сделала то, что советовал  Эдгар. Ругая себя,  она все же пошла к лавке
рядом со складом,  купила  один скол размером с  мизинец, еще два поменьше и
кучку  "дешевенькой"  "крошки", раздробленных  мелких  камней. Возвратившись
домой, Люси  вшила три  камня  в подол  нижней  юбки.  Пурпурную  мелочь она
пересыпала в  узкий мешочек, который подшила  к корсажу, туда, где крепилась
шнуровка.  Закончив,  она ощутила огромную  слабость.  (Сказалась  бессонная
ночь.)
     - Я  чуть-чуть отдохну и пойду в трактир, -  вяло скользнула  последняя
мысль,  прежде чем голова прикоснулась  к подушке, и Люси рухнула  в  бездну
бездумного сна.

     Разбудил Люси  резкий толчок, кровать словно  встряхнуло. Еще не совсем
понимая, где явь, а где сон, Люси села. Все  в  комнате было как прежде, вот
только посуда, стоявшая раньше на полке, рассыпалась по полу.
     - Что происходит? Кто здесь?  - громко крикнула  Люси,  однако никто не
ответил, она была в доме одна.
     Люси стало тревожно. Поправив одежду  и  волосы, она стремительно вышла
из дома. Вокруг была  тишина. Впрочем, судя  по солнцу, старатели были еще в
шахтах.
     -  А  я должна быть в трактире,  - подумала Люси.  - Ну надо же мне так
заспаться!
     Трактир  был закрыт. Медный тяжелый замок удивил ее  даже  сильнее, чем
полный покой пустых домиков.
     -  Это еще что такое? - растерянно гладя на дверь, размышляла она, пока
вдруг до нее не дошло, какой был день.
     Причет  "Трибунала" с утра должен был освятить шахту. Харт ведь  не раз
говорил о продаже!
     -  С утра в шурфе будет молебен, потом мы пойдем  добывать "освященные"
сколы, а вечером - праздник.
     И Люси все проспала! Нет, конечно, не все, праздник был  впереди, но ей
тоже  хотелось  взглянуть  на  причет  "Трибунала",  разряженный  в  бархат,
хотелось  услышать  молитвенный   хор,   прославлявший   Святого,  коснуться
священного  шара на шелковом  тонком шнурке... Этот  шар вынимали достаточно
редко,  во  время  особенно  важных  молебнов. Считалось, что  если  простой
человек прикоснется  к нему, то Святой защитит и очистит  его  душу. Люси за
всю свою жизнь  только  дважды видала шар, но  полагала,  что он должен быть
привезен к шахтам.
     Было уже слишком поздно, но Люси решила пойти  к шурфу.  Может, удастся
узнать что-нибудь интересное?

     Шум толпы,  крики, стенания  были  не  слишком  похожи  на  праздничный
гомон...

     - Обвал! Всех засыпало...
     - После такого толчка это не удивительно...
     - Сколько себя помню, это впервые...
     - Не нужно  им было  туда лезть...  Пусть  сколы  священны, но нечисть,
живущая в шахтах, не любит молитв...
     - Их теперь  не достанешь... Туда  не пробиться... Засыпан весь шурф...
Целиком...
     - Невозможно!... Такого не может быть!...
     - Сами проверьте...

     Понять,  что случилась беда, мог любой. Пробираясь  сквозь  эту  толпу,
Люси даже  не  знала,  кого расспросить,  но  отдельные  реплики ей  помогли
постепенно понять, как все было.
     С утра, пока  Люси спала,  все собрались  у шурфа. Сначала  была  очень
пышная служба для тех,  кто пришел к шахтам. После нее "Трибунал", а вернее,
три главных священника,  стали спускаться вниз.  Следом за ними пошла группа
лучших работников, избранных, чтобы извлечь наверх первые сколы, добытые для
"Трибунала".  (Был странный слушок,  что они обнаружат огромный скол, такой,
каких не бывает, размером со стол из трактира.) Спуск прошел легко, но когда
началась  служба  в  штольне,  кому-то  послышался  гул... Рудокопы, которые
знали, чем это грозит, попытались сказать, что шум - это плохой знак, однако
служители культа Святого не стали  их слушать. Рабочие вовсе не жаждали быть
обвиненными в ереси и связях с нечистью, но кое-кто осторожно отполз назад и
начал лезть наверх... Когда посыпались камни, они  рванули из шахты, забыв о
могуществе бога... Потом  содрогнулась земля. Содрогнулась так,  как никогда
раньше, и штольня рухнула. Вся! С