Барбара Хэмбли. Башня Тишины

Глава 1

	- Архимаг возвратился?

        Услышав этот вопрос Кериса,  чародей Тирле вскинулся, как заяц
при виде хищника. Но первое удивление прошло, и он спокойно ответил:

        - Пока что нет.

        Тирле подобрал лопатку, оброненную им, и тень Кериса неожидан-
но  нависла над ним,  когда он возился с этим немудреным инструментом,
сидя на сложенном из кирпича пороге дома. С трудом поднявшись на ноги,
чародей отряхнул пыль со своего черного камзола.

        - Послушай,  а может быть, я чем-то смогу тебе помочь? - спро-
сил он.

        Керис задумался,  похлопывая кистью правой руки по рукояти ме-
ча.  Он бросил быстрый взгляд на вход в следующий дом,  явно обдумывая
какую-то мысль.  Как и все дома в Волшебном  Подворье,  дом  этот  был
выстроен по единому для них образцу - продолговатая форма, крутая кры-
ша.  Впечатление похожести усиливала еще и наложенная временем печать,
а также копоть на высоких печных трубах.  Еще несколько его соратников
выжидательно стояли на ступеньках того дома, поглядывая на Кериса. Как
и подобает воинам из одного отряда, одеты были они в одинаковые черные
кафтаны свободного покроя,  опоясанные перевязями для ношения  оружия.
Все  воины успели сегодня порядочно устать после сидения у Оружейника.
Керис выразительно покачал головой, и товарищи его прошли в помещение.

        - Даже не знаю,- он повернулся  снова  к  Тирле,  одновременно
подмечая мельчайшие детали его поведения - капельки пота на лбу,  дро-
жащие пальцы.  Воин задумался: что это вдруг так тревожит чародея? - И
вот так...- сказал Керис, красноречиво маша руками.

        Выражение животного  ужаса исчезло из заплывших жиром глаз ку-
десника, уступая место обычному беспокойству.

        - Так что ты хочешь мне  сказать,  парень?  -  поинтересовался
Тирле.

        На этот  раз  Керису  захотелось  просто невыразительно пожать
плечами,  отодвинув решение проблемы на неопределенное будущее. Именно
так  он  поступил сегодня ночью.  Ему захотелось заниматься тем единс-
твенным делом, которым он должен был заниматься, как воин мага - охра-
нять своего господина и непрестанно совершенствовать боевое искусство.

        - Даже не знаю,  стоит ли мне задавать этот вопрос,- начал Ке-
рис с сомнением в голосе,- конечно,  я понимаю,  что воину не пристало
спрашивать такие вещи. Ведь меч никогда не задает вопроса направляющей
его руке. Но...

        Тирле только улыбнулся и покачал головой.

        - Мой дорогой Керис,- сказал Чародей,- послушай,  как мы можем
знать,  что чувствует в той или иной ситуации кинжал?  Что думает меч,
оставшись со своими собратьями в арсенальной палате, в которой погашен
свет и тихо, как в могиле? Ты знаешь, что я никогда не одобрял наемни-
чество...  Как не одобряю те машины,  которые нынче сами ткут ткани  и
выделывают  пряжу.  Они делают работу,  даже не понимая,  для чего это
нужно.

        Странным образом эти слова успокаивающе подействовали на  вои-
на.

        Вообще-то из дюжины домов, стоящих по краям мощеной булыжником
площади этого квартала Староверов лишь восемь принадлежали Совету  Ку-
десников. Три дома снимали все те же староверы, которым непременно хо-
телось жить возле Кудесников.  А из магов мало кто желал жить в городе
Ангельской Руки.  Но даже из тех немногих Тирле был единственным,  кто
вызывал симпатию у Кериса.

        Архимаг, дедушка Кериса,  не показывался с самого утра,  с тех
пор, как Керис закончил занятия по фехтованию. Если он к обеду не вер-
нется, то вряд ли у Кериса будет возможность поговорить с ним до завт-
рашнего дня.

        Конечно, воину  бояться  не положено,  но Керис не был уверен,
что сможет провести бессонную ночь, объятый беспокойством. Переживания
обязательно скажутся на его состоянии на следующий день.

