кать в своей памяти
хотя бы намек на что-то необычное, он не находил ничего.
     К вопросу об эмоциях
     (сообщение для служебного пользования)
     Повышенная  эмоциональность  людей  по-прежнему остается  нежелательным
фактором, оказывающим разрушительное  воздействие на структуру  общества.  С
точки зрения  кибернетики эмоции суть ассоциативно  вызываемые  осознаваемые
сигналы,   указывающие  на   важность   ситуации  для   субъекта.  Различают
положительные и отрицательные эмоции -- в зависимости от того, побуждают они
индивида к сохранению ситуации или к избавлению от  нее. В архаической среде
эмоции  выполняют биологически  целесообразную  функцию:  побуждают индивида
вести себя разумно,  например защищать и обеспечивать всем необходимым  свой
организм, иначе  говоря, устранять  вредные и  опасные  воздействия  или  их
избегать.
     В  нашем  современном  государстве защита граждан и обеспечение их всем
необходимым не могут  оставаться  в  зависимости от неконтролируемых эмоций.
Выполнение  этих  задач  государство  берет на себя,  целиком  изымая  их из
компетенции  индивида.  Таким  образом,  эмоции  следует  рассматривать  как
пережиток  архаичных  биологических  обстоятельств,  в   нашей  общественной
ситуации  совершенно излишний.  Особенно  неприятен факт, что  эмоции  часто
появляются без  видимой причины и; закономерно ведут к поступкам, которые не
могут быть предсказаны и соответственно  сделаны  объектом вычислений; таким
образом,  последствия  эмоций  неизбежно  оказываются вредными.  В  связи  с
изложенным нескольким группам в отделе  антропологических  исследований было
поручено  изыскать  способы  "выключения"  эмоций  или  такого  изменения их
функций,  которое  сделало  бы  их  полезными  гражданину.   Так,  например,
положительные  эмоции  воодушевления  и  радости  могут  стать  наградой  за
особенно  хорошую адаптацию, за безоговорочное следование правильной линии и
т. п.
     Сказанное выше свидетельствует о том, что  исследование эмоций, а также
разработка  способов  вызывать  их,  контролировать  и   подавлять  являются
вопросом первостепенной важности. Как показывает опыт, наиболее перспективны
следующие три подхода к решению этой проблемы:
     a)  воздействие  на  эмоции  посредством  ассоциаций. Этот  способ  был
известен   уже  в  архаическую  эпоху;  он   использовался,   например,  для
поддержания капиталистической системы хозяйства.  Людям  предлагаются знаки,
образы или понятия, которые ассоциируются с нужными эмоциями. Примеры:
     играющие люди -- жизнерадостность
     красивая девушка -- любовное влечение
     сцены борьбы и пыток -- агрессивность
     Процедура  эта  малоэффективна,  поскольку  чувствительность объекта  к
воздействиям  такого  рода  со  временем  притупляется  и  он  перестает  их
воспринимать. Поскольку, с  другой стороны,  это  лучший  способ воздействия
одновременно  на большие группы, он все еще используется (на благо человека)
и  в нашей общественной структуре, в  частности при хоровом чтении стихов  и
афоризмов в часы психотренинга.
     b) воздействие на эмоции посредством медикаментов.  Еще  в  архаическую
эпоху были известны  опьяняющие яды и другие средства,  при  помощи  которых
люди  приводили  себя  в  желаемые  приятные  эмоциональные  состояния.  Как
правило, средства эти  возбуждали  одновременно несколько центров  эмоций  и
таким образом вызывали  дезорганизованные  состояния  духа.  В  десятилетие,
предшествовавшее  "часу нуль", медики и психиатры  уже ввели в  употребление
ряд препаратов, действовавших гораздо  избирательнее.  В  последнее время  в
медицинских центрах исследовательского управления достигнуты в этой  области
значительные  успехи.  Ныне  мы  располагаем  препаратами,  позволяющими  по
желанию вызывать или подавлять те или иные эмоции.
     Хотя  интенсивность  и  длительность   воздействий  этих   медикаментов
варьируется   от  индивида   к  индивиду,  амплитуда  колебаний  ограничена.
