это  для нее очень  важно, но  сейчас во взгляде ее появилось
что-то еще -- голод, жадность? Бен  напряженно ждал ответа:  быть  может, из
него он узнает больше, чем Гунда готова ему сказать.
     --  Все  очень  просто,  Бен. Средство  есть.  И  ты  поможешь  нам  им
воспользоваться. Ты  знаешь,  что  я  имею в виду? Бумаги,  записи.  Да,  мы
узнали,  что  только  одному человеку известно,  где  они спрятаны,  и  этот
человек ты.  Вот почему ты  для нас  так важен.  Дай мне эти бумаги,  нужно,
чтобы ты отдал их мне сейчас -- и все будет хорошо.
     -- А какова цель? Зачем вы хотите все это применить?
     Словно в отчаяньи от того, что ее не понимают, Гунда затрясла головой.
     -- Да  разве не понятно? Мы  нарушим  функционирование системы,  мы  ее
уничтожим!  Создадим хаос  --  ты  знаешь,  что  теперь  мы в состоянии  это
сделать. Где бумаги?
     -- Я спрашиваю не о конкретных  действиях: я достаточно хорошо знаком с
центральной  системой управления  и  контроля  и  знаю,  как  можно  вызвать
определенные последствия. Я спрашиваю о цели.  Что  мы этим изменим? Вообще,
какая у вас цель?
     Гунда была ошеломлена.
     --  Разрушение  системы, разумеется!  Мы станем руководить  сами. Дадим
людям свободу. О Бен, только  подумай, как изменится  для нас  с тобой  этот
мир! Мы сами станем теми, кто живет в высоких домах, высоко над городом, над
всеми остальными! Тогда мы сможем быть вместе, Бен  --ты и я!-- выберем себе
любой из  этих роскошно обставленных этажей,  будем жить без забот... Что ты
на это скажешь? Разве это не прекрасно?
     Да,  это прекрасно!  Только представить  себе,  что  у  тебя просторное
жилье, что  ты дышишь  хорошим воздухом, что пища  у  тебя вкусная, а чистой
воды сколько хочешь. Представить себе жизнь без твердого распорядка дня, без
очередей перед окошком выдачи пищи, без форменной одежды, без новостей дня и
разъяснений   политической  программы.  Без   физических   упражнений,   без
психотренинга, без занятий по сравнительной истории. Без хождения на работу,
без контроля, без ограничений...
     Картины,  нарисованные Гундой, не  произвели бы  на  него  впечатления,
только если  бы  он  был  начисто лишен фантазии. И сама Гунда: он  почти не
знает ее, но разве это так важно?  Он всегда спал только  со  своей куклой и
только один раз с настоящей девушкой, Барбарой. Разве не все равно, с кем из
них двоих он зажил бы вместе? А Гунда не только хороша собой,  она, кажется,
еще и умна -- совсем не такая, как люди, с которыми он до сих пор имел дело.
Может, все-таки, это осуществимая мечта?  Беззаботность,  привольная  жизнь,
нескончаемый отдых намного прекраснее, чем даже в деревнях-пансионатах.
     Но кроме этого было что-то еще. Хотя он далеко не нашел  пути к  своему
прошлому, хотя ему  еще неясно, что правда, а что  ложь, все  равно что-то в
нем снова обрело  жизнь, что-то, чего он никогда раньше не  выражал словами,
что  описать и  выразить было труднее, чем приятную жизнь,  но что,  однако,
было гораздо существеннее и реальнее: цель, которую он когда-то  перед собой
поставил. Теперь он  знал ее снова, и  ему  снова  хотелось ее достичь. И  с
целью этой все, чем пыталась соблазнить его Гунда, было несовместимо.
     Резко, так что рука Гунды соскользнула с его локтя, он встал.
     -- Нет, -- сказал он. -- Я все обдумал: действовать вместе  с вами я не
буду. Это мое последнее слово.
     Гунда вскочила, будто ее хлестнули бичом. Лицо ее выражало безграничное
изумление.
     --  Как?  Ты  отказываешься  действовать  с нами  заодно?  Боишься, или
слишком  ленив, или слишком  глуп? Хорошо,  пусть будет так!  Пусть  грязную
работу делают другие --  ради  всех,  в  том числе  и ради тебя.  Но дай нам
записи! Отдай их! Где они?..
