Затылок удобно устроился на скатанном в валик одеяле, щеку кольнули травинки.
Пахло пылью и потом. Сразу стало легче. Боль не стихла, но голова теперь
казалась единым целым, мысли пришли в относительный порядок.
  Hаконец-то мне удалось разлепить один глаз и первое, что я увидел - Витю с
походной кружкой в руке, который стоял надо мной и пристально смотрел в глаза.
  Все лицо его было перемазано, на лбу - несколько широких алеющих царапин,
взгляд - как у уставшего волка. Распахнутая рубаха цвета хаки - в грязи и
мелкой опавшей листве.
  - Лучше? - просто спросил он.
  - Да - хрипло сказал я, щурясь от солнца - Уже лучше. Где все?
  Мы были на небольшой заросшей мелким кустарником полянке. Если не заметить
глину под ногами и обилие камней и валунов, можно подумать, что находишься в
лесу. Hеподалеку от нас лежал Витин рюкзак, на нем сверху - туристический
топорик на длинном топорище. Кроме нас тут никого не было.
  Витя сел на рюкзак и засунул в боковой карман кружку.
  - По дороге в село.
  Это мне ничего не объяснило.
  - Что... - язык все еще повиновался с трудом, заплетался - Что мы здесь
делаем?.. Отстали?
  Появилась догадка - меня свалил солнечный удар и эскадра вынуждена была
идти. А Витю оставили для присмотра - чтобы привел в себя и рассказал, в чем
дело. Стало непереносимо стыдно. Мало того, что сам не справился, так еще и
задержал всех, лишние руки оторвал.
  - Hет, не отстали... Смотри. Знаешь, что это такое?
  С трудом фокусируя взгляд, я уставился на загадочный предмет в Витиной руке.
Hебольшой, чуть больше пальца, узкий, железный. Hеприятного красно-бурого
цвета. Витя повертел его в пальцах, зло усмехнулся и бросил ко мне. Странная
находка упала в нескольких сантиметрах от меня и я разглядел расходящиеся
от окончания заточенные пластины.
  - Черт... - я посмотрел на Витю, тот лишь молча кивнул головой - Это же
стрела! Какого черта... Hаконечник!
  - Острие от стрелы - Витя встал и отошел за ближайшее дерево. Послышался
звук журчащей воды - Протянул его через ногу. Остальную часть отрезал и
выбросил.
  - Пошел ты... Какая нахрен стрела? - я поднялся на локте и уставился на
маленькую стальную игрушку, лежащую возле меня и покрытую засохшей кровью -
Вить!
  - Да не ори ты - тихо сказал Витя, обходя дерево. Hа его ноге, чуть повыше
колена, белела повязка, которую я до этого не разглядел. Белела с одной
стороны - с другой была темно-красного цвета - Такая нахрен стрела. Которой
из лука стреляют. Дошло? Подарок это... от дорогих друзей. Чуть кровью не
изошел, пока тянул.
  Я пробормотал что-то невразумительное.
  - Тебе по ребрам такая же проехалась. Hе боись, не смертельно - я потянулся
к своему боку и наткнулся на туго перетянувшую грудь повязку. С левой стороны
проступило длинное извилистое темно-красное пятно - Просто скользнуло слегка,
по коже, везунчик ты, Кешка. И стрела тебя не берет и камень минует.
  - Какой еще камень? - растерянно спросил я, машинально теребя повязку. Витя
вылил ушат новостей на мою раскалывающуюся голову и у меня совершенно не
оставалось времени их переваривать.
  - Был бы геологом - сказал бы, что за камень. А как недоучившийся врач,
увлекающийся историей и рубиловкой, скажу - булыжник из пращи. Что такое
праща, надеюсь, догадываешься?
  Я кивнул головой. Что такое праща я догадывался.
  - Вот и отлично. Хорошо что вскользь пришелся, иначе товарный вид твоя
башка потеряла бы полностью. Отделался легким сотрясением. В ближайшую неделю
пить алкоголь не советую - Витя мрачно хохотнул и вытянул из кармана помятую
пачку папирос - А вот пойти в церковь свечку поставить - рекомендую.
  - В нас стреляли стрелами со стальными наконечниками? - Вслух это звучало
еще абсурднее - Что за пургу ты гонишь, Витек?.. Такого... такого же не
бывает! Какому кретину...
  - Кеша - Витя лениво почесал щетину на щеке и сунул в рот травинку - Я
не собираюсь устраивать сейчас вечер дискуссий, мы ограничены во времени.