Добавлением  этих средств в питьевую воду или  широко  используемые продукты
питания  удалось  приглушить  определенные  эмоции, создававшие для  граждан
трудности. Речь  идет  прежде всего о любовных и  сексуальных  переживаниях,
которые  в архаическую  эпоху часто приводили к необдуманным и бессмысленным
поступкам.   В   наш  век,  когда  любовь  гражданина  целиком   принадлежит
государству  и  чувство  это  приносит  ему  полное  удовлетворение,  эмоции
вышеназванного рода только мешают.
     c) электрическое стимулирование нейронов. Этот метод  контроля над всем
спектром эмоций представляется самым перспективным.  Недостаток  его в  том,
что в  мозг объекту  приходится вводить тонкие  серебряные проволочки,  что,
вообще  говоря, совершенно  безболезненно.  При этом  крайне важна точность,
проблема  достижения  которой  до  сих пор  не  решена  окончательно.  (Даже
малейшие  отклонения   от  намеченной  точки  часто  вызывают  нежелательные
реакции.) В настоящее время идет  работа  над составлением  трехмерной карты
ответственных  за эмоции  участков головного  мозга; конечной целью является
создание возможности компьютеризованной стимуляции. Пока этот метод остается
слишком дорогостоящим и потому не может быть  применен  ко всем гражданам. В
отдельных  случаях,  особенно  при  болезненных  или  преступных отклонениях
поведения,   им,  однако,  пользуются.   Кроме  того,   метод  электрической
стимуляции  применяется   для  вызывания  искусственных  сновидений  и   для
активации памяти.

4

     Следующий  день   --  воскресенье.  Двойные  порции   джема,   биокофе.
Еженедельное торжественное заседание в актовом зале, чтение Основного Закона
вслух, пение, выдержки из социальной программы, выступление актера Народного
театра,  музыка.  Очередь  на  обед,  цветные,  по случаю  праздничного дня,
картонные  стаканчики  и  тарелки.  К  белковому  паштету  --  соевый  соус.
Тонизирующее пиво. В связи с финальной игрой чемпионата по баскетболу долгая
поездка  на  стадион, после  игры -- двухчасовой  обратный путь  в  страшной
тесноте.
     Один  час до ужина...  Этого времени Бен  ждал. Он  направился  в  свою
спальную  кабину,  задернул  занавеску. Повалился на постель, однако на этот
раз его интересовала  не Блонди.  Удостоверился  в  том, что между стеной  и
занавеской не  осталось даже  самой  маленькой щели, через  которую  мог  бы
проникнуть   чей-нибудь  взгляд.   Затем   достал  коробку  с  таблетками  и
пластиковый пакет, который заранее наполнил в умывальне водой. Если запивать
таблетки, они  скорее  растворятся. Сначала  он  проглотил  шесть  таблеток,
помогающих сосредоточиться, а, подождав немного, принял еще четыре. Он знал,
что потом ему будет неописуемо плохо, но с этим заранее смирился. Бен лег на
кровать с матрацем из пенопласта, положил голову на подушку, закрыл  глаза и
попытался восстановить в мыслях давно прошедшие  события. Он ощутил, как под
действием препарата изменяется его сознание, как невероятно четкими и яркими
становятся  образы, как усиливаются контрасты. Естественно,  он не знал, что
именно следует ему делать, чтобы пробудить к жизни прошлое, и напрягался изо
всех  сил. Когда он понял, что воспоминания  становятся все ярче, сердце его
забилось  сильнее,  и  внезапно  сознание  наполнилось  огромным  множеством
деталей,  десятками  картин,  появляющихся,  чтобы  тут  же  уступить  место
новым... Но  быстро пришло  и разочарование, ибо картины, всплывавшие  в его
памяти,  были совсем пустыми. Он  видел людей, давно уже исчезнувших из  его
поля  зрения,  но разговоры  с ними  были обычные: о спорте и  играх, еде  и
куклах, расходовании электроэнергии  и премиях.  Почти ошеломленный яркостью
этих  давно  погребенных  в глубинах памяти картин,  он видел себя  в  самых
различных  ситуациях, но были  это всего  лишь победа  хоккейной команды, за
которую он  болел,  мелодия  из парада музыкальных боевиков, которая в  свое
время  особенно  ему понравилась,  кадры  из приключенческих  и  детективных
фильмов...   Всплывали  и   неприятные   воспоминания:  неправдивые   ответы
психиатру,   постыдная  встреча   с  женщиной,  пытавшейся  его   коснуться,
потерянная магнитная карточка, которая потом вдруг неожиданно нашлась...
