оложе Галины. Простая белая рубаха послушницы украшала это создание, не нуждавшееся в иных прикрасах - скромная ткань подчеркивала воронью черноту роскошных волос, нехитрая серебристая повязка не позволяла длинным кудрям упасть на безупречное овальное лицо, на котором выделялись спокойные серые глаза и благородный рот. Обычно эти губы улыбались, но теперь они были лишены даже намека на улыбку и не гасили торжественности взгляда, которые послушница обратила к старшей из Сестер. Если бы Галина не отрешилась от любого тщеславия, она позавидовала бы красоте молодой женщины; но, предвидя грядущее, испытывала к ней нечто сродни жалости.
     - Не может быть сомнений,- произнесла она без обиняков.- Все идет так, как предсказано в Книге.
     - Ты в этом уверена?
     В певучем голосе прозвучала скорее отрешенность, нежели готовность спорить, и Галина кивнула:
     - Нет никаких сомнений, Ирла. Лиссе была в этом достаточно уверена, раз покинула наш приют в Белтреване и сама принесла весть. С тех пор каждое сообщение, которое мы получаем, подтверждает то, что заподозрила она: Посланец явился.
     - Тогда мы должны предостеречь Андурел,- предположила Ирла.- Король Гедрин соберет войско, чтобы сокрушить Посланца, прежде чем тот успеет поднять Орду. Тамур, Кеш и Усть-Галич могут выставить силы, которым не сможет противостоять никакое воинство дикарей. Посланец не пройдет за Лозинские Крепости, а оттуда Гедрин сможет выступить на Белтреван и начисто искоренить заразу.
     - Хорошо бы, будь все так просто,- Галина опустила утомленные кости в мягкое кресло, потянулась было за глиняным кувшинчиком, но задержала руку, позволив Ирле налить вина им обеим.- Увы, дела обстоят иначе. Гедрин достаточно ценит нас как лекарей, но никогда особенно не верил Книге. Подозреваю, он сочтет наши предсказания мошенничеством или поводами для вышучивания. Лиссе была уверена лишь, что Посланец явился - но не знала, кто он и где. Гедрин с превеликим удовольствием двинулся бы походом на Белтреван и перебил всех лесных жителей, какие ему ни попадутся. Но не таковы пути нашей Госпожи, и содействовать такому ходу событий означало бы стать не лучше и не достойней, чем сам Посланец. К тому же, даже тогда нельзя будет сказать с уверенностью, что сам Посланец сгинет. Силы, которые направляют его, темны и коварны, они умеют защитить то, что им принадлежит.
     - Сестры могут отыскать его...- заметила Ирла, но увидела лицо Галины, добавила менее твердо.- А разве нет?
     - Возможно,- предположила Галина,- но я совсем не уверена. Я не знаю, какова его сила. Но твердо знаю, что это ложный путь. Подстрекать к войне, чтобы уничтожить одного человека? Не таковы пути Госпожи, дитя мое.
     В этом обращении прозвучала скорее нежность, чем покровительство, Ирла не сочла его оскорбительным, но щеки ее вспыхнули:
     - Нет, Сестра, конечно же, нет. Умоляю, прости меня.
     - Тут нечего прощать,- мягко ответила Галина.- Подобное предложение высказывали Сестры, заметно превосходящие тебя опытом и годами. И оно отвергалось. Нет, война не разразится достаточно скоро, не приблизив его прихода. А что мы должны, так это приготовиться и вызвать к жизни события, которые воспрепятствуют замыслам Посланца. Это я поняла, когда изучала Книгу, ища наставления. И теперь я должна кое-что спросить у тебя.
     - Что? - Переспросила ошеломленная Ирла.- Но как я могу помочь? Что может сделать простая послушница?
     - Не любая послушница,- уточнила Галина, всматриваясь в ее ясный серый взгляд.- Но та, что в родстве с Высокой Кровью. Благородная.
     - Я не одна здесь такая,- Ирла была смущена. Во всех родовитых семьях существовал обычай посылать дочерей учиться в Эстреване некоторое время, и она была лишь одной из нескольких нынешних новых обитательниц священного города.- Да и положение у меня не самое высокое. Я лишь отдаленная кузина короля. Двоюродная сестра. Я не близка к королю Гедрину.