     Она вцепилась в Бена, потом  бросилась к лежащим на столе перед пультом
листкам  с  заметками,  стала  лихорадочно  их  просматривать,  метнулась  к
стенному  шкафу, распахнула его... Казалось, она на грани истерики. Шагнув к
ней,  Бен  крепко, так,  чтобы  она не могла двинуться с места,  взял ее  за
локти.
     -- Ты сошла с ума! Успокойся! Ведь ты можешь  привлечь к себе внимание!
Возьми себя в руки!
     Бен подождал, и напряжение вдруг покинуло ее тело. Тогда он добавил:
     -- По-моему, мы все сказали. Уходи!
     Она  безвольно  дала  ему  подвести  ее  к выходу  из  отсека.  Там  он
остановился, а она деревянными шагами, как неживая, пошла дальше.
     Смысл  услышанного  дошел до Бена не сразу. Он не был  уверен,  что все
сказанное Гундой  соответствует истине,  однако кое-что  подтверждалось  его
воспоминаниями. Но  самое главное теперь он знал: кто-то кроме него понимает
ценность записей и хочет  ими завладеть -- если понадобится, любой ценой. Он
задумался  ненадолго,  потом при помощи генератора случайных  чисел дал себе
новое  кодовое  число,  закрепил  его  посредством  трюка,  о  существовании
которого узнал час назад, и зарезервировал за этим новым кодовым числом зону
машинной памяти. К  зоне этой, не уничтожив  хранящихся  в ней данных, никто
другой  не мог бы получить доступа, и в нее  он ввел все, что  содержалось в
записях. Удостоверился  еще  раз,  что  при  помощи нового  кодового  числа,
которое он выучил наизусть, материал  можно  затребовать. После этого извлек
листки из ящика, на дне которого они были закреплены, и сжег.

     Тезисы об использовании обработки данных
     в социальной сфере
     Решающей предпосылкой для использования автоматической обработки данных
в  социальной  сфере   является  равновесие  между  улучшением   социального
обеспечения,   осуществляемым   при   посредстве  более   полной   обработки
информации, с  одной  стороны,  и охраной  информации, которой  обмениваются
между собой социальный тренер и гражданин, -- с другой.
     Компьютер  является  единственным  вспомогательным  средством  социо- и
психотренера, которые, служа пациенту и Обществу, стремятся при формировании
психологических и социальных установок добиться наилучших результатов.
     Конечной  целью развития  в  этом направлении  должны быть  максимально
полные сбор  и  обработка  информации; чтобы  это  стало  возможным,  каждый
гражданин, среди других своих ежедневных обязанностей, должен неукоснительно
сообщать  сведения.  Другими  средствами сбора  данных  являются экзамены  и
тесты, часть которых проводится  открыто, а часть (для того чтобы испытуемый
сохранял в  своих реакциях  непосредственность) маскируется. Психологические
данные в сочетании с результатами очередного  медицинского обследования дают
достаточно полное  представление о  личности.  В  соответствии  с  принципом
тождественности  государства  и гражданина для ведомств, которым  вменено  в
обязанность  осуществлять  сбор  информации, не  существует  никакой частной
сферы или права на  тайну.  Согласно информационно-позитивистским принципам,
личность  есть  не что иное, как сумма всех поддающихся учету данных.  Право
гражданина  на обеспечение и  защиту  может  быть  гарантировано ему лишь  в
случае,  если структура личности целиком доступна наблюдению. Соответственно
обязанность  быть открытым введена  в статью  первую  Основного  Закона  как
неотъемлемая ее часть.

16

     Остаток рабочего времени  Бен  потратил на  то,  чтобы внести несколько
изменений в свое собственное, записанное в электронной  памяти  личное дело.
Особое внимание  он уделил событиям, зарегистрированным в последнее время, и
стер  все, что  могло вызвать подозрения. Он был ошеломлен, когда обнаружил,
какое  глубокое  знание  предмета  стоит  за  методами,  зафиксированными  в
записях. Так  знать  предмет  могли  только  профессионалы. И  наверняка  им
пришлось потратить немало времени и сил, чтобы выявить и поставить на службу
своему делу все слабые места системы. И он увидел также, что особенно слабым
местом является  как раз  то обстоятельство,  что  в  результатах  обработки
данных государство  видит  единственную  свою  опору. А ведь вмешательство в
данные как бы  ликвидирует часть  реальности.  Можно задним числом  изменять
прошлое, для этого достаточно стереть содержимое нескольких  ячеек  памяти и
ввести другие данные... А потом Бен вдруг понял, что принцип этот может быть
использован  и  гораздо  шире: можно, сочетая его со  средствами современной
психологии, изменять, исправлять, улучшать задним числом даже жизненный путь
того или другого человека...