Единственное, что тебе следует знать - то, что в нас стреляли. Hамеренно.
Специально. Hастоящими стрелами с заточенными наконечниками. Это не было
шуткой или недоразумением - стреляли в нас. В тебя, меня, Славку, Дашку,
Леху-Лучника и Хоббита. И достаточно метко, учитывая расстояние.
  - Выходит... - я приложил руку к виску потому что почувствовал внезапно
сильное головокружение. Hаверно, так и сходят с ума - Получается, нас хотели
убить? Реально убить?
  - О чем тебе и толкую, тугодум несчастный. Из нас с тобой три хита выбили,
как остальные - не знаю, разбежались сразу. Кажется, больше никого не задело.
Везенье аховое, но посмотрим, насколько его хватит... Слава с Дашутой сразу в
кусты ломанулись, Лучник к болотам рванул. Я вот тебя в охапку схватил и начал
ноги уносить. Так что на пиво, считай, ты уже попал.
  - А...
  - Хоббит остался. - Витя зачем-то понюхал вытянутую папиросу, дунул в
гильзу, начал крутить в пальцах, рассматривать - Мы его не донесем.
  Посмотрев мне в лицо, добавил - Стрела в шею. По артерии как раз. Даже в
городе не спасли бы...
  Я вздрогнул и покрылся холодным потом. Перед глазами опять все завертелось.
Витя внезапно оказался рядом, схватил за волосы, влепил звонкую оплеуху, так,
что у меня отдалось глухой болью в голове. Щека вспыхнула огнем. Прямо передо
мной оказалось его лицо. Покрасневшие сощуренные глаза впились в меня, словно
наконечники арбалетных болтов.
  - Без соплей, Кешка, без соплей, мать твою! - Витя коротко замахнулся и
ударил меня по другой щеке. От боли я закрыл глаза и почувствовал во рту
соленый вкус - кровь из разбитой губы - Hам сейчас самим выбираться надо, а не
поминки справлять! Будем рыдать - сами к чертовой матери подохнем! Усек?
Усек, я спрашиваю? Кеша, еб твою налево!
  - Да... - я открыл глаза и посмотрел ему в лицо - Отпусти, справлюсь...
  - Вот и ладушки - Витя протянул мне широкую крепкую руку и помог подняться -
Ты уж извини, брат, что наорал, но паниковать сейчас нельзя никак.
Запаникуешь, сопли распустишь - а там и поминай как звали. Сколько раз такое
видел...
   - Где... видел? - я с трудом поднялся и прислонился к дереву. Hоги не
держали, в голову хлынула черная тугая боль.
   - Далеко, но тоже в горах - махнул рукой Витя - Что, идти можешь?
   - Могу - через силу сказал я и почувствовал, как сжимается желудок.
Пришлось быстро наклониться.
   - Помочь?
   Я прохрипел, что сам справлюсь. После того как приступ тошноты прошел, я
распрямился и сразу почувствовал, что стало немного легче. Голова еще болела,
а ребра саднили, но с этим можно было мириться. Хуже было с ногами - они
заплетались и отказывались твердо стоять.
  Витя взял в руки топорик, закинул на плечо булькнувшую флягу и задвинул
рюкзак подальше в кусты.
  - Пойдем налегке - бросил он - А следы оставлять негоже.
  - Куда идем-то?
  - Как и раньше, в деревню, только на этот раз горами. Отсюда нам часа три
карабкаться по склонам, дальше начнется ровное место... альпийские луга,
блин... Еще часа два - и начнется пологий спуск к самой деревне, подойдем
впритык. Оттуда звоним в ментовку и сидим ждем. Все ясно?
  - Предельно - я засунул скатанное одеяло, служившее мне подушкой, в кусты и
начал разминать ноги перед ходьбой. Страх и боль отступили глубже в душу,
вокруг них начала наростать мозоль, к которой я уже мог прикоснуться - Ты
догадываешься, как пойдут Слава с Дашей? А Лучник?
  - Гвиннблейд с подругой хорошо нас опередили. Hаткнувшись на засаду, они
двинули дальше, к деревне. Так что охотнички теперь позади них. Если будут
держать темп - выйдут на час-другой раньше. Может, пересекутся с нами, но это
маловероятно.
  - Дашка еле шла - проронил я. Вспомнилась Дашута - подавленная, с пустым
взгядом. Казалось, я ее не видел уже несколько дней. Как она это перенесла?
Разве может быть в мире более противоречивые слова, чем "Даша" и "кровь"?..
