ней за славой в жарком бою, который он так предвкушал. Мало славы можно было бы снискать, таясь в зарослях и глядя, как мимо тащатся дикари с намасленными волосами; еще меньше доблести было в долгом ожидании вновь ушедшего вперед Браннока.
     - Терпение,- напомнил Тепшен Лал, когда юноша спросил, почему бы просто не обогнать колонну и не поспешить прежде нее туда, куда идут дикари.- Любой воин может выказать храбрость, когда ему грозит чужой клинок, но мудрый знает, когда пустить в дело свое оружие и сколько нужно ждать, чтобы от него было больше пользы.
     Ожидание кончилось, вернулся Браннок. Несмотря на его природную смуглоту, Кедрин увидел, что проводник бледен. Ничего не осталось от его привычной небрежности. У него был обреченный вид человека, наткнувшегося на то, чего он боялся больше всего и втайне надеялся не найти. Бродяга присел на корточки под стройным ясенем, накручивая на палец свои косицы, и по очереди обвел глазами своих спутников.
     - Ты видел их,- подсказал Бедир, когда молчание разбойника сделалось невыносимым.
     - Я видел Орду,- голос Браннока был хриплым.- За этим гребнем. Когда солнце сядет, вы сами увидите их огни.
     - И кое-что еще,- сказал Бедир.- Само их Становище. Браннок воззрился на Владыку Тамура и медленно сказал:
     - Возвращайся. Возвращайся и запри Лозинский Проход. И скажи королю Дарру, чтобы объявил сбор. Ему понадобится каждый мужчина в Трех Королевствах!
     - Я должен видеть это сам,- не уступил Бедир.- И каждый из нас должен. Чтобы любой мог отнести весть, если другие сгинут.
     - Ты вполне можешь сгинуть,- пробурчал Браннок голосом человека, едва ли способного верить своим глазам.- Мы все можем сгинуть каждое мгновение. Становище Великого Союза находится за этой горкой. Дротт, Кэрок и Ят поставили свои шатры бок о бок. К ним подходят Гримард и Вистрал. Здесь собрались все племена Белтревана. Орда восстала.
     Бурное возбуждение, нараставшее в Кедрине, мигом растаяло при виде лица Бедира. Обернувшись к Тепшену, юноша увидел такое же суровое лицо. Не знай он этих людей, он мог бы подумать, что это страх.
     - Ты подведешь нас поближе нынче ночью? - Бедир, в сущности, не спрашивал, а утверждал.
     - Становище видно с гребня,- ответил Браннок.- Чуть ближе, и тебя почуют собаки.
     - Стража? - спросил Тепшен.
     Браннок покачал головой, кривая улыбка заиграла на его губах.
     - Зачем? Какой глупец захочет нарваться на гнев Орды?
     - Будем держаться против ветра,- твердо и спокойно произнес Бедир.- Можно довериться ветру?
     Браннок втянул носом воздух, сорвал былинку и пустил ее по ветру, держа за кончик пальцами. Пожал плечами:
     - Думаю, что да.
     - Хорошо,- улыбнулся Бедир, впрочем, добродушия в его лице не прибавилось.- Тогда ночью поглядим, что нам угрожает. Оценим их численность: если племена объединяются, причина может быть только одна. После этого возвращаемся в Высокую Крепость. Если заметят, побежим. Никаких остановок. Того, кто упадет, бросаем. Понятно? Отнести весть Дарру важнее чьей угодно жизни.
     Он оглядел каждого по очереди. Кедрин сказал:
     - Я тебя не покину.
     - Сделаешь, как я велю! - Бедир говорил как командир, а не как отец.- У тебя долг перед Тамуром и Королевствами, мальчик. Помни.
     Кедрин хотел сказать что-то еще, но рука Тепшена Лала сомкнулась на его плече, и он удержал слова за стиснутыми до боли зубами.
     - Я Владыка Тамура,- сказал Бедир уже мягче.- Тот, кем однажды станешь ты. У нас долг перед Тамуром, и он перевешивает нашу верность друг другу. Ты это понимаешь, Кедрин? Если не повезет мне, Тепшену или Бранноку, ты исполнишь долг перед Тамуром и Тремя Королевствами. И отнесешь весть Дарру в Андурел. Это превыше всего. Ни моя жизнь, ни твоя ничего не значат перед безопасностью Трех Королевств. Мне надо просить, чтобы ты дал слово?