     - Мы говорим о грядущих днях,- отозвалась Галина.- Вряд ли я доживу до того, чтобы увидеть Явление, а Гедрин и тем паче. Он уже стар, Ирла, и если я правильно поняла прочитанное, он скончается задолго до того, как восстанет Орда. Тогда королем станет Дарр.
     - А я нахожусь в близком родстве с Дарром,- кивнула Ирла, смутно догадываясь, что за этим последует.- Ты желаешь, чтобы я заставила его выслушать меня?
     С мгновение Галина молчала, ища в себе ту истину и те слова, которые явят ее послушнице. Снова вздохнула и проницательно улыбнулась.
     - Отчасти так, дитя мое. Вера его в Книгу и в речи Сестер больше, чем когда-либо была у Гедрина, он выслушает тебя. Но это лишь часть задачи. Об остальном мне труднее говорить.
     Безупречный лоб Ирлы сморщился от непонимания, но она ничего не сказала, а терпеливо ждала, пока старшая из Сестер сладит со своими мыслями. Когда Галина вновь заговорила, слова ее полились мягко, как шелковые шторы, колыхающиеся на высоких окнах от сквозняка, и доброе морщинистое лицо Сестры пропало в смутно колеблющихся тенях.
     - Как бы ни была ты далека от короля, Ирла, ты ему своя по крови, что налагает, как издревле повелось, известные ограничения на твою жизнь, ибо тебя связывает Долг Крови. Ты должна, к примеру, выйти замуж за равного себе. И даже будь он из рода властителей Тамура, Усть-Галича или Кеша, это все равно ставит пределы твоему выбору.- Сестра замолкла, и послушница кивнула, признавая то, во что ее посвятили, как только она достаточно подросла, чтобы понимать, что будет означать ее брак.- Или это, или уход в нашу общину. Предпочтешь ли ты замужество, и каков тогда окажется твой выбор?
     - Принцы Кеша: Ярл или Кемм,- пробубнила Ирла,- хотя едва ли я знаю обоих. Бранн из Усть-Галича... хотя молю Госпожу избавить меня от такого испытания. Вот явно...- она на мгновение задумалась, ища более верное слово, и наконец продолжила: - Вот наиболее приемлемые для меня женихи. Но Ярл или Кемм, один из них, намечен в мужья Деметрии из Усть-Галича. Я бы решила, что Кемм - ибо их предпочтения предсказуемы. Возможно, какой-нибудь кузен младших, такой же, как я...
     Галина улыбнулась. Ее привязанность к девушке ясно выразилась даже в этих сумерках.
     - А кто из этих младших королевских родичей? Ирла пожала плечами.
     - Бедрак, Кворн, Льяк. Не исключено, что Кайтин. Возможно, кто-то еще, о ком я забыла или вообще не слыхала.
     - И кто из них,- медленно и весьма отчетливо спросила Галина,- тебе больше всего по нраву?
     Лоб Ирлы вновь наморщился, когда она задумалась.
     - Вульф Бедрак очень красив и богаче прочих - но, говорят, ему больше по вкусу мальчики. Эдок Кворн слишком большой охотник выпить, и это сказывается на нем. Веллан Льяк старше моего отца и дважды вдовец. Бедир Кайтин? Мне доводилось видеть его не более... ну, наверное, раз пяти. И каждый раз у него появлялся свежий шрам. Думаю, его больше прельщает битва, чем брачное ложе.
     - Не кто иной, как Бедир Кайтин благополучно сопроводил Лиссе до Эстревана,- проговорила Галина.- Он выделил для нее отряд под флагом Госпожи. А ведь не обязан был этого делать.
     - Да, он верен Госпоже,- кивнула Ирла.- И что ты повелеваешь мне, Сестра?
     - Не повелеваю,- быстро ответила Галина.- И не приказываю. Пойми меня, Ирла, я ничего тебе не навязываю, ты должна сама выбирать, твоя воля свободна. Я только прошу, чтобы, окидывая взглядом возможности, которые открыты для тебя, ты считала Бедира Кайтина одним из тех, на ком можно остановиться.
     - Почему? - пожелала узнать Ирла.- Бедир никогда не выражал особого расположения ко мне. И судя по тому, что я слышала, не позволит никому решать за него такие вопросы. С чего бы ему выбирать меня? С чего бы мне подумывать о нем?
     Галина легко положила ладонь на маленькую книжицу, погладив твердый кожаный переплет. Ее рука бросила тень на изящные письмена, украшавшие обложку.