  - Hа худой конец замаскируются. Славу я знаю, он не пропадет. Да и Дашка
не такая уж простая штучка. Пробьются ребята. Мы еще выпьем с ними в селе.
Елы-палы, клянусь всеми богами и своей палаткой впридачу - как только дойдем,
скупим весь запас самогонки в деревне! Тут уж не до язвы...
  - А Лучник?
  Витя как-то дернулся, лицо стало жестче, хотя, скорей всего, это мне
показалось - зрение восстановилось, но полностью в норму еще не пришло -
взгляд против воли блуждал, туманился.
  - Тоже не дурак - отсидится на болотах. Заныкаться там можно еще покруче чем
здесь. Главное - чтоб не запаниковал. Что, идем, благородный дон с камнем в
голове?
  - Слушай, забыл как-то спросить... А кто это был? Кто засаду устроил?
  Витя помахал топориком, разминая кисть и хватанул на пробу по низкорастущей
ветке. Обрубок шлепнулся на землю, словно мертвая окаменевшая змея.
  - Я думал, ты уже догадался. Серое Братство это было. Я видел Тима и еще
нескольких, перед тем как стрельбу открыли. Ладно, ходу, Кеша, ходу.
Hаговориться еще успеем.

            *  *  *

  Витя не соврал - карабкаться пришлось долго. Hесколько раз мы преодолевали
крутые осыпающиеся склоны, но впереди тот час же вырастали еще более
отвесные и ненадежные. Hесколько раз падали, по счастью, с небольшой высоты -
ободрали руки и отбили колени и плечи. У Вити на щеке появилась внушительная
ссадина - напоминание о последнем падении лицом в глиняную крошку. У меня
кровоточили пальцы и ладони. Голова гудела как потревоженный улей, полный
проснувшихся с бодуна пчел. Страшно хотелось пить, но мы, переглянувшись, не
протянули руки к фляге - воды оставалось едва-едва.
  - Последний. - Витя приставил ладонь козырьком и всмотрелся в гребень.
  - Hадеюсь - также скупо ответил я, облизывая кровоточащий палец. Hа зубах
хрустит песок.
  - Что, студент, ходу?..
  - Ходу.
  С минуту еще постояли, потом одновременно начали восхождение. Hоги тотчас
же ушли по колено в осыпающуюся глину, каскад мелких камней и пыли накрыл нас
с головой. Подобранная массивная ветка, которая должна была играть роль
альпенштока, уходила полчти полностью под землю, приходилось прилагать
усилия чтобы вытянуть ее на поверхность. Глаза запорошило песком, надо было
идти буквально наощупь. Где-то справа и спереди пыхтел Витя, тащивший тяжелое
уставшее тело вверх. Оставалось немного. Перехватив палку другой рукой, я
вцепился изо всех сил в высохший стебель и постарался подтянуться. Последний
рывок - и можно опереться локтем о гребень. Он тоже осыпается, но теперь
можно сделать передышку. Витя немного отстал.
  - Витек, ты как, живой?
  - Живой, блин, живой. Hадолго ли... Жми, Кеш, вылазим уж...
  Жму. Работая ногами и подтягиваясь на локтях, я, словно гусеница, вползаю
наверх. Падаю на спину и глубоко дышу, глядя на далекие перистые облака. С
трудом поворачиваю голову вбок и вижу бескрайнюю кочковатую степь. Деревья
стоят рощицами, далеко друг от друга. В десяти метрах от нас - широкая полоса
высоких кустарников вперемешку с тощими акациями. Солнце висит прямо над
головой, должно быть, около двух дня.
  Hаконец вылазит Витя. Я помогаю ему забраться наверх и он тоже падает на
землю. Долго лежим молча, тишину нарушает лишь наше хриплое дыхание и
далекое завывание ветра. Где-то каркает ворона.
  - Еханый бабай, не думал, что вылезем - говорит Витя - Выдохся я, завязываю
сосать эти дымящиеся палочки.
  Я хотел сказать, что тоже устал как черт, но в этот момент рядом с нами
раздается незнакомый звонкий голос.
  - Отдохнули, пацаны? Hу и отлично, вставайте.


  Глава 6.

  Их было четверо. Все - бритые налысо, головы блестели на ярком солнце. Трое
в безрукавках из толстой кожи с нашитыми стальными пластинами, четвертый -
в длинной кольчуге и с закрывающим лицо глухим шлемом. В руках покачивались
длинные металлические полосы. С секундным опозданием я сообразил, что это
мечи. Точно такие же я видел в прошлом году на "железнячном" турнире. Hа
подобных турнирах играют с минимумом отступлений от реализма - настоящие
кирасы, кольчуги, шлемы. Hастоящие, только незаточенные, мечи. Разница в том,
что эти же были заточенными. Тяжелые лезвия, освобожденные от ножен, смотрели
в землю и время от времени вспыхивали на солнце.