     Внезапно цепь образов разорвалась,  поблекла, их  заволокло  туманом, и
все они потонули в волнах тошноты; а затем он, по-прежнему лежа на  кровати,
корчился от боли, думал, что умирает, звал врача, психиатра, модератора...
     Он очнулся  в медицинской  комнате своего блока, слабый и опустошенный,
однако  тошнота чудесным образом  исчезла,  и он  надеялся, что с вопросами,
которые ему будут заданы, справиться сможет.
     У изголовья  стоял  сотрудник психоконтроля, рядом с ним -- модератор и
врач. Врач кивнул: можно начинать, Бен в состоянии отвечать на вопросы...
     -- Сколько таблеток  ты принял? Какие это были  таблетки? Зачем ты  это
сделал?  Ты  нарушил  запрет. Разве ты  не  знаешь, что количество таблеток,
которые могут быть приняты за один раз, ограничено?
     Бен это знал, и отрицать, что он знал, было бесполезно.
     -- Я  не  подумал,  -- сказал он тихо и попытался придать голосу больше
твердости. -- Я хотел один раз попробовать. Я не знал, что будет так плохо.
     --  Тебе известно, что  злоупотребление таблетками строго наказывается.
Достижения   в  фармакологии,  которые  стали  возможными  благодаря   нашей
государственной системе, имеют целью помочь людям преодолевать их трудности.
Но пользование  этими  достижениями  предполагает чувство  ответственности у
членов общества.  Предполагает соблюдение предписаний.  А  ведь  предписания
существуют   не   зря.   Способность   организма  переносить   биохимические
воздействия не  безгранична. Его защитная система  реагирует на  превышение,
последствия чего ты только что испытал на себе. Ты  принадлежишь к категории
R  и, следовательно, должен был знать последствия своего необдуманного шага.
Почему ты так поступил?
     Бен знал почему. И знал теперь также,  что  тошнота возникает  вовсе не
оттого,  что человеческий организм защищается от химических веществ, которые
помогают  сосредоточиться.  Скорее, в  каждую таблетку  добавляют  некоторое
количество препарата, который эту тошноту вызывает. Неплохой способ в нужной
мере ограничить прием таблеток, вызывающих желаемые эмоции. Здравый и вполне
эффективный. В этом он убедился сам. Он не ожидал, что будет так плохо, -- с
дрожью вспоминал, как совсем  недавно катался, беспомощный,  по  постели. Но
ясно,  что  существует  эффективное  нейтрализующее  средство,  оно  и  было
применено в  его случае. Очень кстати: теперь он сможет отвечать на вопросы,
не обнаруживая своих уязвимых мест. Он уже все хорошо обдумал.
     -- Это не  для того, чтобы поднять себе настроение, -- сказал он. --  Я
просто  хотел  восстановить в  памяти некоторые  учебные курсы, прослушанные
мною  несколько  лет  назад...  курсы  по  программированию  преподавания  и
обучения. Одной таблетки оказалось недостаточно, и я, не подумав, принял еще
несколько.  Теперь  я  понимаю,  что это  было  глупо с моей  стороны.  И  я
заслуживаю наказания. Но никакого дурного умысла у меня не было.
     Ну  вот, главное  сказано!  Если ему поверят, дело  ограничится обычным
наказанием,  изъятием  какого-то  количества  пунктов,  а  это  он  смог  бы
перенести, даже если бы не получил премии. Если  же не поверят,  можно ждать
психодопроса, и тогда уже все равно, к психофармацевтике они прибегнут или к
прямой стимуляции мозга электрическим током: всплывет все,  что ему до этого
удавалось скрывать.
     Секунда, другая... Наконец,  психоконтролер  сделал какую-то отметку  в
личной карточке Бена, которую держал в руке, и протянул карточку ему:
     -- Ты поступил  очень неосмотрительно. Но ты уже наказан. Такое с тобой
впервые, поэтому пункты  у тебя вычтены не будут. Пусть происшедшее послужит
тебе уроком!
     Психоконтролер кивнул врачу и модератору и вышел.
