!
     - Поверь, Мррн, - говорил  тем  временем  смуглый,  -  мне  вовсе  не
доставит радости твоя смерть. Мне неприятно даже думать об этом; но,  увы,
мы должны быть безжалостными: у нас нет времени на уговоры.  Корабли  Арра
могут появиться в небе хоть сегодня, и тогда  конец  всему.  Только  из-за
того, что мы не успели навести порядок в своем доме.  Решайся,  парень,  и
идем с нами!
     - Лучше умереть, чем жить по-вашему. Ты, человек, не хочешь  жить  по
законам Арра. Твое дело. Я - вийр, сын Слепого Короля, а теперь сам Слепой
Король - не хочу жить по твоим законам. Нет!
     Чаксвилли  вынул  из  кобуры  на  поясе  странного   вида   пистолет,
прицелился в лоб сатиру, напряг палец. Позади  ствола  с  громким  щелчком
поднялась какая-то штука, ударила вперед, из дула вырвался огонь и грохот;
Мррн упал навзничь с большой дырой над правым глазом.
     Р-ли негромко вскрикнула, прижалась к  Джеку  и  бесшумно  заплакала.
Чаксвилли обернулся к ним:
     - Я мог бы проверить искренность твоей присяги, Джек, предложив  тебе
самому казнить его, но, думаю, это было  бы  чересчур.  Я  жесток,  но  не
бесчеловечен, поверь.
     Джек промолчал. Он не мог бы убить при таких обстоятельствах. Никого.
Он не палач. А Мррн - брат Р-ли...
     Сирена вытерла глаза и спросила, не глядя на Чаксвилли:
     - Я могу похоронить брата по нашим обычаям? Он - Слепой Король, и  не
годится бросать его тело на растерзание зверям...
     - Ты собираешься сжигать его голову? Тогда - нет: я не хочу разводить
огонь, дым может нас выдать. Конечно,  мы  похороним  его,  но  на  полный
ритуал у нас просто нет вре... Огонь!
     Загремели выстрелы солдат.
     Три дракона бесшумно подобрались  совсем  близко  и  теперь  с  ревом
бросились на людей.
     Стрельба велась почти в упор  и  одно  из  чудовищ  сразу  рухнуло  с
развороченным брюхом. Два других, хотя и были ранены, продолжали атаку.
     В суматохе боя только связанный Джек заметил на  другом  берегу  реки
Мар-Кук. Грохот выстрелов, крики людей и рев драконов заглушили ее тяжелую
поступь по воде. Она молча напала на солдат с  тылу  и  первым  же  ударом
хвоста скосила четверых. Чаксвилли  обернулся  и  со  сказочной  быстротой
всадил в туловище драконихи три пистолетных пули. Джек бросился к нему  и,
толкнув плечом, повалил на землю. Вовремя! Хвост Мар-Кук тяжело ударил  по
тому месту, где они только что стояли. Пытаясь обезвредить Чаксвилли, Джек
спас жизнь и ему, и себе.
     Но  теперь,  со  связанными  за  спиной  руками  он  был   совершенно
беспомощен: он не мог подняться сам и не мог  помешать  Чаксвилли  сделать
это. А тот опять выстрелил в Мар-Кук (когда он заряжает? - изумился Джек),
попав в искалеченную лапу.  В  его  пистолете  опять  что-то  щелкнуло,  и
смуглый повернулся, собираясь пересечь речку. Джек извернулся на  песке  и
сделал подсечку. Чаксвилли не успел упасть  -  Мар-Кук  подхватила  его  и
высоко подняла, собираясь шваркнуть о дерево.
     Внезапно ее тело обмякло, и она рухнула, как взорванная башня; голова
ее оказалась в нескольких дюймах от лица Джека.
     Почва дрогнула от тяжести упавшего дракона. Р-ли  и  Полли  О'Брайен,
замерев, продолжали стоять. Руки сирены были связаны.