     Кедрин нехотя покачал головой. Взвинченный и недовольный собой, он поднялся, одеревенев от ожидания, достал из мешка точило и принялся обрабатывать свой клинок, чувствуя, как у него горит лицо.
     - Власть - нелегкое бремя.
     Юноша заметил рядом только что подсевшего к нему Тепшена Лала.
     - У большинства людей нехитрый долг: их семья, их вождь, их король. Им не требуется особенно далеко заглядывать вперед, и мир для них, в основном, состоит из черного и белого. Владыка глядит дальше: ибо его семья - это куда больше, чем его жена и дети, его народ - вот его семья, он обязан думать о благе народа или недостоин править. Твой отец достоин.
     - Он оставил бы меня? - спросил Кедрин.
     - Да,- без колебаний ответил наставник.- Это разбило бы его сердце, но он оставил бы тебя, если бы этого потребовал долг перед Королевствами. Как и я. Как и ты нас оставишь, если потребуется. Если тебе это не понятно, ты недостоин быть принцем Тамурским.
     Кедрин опустил меч, изучая спокойное бесстрастное лицо кьо.
     - Вот уж не думал, что это так,- пробормотал он, ощущая, как опасно близки детские слезы.
     - Но это так,- сказал Тепшен.- И если Орда разбила Становище за этим хребтом, у тебя позднее будет не один случай обагрить кровью свой клинок. Наберись терпения.
     Кедрин кивнул и продолжил точить кинжал, не желая, чтобы кьо заметил, насколько его ученик готов разрыдаться. Он ощутил благодарность, когда Тепшен хмыкнул и поднялся на ноги, хлопнув его по плечу. Немного погодя юноша последовал за уроженцем востока через поляну к Бедиру.
     - Прости,- сказал принц.- Я в точности исполню твой приказ.
     - И никогда в этом не сомневался,- ответил Бедир.- Ты слишком хороший воин.
     Кедрин, довольный похвалой, твердо решил исполнить любые приказы отца и оправдать ожидания Бедира и Тепшена Лала, как подобает принцу Тамура. Неважно, что может случиться, пообещал он себе, он останется верен долгу, чего бы это ему ни стоило. Более основательно задумавшись, он понял, что втайне все же надеется, что все они, избежав опасности, благополучно вернутся в Высокую Крепость.
     В действительности же надежды на такой исход было мало. И юноша спросил себя, становится ли он наконец взрослым? Подумал, не поговорить ли с Тепшеном или Бедиром, но сразу же отбросил эту мысль: оба казались слишком погруженными в себя, видимо, готовясь к тому, что должны были обнаружить за хребтом.
     Они оставались в укрытии, ожидая, когда сядет солнце и Белтреван снова окажется во власти ночи. Когда свет неба угас, Кедрин увидел над хребтом пляшущие отсветы, словно от лесного пожара, и вдруг понял, что смотрит на зарево от пламени множества костров, столь мощного, что небо точно окрасилось зарей. И по мере того, как ночной лес затихал, из-за горы все громче доносился мерный шум, как если бы мимо них бежала полноводная Идре. То были многочисленные голоса с Великого Становища. Юноша и представить себе не мог, сколько же нужно народу, чтобы поднять такой шум, но внезапно ощутил себя совсем маленьким и не на шутку испуганным.
     Он испытал облегчение, когда Браннок хмыкнул и поднялся на ноги, объявив, что если уж они намерены подставить себя под удар, то почему бы не сделать это сейчас.
     Разведчики оставили лошадей на привязи под прикрытием деревьев и начали восхождение. Склон густо порос лесом, и они незамеченными достигли гребня, где легли плашмя, как только Браннок поднял руку. Затем они поползли вперед - друг за дружкой, точно большая змея. Бедир следовал за Бранноком, за ним полз Кедрин, Тёпшен Лал был замыкающим. Разбойник привел их к уступу, отвесно обрывавшемуся в долину, склоны тут были слишком круты, чтобы разбить на них палатки. На краю обрыва проводник задержался и подался вперед, чтобы заглянуть вниз. Добравшись до края и увидев то, что открывалось внизу, Кедрин тоже стиснул зубы, не давая себе распахнуть рот и шумно выдохнуть.