     Бей  поднялся  и  сделал, пошатываясь,  два шага.  Модератор подошел  и
поддержал его. До этого он не обнаруживал  своего отношения к происходящему,
но теперь не скрывал злобы.
     -- В моем блоке  и  такое  свинство! --  Он схватил Бена за  руку  выше
локтя, тряхнул его. -- И эти типы тебя даже не наказали!  Ведь им все равно,
а каково мне, никого не интересует! Этой ночью ты еще меня вспомнишь!
     Ночью десять раз объявляли тревогу, и всем в спальном зале приходилось,
одевшись, спускаться по пожарным лестницам  во двор и  там собираться, после
чего их гнали  спать снова.  Большинство  знало,  кому они этим  обязаны,  и
бросаемые на Бена взгляды были отнюдь не доброжелательными.

     Наступивший понедельник, как и  всякий будничный день, начался с работы
для себя. Смысл ее заключался в том, чтобы держать членов общества физически
и  духовно в  хорошей форме,  поддерживать их способности, обновлять знания,
информировать  их  о  текущих политических программах. Особенно важным  было
психологическое  очищение: тренировка  самообладания  и  гибкости,  задания,
позволяющие уничтожить  в зародыше  любой  свой психологический  недостаток.
Устранить его прежде даже, чем он возникнет. Особое внимание уделялось тому,
насколько  поведение соответствует  требованиям  общества, а  также мотивам,
побуждающим  вести  себя  благонамеренно.  Беспощадно  разоблачались   такие
неправильные установки, как  индивидуализм и эгоцентризм; осуществлялось это
посредством психотренинга, коллективной работы, игр в вопросы  и ответы,  во
время  которых  сразу  становилось  ясно,  кого  из  присутствующих отличают
эгоцентризм,  стремление думать не как  все, желание скрыть  от  других свои
переживания и чувства  и  так  далее.  Психогруппой, в  которую  входил Бен,
руководил Бенгт Хаман.
     Каждый час работы практически длился сорок ми-. нут; остальные двадцать
минут  уходили на получение опросных  листов, ручек с магнитными  чернилами,
шаблонов для снятия учебных программ и тому подобные дела.
     На этот  раз  Бен,  бесцеремонно  всех  растолкав, оказался  впереди, и
необходимые формальности ему удалось выполнить всего за  несколько минут. От
своей  цели  раскрыть  тайну  собственного прошлого  он  никоим  образом  не
отказался,  но только подступил теперь  к ней по-другому: ведь существует  и
официальный путь.
     Втираться  к Бенгту в  доверие  неприятно, однако  сейчас без этого  не
обойтись, и то же самое придется ему делать впредь.
     --  Мне  попался случай  "игрек  минус".  Я  получил за  него премию  в
шестьдесят четыре  пункта, и начальник отдела меня  поздравил. Я этому очень
рад. Но я подумал: а не  означает  ли  моя радость, что я стал высокомерным,
загордился? Что мне в связи с этим следует делать?
     Бенгт посмотрел  на него. Лицо его  выражало  симпатию,  которая всегда
появлялась у него при разговорах с теми членами группы, в ком он был уверен.
     --  Что  ж, -- ответил он, -- как-никак  ты  добился большого успеха. И
успех этот --  результат твоего  добросовестного труда  на  пользу обществу.
Радость твоя вполне оправдана.  Или тебе кажется,  что ты теперь лучше своих
товарищей по работе?
     Бен отрицательно покачал головой.
     --  Разумеется,  нет. Я знаю совершенно определенно, что большинство их
справились бы с этой работой ничуть не хуже меня  --  просто такие случаи им
не попадались.  И однако, они все радуются со мной, как радовался бы я, если
бы так же повезло  им. А  ведь премию  получился  один,  и так  как мне  это
приятно, у меня чувство, что она все же отдалила меня немного от остальных.
     Лоб  психиатра  наморщился,  но  через  мгновение  Бенгт снова  излучал
спокойствие и уверенность.
     -- То, что ты об этом задумываешься, уже само по себе хороший признак и
доказывает, что оснований  для беспокойства нет. Тем не менее  я запишу  для
тебя несколько  психологически  действенных фраз -- можешь в свободное время
читать  их  вслух или про  себя,  и  они  помогут  тебе справиться  с твоими
трудностями.  Полученное  поощрение  должно  стать  для тебя стимулом  к еще
лучшей работе.
