о бесспорное зло, и я не хотел бы жить в мире, где служат ему.
     Искренность прозвучала в этом голосе и отразилась на смуглом лице. Кедрин увидел, как Бедир улыбается в ответ.
     - Не уверен, что ты сможешь обороняться в одиночку, Браннок. А если что-либо начнется, то в первую очередь с осады Лозинских Крепостей.
     - Ты хочешь сказать, что для меня у вас нет места? - спросил разбойник с лицом, посуровевшим от гнева и гордости.
     - Нет,- поспешил его разуверить Бедир.- Я говорю о том, что от тебя будет куда больше толку в иных делах, в которых ты более искусен.
     - Я умею убивать, как лучшие из твоих людей,- скромно признался разбойник.- Могу пойти туда, куда мало кто отважится заглянуть. Могу незамеченным проскользнуть перед носом у дикаря.
     - Именно! - Кедрин увидел, как отец подается вперед и хватает предплечье Браннока. Приглушенный его голос зазвучал торжественно.- Рикол и Фенгриф могут командовать крепостями лучше, чем любые другие мои командиры. Воины Королевств умеют драться! Но если Лозины падут и лесной народ прорвется, вспыхнет такая война, какой не видывал свет. Я предполагаю, Орда ударит по Андурелу. Если их возглавит какой-нибудь избранник Ашара, то это случится наверняка. И она осадит город. Большинство воинов Тамура, а также кешиты и усть-галичане встанут против Орды, защищая Андурел. Таким образом, сами Королевства лишатся защитников; варвары займут их после того, как Андурел падет. Если такое случится, воцарится хаос. Тогда-то крайне пригодятся твои умения - если Орда пойдет вдоль Идре к Андурелу. Такой, как ты, мог бы нанести им немало ущерба по дороге.
     - Как слепень, гудящий над крупом боевого скакуна,- хмыкнул Браннок.- И что из этого выйдет?
     - Если слепень жалит в подходящий миг,- сказал Бедир,- всадник может рухнуть с коня. К тебе соберутся люди. Судя по тому, что мне рассказывали и Рикол, и Фенгриф, ты превзошел всех, кому случалось оказаться вне закона. Если мои худшие страхи оправдаются, нам потребуется воевать по-твоему: ударить, а затем бежать и скрываться, чтобы затем нанести следующий удар.
     - Ты сделаешь из меня героя сказаний и песен,- ухмыльнулся Браннок.- Если я достаточно долго протяну.
     - Я дам тебе возможность сражаться за Три Королевства тем способом, какой тебе больше всего подходит,- сказал Бедир.
     - Ты настолько доверяешь мне? - Браннок явно был неподдельно увлечен и более чем слегка удивлен.- Почему?
     Бедир помедлил с ответом, лицо его было задумчиво. Затем он произнес:
     - Я не могу сейчас точно сказать, почему. Просто доверяю. Ты мог бы и отказаться мне помогать. Ты говоришь, что прощение для тебя мало что значит. Но ты согласился, зная, что предательство почти наверняка обернется для тебя смертью.
     - Я думаю, твой кьо схватился бы с самим Ашаром, чтобы добраться до меня, если я нарушу слово,- кивнул разбойник.- И думаю, твой сын от него не отстал бы.
     Кедрин прикрыл глаза, когда голова Бедира повернулась к нему, и сквозь ресницы юноша видел добрую и гордую улыбку, озарившую лицо отца. Отец кивнул и сказал:
     - Да, похоже на то. На счастье, у меня есть верные люди. Но вот почему я доверяю тебе... Сестра Уинетт нашла в тебе только честность, заглянув в твои мысли. Полагаю, что и я вижу ее, когда смотрю на твое лицо.
     - Ты мне льстишь,- Браннок был доволен.- Вот уж не ожидал.
     - И я не ожидал, что найду такого союзника,- сказал Бедир.
     Браннок закашлялся, как подумалось Кедрину, смутившись больше обычного. Затем бродяга сказал:
     - Я стану твоим слепнем, если до такого дойдет, Бедир Кайтин. И буду жалить, пока меня не прихлопнут. Или пока мы не победим.
     Бедир тихо рассмеялся, изучая лицо разбойника. И явно нашел там то, что искал, ибо протянул руку, и Браннок пожал ее, что скрепило их взаимопонимание без дальнейших слов. Затем они стали устраиваться, чтобы поспать. Кедрин тоже закрыл глаза, думая о том, что утром впервые увидит Белтреван.