     - Полли! - позвал Джек, - развяжи меня!
     Он с трудом поднялся  и  огляделся  вокруг.  Все  солдаты  были  либо
мертвы, либо так изувечены, что не могли двигаться.  Чаксвилли  лежал  без
сознания. Три дракона были мертвы, только Мар-Кук  еще  дышала.  Глаза  ее
были открыты, она, не отрываясь,  глядела  на  Джека.  Кровь  хлестала  из
брюха, лапы, головы и окончания хвоста.
     Полли подняла лук,  наложила  стрелу  и  замерла  в  нерешительности.
Несколько секунд она напряженно размышляла, потом пожала плечами и бросила
оружие. За две-три минуты  собрала  солдатские  ружья  и  патроны  к  ним,
сложила под деревом. Сняла с убитого пояс с кобурой,  приладила  на  себя.
Проверила пистолет, зарядила  (не  сразу).  Выстрелила  в  воздух,  убрала
оружие в кобуру. Пришел в себя Чаксвилли. Застонав, сел спиной к Мар-Кук и
стал наблюдать за Полли.
     - Неплохие трофеи, верно? И что дальше? - с трудом спросил он.
     - Полли, дай нам уйти, - перебил Джек, - мы теперь  не  опасны  тебе.
Вас двое, и вы вооружены. Делайте, что хотите, но дайте нам уйти.
     Ответ Полли утонул в отчаянном вопле Мар-Кук:
     - Палец! Отдай мне мой палец! Я умираю!
     - Я обещал ей, Полли, - сказал Джек.
     Полли задумалась, потом пожала плечами:
     - Почему бы и нет? Драконы  исстари  помогали  нам,  колдуньям.  А  я
ничего не теряю...
     Она раскрыла кожаную сумку, вынула палец, подала умирающей драконихе.
Та схватила его, прижала к своей груди и почти сразу испустила дух.
     Тем временем Чаксвилли удалось подняться:
     - Пусть себе уходят, Полли. Они не опасны ни  нам,  ни  тем  более  -
Социнии. Им еще придется пожалеть, что отказались  от  моего  предложения,
когда мы придем в их долину. Но до тех пор... Пусть у них  будет  немножко
счастья. Мы поставим их последними в списках.
     - Ваше слово - закон, сэр, - сказала Полли.
     Она развязала веревки на Джеке и Р-ли, отступила, не  спуская  с  них
глаз, подняла солдатскую флягу и напилась из нее (вода в  речке  была  еще
мутной от крови).
     Джек принялся растирать затекшие кисти рук.
     - Надеюсь, вы не отпустите нас без оружия? - спросил он, -  иначе  мы
просто не успеем попасть в ваши списки...
     Чаксвилли молчал.
     - Ладно, - сказала Полли, -  не  такая  уж  я  мстительная,  как  она
говорит. А оружие  вам  понадобится.  И  по  дороге  обратно,  и  в  самом
кадмусе...
     - Не понял?
     - Неужели ты все еще так  плохо  знаешь  вийров,  мальчик?  Ей  нужно
возвращаться обратно. Ее отец, дядя и брат погибли. Значит, теперь  она  -
глава кадмуса. Пока не умрет или не родит сына. Это ее долг,  и  никто  не
может от него освободить.
     Джек обернулся к Р-ли:
     - Это правда?
     Сирена попыталась что-то сказать и не смогла. Молча кивнула.
     - Черт побери, Р-ли! Тебе же просто некуда возвращаться! А даже  если
б и было куда - нельзя! Я бросил все,  когда  ушел  от  своих  ради  тебя!
Сделай то же - ради меня, ради нас с тобой, ради Бога!