     -- Обязательно, -- отозвался Бен.  -- И это еще одна причина, почему  я
хотел с  вами поговорить.  Мне сообщили,  что  я должен  прослушать  курс по
теории  психопрограммирования.  Я  пытался вспомнить все, чему в этом смысле
меня в свое время учили, но обнаружил,  что часть материала забыл. Поэтому я
бы  хотел  попросить о  реактивации  содержимого  памяти.  Не  могли  бы  вы
поддержать мою просьбу?
     Бенгт снова наморщил лоб, и на этот раз лоб разгладился не сразу.
     --  Реактивацию  содержимого памяти? Откуда  ты знаешь о  том, что  она
возможна?  -- Он  пристально посмотрел  на Бена,  потом,  словно  извиняясь,
положил руку  ему на плечо. -- Ах да,  ведь ты расследователь;  возможно, ты
уже пользовался этим средством. Ну что ж, раз цель хорошая... Я твою просьбу
поддержу.
     Он кивнул  Бену и пошел к пульту  компьютера,  через  который  управлял
учебным  процессом.  Звонок  уже  прозвонил,  и  комната  сразу  наполнилась
голосами членов группы, начавших, как обычно, с психологической разминки.
     -- Мы веселые и уверенные.
     -- Один -- за всех, все -- за одного.
     -- У нас нет тайн друг от друга.
     -- Наши мысли свободны и нам никем не навязаны.
     -- Нам нечего скрывать друг от друга.
     -- Мы члены Свободного Общества.
     Песенник для психотренинга
     (отрывок из раздела "Любовь к государству")
     Мы счастливые люди!
     Мы довольные граждане!
     Мы живем в лучшем из миров!
     Мы живем в совершенном государстве!
     Наше государство -- это мы сами.
     Наше государство о нас заботится:
     защищает нас от болезней
     избавляет нас от нужды,
     делает нас счастливыми людьми.
     Мы принадлежим друг другу.
     Мы принадлежим нашему государству.
     Один -- за всех, все -- за одного.
     Все помогают всем.
     Мы чувствуем себя в безопасности!
     Никто не знает сомнений!
     Никто не знает забот!
     Наша жизнь течет по спокойному руслу.
     Наша судьба запланирована.
     Наша жизнь под защитой.
     Мы живем лучшей из всех жизней.
     Мы счастливые люди:
     свободные от забот,
     свободные от сомнений,
     свободные от нужды.
     И свобода -- это наша жизнь;
     и наша жизнь -- это наша счастье,
     и наше счастье -- это наше государство.

5

     Когда во второй половине дня  Бен вызвал свою программу, оказалось, что
в  нее  введена  дополнительная  информация:  33-78568700-16R  обратился   с
просьбой о реактивации содержимого памяти, и просьба эта отклонена.
     Бен не знал, что она отклонена, и не ожидал, что будет оповещен об этом
именно таким способом. Это, однако,  показало,  что  в  сети  контроля  есть
ячейки, еще ему не известные, и нужно быть осторожным.
     Строго говоря, он обязан это сообщение закодировать, оценить и ввести в
статистику. Это станет первым отрицательным фактом в  его  таблице сведений.
Почему-то  он не торопился это сделать  и,  немного подумав,  ввел эту новую
информацию в буферную память.
     То, что три года  куда-то исчезли, волновало его по-прежнему, и  теперь
он  уже  не  мог   сказать,   служебный   или  личный  характер  имеет   его
заинтересованность.  Сам он здесь в  источники  информации  не  годится,  но
нельзя ли  приблизиться к разгадке  через других лиц? Он вызвал список своих
контактов,  но,  как  и ожидал,  это  не внесло никакой  ясности: за период,
который  его  интересовал,  ни  одного  нового лица  среди  его знакомых  не
появилось. Однако расследователем он был  уже достаточно долго  и  знал, что
если простейший путь к получению необходимой информации не дает результатов,
можно попробовать  другие. Если он занимается поиском связанной с  ним самим
информации, отталкиваясь  от собственной персоны,  и  подход  этот ничего не
дает, то это вовсе  не значит,