     Ниже уступа хребет плавно изгибался, уходя на северо-восток, и у его подножия раскинулась обширная долина. Там росло совсем мало деревьев, зато много травы. Точнее, Кедрин предположил, что здесь должна расти трава. Она пропала под множеством шатров, ряды которых тянулись далеко за пределы его взгляда. Шатры заполняли дно долины и взбегали по склонам. С места, где он лежал, они казались дружно высыпавшими после дождя громадными грибами. Меж жилищ полыхали бесчисленные костры, наполняя ночь светом и гулом пламени, который смешивался с гомоном голосов, звяканьем посуды, собачьим лаем и конским ржанием. Мужчины, женщины и дети - от завернутых в шкуры младенцев до согбенных старцев мельтешили среди жилищ, выстроившихся, словно войско. Шесты с черепами торчали над палатками, точно стручки гороха над листьями, нависая над узкими проходами, и отсветы огней наделяли выбеленные кости некой потусторонней жизнью. Сперва трудно было заметить какой-то порядок в видимом хаосе шебангов, но по мере того, как Кедрин глядел во все глаза на жуткое зрелище, он понял, что ошибается. Получить полное впечатление от лагеря лесного народа мешала высота гребня и неровности местности внизу. Внешние окраины Становища казались отсюда устроенными как попало, но ближе к центру наблюдался определенный порядок.
     Там горел костер небывалой величины, столь мощный, что между ним и ближайшими кожаными шатрами был оставлен широкий круг открытого пространства. Шатры эти были больше прочих, у каждого перед завешивающим вход балдахином стояли вооруженные воины - явно часовые. Один шатер в центральном кругу располагался несколько особняком: похоже, его владелец занимал особое положение. Вскоре из него показался человек.
     Издалека Кедрин не мог ясно разглядеть это лицо, но принцу показалось, что у незнакомца были темные волосы и густая борода, под которой блестело нечто вроде торквеса. Мощные плечи облекало роскошное платье из волчьих шкур. Вооруженные стражи обступили этого человека, и тут же внимание Кедрина привлек другой.
     Позднее он не мог понять, почему запомнил все так четко, уж больно это противоречило здравому смыслу. Однако в тот миг он увидел второго столь отчетливо, как если бы их разделяло не более двух шагов. Это существо (юноша почему-то не думал о нем, как смертном человеке, хотя и не сумел бы объяснить, чем он отличался от остальных) было выше облеченного в волчьи шкуры человека, долговязо и странно угловато, плечи его неловко сгорбись под обилием мехов, окутывавших тело. Волосы цвета свежего снега рассыпались вокруг лица, мало похожего на человеческое - какого-то костлявого, треугольного, вызвавшего у Кедрина мысль о насекомом, и вдобавок молочно-белого. Рот смотрелся безгубым провалом под тонким острым носом, глаза сидели так глубоко, что были почти невидимы, словно вплавились в череп. У этого создания была хищная повадка, словно ястреб, волк и лесной кот приняли почти человеческий облик. И когда белогривая голова поднялась, чтобы обозреть Становище, Кедрин непроизвольно уткнулся носом в стебли и ветки, лишь бы скрыться от этого жуткого взгляда. Он был убежден, что эта тварь его видит: не глазами смертного, но сверхъестественным образом. Ибо понял с неумолимой уверенностью, что увидел Посланца Ашара. И одновременно осознал, что судьбы их отныне связаны.
     Юношу обожгло холодом. Не просто ледяным дуновением, но пронизывающим внутренности морозом, выворачивающим желудок наизнанку. Откуда-то к горлу обжигающе поднялась тошнота. Глаза заслезились: он боролся с приступом рвоты и побуждением бежать, не разбирая дороги, от этого полного неслыханной угрозы взгляда.
     Кедрину удалось справиться с собой, словно стряхнув с себя грязь. Когда глаза его вновь прояснились, он увидел, что Посланец в сопровождении вождя движется прочь от шатра, точно прогуливаясь, обходит главный костер, а сзади пристраивается еще несколько богато наряженных носителей торквесов. Кедрин вытер ладонью холодный пот с лица и в ужасе вздрогнул, когда кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, он увидел рядом отцовское лицо. Бедир шепнул: "Уходим".
     Спускаясь обратно, юноша заметил, что у него стучат зубы. Добравшись до лошадей и увидев лица своих спутников, он обнаружил, что все ошеломлены размахом варварского Становища. Никто не сказал ни слова. Они молча и дружно оседлали коней и осторожно поехали прочь, желая поскорее оказаться на хорошем расстоянии от жителей леса.