     Теперь  он знал: оружие, попавшее ему в руки, он пустит в ход. Да,  это
самое настоящее оружие;  этими  профессиональными приемами  можно совершенно
определенно  достичь гораздо большего, чем  взрывчаткой; информация, если ты
хочешь изменить мир,  --  средство куда  более эффективное, чем  оружие  или
орудия труда...  Конечно, кое-что  он должен будет  проверить. В какой своей
части сведения, полученные им от Гунды, соответствуют истине, а в какой нет?
     Теперь  ему  был  открыт  доступ к бесчисленному  множеству  скрываемых
сведений, и было искушение просмотреть их все, изучить... Но прояснит ли это
что-нибудь?  Что, если  данные  эти уже  давно  стали  предметом чьих-нибудь
манипуляций, если они  фальсифицированы  в соответствии  с самыми разными  и
даже взаимоисключающими намерениями?
     Все-таки лучший способ доискаться истины -- убедиться самому...
     И сразу  после работы он отправился к  Барбаре. Только от нее он, может
быть, узнает... У входа в блок, где она жила, он потребовал, чтобы ее к нему
вызвали.
     Через минуту она была перед ним.
     -- Бен, я так надеялась, что мы увидимся снова! Но не решалась.
     Он положил руку ей на плечо и тут же снял, опасаясь взглядов прохожих.
     -- Пойдем.
     -- Место в высоком доме сегодня занято, -- сказала Барбара. -- Я хотела
дождаться, когда  освободится другое...  Я бы тогда дала знать... а сейчас я
не знаю, куда нам пойти.
     -- Послушай, Барбара, я бы хотел  с  тобой  поговорить. Нужно, чтобы ты
мне ответила на несколько вопросов. Ответишь?
     --  Да, с удовольствием, -- отозвалась занятая своими  мыслями Барбара.
--  Вообще-то  я  знаю  одно  местечко,  некоторые  мои  подруги  иногда  им
пользовались.  Правда,  не такое роскошное, как  то,  где мы  были, -- ты не
обидишься?
     -- Мне все равно, -- сказал Бен. -- Я ведь хочу только спросить кое-что
об этой подпольной организации.
     -- Какой  подпольной  организации? Пойдем,  нам  нужно  перейти  на  ту
сторону.  Это склад  рабочей одежды,  он совсем рядом.  Обогревается  теплым
воздухом -- там не холодно.
     -- Это очень важно, Барбара: ты должна мне сказать все, что знаешь. Что
связывает тебя с подпольной организацией?
     --  Я не знаю,  о чем ты говоришь.  Ни о какой подпольной организации я
никогда не слышала. Брось эти глупые вопросы, пошли!
     Бен не шевельнулся и, когда она потянула его за собой, задержал ее.
     -- Барбара, -- проговорил он умоляюще, -- пожалуйста, скажи мне правду!
Я узнал об  этом сегодня -- о тебе, и Джонатане,  и Харди. Со мной ты можешь
говорить откровенно. Я теперь один из вас. Не заставляй себя упрашивать!
     Лицо Барбары стало жестким.
     -- Не иначе как  ты рехнулся, Бен! Какая тайная организация? Не лезь ко
мне с такими глупостями. Или, может, ты сам в  чем-то таком замешан? Ты... Я
не хочу к этому иметь  никакого  отношения. --  Она прильнула к нему,  но он
отодвинулся. -- Это все, что ты хотел мне сказать
     -- Да.
     Бен повернулся и пошел прочь.
     Домой  он  добирался на подземке.  Следил за  тем,  чтобы  ни на миг не
оставаться в вагоне одному: он достаточно хорошо помнил, что с ним произошло
накануне. На этот счет Гунда никаких объяснений не дала, но даже дай она их,
они имели  бы так же мало ценности,  как то,  что он от нее сегодня услышал.
По-видимому, Барбара сказала  правду. Невозможно себе представить, чтобы она
так  хорошо  притворялась.  Да и  .какой  смысл  ей  притворяться?  Учитывая
реальные   обстоятельства,  она,  если  бы  притворялась,   реагировала   бы
по-другому...  Ну  что ж, может, ему еще удастся  это выяснить.  Теперь это,
собственно  говоря, большого значения не имеет.  Желание сделать  то, что он
себе наметил, все больше в нем крепло.