     - Пока жили мой отец... дядя...  Мррн...  я  могла  делать  все,  что
захочу. Я могла даже выйти за тебя замуж, хотя отец долго отговаривал меня
и говорил, что мне нельзя будет оставаться в нашем кадмусе, если решусь на
это. Из-за сложностей в отношениях... Не наших  с  тобой,  Джек,  милый  -
отношениях вийров с вами, "таррта". Поэтому мы ушли в Тракию.
     Я могла бросить все, пока жил Мррн. Но теперь...
     Сирена тихо заплакала. Слезы беззвучно  текли  по  ее  щекам,  но  ни
одного всхлипа не вырвалось у Р-ли, когда она продолжила:
     - Я должна, Джек. Это закон. Джек, милый, это сильнее меня, пойми.  Я
не имею права забывать их... мой кадмус.
     - Теперь ты начинаешь понимать, Джек? - встрял  Чаксвилли,  -  у  них
есть традиции и есть обычаи, но нет  ни  малейшей  возможности,  да  и  ни
малейшего желания отклониться от всего  этого.  Тина  столетий  высохла  и
окаменела на их  кадмусах  и  на  всей  их  жизни,  омертвила  ее.  А  мы,
социнийцы, пытаемся сломать, разбить  каменную  коросту,  которая  сковала
их...
     - Мне надоело, - Джек повысил  голос.  -  Ты  понимаешь,  от  чего  я
отказался ради тебя, Р-ли? А ведь после отца я тоже старший в роду!
     Она вновь кивнула, ее лицо  посуровело,  приняв  уже  знакомое  Джеку
выражение: почти всегда податливая и ласковая, Р-ли порой словно каменела,
становилась тверже гранита.
     - Ты должна повиноваться мне, - медленно и тяжело произнес Джек. -  Я
твой муж. Ты пойдешь за мной, потому что ты - моя жена.
     Полли засмеялась:
     - Твоя жена в первую очередь - гривастая, к тому же  -  дочь  Слепого
Короля, Джек Кейдж!
     - Может быть,  нам  не  придется  надолго  оставаться  там,  Джек,  -
умоляюще сказала Р-ли, - если сын О-рега  из  другого  кадмуса  согласится
стать Слепым Королем, меня отпустят...
     - Как же, согласится! Когда там в любой момент  может  начаться  черт
знает  что!  Сомневаюсь,  чтобы  хоть  один  сатир,  способный  сражаться,
осмелился покинуть свой кадмус в такое время...
     - Тогда я должна идти.
     Опять вмешался социниец:
     - Джек, а ты не хочешь силой заставить ее пойти с нами?  Время  идет.
Скоро ей вообще некуда будет идти...
     - Нет, принуждать ее я не хочу.
     Страшная мысль пришла Джеку в голову: да может ли Чаксвилли позволить
Р-ли вернуться в Дионисию? Он же не может рисковать: стоит сирене сообщить
правительству о планах Социнии... Что  же  делать?  Он  по-прежнему  любит
Р-ли. Любит, иначе ему было бы безразлично - уйдет она в свой кадмус,  или
погибнет здесь от смуглой руки шпиона, раз не хочет быть с ним, Джеком.
     Он любит Р-ли, но мужчина - он, а  женщина  должна  идти  туда,  куда
ведет мужчина...
     Как будто угадав его мысли, Чаксвилли сказал:
     - Джек, я вовсе не собираюсь убивать твою... жену, чтобы заставить ее
молчать, забудь  об  этом.  Она  и  сама  не  проболтается.  А  даже  если
проболтается - люди все равно не поверят... сирене.
     Больше говорить было не о чем, зато дел было предостаточно, и  весьма
срочных.  Чаксвилли  научил  всех  собирать  складные  армейские  лопатки,
которыми они выкопали в мягком грунте две могилы -  одну  большую,  другую
поменьше. Полли и мужчины подтащили трупы к неглубокой  могиле,  сбросили,
забросали землей.
     Пришлось повозиться, собирая крупные камни и валуны,  чтобы  защитить
могилу от разорения дикими животными. Трупы драконов оставили там, где они
лежали, кроме того, что упал в речку. Его с огромным  трудом  вытащили  на
берег.