        Последние пять  лет  прошли в неустанных тренировках и уроках,
закалялись и мускулы, и нервы - и потому Керис не знал, какими словами
нужно  выражать  страх - на речевые упражнения просто времени не было.
Парень беспокойно запустил пятерню в густую шапку своих коротко  подс-
триженных светлых волос.

        - Даже не знаю,  стоит ли мне говорить об этом,- произнес он с
сомнением,- просто все так...  Но я ведь не оружие...- пожав  плечами,
он все-таки решился,- а может быть так,  чтобы маг вдруг лишился своей
силы или умения?

        Честное слово,  воин не ожидал увидеть Тирле вдруг пришедшим в
ярость. Казалось, что гнев прямо брызжет с его лица.

        - Нет!  -  закричал старик пронзительно.- Эти же силы врожден-
ные.  У кого-то их больше,  у кого-то меньше.  Как бы тебе  сказать...
Волшебство - это часть нас, как душа.

        Удивляясь этой неожиданной ярости,  Тирле тем не менее пробор-
мотал:

        - Но даже...

        - Замолчи!  - лицо Тирле вовсе стало багровым.- Конечно, у не-
которых  бывает волшебства совсем немного,  но оно не может убыть само
собой.  Да и откуда тебе знать о волшебстве.  Тебе вообще нельзя гово-
рить об этом.  Нельзя!  Запрещено! - чуть не зарычал чародей, заметив,
как Керис вновь пытается что-то возразить.

        От воина-наемника требуется одно - служить и служить.  В  сущ-
ности,  наемником в полном смысле этого слова назвать его было нельзя.
Скорее,  послушником.  За три года участия в кровавых схватках и  видя
смерть убитых коварным врагом товарищей в мирное время, Керис научился
держать язык за зубами.  Он принял важнейшее решение в своей  жизни  -
принес  клятву на верность Совету Кудесников.  До сих пор он сдерживал
свое слово.  Воин педантично следовал своему правилу - все рассуждения
не должны высказываться. Лучшее им место - в собственной голове.

        Тирле все  еще  трясущимися  руками подобрал садовую лопатку и
лейку, после чего направился в дом. Чародей с силой захлопнул за собой
дверь.  Все еще стоя на кирпичных ступеньках,  Керис механически отме-
тил,  что ярость настолько охватила старика, что тот забыл полить свои
любимые растения,  которые росли у порога и в ящиках,  пристроенных на
подоконниках со стороны улицы. Где-то на другом конце города, на глав-
ной  башне  замка  Святого благодетеля,  часы торжественно отбили пять
ударов.  Итак,  у Кериса будет на обед меньше часа времени перед  тем,
как идти на дежурство в трапезную палату, где маги принимали пищу.

        Керис задумчиво  стал спускаться вниз по ступенькам.  Он чувс-
твовал себя пораженным и даже шокированным - очевидно,  такое  чувство
испытывает  человек,  когда его кусает старая и верная собака,  причем
безо всякой на то причины.  Впрочем,  воину, как известно, не подобает
терять бдительность в любой ситуации. Даже если ты когда гладишь ту же
старую и любимую собаку,  в другой руке всегда нужно держать остро от-
точенный  нож.  Молодой человек направился к двери,  ведущей во вторую
половину дома,  которую занимали воины-телохранители и послушники  ма-
гов. Он чувствовал, что беспокойство все еще не оставляет его.

        Последний раз сам Керис думал о себе как о рожденном с волшеб-
ным даром эдак с год назад,  не меньше.  Ему было девятнадцать лет,  и
пять  лет  Керис посвятил служению Волшебству.  Он пять лет служил уже
этой силе, но, как и большинство посвященных, знал, что все равно сто-
ит лишь на пороге Великого и Сокровенного знания.

        Он знал,  что  талантов  у него не столь уж много - они не шли
дальше умения видеть в темноте и способности  находить  потерянное.  В
детстве  он  отчаянно  хотел стать магом и принести клятву на верность
Совету Кудесников, чтобы служить ему и всегда находиться рядом со сво-
им дедушкой,  который уже тогда стал архимагом.  Когда он стал изучать
военное дело,  то понял,  что его способностей недостаточно для  того,
чтобы стать настоящим чародеем,  и потому решил, что останется воином.
А потом он и принес клятву на верность Совету Кудесников.