     Войдя в спальный зал, он увидел в нем толпу и обнаружил, что столпились
люди перед  его  кабиной.  Он сразу предположил,  что происходящее  каким-то
образом  связано  с событиями,  в  которые  он  оказался вовлечен,  и  решил
смешаться  с толпой. Незаметно пробрался немного  вперед  и увидел,  что его
кабина  разорена. Одеяло, подушка, простыня и матрас лежали  на полу, там же
валялись  выломанная  дверца  шкафа и  кукла  Блонди --  туловище  вспорото,
пенопластовые  шарики, которыми она была  набита, высыпались наружу;  матрас
тоже был  выпотрошен,  приемник  разбит.  Не задаваясь  больше  вопросами  о
причинах происходящего, Бен повернулся и,  выбравшись из толпы, направился к
лифту.
     Едва кабина лифта остановилась и дверь отодвинулась, Бен, хотя в кабине
было полно людей, втиснулся туда тоже.
     -- Это он?
     Женский голос из глубины кабины ответил:
     - Да.
     Бен  повернулся  вправо  и узнал  Гунду,  лицо  которой  сейчас скрывал
дыхательный фильтр.
     Внезапно  он почувствовал,  что  его  схватили  и крепко держат, что  в
карманах  у  него  шарят  чужие  пальцы,  что  на нем разрывают  комбинезон,
прощупывают подкладку.
     -- Ничего нет!
     -- Внимательней: наверняка он носит их с собой!
     С него сорвали  одежду,  сдернули ботинки, стали в них проверять каждый
сантиметр. Он стоял  между  ними голый, и сильные руки  по-прежнему  держали
его.
     -- Ничего нет! -- повторил один и повернулся к Гунде.
     Лицо ее исказила злоба.
     -- Скажи, куда ты их спрятал! Ну, говори же!
     Бен молчал.
     -- Заняться им как следует?
     Один  из  них  схватил  его за  горло  и  отогнул  назад  голову. Гунда
помедлила мгновение, потом сказала:
     -- Отпустите его! Нет времени.
     Светящееся  табло показывало,  что  лифт  спустился  в подвальный этаж.
Когда дверь открылась, Бена выпихнули  из кабины  пинком, вслед швырнули его
одежду. Дверь закрылась, и лифт пошел вверх. Бен быстро оделся. В нескольких
местах одежда была  порвана,  скрыть  дыры оказалось  нелегко.  Понимая, что
времени у него остается немного, он быстро взбежал по ступенькам вверх.

17

     Снаружи было уже темно, улицы, как всегда, заполнял вязкий туман, и все
прохожие были в дыхательных фильтрах.
     Бен тратить время на  надевание  фильтра не  стал. Сославшись на острую
необходимость  внемаршрутной  поездки,  он вызвал магнитокар,  сел  в него и
направил машину к вычислительному центру.
     Главный  вход  был  заперт,  но  Бен заранее  обработал  свою магнитную
карточку с личным  номером,  и, едва  он вставил  ее  в щель, вход открылся.
Когда дверь за  ним захлопнулась,  он обернулся:  у него было чувство, будто
случилось что-то  бесповоротное,  окончательное.  Он,  правда,  подумал, что
чувство это,  быть может,  вызвано  необычным видом здания  внутри; он здесь
бывал  лишь  в часы работы и всегда только днем. Свет  шел от люминесцентных
полос  на  стенах и потолках; он  смягчал  контрасты,  поэтому  все предметы
казались покрытыми пылью.
     Бен не воспользовался лифтом, а поднялся по лестнице.
     Войдя в свой новый отсек, он  ужаснулся; какая-то злобная, разнузданная
банда разгромила все и здесь. Ущерб,  нанесенный вычислительным устройствам,
причинил ему больше  страданий, чем то,  что сделали в его  спальной кабине:
обшивка  со  всех блоков сорвана, схемы  оголены,  пол  усыпан бесчисленными
кристаллами.  Шкафы  открыты,  все  хранившиеся в них  кассеты с  магнитными
пленками  валяются кругом,  они  открыты  тоже;  вытянутые  из  них  пленки,
бесконечными  змеями извиваясь по полу, в одном  из углов  отсека  свились в
клубок,  распутать  который было уже невозможно.  Бен повернулся,  собираясь
уйти:   в  конце  концов  то,  что  он  здесь  увидел,  не  было   для  него
неожиданностью.