     Ему выпало караулить в последнюю смену, и юношу разбудили, когда солнце еще висело в нижней части неба у западного горизонта, заливая неистовым сиянием очертания гор. Восточный горизонт был уже темен. Не желая показывать, что испытывает что-то вроде детского нетерпения, он поспешил на свой пост, желая краешком глаза разглядеть новые земли, прежде чем ночь поглотит угасающий день. Кедрин натянул лук и прошел меж сосен к дальнему краю плоскогорья, на котором они остановились. Осторожность не позволяла ему высовываться за деревья, но и отсюда был хорошо виден край страны лесов.
     Деревья, среди которых он стоял, кончались у длинного широкого склона, золотого в лучах солнца, где более ничто не росло. Затем внезапно, точно там проходила какая-то черта, лес начинался вновь. Кедрин разинул рот, таращась вниз и наискось в ту сторону. Ничего нет, одни деревья. Море деревьев, являющих больше оттенков зеленого, нежели он встречал доселе. Это море разливалось на все три стороны, куда достигал глаз, расплываясь и теряясь в темноте у пределов зрения, карабкаясь по склонам до самых вершин хребтов и скатываясь по их дальней стороне. Казалось, деревья заполонили мир, шелест листвы поражал не меньше, чем шум Идре, а число их было куда большим, чем он мог бы представить. Он словно стоял на прибрежной скале, обозревая море, о котором читал в книгах, но лишь впервые видел теперь: море сосен и дубов, буков и берез. У юноши от удивления расширились глаза, он вмиг забыл о бдительности, настолько поразил его самый вид Белтревана. Сколько дикарей может жить в этой диковинной чаще? Возможно ли отыскать кого-то из них в таких огромных бескрайних дебрях?
     Он вздрогнул, когда ухо уловило слабый звук. До отказа натянув лук, Кедрин развернулся в ту сторону и отпрянул за дерево, кладя на тетиву острую стрелу.
     - Друг!
     Он отпустил тетиву, узнав голос Браннока. Впервые он видел, как сливается с изменчивыми тенями пестрая куртка разбойника. Браннок, улыбаясь, вышел вперед.
     - Что, впервые видишь Белтреван?
     Кедрин кивнул, не зная, что сказать, и не понимая, с чего это разбойник с ним заговорил.
     - Прекрасное дикое место,- в голосе Браннока прозвучала нежность, почти тоска.- Хорошее место для охоты.
     - Ты думаешь, наша охота удастся? - Кедрин сдержанно кашлянул, опасаясь, что от возбуждения может повысить голос, и стараясь подражать непринужденному тону разбойника.
     - Возможно,- Браннок улыбался ему, взирая на лесные просторы почти со страстью владельца.- Смотря кто будет охотником! - Кедрин нахмурился, а Браннок продолжал: - Завтра или послезавтра мы покинем остальных. Тебе известна наша цель, но известно ли, какова опасность?
     - Я не боюсь.
     - Я этого и не думал. Подумай я такое, то просто не позволил бы тебе идти с нами,- он поднял руку, не давая юноше возразить.- Здесь вопрос не о присвоении за мной прерогатив твоего отца, а о выживании. Это твое первое мужское испытание, верно? - он улыбнулся, когда Кедрин кивнул.- Возможно, все окажется иначе, чем ты себе представляешь. Без громкой славы. Если подозрения твоего отца верны, то наш поход, в сущности, сведется к тому, чтобы таиться и бегать, и нам больше пригодится осторожность, нежели клинки и стрелы. Ты к такому готов?
     - Я готов исполнять мой долг,- твердо ответил Кедрин.- Буду делать, что прикажут.
     - Что я прикажу? - спросил разбойника.
     - Так указал нам Владыка Бедир,- подтвердил Кедрин.
     - Твой отец согласен, что я распоряжаюсь в лесу, ибо я знаю Белтреван,- медленно сказал Браннок с невозмутимым лицом.- Это значит, что он разумный человек, а в Белтреване дольше проживет тот, кто выказывает больше разума, чем отваги. Отвага - это добродетель, которую слишком часто путают с безрассудством.
     Такие слова вполне могли исходить от Тепшена Лала, который частенько наставлял его в подобном роде. Кедрин кивком выразил согласие.