     Р-ли настояла, что сама похоронит брата. Вырыв  могилу,  она,  прежде
чем положить в нее тело, отрезала ему голову  и,  несмотря  на  возражения
Чаксвилли, сожгла ее на костре. Пока горел костер она молилась на  детском
наречии и пела древние гимны на взрослом. Потом забросала могилу землей  и
камнями, камнем раздробила обгоревший череп и бросила осколки в речку.
     Солнце уже клонилось к западу. Чаксвилли с каждой минутой все  больше
нервничал. Он недовольно глядел на дым погребального костра, и  мысли  его
были понятны Джеку и Полли: мало ли  каких  новых  врагов  может  привлечь
далеко видный столб густого дыма и запах горячей плоти...
     Наконец, смуглый социниец не выдержал:
     - Мы не можем дольше оставаться здесь.
     Он дал Полли и Джеку по ружью, а затем, подумав, дал  Джеку  пистолет
(такой же, как висели на поясе у него самого), раздал патроны  и  показал,
как обращаться  с  оружием.  Оставшееся  снаряжение  и  патроны  тщательно
обернули кожей и зарыли под деревом, приметив место.
     Джек оглянулся на любимую.
     Та стояла над речкой, поглотившей прах ее брата,  четко  обрисованная
солнцем, неподвижная и прекрасная в своей  скорбной  неподвижности.  Может
быть, попробовать все-таки уговорить ее? Нет, поздно. Она приняла решение,
и другого не будет.
     - Прощай, Р-ли,  -  тихо  сказал  Джек  и  пошел  прочь,  -  догонять
Чаксвилли и Полли О'Брайен.
     Вечером, после ужина, Чаксвилли сказал:
     - Джек, возможно, ты согласился идти со мной,  чтобы  разведать  наши
планы и приготовления,  а  потом  сбежать  с  этими  сведениями  домой,  в
Дионисию. У тебя теперь  нет  дома,  Джек.  Поверь,  в  Дионисии  тебе  не
отмыться  от  прошлых  грехов:  еретик,  любовник  сирены,   предатель   и
братоубийца - вот кто ты для своих родных и земляков. И веры тебе будет не
больше, чем любому из гривастых. Даже меньше: ваши  ненавидят  вийров,  но
знают, что те не лгут. К тому же,  вийров  побаиваются,  а  кто  из  людей
станет бояться тебя,  Джек?  Тебя  сожгут  на  костре,  и  уверяю  тебя  -
разбирательство будет коротким, а приговор - скорым.
     - Пойми, меня совсем не беспокоит возможность того,  что  ты  станешь
шпионить. Поживи хоть немного в Социнии  и  ты  поймешь  смехотворность  и
тщетность любой попытки сопротивления нам, даже в том  случае,  если  люди
трех государств объединятся со своими вийрами, а этого никогда  не  будет:
их слишком долго учили враждовать,  слишком  умело  копили  ненависть.  Мы
копили, Джек. Извечной враждебности людей к обитателям кадмусов не хватает
только повода, чтобы вырваться наружу. А потом...  Когда  все  устанут  от
взаимной резни, придем мы, социнийцы, и установим мир. Наш  мир  по  нашим
законам. И если Арра  надумают  вернуться,  их  встретит  другая  планета:
мирная, сильная и готовая к отпору. Ты должен стать социнийцем хотя бы  из
желания спасти свой народ от нового рабства!
     Джек слышал и не слышал Чаксвилли. Он  думал  о  потерянной  любимой.
Каково ей сейчас одной под чужими звездами? Путь  обратно  долог  и  полон
опасностей, а она одна... И как-то ее еще  примут  дома?  Слезы  текли  по
щекам Джека, но он не замечал этого.