        Но почему же Тирле отказался отвечать на его  вопрос,  подумал
Керис.  Или потому,  что он полагал, что отсутствие волшебства не дает
ему возможности понять чего-то еще?

        Да, возможно поэтому Тирле и не дал ответа.  Но тогда этим  не
объяснишь, почему старика вдруг обуял страх.

        Странным образом  Тирле отсутствовал и на обеде - ведь все ча-
родеи едят много,  а уж Тирле вообще был известным чревоугодником. Тем
более, что на обеде подавались как раз любимые блюда старика.

        На обеде были семь чародеев и два новообращенных, которым пос-
лушники и прислуживали.  Вообще эти послушники-воины всегда возились с
волшебниками - некоторые разносили кушанья во время приема пищи,  дру-
гие охраняли просто трапезную,  а уж во  дворе  и  на  площади  всегда
кто-то из воинов, да стоял. В это время другие послушники спали, гото-
вясь к ночному бдению.  Маги не зря держали вокруг себя такую охрану -
в  бедных  кварталах  города Ангельской Руки было полным-полно всякого
жулья,  которому совершенно безразлично,  кого грабить - торговца  или
чародея.

        Беспокойство Кериса  усилилось,  когда он увидел,  что архимаг
все еще не вернулся. Керис заметил, что постоянное место за столом, на
котором сидел архимаг, было занято госпожой Розамундой - красивой жен-
щиной лет сорока, о которой было известно, что она урожденная Розамун-
да Кентакр. Ее отец, Герцог Морской, отказался от дочери, когда узнал,
что она принесла клятву верности Совету Кудесников. Впрочем, как гово-
рили  дошедшие  до Кериса слухи,  отказались от Розамунды потому,  что
данный обет ставил на первое место интересы Совета Кудесников и запре-
щал девушке пользоваться своей силой для помощи своей семье в достиже-
нии ее амбиций. Несомненно, что Герцог все это знал - тогда его дочери
было что-то около двадцати лет. Уже до этого Розамунда кое-что знала -
она наверняка научилась кое-каким заклятьям у бродячих волхвов и чаро-
деев,  которыми  изобиловала Империя.  Но этих заклятий все равно было
недостаточно - чтобы обрести знание настоящего волшебства,  нужно было
прежде  всего  учиться  при Совете Кудесников.  А научиться можно было
только в том случае,  если принесешь клятву на верность, в которой по-
мимо  всего прочего черным по белому было написано,  что ты обязуешься
не использовать полученных знаний во вред кому бы то ни было.

        - Ему не следовало выходить одному,  без охраны,- говорила со-
беседникам Розамунда, когда Керис уносил поднос с грязной посудой.

        Сидевший рядом  с женщиной худощавый Витвел Сим энергично воз-
ражал:

        - Но регент ни за что не осмелился бы...

        - Неужели?  - в глазах женщины заблестели  стальные  искорки.-
Принц-регент  ненавидит  рожденных с волшебством,  то есть и нас тоже.
Как-то мне рассказывали,  что после окончания бала принц садился в ка-
рету,  и  тут  на  свою беду дорогу ему перешла одна из старых чароде-
ек-колдуний. Он аж весь затрясся от злости. Так принц чуть не до смер-
ти забил ее.  Весь Летний дворец говорит об этом до сих пор.  Нет,  он
точно сумасшедший, как и его любимый папочка.

        - Но вот различие между ними заключается в том,- вмешался  до-
толе  молчавший Иссей Белкери с другого конца стола,- что его отец для
нас менее опасен.

        Сбоку от него сидели две новообращенных девочки-ученицы - одна
рыженькая,  лет семнадцати,  а вторая чуть постарше,  с иссиня-черными
волосами - они ничего не говорили,  но слушали все с  молчаливой  жад-
ностью.  Они знали, что это всего-навсего обычные сплетни, но кто зна-
ет,  вдруг в будущем это как-то повлияет на ход их жизни? Рядом с ними
мешковато  восседала  на стуле старая Тетка Мин - самая почтенная воз-
растом из всех волшебников, обитавших в этом квартале. Она было задре-
мала,  но Керис с улыбкой коснулся ее руки, и старуха, что-то забормо-
тав,  снова принялась за вязание. Спицы так и мелькали в ее руках, по-
хожих на когтистые птичьи лапы.