     - Это извлечение из Книги,- сказала она,- сделанное после основательного исследования Сестры Аларии и по ее указанию. Здесь кристаллизована та часть учения Кирье, которая касается Явления. Тут предложены средства, которыми можно помешать Узурпатору. Я поспешу добавить: только предложены, ибо нет средств безусловно верных, и этому предпослано напоминание, что к достойному выбору нельзя принудить. Давление умалит ценность решения, а принять его должна лишь свободная воля. Прости меня, ты уже это знаешь. Ты, скажу прямо, одна из самых усердных учениц, каких я помню.
     - Ты желаешь, чтобы я вышла замуж за Бедира Кайтина,- прямо сказала Ирла. Уклончивость у Сестер была не в чести; в ней мало смысла, если посвященные способны слышать невысказанное.
     - Я прошу тебя не сбрасывать его со счетов,- уточнила Галина.- Не более того. А что до вопроса, с чего бы это ему выбрать тебя, то загляни в зеркало, чтобы открыть одну причину, и внутрь себя, дабы постичь другую. Что до Бедира... Конечно, в Андуреле думают, что Бедир Кайтин слишком долго тянет с выбором, что он хитрит. Он близок к Дарру, и когда Дарр унаследует Верховный Престол, он, несомненно, пожелает скрепить эту дружбы узами крови. Ты - это самый желанный выбор. Но я опять подчеркиваю, решать тебе. Долг допускает, чтобы ты отказалась от любого брака, который тебе не по сердцу.
     - Еще кое-что,- заметили Ирла.- Что говорит об этом текст Аларии?
     - Я не пожалею, если ты предпочтешь нашу общину,- призналась старая женщина.- Что еще, если не умы вроде твоего, позволяют нам держаться пути Госпожи? А текст говорит, что спаситель может явиться из Тамура, а рожден будет в Андуреле. Я читала и перечитывала книгу снова; полагаю, могла бы прочесть наизусть весь ее текст, не изменив ни словечка. И мое заключение таково: тебе суждено этому содействовать. Я полагаю, что содействовать этому будет и Бедир Кайтин, но здесь-то могу и ошибиться.
     - Как это? - спросила Ирла.- Из всех Сестер ты первая в толковании слов Кирье. У меня действительно есть какой-то выбор?
     - Жизнь - это постоянный выбор,- произнесла Галина, протягивая руку, чтобы самой наполнить кубки, рукав ее бледно-голубого одеяния прошелестел по столешнице.- Вот почему слова Кирье часто достаточно темны, чтобы поставить перед выбором тех, кто готов лишь рабски следовать ее указаниям. Госпожа требует не слепого повиновения, но свободного служения, порожденного желанием, а не долгом. Я лишь могу быть уверена, что спаситель будет родом из Андурела, из Тамура. И не более того. Я вполне могу заблуждаться, предполагая, что Бедир Кайтин - наилучший жених для тебя, и поэтому прошу только одного: не забывать о нем. Твое собственное сердце откроет истину... Если Бедир не добьется твоей благосклонности, значит, он не тот человек.
     - А если да? - спросила девушка. Ее голос не прозвучал равнодушно.- Тогда что?
     - Все будет так, как суждено,- ответила Галина.
     Ирла на это никак не откликнулась, и некоторое время обе женщины сидели и молчали. В палате темнело по мере того, как солнце закатывалось за окоем и оставляло небо луне и звездам. Повеяло легким ночным ветерком - слишком теплым, чтобы потребовалось закрывать ставни, его робкие порывы принесли запахи жасмина, олеандра и курений.
     - Когда мне ехать? - спросила наконец Ирла с явным нежеланием в голосе.
     - Когда обретешь уверенность,- сказала Галина.- И когда завершишь свое учение.
     - А не лучше ли начать действовать немедленно? - предположила молодая собеседница.
     - Нет, - Галина покачала головой. Теперь ее прическа стала совсем серебряной под лунным светом, льющимся в восточное окно. - Тогда это стало бы велением долга, а не выбором. Я бы предпочла, чтобы ты завершила обучение, прежде чем примешь окончательное решение. До тех пор ты не узнаешь в полной мере, что значит отречься от предназначенного тебе по праву рождения и принять путь Госпожи. До тех пор никакой выбор не будет ценен.