     Пять дней шли они по лесной  тропе.  Дважды  за  это  время  пришлось
стрелять: когда на  них  с  неразумной  яростью  напала  стая  мандрагоров
(пришлось   перебить   почти   половину   нападавших,   чтобы    остальные
разбежались), и когда их выследила  пара  драконов  (эти  отступили  после
первых же выстрелов). К концу пятого дня троица достигла подножия  высокой
горы. Еще два дня тяжелого пути понадобилось, чтобы перевалить через  нее,
и еще день - чтобы пересечь узкую долину между гор. Потом -  еще  три  дня
мучительного подъема, тяжелый пятимильный перевал в горах Арра, и  наконец
- каменный форт с социнийским пограничным гарнизоном.
     Здесь Чаксвилли назвал себя и коротко рассказал о событиях последнего
времени. Потом все трое уселись в невиданный фургон, двигавшийся с помощью
таинственной силы пара (впрочем, для Чаксвилли, похоже, и все это тайны не
составляло). Немного спустя после  того,  как  фургон  тронулся,  какая-та
штука с делениями и стрелкой, названная  смуглым  "измерителем  скорости",
показала, что они мчатся, пролетая почти шестьдесят миль за час.  Поначалу
Джеку от такой гонки было не по себе, и он старался не смотреть в окно, за
которым все мелькало с пугающей быстротой, но  постепенно  привык  и  даже
заинтересовался.
     Следующее потрясение ожидало Джека и Полли, когда они увидали летящий
в небе над ними огромный шар - несомненно, творение человеческих рук.
     Местность, по  которой  мчался  "паровик",  была  утыкана  множеством
торчащих над лужайками рогов кадмусов, о  которых  Чаксвилли  сказал,  что
большинство из них заброшены.
     - У нас тут была своя внутренняя война, -  объяснил  он,  -  людей  и
метисов против  вийров,  цеплявшихся  за  свой  образ  жизни  и  привычки.
Разумеется, мы одержали победу. Новое всегда побеждает, не так ли?
     Скорость  заметно  снизилась,  потому  что   увеличилось   количество
паровиков на дороге. Проехав еще миль двадцать, Чаксвилли остановил фургон
у ворот форта, гораздо большего, чем тот, что они видели на границе.
     Здесь началась воинская подготовка Джека.
     Его назначили на большой, покрытый панцирем, паровик,  которые  здесь
называли  "медведями".  На  каждом  "медведе"  была  пушка   и   несколько
крупнокалиберных штук -  "самострелов",  представляющих  собой  вертящееся
колесо с десятком мощных стволов на нем, паливших по очереди со  скоростью
до десяти выстрелов в секунду. Заряжал  самострелы  специальный  механизм.
Стрелку оставалось лишь целиться и вертеть ручку колеса.
     Там было еще множество других диковин, но Джеку не  удалось  повидать
их все. Ему разрешалось покидать форт не чаще, чем раз в две недели, и  то
только на день - от восхода до заката. Джек  узнал,  правда,  что  большая
часть удивительных  технических  новшеств  появилась  благодаря  найденной
социнийцами полусгоревшей древней библиотеки Арра.



                                    10

     Наступила зима.
     Военная подготовка  Джека  продолжалась.  Марши,  занятия,  учения  и
маневры сменяли друг друга в прежнем ритме, не завися от изменений погоды;
метель, гололед - какая разница?! Главное - боевая готовность и выучка!
     Незадолго до наступления весны батальон получил секретный приказ.
     Быстро собравшись по тревоге, они двинулись в  неизвестность  той  же
дорогой, которой Джек пришел за  Чаксвилли  в  Социнию.  Миновав  перевал,
"медведи" вступили в долину Арчул. Древняя дорога Арра была  расчищена  от
глины и грязи; вдоль дороги высились  каменные  махины  фортов.  Обитавших
здесь мандрагоров и драконов либо перебили, либо загнали далеко в горы.
