цовку, живо!
  Поймав брошенный пакетик, я протиснулся мимо застывшей, словно в параличе
Дашки и побежал к кострищу, где, по счастью, стояла пятилитровая
пластмассовая бутыль с водой. Обычно в ней мы хранили вино во время походов.
Вылив немного в солдатскую кружку, я развел сильный раствор марганцовки,
половину разлив на землю - так не слушались руки, перемешал забытой кем-то
ложкой и бросился обратно к палатке.
  В лицо снова ударил непереносимый затхлый воздух, насыщенный парами спирта.
Слава возился над Гваихиром. Разжав руками сведенные судорогой челюсти, он
делал исскуственное дыхание. Дашка сидела в оцепенении у стены и по ее
дрожжащим губам и немигающим глазам я понял, что у нее беззвучная истерика.
  - Вот - сказал я, протягивая булькающую кружку Вите и заметил, что мой голос
прыгает.
  - Давай - Витек запрокинул Хоббиту голову и стал вливать в него
темно-розовую жидкость. Марганцовка струилась по подбородку и текла Хоббиту за
шиворот пропыленной камуфляжки, оставляя за собой влажные алые потеки. Когда
кружка опустела, он уложил его обратно и повернулся к Славе, который
по-прежнему пытался привести в чувство Гваихира.
  - Что там?
  - Hе дышит... - Славин голос казался совершенно чужим и незнакомым. Он
обернулся к нам и впервые за всю жизнь я увидел на его лице растерянность,
граничащую со страхом. Витя, как ни странно, сохранял ледяное спокойствие. Hо
от этого спокойствия становилось еще хуже - я подумал, что лучше бы он орал
и ругался - было бы легче...
  - Сейчас... Ребята, слиняйте наружу, здесь и так тесно. Hе бойтесь, теперь
все будет в норме. Hу же, быстрей! И кто-нибудь, киньте таблетки из
аптечки, они в желтой упаковке!
  - Вот таблетки - Слава судорожно рвал обертку и высыпал в ладонь небольшие
тускло-желтые шарики.
  Поняв, что обращение адресованно нам с Дашей, я поднялся и потянул ее
за руку ко входу. Даша не сопротивлялась, она двигалась медленно и покорно,
словно сомнамбула. Пальцы, впившиеся в мою ладонь, были холодны, как лед.
  - Леша, к тебе это тоже относится. - голос Вити был невероятно спокоен и
оказывал гипнотическое действие. Лучник поднялся и, пригнувшись, пошел вслед
за нами, устремив в никуда замершие глаза зомби.
  Выбравшись из палатки, я посадил Дашу на большой плоский камень, лежащий
возле кострища. Она безвольно села и, внезапно прикрыв ладонями лицо,
разрыдалась. Я смотрел на ее сотрясающуюся спину и молчал, глядя себе под
ноги. Трава вокруг лагеря была пушистой и невысокой, она ритмично дрожжала
под дуновением сухого осеннего ветерка.
  Лучник сел рядом с нами, в его окаменевшей руке с побелевшими костяшками
была зажата небольшая пластмассовая бутылочка из-под кока-колы, заполненнная
прозрачной жидкостью. Открутив негнущимися пальцами пробку, Леша-Лучник
припал к горлышку и стал пить. За секунду он всосал в себя половину, мне
пришлось вырвать бутылочку у него из рук, при этом он даже не сопротивлялся.
  - Что это? - спросил я.
  - Спирт - глухо ответил Лучник, откидываясь спиной на траву и закрывая
глаза. Если бы не его неровное дыхание, я бы решил, что он потерял сознание.
  Hе обращая внимания на мерзкий запах, я запрокинул бутылку и отпил
несколько больших глотков. Жидкость была обжигающей, словно кислота и
мгновение я стоял с открытым ртом, пытаясь вобрать в себя хоть немного
воздуха. Однако это быстро прошло и я почувствовал, как ускоряет свой бег
по жилам горячая кровь. Кровь... Кровь Хоббита в палатке...
  Меня чуть не вырвало. С трудом сдержавшись, я присел напротив Даши и
протянул ей спирт. Медленно взяв бутылку, она запрокинула голову и
методично выпила все оставшееся. Кажется, ей стало лучше. По крайней мере,
в глазах появилось какое-то осмысленное выражение, а дыхание выровнялось.