     Она сняла со стола книгу и протянула Ирле:
     - Возьми ее и изучи. Когда увидишь, что начала что-то понимать, возможно, решение дастся тебе куда более легко. Но не решай ничего, пока не кончишь изучать ее. Тогда мы опять поговорим об этом. Ирла, я не желаю, чтобы ты ощущала хоть какое-то принуждение. Никто не узнает о нашей беседе, я не делилась своими открытиями ни с кем, кроме самых старших; и каким бы ни было решение, ты получишь мое благословение.
     Было великим искушением прислушаться к мыслям девушки, но Галина удержалась от этого из уважения к праву Ирлы на сердечные тайны. Вместо этого она поднялась и выпрямила тело, которое вновь начало ощущать свои годы. Или это была тяжесть познаний Сестры Галины.
     "Это оно и есть? - подумала она.- Эта мелочь и есть камешек, который покатится, чтобы вызвать лавину и запрудить поток? Я больше ничего не могу сделать, только наблюдать и ждать. И да не покинет нас Госпожа".
     Вслух же она сказала совсем другое:
     - Я голодна. Пойдешь со мной подкрепиться?
     Ирла кивнула и встала, чтобы последовать за Сестрой Галиной из палаты, скрыв писание Аларии в складке своей рубахи послушницы.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

     Борс опирался о копье и с раздражением смотрел на алое сияние, заполнявшее ночное небо над лесом к северу от него. Проклятый лесной пожар полыхал больше дней, чем было пальцев у Борса, чтобы сосчитать их. Но что бы там ни напророчил старый Редек, Борс давно перестал придавать значение лепету этого выжившего из ума дурня. Шаман может изрекать всякие напыщенные обещания о посланцах и спасителях, но Редек не стоит и не мерзнет в одиночестве, высматривая на тропе к Алагору призрак, россказнями о котором, по мнению Борса, кудесник лишь набивает себе цену.
     Нет, Редек с удобствами устроился в своем жилище во втором круге огромного Становища Сбора, близ самого священного огня и уха его господина. Редек укутан в мягкие меха и, возможно, балуется с какой-нибудь покладистой женщиной - если еще годится и на такое. Однако Нилок Яррум сам отдал приказ, а спорить с ала-Уланом себе дороже. Тот, кто вызывал неудовольствие Нилока, запросто мог удостоиться кровавого орла - а подобной кары Борс предпочел бы избежать. Так что, упрятав поглубже свое недоверие, он взял копье и щит и вышел в ночь, дабы нести дозор у тропы - на которой, вне сомнений, никто не появится до зари, когда прибудет смена.
     Он плюнул во тьму и протер ладонью глаза, пообещав себе избыток всех житейских благ утром, чтобы восполнить впустую потраченную ночь. Кругом не было видно ни зги, ни одна ночная тварь не тревожила тишину: близость пожара и неслыханное обилие людей вынудили лесное зверье отступить. Ветер, как это всегда бывает в пору солнцестояния, дул большей частью с юго-востока, так что невелика опасность, если даже пожар распространится по эту сторону реки, угрожая Сбору. А Кэрок, как и Вистрал, Гримард и Ят, был на своем Сборе, поэтому вероятность набега представлялась столь же малой, сколь и осуществление пророчеств, прошамканных Редеком. Сейчас была пора мира, когда племена Белтревана встречались, дабы возобновить старую дружбу и образовать новые союзы, разрешать споры, вести торговлю, подыскивать невест - словом, делать все то, чем занимался лесной народ из года в год с тех пор, как Ашар дал ему во владение Белтреван. Опасности нападения не было, и если - Борс опять сплюнул при столь нелепей мысли - Редек даже и говорил правду, то уж, конечно, посланец Ашара способен прийти к становищу и заявить о себе без того, чтобы честные воины теряли время, которое стоило бы посвятить попойкам и гулянкам.
     Тут он вспомнил о Сулье. О Сулье, с пшеничными косами и полным соблазна ртом; о Сулье с глазами цвета летнего неба, доброй и пышной. Она почти, хотя и не совсем, пообещала ему свою благосклонность. Но он вдруг почувствовал, что она наверняка приняла торквес Андрата. И, чего доброго, прямо сейчас лежит с этим бахвалом, которого как воина и сравнивать нельзя с Борсом...
     Страж поднял мозолистыми руками свое копье с длинным острием и со злостью ударил древком по стволу дуба, под которым стоял. Удар эхом отозвался в окутанном мглой дереве, и Борс негромко выругался, когда у него дрогнули запястья, непроизвольно прислушался, нет ли ответа. Ответа не было, и он вернулся к своим желчным мыслям.