        Тут снова подал голос Витвел Сим:

        - Но  даже если и принц полагает,  что наше волшебство - самое
обычное шарлатанство,  как он несомненно подумал о  той  старухе,  все
равно он не отважится разозлить архимага.  Этого не допустит ни Совет,
ни Церковь. А мы и не знаем, что Солтерис ушел во дворец...

        - Если солдаты регента повсюду в городе,- холодно заметила Ро-
замунда,- то уже не столь важно,  кто куда ушел.  Нет, принц Фарос не-
сомненно просто сумасшедший. Его вообще нужно было давно отстранить от
власти, отдав ее кому-то из двоюродных братьев или сестер.

        - Как  сурово,- рассмеялся Иссей,- но вот только хочешь ли ты,
чтобы Империей правили всякие дураки типа Магистра Магуса,  а  то  еще
похлеще - какая-нибудь старая колдунья?

        Красивые губы  женщины вздрогнули непроизвольно при упоминании
одного только имени самого известного в городе шарлатана. Но Розамунда
сумела  сдержать свой порыв,  обратившись к тарелке с уже остывшей пи-
щей. Не найдя нужных аргументов, она просто предпочла помолчать - ведь
молчание иногда тоже оказывается очень хорошим козырем.

        Керис, нося на кухню грязную посуду,  думал о предстоящей тре-
нировке по фехтованию.  Затем его мысли снова сползли на деда - он ду-
мал, какое отношение имеет к архимагу все сказанное за столом. Дело не
в том,  что Керис не верил в способность регента учинить что-то недос-
тойное  -  как раз на это он был запросто способен - но просто молодой
человек не мог поверить, что кто-то способен нанести вред его деду.

        Еще с детства Керис знал своего второго деда,  Солтериса Сола-
риса,  как очень загадочную личность. Он изредка - зимой чаще, а летом
всего раза два - захаживал на хутор  его  матери,  находившийся  возле
Пшеничной деревни. Тогда волосы Солтериса были темными, как сейчас во-
лосы его матери,  но сам Керис уродился светловолосым,  в своего отца.
Иногда казалось,  что от отца Керис унаследовал еще что-то,  не только
цвет волос. Когда Керис давал торжественную клятву в присутствии всего
Совета Кудесников, он обещал защищать архимага всеми силами - а у него
было куда больше силы физической, нежели волшебной.

        А вообще Керис старался думать о том,  что касалось его напря-
мую  - о постоянных тренировках по совершенствованию воинского искусс-
тва. И уж он выкладывался на этих тренировках как подобает, размахивая
деревянным мечом под неусыпным оком наставника. Обычно тренировки про-
исходили в самом нижнем этаже дома, в полуподвале, куда обычно во вто-
рой половине дня сквозь стрельчатые окна падал солнечный свет уже уга-
савшего дня. Несмотря на пять лет непрерывных тренировок, каждый вечер
после занятий Кериса свербила одна и та же мысль:  все, так больше не-
возможно.  Все эти "Вперед-назад", "Коли-руби" и "раз-два" надоели ему
до черта,  тем более, что умение настоящего воина к нему упорно не же-
лало приходить. Но зато во время тренировок в голове не оставалось ни-
каких мыслей - так учил наставник. Он говорил, что думать нужно только
этими "вперед-назад" - "Коли-руби",  вспоминая уроки фехтования, полу-
ченные  когда-то,  иначе в бою стоит только отвлечься,  как враг сразу
одолеет тебя.  И на разные другие беспокойные размышления тоже времени
не оставалось, что тоже было неплохо.

        К десяти часам вечера уже темнело,  но гулять Керису после за-
нятий совершенно не хотелось - тренировки выматывали из него последние
силы.  Поплескавшись над лоханью с теплой водой,  он, как подкошенный,
падал в свою постель и засыпал крепким сном.  Но теперь  он  задумался
над тем,  что же все-таки произошло.  Спросил про деда,  причем вопрос
казался самым что ни на есть невинным.  Но реакция на него была совер-
шенно непредсказуемой. Неужели волшебство архимага и в самом деле про-
пало?

        Уже давно Керис перестал верить в то,  что он сам обладал хоть
какими-то зачатками волшебства.  Но теперь, лежа и уставя глаза в неп-
роницаемую тьму,  он понимал, как многое за эти годы стало значить для
него  волшебство.  Без волшебства,  размышлений о нем душа становилась
как бы пустой,  выхолощенной, если не сказать еще хуже. Это можно было
сравнить  с тем,  как если бы глаза стали видеть окружающий мир в чер-
но-белом свете.