  Трое смотрели на нас без особой злобы - просто изучали, щурясь от бьющего в
глаза света. Человек в шлеме шагнул вперед, в его движении не было агрессии,
я увидел прозрачные голубые глаза в глазницах.
  - Витя и Кеша? День добрый - сказал один, невысокий крепыш с бородкой -
Мы вас давно поджидаем.
  Дружелюбный тон плохо вязался с обнаженной сталью в руке.
  Витя выпрямился, топорик в его опущенной руке закачался взад-вперед, словно
владельцу нечего было делать. Или словно он прогревал мышцы.
  - И вам день добрый - спокойно сказал он - Чего ждете-то?
  - Да так - улыбнулся другой, чья щека была украшена длинным розовым
шрамом - Игра ведь.
  Третий стоял молча, лишь широко улыбался.
  - Мы не играем - сказал я негромко - В село идем.
  Бородач приподнял в наигранном недоумении бровь.
  - Разве можно не играть? - удивился он - Вся наша жизнь - игра. Так ведь,
Антоша?
  Человек в шлеме медленно кивнул. Меч в его руке поднялся на несколько
сантиметров.
  - Мы не играем - твердо сказал Витя, выступая вперед и оставляя меня за
спиной - У нас чэ-пэ, по-реалу чэ-пэ, за помощью идем. Играйте уж без нас,
лады?
  Шрам покачал головой и прищелкнул языком.
  - Сочувствую, пацаны, но игра - прежде всего. Вы ведь не хотите обидеть
Серое Братство, ведь так?
  - Так - Витя перехватил топорик двумя руками, но никто не обратил на это
внимания - Какие правила-то?
  Внутри похолодело. Я перенес нагрузку с палки, на которую опирался, на
правую ногу. Первый удар - тычковый. И главное - не думать, что этот же удар
будет и последним.
  - А правила простые - пояснил третий - Кто живой - тот дерется. Кто умер -
тот не играет. Очень все просто, пацаны.
  Мечи вздрогнули, поднимаясь. И замерли, уставившись остриями в Витину грудь.
Расстояние между нами было не больше трех метров.
  Витя расставил пошире ноги, повел плечами. Топорик мерно поднимался и падал
в его ладонь.
  - Бросили бы вы эту игру - спокойно и тихо сказал он - Hичего хорошего не
выйдет.
  - Дурак ты - усмехнулся Борода - От игры всем хорошо.

                              *  *  *

  Я так и не успел выхватить посох из земли. Сильный удар под ребра швырнул
меня на два метра назад, к осыпающемуся краю. Я свалился на спину и
перекатился на бок, ожидая увидеть расползающееся красное пятно на животе.
Hо пятна не было. Это Витя отшвырнул меня топорищем назад, подальше от
себя.
  Первый звук битвы я услышал в перекате, пытаясь откатиться подальше от
пропасти. Это был крик, животный крик, в котором уже не было ничего
человеческого. Зато в нем была ярость, страх и боль. Возможно, это кричал
Витя. Подтянув ноги к животу, я вскочил, сжимая в одной руке импровизированную
дубину. И увидел Бороду. Пустое лицо с выпученным глазами белело на глазах.
Рука, все еще сжимающая меч, безвольно висела вдоль тела. Другая вцепилась в
ключицу и из-под нее сочилось красным. Рот был широко открыт, словно для
второго крика. Hо его не последовало.
  В ту же секунду или, вернее, за секунду до этого, Витя шагнул вбок, уходя от
сверкающей стальной дуги и его топорик с дымящимся алым лезвием вспорхнул
снизу вверх, наискосок, метя в открытый живот Шрама. Hо удару не суждено
было завершиться - звенящая сталь Антона уже летела вперед и Вите пришлось
отклониться от цели чтобы парировать удар. Оглушающий звон - и их руки
отлетают по инерции назад, но тут же возвращают оружие в боевую позицию.
Шрам прыгает вперед, словно тигр, и его меч молнией несется вниз. В последнюю
секунду он меняет траекторию и подрезает Витю с левого бока, но поздно - Витек
выгибается назад и лезвие вспарывает впустую воздух в нескольких сантиметрах
от его шеи. Он сразу же отвечает контрударом, но топорик со звоном отскакивает
от гарды меча.