     Из огня? Из этого адского пожарища? Ничто живое не могло бы оттуда выйти, что бы там ни твердил Редек. Что бы там он ни углядел в теплых внутренностях и подброшенных костях. И на что бы ни надеялся Нилок Яррум.
     Борс хмыкнул, вспомнив байки, которых наслушался в детстве: как Ашар, который впервые разжег Мировое Пламя, однажды вновь зажжет огонь, дабы родился Посланец, который выйдет из огня, чтобы указать народу Белтревана путь на юг - за Лозины в богатые, но мало умеющие себя защитить Три Королевства. Нет, теперь-то они там не такие разнеженные, подумал Борс, теперь за рекой Идре стоят Лозинские Крепости, а объединенные войска Тамура, Кеша и Усть-Галича несут дозор на перевалах. Ашару следовало бы направить посланца во времена Друла, когда хеф-Улан удерживал племена в Великом Союзе. Тогда-то уж от посланца вполне могла выйти польза: в те времена Друл стоял у ворот Лозинских Крепостей и все земли Юга лежали перед ним. Почему он не явился и не обратил свою мощь на то, чтобы силы Юга претерпели кровавый разгром? Дед деда Борса пал в той битве без всякой пользы, ибо хеф-Улан Друл тоже сложил голову, и племена вновь отступили в полном беспорядке. А южане вторглись в Белтреван и преследовали лесной народ, как волков, вынудив в конце концов укрыться далеко в густых чащах, где жители Белтревана зализали раны и мало-помалу забыли свою мечту о Великом Походе.
     Борс не испытывал особого желания идти на войну против Трех Королевств. На этом помешан Нилок Яррум, а ему, простому воину, достаточно хорошо и здесь, в Белтреване, где он получает от леса столько всяких благ. Война - это славно, если есть хотя бы ничтожная надежна победить. Но теперь надежды нет, Королевства слишком сильны. И мечты Нилока не более чем мечты. Великому Союзу никогда не сложиться вновь. Не поднимется Орда, чтобы выплеснуться за Лозинские Рубежи вниз по Идре; племенам не суждено насладиться роскошью земель Юга. Этот лесной пожар - не более, чем просто лесной пожар. Спору нет, он крупнее, чем другие пожары, обычные в такое время года, и бушует куда дольше. Последний, сравнимый с этим пожар, который помнился Борсу, неистовствовал, пока девять раз не взошло солнце. Он унес трижды по две руки людей Дротта и вдвое больше Кэрока, но в конце концов догорел - и теперь земля там опять плодородна, а почерневшие пни скрыты длинными цветущими побегами и свежим кустарником.
     Этот пожар сильнее. И только. То, что он возник в определенном месте, не более, чем случайность: что-то где-то вспыхнуло, и ветер понес пламя - к счастью для Дротта, на север и на запад от Алагора. За это, как признавал Борс, и в самом деле следует возблагодарить Ашара, но ни за что иное. Никакие разговоры о посланцах и спасителях не убедят его в обратном.
     И есть немало других, кто разделяет это неверие. Хотя никто не высказал бы своих сомнений вслух, ибо с Нилоком шутки плохи. Ала-Улан желает верить, и это желание побуждает его прислушиваться к старческому лепету Редека. Он тщательней, чем большинство, следует древним обычаям, предаваясь мечтам о Великом Союзе, о том, чтобы снова поднять Орду - и, конечно, лично возглавить ее. Но Уланом Дротта был Мерак, и если только Нилок не вызовет его на бой и не победит, то ему так и суждено будет остаться лишь голосом, призывающим к войне на племенных советах.
     Борс негромко хихикнул: Нилок готов вызвать Мерзка на бой за торквес Улана не больше, чем сам Борс. А когда пожар сойдет на нет, он, скорее всего, просто накажет Редека и вернется к своим бесплодным воинственным грезам. А между тем Борс торчит здесь один в безлунной ночи, вслушиваясь во мрак.
     Он покачал головой, вновь подумал, как это глупо, и переместился, чуть поудобнее прислонившись к своему дубу. Может, Сулья еще и отвергнет ухаживанья Андрата. Или, когда настанет утро, покажется всем в его торквесе? Борс мысленно проклял Редека и был почти что готов обругать Ашара.
     - Ты со