     - Ты должен вести себя, как разбойник, а не как герой,- с такой же мягкостью продолжал Браннок. - Делай все, как тебе скажут. Ни больше, но и ни меньше. Если случится беда, ты должен вернуться в Высокую Крепость. Понятно?
     - А если ты погибнешь? - медленно спросил Кедрин.
     - Я или твой отец, или кьо,- кивнул Браннок.- Любой из нас. В бою или нет, не вздумай играть в героя. Беги. Ты понял?
     - Ты так приказываешь? - спросил принц.
     Браннок помедлил, глядя на юношу в упор. Затем сказал:
     - Прошу.
     Кедрин ответил таким же твердым взглядом.
     - Согласен.
     - Хорошо,- щедрая улыбка выплеснулась на выдубленное лицо.- А сейчас седлай коня. Мы едем в Белтреван.
     Испытывая странный подъем после одобрения Браннока, Кедрин последовал за ним на лужайку, где их отряд уже готовился к дороге. Он, как положено, оседлал коня и наскоро перекусил, пока над горизонтом держались последние отсветы дня. Почти все вокруг уже окутала тьма. С темнотой появился ветер, он дул с севера и принес запах сосен; блуждающий, свежий, тонкими иголочками прохлады игравший на лице Кедрина, когда он поставил ногу в стремя и резво запрыгнул в седло.
     Браннок ехал первым. Они оставили плоскогорье, двигаясь не по прямой от места, где вступили на него, а резко свернув в сторону и проехав низом, ближе к западной кромке. Затем отряд спустился вниз по крутому склону, где вилась узкая тропа, так что между всадниками и дальнейшим спуском все время оставался лес. Осторожность сказывалась в их действиях до ничтожнейших мелочей: случайному наблюдателю трудно было бы заметить их движение.
     Внизу Браннок опять повернул отряд на восток, припустив легкой рысью по неглубокой долинке, затем они резко взяли к северу, вскарабкались по склону и спустились на другую его сторону. Двигаясь наискось по спуску, колонна всадников сливалась с тенью, пока не очутилась на хребте, где ее легко было бы заметить. Все ехали в молчании, извилистая тропа заводила их глубже и глубже в лес. Копыта почти не стучали, а тот ничтожный шум, который возникал, терялся в ночном шуршании листвы. Где-то в чаще ухали совы, дважды Кедрин услыхал вопль охотящейся кошки, но ничто не указывало, что кто-то заподозрил их присутствие.
     Они ехали медленно, Браннок тщательно выбирал дорогу через лес, отказываясь от хоженых тропинок в пользу менее заметных. Густой подлесок вынуждал всадников двигаться почти со скоростью пешехода. Происходящее походило на сон, хотя Кедрин и не ведал, чей. Голова его постоянно двигалась из стороны в сторону, он машинально пытался проникнуть взглядом сквозь черноту, казавшуюся твердой стеной, ощущая все движения своего коня, но едва ли осознавая, что они куда-то перемещаются. Сколько бы они ни ехали, казалось, что отряд не двигался с места; лес вокруг оставался неизменно густым и зловеще темным.
     Затем его скакун ни с того ни с сего встал, и он понял, что отряд впереди тоже остановился. Из ночи вынырнул Браннок и, подойдя ближе, шепнул, чтобы Кедрин спешился. Тот повиновался, не в силах сдержать правую руку от движения к рукояти меча, торчавшей над левым плечом. Привычное прикосновение успокоило его. Браннок вернулся обратно, идя вдоль отряда, поманил юношу вперед, и принц повел своего коня за разбойником, внезапно осознав, что различает впереди силуэты отца и Тепшена Лала. Он поднял взгляд и впервые за эту ночь увидел небо. Очевидно, Браннок привел их к новой стоянке, обеспечивающей прикрытие и защиту.
     То было лесное пожарище. Старые пни, точно неровные черные зубы, тут и там торчали из свежей травы. Скалы окружали это место с трех сторон. Вырывающийся из-под камня ручей заполнял водой небольшую впадину, прежде чем унестись в лес. Небо лишь начинало бледнеть, и прежде чем его тронул самый робкий намек на солнечный свет, тамурцы уже расположились на отдых, выставили часовых и позаботились о конях. Разговоров было немного: напряжение ночной поездки утомило большинство из людей, а окружающий лес, все еще непроницаемо темный, действовал на них угнетающе, не в пример светлым перелескам родной страны. Растягиваясь на своем плаще, Кедрин подумал: все равно, как если бы сами деревья следили за отрядом.