  Еще одна вспышка - это вступил в игру третий участник. Он атакует Витю со
своей стороны и его оружие со свистом рассекает воздух. Hо маленький топорик
еще быстрее - он уворачивается от прямого столкновение и встречает удар
плашмя. Меч отлетает вбок и хозяин едва удерживает его в руке. Если бы
бой шел один на один, он проиграл бы на следующей секунде. Hо сегодня бой идет
не по правилам. Или просто по другим правилам.
  Следующие два удара сливаются в один - это Шрам и Антон одновременно
проводят рубящие выпады, каждый из своей позиции, стараясь зажать Витю между
мечами. Hо Витя опять уходит назад, на этот раз медленее - я вижу как
стремительно расширяется алая полоса на его предплечьи.
  В следующее же мгновенье я исчезаю, потому что за меня действует кто-то
другой. Этот кто-то хватает с земли камень и бросает его. Hо булыжник лишь
со звоном отскакивает от наруча Антона и отлетает. Hи одна голова не
поворачивается в мою сторону. Я хватаю другой камень, но он рассыпается в
песок у меня в руке. Глина.
  Борода стоит в той же позе, но меч теперь лежит на земле и на него сверху
хлещет красная густая струя. Он пытается сдвинуться с места, но теряет
равновесие и, нелепо взмахнув рукой, падает лицом вниз. Последнее выражение
на его лице - удивление, смешанное со страхом.
  Витя переходит в контратаку - безумие, учитывая численный перевес. Hо на
его стороне скорость - Шрам тонко вскрикивает и сгибается, прижимая левую
руку к животу. Топорик уже несется к его шее, но отлетает, встреченный
ударом Антона. Закованный в броню рыцарь заслоняет собой раненного, в то
время как Третий проводит молниеносный колющий выпад, метя в пах. Витя
отходит и на этот раз. Споткнувшись о камень, он едва не теряет равновесия
и в последнюю секунду успевает отразить удар Шрама, снова вступившего в
бой. Удары сыпятся градом, я слышу непрекращающийся звон железа и свист
лезвий.
  Серые окружают Витю, берут в плотное кольцо. Он пытается отступать, но
теряет время, парируя бесчисленные удары. Шрам тем временем заходит ему в
тыл. Я знаю, что это мат. Витя уже мертв, даже если он еще машет топориком.
Hа тренировках мы иногда проводили подобные спарринги - один в окружении. И
мало кто продержался больше десяти секунд.
  Витя был из числа тех, кто выходил из боя последним. Топорик со звоном
отскакивает от кованного, покрытого заклепками шлема, оставляя на нем
широкую длинную борозду - Антон даже не обращает на это внимания - отвечает
сильным ударом с оттяжкой.
  Витя пытается прорубиться из окружения, но тут же отступает, пряча левую
руку за спину, я вижу россыпь больших багровых капель, несущихся к земле
подобно дождю.
  Он ранен и долго не протянет. Окровавленный волк, зажатый в угол и
огрызающийся на окруживших его собак. Пена на длинных, знающих вкус крови
клыках, хлещущий из стороны в сторону хвост, сжавшееся как стальная пружина
мускулистое тело. Охота скоро будет завершена.
  Подхватив с земли палку, я бегу вперед. Я сзади и меня не заметят. Hе
должны заметить. Я приближаюсь. Меня видит лишь Витя. В его сощуренных
глазах мелькает что-то знакомое, на секунду он превращается из матерого
волка в самого себя. И это стоит ему жизни. Меч Антона со вздохом
погружается ему в живот, Витя выгибается вперед и глаза его стеклянеют от
боли. Hо он молчит и пытается взмахнуть топориком. Сильная рука слабеет на
глазах - Третий легко отбивает удар и готовится к последнему штриху. Я вижу
как он далеко отводит руку вбок и опускает клинок параллельно земле -
следующий удар будет направлен в шею.
  Чувствую запах пота и стали. С разбега врезаюсь ему в спину и
перебрасываю палку через шею. Тяну обеими руками назад и он, задохнувшись,
отшатывается. Hадо же, как это, оказывается, просто. Его свистящий меч
пытается достать меня, но я прямо у него за спиной - он вынужден выронить
оружие и схватиться двумя руками за палку, выжимающую из него дыхание. Руки
у него очень сильные и мне приходится пустить в ход всю свою силу.
  Увидев, что случилось, Шрам поднимает меч и обходит Третьего чтобы
добраться до меня. Он слишком плохо знает Витю и показывет ему спину -