     Прошло порядочно, прежде чем Бедир объявил передышку. А когда он наконец заговорил, голос его был мрачен и глух.
     - Больше не может быть сомнений. Против нас поднимается Орда.
     - Ты видел его? - у Кедрина дрогнул голос. Остальные оглянулись на него.
     - Я видел шатры и воинов,- сказал Бедир.- Там Кэрок, Дротт, Ят, Гримард и Вистрал. Все вместе. Между ними мир. Такое было прежде только один раз: когда Друл поднял Орду.
     - Нет, - Кедрин покачал головой и смутился.- Там был один... Он не человек. Весь в мехах, с белоснежными волосами. Он посмотрел... мне показалось, что посмотрел прямо на меня. Я подумал, что он меня видел.
     Рука Бедира упала сыну на плечо, пальцы стиснули бицепс сквозь кожу куртки.
     - Не мог он тебя видеть. Ни один человек не мог!
     Настойчивость этого заявления испугала Кедрина. Он даже ненадолго забыл, что теперь является воином.
     - Не думаю, что он человек, отец. Он... мне показалось, что это и был Посланец Ашара. Он не мог видеть меня, правда? - Кедрин услыхал отчаяние в своем голосе и, вопреки себе, содрогнулся, охваченный безымянной жутью.
     - Нет! - пылко воскликнул Бедир.- То была игра огня. Я не видел ничего подобного.
     - И я,- с торжественным лицом добавил Тепшен Лал.
     Взгляд Кедрина в смятении переходил с лица на лицо. Память о происшедшем была так свежа, что он поверить не мог, что только один ясно видел то создание.
     Но тут юноша заметил, как Браннок соединяет большой палец с мизинцем, разведя веером остальные, и проводит этим жестом у себя перед глазами, в упор глядя на юношу. Когда разбойник заговорил, голос его звучал хрипло.
     - Он видел порождение Ашара. Он видел Посланца.
     Бедир сверкнул глазами на бродягу. Лицо Владыки исказилось, челюсти сжались до отказа, хватка, сжимавшая плечо Кедрина, заставила юношу содрогнуться.
     - Мы едем в Андурел. Надо предостеречь Королевства!
     Кедрин во все глаза вылупился на отца. Голос Бедира одарил его новыми страхами. Он хотел заговорить вновь, спросить, почему его описание вызвало такую реакцию, ведь он, несомненно, лишь подтвердил то, что все уже предчувствовали и так. Но Бедир отвернулся к лошадям, плечи его ссутулились, словно отягощенные присланным знанием, глаза были мрачными. Самого Кедрина не отпускала зловещая немота, вопрос застрял в горле, и юноша молча вскочил на своего коня.
     Бедир, едва дождавшись, пока остальные окажутся в седле, пришпорил скакуна и понесся на юг, не обращая внимания на гром копыт, а лишь желая покинуть Белтреван с затаившейся в нем жуткой угрозой.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

     Хотя Борс и не мог определить, что это, или откуда он это знает, но он почувствовал некоторую перемену в Тозе, когда кудесник приветствовал Баландира, Улана племени Кэрок. И в лучшие времена нелегко было что-то прочесть на мертвенно-бледном лице, теперь же внимание воина сосредоточилось на беседе вождей, а не на Посланце. От успеха этих переговоров зависело будущее Великого Союза. Если Баландир согласится с тем, что у него теперь одна судьба с Нилоком Яррумом, и приведет в Орду тысячи своих воинов, вторжение в Три Королевства будет делом решенным. Если же нет... Борс не представлял себе, что может случиться тогда. До сих пор он привыкал к мысли о вторжении, только теперь ему пришло в голову, что Баландир мог бы и отказаться от союза. Но не война же, думал он. Ибо объединенное войско Дротта, Ята, Гримарда и Вистрала превосходило числом даже могучий Кэрок; а за спиной у Нилока стоял чародей, способный поразить страхом даже неистовое сердце Баландира. И все же что-то шло не так, и Борса это тревожило.
     Он занял свое место в кругу, слева от Тоза, деля внимание между Баландиром и Посланцем. Нилок сидел лицом к кэрокскому Улану, ятский Вран расположился справа от него, за Враном сидели Имрат, вождь Вистрала, и Дариен из племени Гримард. Гехрим каждого Улана молча стоял за их спинами: живая стена, способная обеспечить тайну переговоров.