     На  границе  Дионисии  со  священными  землями  вийров  расположилась
лагерем социнийская армия.
     Впервые с начала службы Джек увидел Чаксвилли. Тот носил  эмблему  со
слашларком, что означало чин полковника, цвет погон и нашивок указывал  на
принадлежность к штабу командующего.
     Джек по всем правилам отдал честь. Полковник  Чаксвилли  улыбнулся  и
скомандовал "вольно".
     - Ба, Джек Кейдж! Да ты, я вижу, уже капрал! Поздравляю... Правда, не
стану говорить, что я об этом не знал. Мы ведь присматривали за тобою.  Ну
как, не собираешься еще дезертировать? Вон она, Дионисия, рукой подать...
     - Нет, сэр, не собираюсь!
     - Почему?
     - По многим причинам, сэр. Большинство из них вы знаете.  Но  есть  и
такие, о которых вам, возможно, неизвестно, сэр.  Я  тут  встретил  одного
парня. Он был... разведчиком в наших местах. Он говорит, сэр, что  моих  -
мать, сестер и братьев, всех! - сослали в рудники. Отец хотел вернуться  к
людям, покинул  кадмус.  Его  судили,  признали  виновным,  приговорили  к
сожжению на костре. Но отец не дался живым: он вырвался на свободу и  убил
двух тюремщиков, прежде, чем погиб сам...
     Чаксвилли, помолчав, произнес:
     - Я сочувствую тебе, Джек Кейдж. Совершенно искренне  сочувствую.  Не
хотелось бы внушать тебе напрасные надежды, но я сегодня  же  распоряжусь,
чтобы постарались выяснить - где именно находится твоя  семья.  Завтра  мы
перейдем границу. Одно из направлений прорыва проходит рядом с  рудниками.
Я прослежу, чтобы о твоей семье позаботились.
     Голос Джека дрогнул:
     - Благодарю вас, сэр.
     - Пока не за что, Джек. Да, вот еще что. Ты мне понравился  с  первой
же встречи, хоть, возможно, сам ты так не думал. Но это так. Так  вот.  Не
хочешь ли стать моим ординарцем,  Джек?  Если  справишься,  вскоре  будешь
сержантом. И к тому же - не придется самому стрелять в  соотечественников,
разве что нам станет уж совсем туго. Ну, решай.
     - Спасибо, сэр. Это большая честь для меня. Но, должен признаться,  в
Дионисии есть несколько человек, которых я бы не прочь увидеть у  себя  на
мушке...
     - Ну-ну, Джек! Я все понимаю, но мы не можем позволить себе  излишней
жестокости и сведения личных счетов. Уцелевшие дионисийцы  -  это  будущие
граждане объединенного Социнией Дэйра.
     - А вы высоко поднялись с тех пор, как мы  виделись  в  прошлый  раз,
сэр, - сказал Джек. - Тогда-то вы были простым офицером, не так ли?
     Чаксвилли как-то странно улыбнулся. Джек слегка покраснел.
     - Должно быть, ты ничего не слышал о моей женитьбе,  парень?  Я  ведь
взял ту красивую колдунью - может, правильнее было бы сказать, суку?  -  в
жены. А ты же знаешь, как честолюбива и напориста Полли. Она ухитрилась  -
неважно, как - привлечь ко мне внимание командующего. По  секрету,  старик
Ананий Кроатан всегда заглядывался - и не только - на красивых молоденьких
самочек... Я стал довольно  быстро  расти  по  службе  и  ничуть  этим  не
удивлен. Я действительно неплохой офицер. Я не кричу  об  этом  на  каждом
углу, но сам-то я это знаю.
     Джек почувствовал, что краснеет. Чаксвилли  расхохотался  и  похлопал
его по плечу:
     - Нечего краснеть, парень! Я знал, что делал, когда женился!


     На рассвете армия вторжения двинулась.
     Небольшая численно - в сравнении с силами,  которые  должны