        Иногда до него доносились обрывки разговоров,  которые волшеб-
ники шепотом вели между собой о том,  от чего именно зависит волшебная
сила человека. Судя по этим разговорам, волшебство держалось благодаря
либо  врожденной способности,  либо каким-нибудь амулетам и скарабеям,
сделанным из чего угодно - от глины  до  драгоценных  камней,  носимых
только  очень  богатыми людьми или знатными особами.  Волшебство можно
было вызвать специальными  заклинаниями,  заклинаниями  можно  было  и
уничтожить или уменьшить чей-то волшебный дар. Но это все не то. Керис
представлял свою душу как глиняную форму для отливки какого-то предме-
та,  из которой уже вытопили прежний воск, но бронзу или золото не за-
лили.  Так и влачит она пустое существование. И в такую пустоту обычно
набивается просто пыль.

        Молодой человек даже заплакал бы, да вот только воинская клят-
ва не давала ему на это право.

        Нет, заснуть положительно невозможно.  Воин оделся и, стараясь
поскорее  выбраться  из душной тьмы спальной комнаты,  стал спускаться
вниз по лестнице.  Все та же назойливая  воинская  клятва  нашептывала
ему,  что он должен еще и обуться,  а также не забыть свое верное ору-
жие. Но то, что парень открыл неожиданно для самого себя пустоту своей
души, занимало его больше всего. Потому-то воинской клятвой можно было
пренебречь хотя бы сейчас.  Свежий воздух улицы сразу влил  в  ум  яс-
ность.  Из-под крыш домов, стоявших по другую сторону площади, доноси-
лось гурготание голубей,  обсуждавших свои птичьи  дела.  Да,  у  всех
проблемы.  И тут ночную тишину разорвало кукареканье какого-то непуте-
вого петуха, явно спутавшего время суток.

        Итак, Тирле сказал, что такого не может быть. Почему? Не может
быть, потому что быть попросту не может? Но это чепуха. Но вот прошлой
ночью сам Керис проснувшись, почувствовал сквозь биение своего сердца,
что  из  него вытекает то немногое волшебство,  которое еще осталось в
его душе.  И тогда его пронзил холодный ужас.  Это было что-то  такое,
что  не должно и не могло случиться,  как сказал Тирле...  А уж теперь
его душа была полностью лишена волшебства.

        Керис прислонился к покрытому затейливой резьбой дверному  на-
личнику, ощущая в душе эту странную пустоту. Странно, но это было даже
не огорчение, а так, какое-то неопределенное чувство - именно пустота.
Тут взгляд молодого человека упал на высокие узкие окна дедова дома, и
он подумал,  вернулся ли старик или нет. Света в окнах не было, но это
еще  не  означало,  что он спит - архимаг часто сидел в своем кресле и
читал,  не зажигая света. На то он и был архимагом, чтобы быть способ-
ным на такие дела.  Возможно, он знал и умел нечто такое, о чем старый
Тирле и понятия не имел.

        Но что теперь говорить об этом.  Что прошло,  того уже не вер-
нешь. Это как человеческая невинность, которая не возвращается, как ты
не старайся. С запада доносился какой-то неясный шум. Впрочем, это бы-
ло нетрудно объяснить - кварталы западной части города Ангельской Руки
были очень густо населены,  а возле замка-цитадели Святого Благодетеля
находились различные увеселительные заведения,  причем жизнь в некото-
рых из них не прекращала бить ключом даже глубокой ночью.  Затем отку-
да-то  донесся стук колес кареты по брусчатке улицы,  кто-то закричал.
Наверное, пьяный... Вот она, беспокойная городская жизнь.

        Даже не думая о том,  что он делает, Керис медленно стал спус-
каться вниз по ступенькам.  Его рука нащупала в кармане кошелек.  Куда
это он собрался?  И тут Керис понял - ноги сами несут  его  в  таверну
"Стоящий конь", в которой он сегодня наверняка напьется до потери соз-
нания.

        Напиться? Парень остановился,  ошеломленный и чувствующий отв-
ращение к себе