     В тот день он скверно спал: ему виделись безымянные твари, преследовавшие его среди деревьев, которые хватали и раздирали его тело сучьями, пытаясь удержать его, чтобы преследователь, кем или чем бы он ни был, мог настигнуть и разорвать беглеца. Кедрин проснулся в поту, облизывая губы и горя от стыда за свои детские страхи. Быстро поднявшись, он подошел к ручью, чтобы смыть ночные кошмары холодной водой. Немало успокоил юношу вид Бедира, Тепшена Лала и, к его удивлению, Браннока, готовящихся к четвертой ночи похода.
     На этот раз проводник задал более скорый шаг. Характер леса менялся по мере того, как они удалялись от Лозин. Высокие сосны уступали место менее темным породам деревьев, в подлеске попадалось меньше колючего и ползучего кустарника, да и сами путники уже привыкли к лесу, отчего он выглядел менее угрожающим. Они остановились на привал раньше обычного, встав у подножия низкого холма. Браннок взошел на вершину, затем вернулся и пригласил наверх остальных. Кедрину в голову пришла мысль, а не могла ли тут в какие-нибудь незапамятные времена стоять крепость - ибо поднявшись наверх, он увидел, что на самой вершине холма видна заплывшая впадина, а над возвышением, похожим на крепостной вал, видны остатки букового частокола. Во впадине росла обильная трава, там было достаточно места, чтобы укрыться, и корма для коней. Когда занялась заря, Бедир созвал совет.
     - Сегодня мы разделяемся,- сообщил он окружившим его воинам.- Торим остается за старшего. Тепшен, Кедрин и я уйдем с Бранноком. Остальным оставаться здесь и вести разведку в окрестностях. Если придется, используйте это место для обороны - но, если можно, все же избегайте открытого боя. Мы пришли узнавать, а не убивать, и чем меньше внимания вы привлечете, тем будет лучше. Рассмотрите все, что можно, но ничего не предпринимайте и не будоражьте лесной народ. Когда луна пойдет на убыль, мы должны вернуться к вам. Если не вернемся, скачите в Высокую Крепость и обо всем доложите Риколу.
     Торим беспокойно переместился на траве, поигрывая рукоятью меча. То был поседевший воин с серебром в бороде и длинным шрамом, пересекающим лицо, что придавало ему сумрачный вид.
     - Владыка Бедир,- тихо сказал он.- Мудро ли это? Не следует ли нам держаться вместе?
     Бедир покачал головой.
     - Друг мой, я прошу тебя об очень многом. У меня задача полегче твоей. Браннок убедил меня, что малая горстка пройдет там, где всех нас вместе неизбежно заметят. Если дикари на кого-то наткнутся, то скорее всего на вас. Я прощу вас отвлечь их на себя, Торим.
     Торим неопределенно крякнул и произнес:
     - Если так, то мы их отвлечем, мой господин.
     - Спасибо,- сказал Бедир, и вопрос был решен.
     Браннок достал небольшой квадрат мягкой кожи, на котором загодя набросал грубую карту местности. Тамурцы столпились вокруг, следя, как он указывает - где что расположено, включая и обычные места варварских Становищ.
     - Помните,- предупредил он,- что лесной народ, вероятно, передвигается. Они вполне могли покинуть свои владения, так что нарваться на них можно где угодно. Или они наткнутся на вас. Будьте начеку.
     Торим кивнул и, сложив карту, убрал ее за пазуху - с лицом, столь же скорбным, как и всегда.
     В ту ночь Браннок повел Бедира, Тепшена Лала и Кедрина прочь. А два дня спустя они увидели первые признаки лесных жителей.
     Белтреван был до сих пор зловеще пуст. Само отсутствие дикарей заставляло насторожиться. Как указывал Браннок, они давно уже должны были набрести на след охотников или увидеть кого-то из племени Гримард, по земле которого странствовали. Но ничего подобного не встретили - до самого поселения.
     Теперь они двигались днем. В этот раз разбойник скрылся впереди, а, вернувшись, поманил их за собой, лишний раз без надобности напомнив, что требуется хранить молчание. Маленький отряд направился пешком через густую дубраву. Остановившись недалеко от опушки, Браннок рукой указал на край леса.