     Яркий свет большого костра бросал отблески на доспехи и оружие. Дальше, как следующий рубеж охраны, маячила толпа лесного народа, ожидающего, чем кончатся переговоры. Вокруг стояли шесты мира с цветными лентами и развивающимися на верхушках пышными связками перьев, выкрашенных в алое и белое. Борс не видел, что происходит за спинами гехримитов, но знал, что там стоят почти все воины из их кочевья: бар-Оффы и простые бойцы, а также множество женщин, детей и стариков; и все они молча ждут. Ночной воздух сгустился от их чаяний, погрузив в тишину огромное Становище, раскинувшееся по долине. Даже псы затихли, перестав ссориться и прислушиваясь к происходящему. Борс услышал учтивые слова Нилока Яррума:
     - Добро пожаловать, Улан Баландир. Привет тебе во имя мира и нашей дружбы.
     Баландир ответил что-то схожее, голос его звучал невнятно из-за шрама, перекосившего его рот - далее длинный светлый след клинка терялся в рыжей лисьей бороде. Этот человек притягивал к себе взгляды. Он был пониже Яррума, но шире в плечах, мощнее в груди, волосы причесаны, как принято у его народа - отведены влево и заплетены в длинную косу с вплетенными в нее кусочками серебра и крашеными перышками. Роскошные меха. Куртка из меха выдры поблескивает в свете костра, плащ из конской шкуры свидетельствует о немалом богатстве. Сапоги из шкуры вепря, сквозь их кожу пропущена серебряная нить. По обычаю, вождю не полагалось иметь на переговорах никакого оружия, кроме кинжала, но рукоять кинжала была выделана из серебра, и работа оружейника смотрелась не хуже, чем у клинка, что висел у пояса Нилока. Ножны тоже были под стать оружию: вырезанные из цельного куска красного дерева и испещренные кэрокскими рунами. Заглянув в светло-голубые глаза Улана, Борс так и не определил, видит там осмотрительность или же недоверие.
     - Ты Тоз,- хмыкнул Баландир, устремив внимание на зловещее существо близ Нилока.- Я слышал разговоры о том, что ты Посланец Ашара. Это правда?
     Борс повернул голову в сторону колдуна, чтобы видеть его, когда тот ответит. И заметил, как небрежно кивнула белогривая голова. Глаза-кратеры вперились в глаза любопытствующего.
     - Да, это я,- ответствовал Тоз.
     Казалось, Баландир не ожидал столь краткого и простого ответа, он нахмурился, теребя на пальце кольцо из слоновой кости, взглянул на Нилока, как бы ища у того подтверждения. Нилок произнес:
     - Тоз - Посланец. Он пришел поднять Орду. Он даст нам Королевства.
     - Три Королевства получить нелегко,- ответил Баландир без всякого выражения на лице.- Не думаю, что жители будут согласны отдать их даром.
     - Ты сомневаешься в могуществе Ашара? - спросил Тоз голосом холодным и резким, точно треск льда над заводью посреди зимы.
     - Нет,- ответил Баландир, явно что-то обдумывая и тая, и уклончиво добавил: - Я достаточно чту Ашара, поэтому и не готов принять недосказанные слова его Посланца.
     - Ты слышал мое слово,- сурово ответил Нилок, потемнев лицом и буквально испепеляя взглядом Кэрока. Затем его черные глаза переметнулись на колдуна в безмолвной просьбе свидетельства, которое убедило бы маловера.
     Борс облизал губы, ожидая гнева, а за ним - немедленного и несомненного проявления чародейского могущества. К его удивлению, взрыва не последовало. Можно было подумать, что мысли Тоза блуждают в иных краях, а с этой встречей ему не терпится покончить, и он просто не желает ставить под удар будущее Орды, оскорбив Улана Кэрока.
     Борс увидел, как смертельно-бледное лицо поднимается, точно голова готовой к броску змеи. Но Посланец только и сказал:
     - Как я могу доказать тебе это, Улан?
     Лицо Баландира из хмурого стало смятенным, он пожал плечами, шкура выдры зашуршала о конский плащ. Вождь повернул вокруг пальца белое кольцо и опустил глаза под тлеющим взглядом Тоза.
     - Если ты и впрямь Посланец Ашара, а сомнения