     Он  мог  сейчас войти  в  любой рабочий отсек,  но что-то тянуло его  в
старый. Он сбежал на два этажа вниз и помчался по коридору. Возможно, искали
и в этой комнате... но нет, в ней все как прежде.
     Он  вошел.  На  пульте  несколько  карандашей,  рядом  блокнот. Данные,
отдельные слова на листках... Значит, замену ему уже нашли.
     Бен  отодвинул стул  перед  пультом  с  печатающим устройством  и  сел.
Привычными  движениями,  которые  руки  его повторяли  тысячи раз, установил
связь   с   компьютером.   Дисплей    засветился.    На    нем    появилась.
последовательность   печатных  знаков.   Номер:  33-78568700-16R.  Имя:  его
собственное. Диаграмма, пересекающая ее сверху вниз линия. Крестик, итоговый
результат  расположенных в столбик статистических  данных. И затем,  в более
широкой строке, подчеркнутое красной линией обозначение категории: Y--.
     Хотя то, что это может случиться, Бену в голову приходило, на мгновение
он оцепенел от страха. У него перехватило дыханье.
     Но он тут же взял себя в руки. Это  сейчас не  самое  важное.  Рано или
поздно это должно  было произойти. Все к этому шло. Если он и не признавался
себе прямо,  все  равно в глубине души  предчувствовал.  И в  конце  концов,
опережая другую сторону, оказался здесь...
     Система  функционирует, у него есть  доступ к решающему блоку, к центру
управления, к запоминающим устройствам... Это самое важное.
     Он точно помнил команды, которыми можно обойти определенные блокировки.
Набрал эти команды, затем вызвал содержимое записей; оно  сразу же появилось
на дисплее -- сухие цифры, знаки, слова, такие безобидные на вид.
     А потом  Бен набрал команду, посредством которой устанавливается связь,
-- команду, которая направит информацию туда, где ее используют.
     Еще  несколько команд -- меры по защите: эта программа будет  выполнена
до конца, никто ничего не сможет в ней Изменить.
     Бен  повернул  главный тумблер  влево.  Дисплей  потемнел,  лампочки на
пульте  погасли. Связь  между ним и вычислительной  системой  была прервана.
Однако система жила, и она послушно подчинялась тому, у кого был к ней ключ.
     Больше  здесь  делать было нечего. Бен был выжат, пуст. Он  не знал что
именно, но что-то  неминуемо должно было произойти,  что-то касающееся лично
его, и предотвратить это теперь было уже невозможно.
     Когда он услышал шаги, он даже не обернулся. На плечо ему легла рука, и
голос Освальдо произнес:
     -- Я так и думал, что найду тебя здесь.
     Только теперь Бен повернулся.
     -- И больше никого?
     -- А кто  еще должен быть? Я хотел поговорить  с тобой  наедине. Или ты
ждешь  Гунду?  Ее  только что  арестовали. Вместе с сообщниками.  Ты успешно
прошел проверку и  не  связал себя  с ними.  Это благодаря тебе мы смогли их
разоблачить.  Ты  успешно  прошел  последнюю часть  проверки и  оправдал мои
ожидания.  -- Освальдо  взял  руку Бена и пожал ее.  --  Пойдем,  здесь тебе
больше делать нечего.
     Он повел Бена в свой кабинет. Там Бен увидел новый, чистый комбинезон.
     --  Ты, наверное,  захочешь привести себя  в порядок?  Вон  там дверь в
туалетную комнату. И переоденься!
     Погруженный  в  свои мысли,  Бен  послушно выполнил  то,  что  ему было
сказано.  Подставил лицо  под почти  не  пахнувшую  серой  холодную  воду  и
оторвался от нее, только когда почувствовал, что голова снова ясная.
     Освальдо,  ждавший за  дверью,  повел  его с  собой. Лифт поднял их  на
крышу, там стояло турботакси. Летать на нем Бену прежде не доводилось...
     Освальдо  сел  за  руль,  Бен  -- рядом. Стеклянная  кабина висела  под
двигателем и рулевой плоскостью, и взгляд не встречал преграды нигде.
     Сквозь влажные клочья  тумана,  похожего в  свете  прожектора на вязкую
жидкость, Освальдо повел машину медленно вверх.  Через несколько  секунд они
вынырнули  над  колышущейся поверхностью  тумана.  Теперь их окружал  чист