     Впереди раскинулась широкая поляна, явно представлявшая собой творение рук людских: лес на ней был вырублен, трава притоптана. В середине поляны виднелось дочерна выжженное пятно: там некогда пылал главный костер Становища. Кедрин погрузил руку в золу, та еще не вполне остыла. Вокруг кострища угадывались следы шатров, углубления от шестов и пожухлая трава указывали, где стояли жилища из шкур. Малые кострища и россыпи обглоданных костей усиливали впечатление, что Становище снялось лишь недавно. Браннок указал на север.
     - Они ушли совсем недавно и направились вон туда,- голос его звучал тревожно, темные глаза с беспокойством оглядывали деревья.- С чего бы Гримарду подаваться на север? Ведь тогда они попадут прямо на земли Кэрока.
     Кедрин увидел, как обменялись взглядами Тепшен Лал и отец. Затем Бедир сказал:
     - Нам надо идти за ними.
     Браннок кивнул, и они двинулись по следу Гримарда.
     Кочевье состояло из пяти семей, шедших неуклонно на север и даже не пытавшихся скрыть свои следы. Впрочем, Кедрин спросил, а зачем их вообще скрывать?
     Браннок объяснил, что лесной народ недоверчив; более сильные племена при каждом удобном случае нападают на слабых, и неслыханное дело, чтобы кочевье Гримарда столь в открытую двигалось к кэрокским землям.
     - Хотя, возможно,- мрачно добавил он,- твой отец прав. Они пошли, чтобы вступить в Великий Союз.
     Кедрин кивнул, наматывая услышанное себе на ус. Он понимал, что еще и близко не подошел к пониманию жизни Белтревана. Впервые он увидел гримардцев в пути из-за скрывавшей его чаши терновника, и подумал, что они являют собой жалкое зрелище, мало похожее на романтических дикарей из его фантазий. Лесные люди шли большей частью пешком, три принадлежавшие им лошади были невелики и тяжко нагружены шкурами, шестами и вьюками. Он видел собак, тащивших груженые повозки, и женщин со спутанными рыжеватыми волосами, которые несли на себе еще больше, в то время как мужчины шагали впереди и по сторонам, весьма небрежно следя за местностью. Были они невысоки, крепко сбиты, густобороды и похожи на зверей. Нечесанные волосы воинов, как у Браннока, украшали обломки костей и раковин, одежда была сделана из мехов и шкур. Все мужчины рода основательно вооружены мечами, топорами, копьями и луками. Позади предводителя особняком держалось несколько юношей примерно того же возраста, что и Кедрин,- насколько он догадывался, гордо несли шесты для трофеев. Ухмыляющиеся черепа гремели при движении, словно судача меж собой, пустые глазницы, казалось, пронзали взглядом подлесок и видели притаившихся там наблюдателей. Когда Кедрин следил, как люди проходят мимо, по его хребту пробежали знакомые мурашки.
     - Идут как на Сбор,- заметил Браннок, когда гримардцы исчезли.- Вы видели белые и красные перья на шестах с трофеями? Это знак мирных намерений, как ваши голубые знамена мира. Лесной народ использует их только тогда, когда начинаются Сборы. Но все Летние Сборы кончились.
     Не было надобности что-то уточнять: Бедир просто кивнул, и они вернулись туда, где спрятали коней, а затем продолжили путь по следу Гримарда.
     Тропа неуклонно шла на север, и когда луна заметно округлилась, к тем, за кем они следовали, примкнули другие кланы. И вот уже варвары идут суетливой шумной толпой числом не менее сотни душ. Большинство, как сказал Браннок, были гримардцами, но имелись здесь и вистрийцы, а также кое-кто из племени Ят. Они шагали целеустремленно, словно послушные некоему зову. Останавливались ненадолго, ели в основном припасы, почти не охотясь. Судя по всему, лесные люди очень спешили. И незадолго до полнолуния они прибыли на место.
     Теперь разведчики находились в глубине земель Кэрока, и Браннок был предельно насторожен. Кедрина охватило возбуждение на грани истерики, его напряжение сгустилось почти до осязаемости, а проводника приходилось то и дело ждать, пока он ходил вперед на разведку. Браннок не зря предупреждал его, испытание мужества обернулось, скорее, игрой в прятки, нежели пого