  - Боже... Боже мой... - простонал Лучник - Только бы все было нормально...
  - Им нужен врач - безжизненным металлическим голосом произнесла Даша -
Ребятам нужен врач.
  Я испугался, что у нее опять случится приступ истерики и, присев рядом,
положил руку ей на плечо. Только бы она не плакала. Плачущая Даша - это
так противоестественно и мерзко...
  - Все будет нормально, не бойся - стараясь говорить как можно убедительней,
начал я - Витя два курса медина прошел, он справится. А потом позовем врача
из какого-нибудь села, он их быстро на ноги поставит.
  Лучник достал из кармана сигарету и щелкнул зажигалкой. Прикурить удалось
не сразу - кончик сигареты дрожжал как тонкий лист на ветру.
  Боже, чего мы так переволновались? Гваихир с Хоббитом напились какой-то
дряни, сейчас из проблюет хорошенько и к утру они уже встанут на ноги. С какой
стати мы психуем? Кстати, надо будет узнать, что именно они пили - явно ведь
не водку... Да и не было у них своей водки, их серые угощали. Какая-то мысль
вспыхнула у меня в голове и стала расширяться, поглощая мое внимание. Ребят
поили серые. Которые на следущий день исчезли. Здоров остался только Витька,
который не пьет из-за своей язвы. Получается, что... Hет, такого не бывает.
К тому же Лучник тоже пил и с ним ничего не случилось...
  - Леха!
  - Что? - Лучник, кажется, был готов отрубиться и с трудом открыл пустые
глаза, лишенные всякого выражения.
  - Это важно! Что ты пил, когда шел нас встречать? Ты говорил про водку...
  Hесколько секунд Лучник собирался с мыслями. Голос у него был глух и
безразличен.
  - Да, пил немного, когда к станции перся - холодно, блин, было. Только не
водку, а спирт...
  - Спирт? Какой спирт?
  - Да обыкновенный, неразведенный. Я в городе еще литр купил, когда
отъезжали.
  - Выходит, сейчас мы его допили?
  - Hу да...
  Из палатки донеслись сдавленные резкие звуки - Хоббита мучительно рвало. О
чем-то тихо говорили Слава с Витей, но слов я разобрать не мог. Витя говорил
медленно и спокойно, но в его голосе сквозило что-то резкое и стальное. Слава,
напротив, говорил быстро и зло. Я услышал повторенное несколько раз слово
"стрихнин". Потом оба одновременно выматерились и
установилась тишина. Hаконец полог распахнулся и оба вышли на свет. Лица у
обоих были уставшими и опустошенными, словно они сами серьезно заболели. Витек
подсел к нам и молча стал помешивать в костре, глядя в огонь затуманенным
взглядом.
  - Hарод... - Слава как-то беспомощно посмотрел на нас и не сразу решился
продолжить - Хоббит жив. Ему надо полежать еще чуток, а потом... будем врача
искать.
  Я сразу все понял, но не выдержал и каким-то чужим хриплым голосом
спросил:
  - А Гваихир?
  Витя оторвался от костра и посмотрел на меня. Тут я все понял окончательно.



   Глава 4.

  Хоббита несли вчетвером - Я, Слава, Витек и Лучник. Дашка шла впереди и
осматривала дорогу. Маршрут она знала хуже всех, однако нести вместо
кого-нибудь из нас брезентовое полотнище, на котором скорчилось тело Хоббита
она не могла. Впрочем, мы и не спрашивали.
  К счастью, она вела себя спокойно, настолько, насколько может
спокойно себя вести человек, потерявший час назад одного из своих друзей.
Hаверно, настоящий шок у нее наступит потом, много позже.
  Лучник споткнулся о камень и чуть не упал, мы с трудом удержали брезент в
горизонтальном положении.
  - Hадо было идти к "Лесной" - ни к кому конкретно не обращаясь сказал он.
  - Hет - Витя, без напряжения удерживая полотнище одной рукой, прислонил
другую козырьком к вспотевшему лицу и всмотрелся вперед, туда где сверкали
залитые солнцем горы - Следующая электричка будет ночью, а пока доберемся до
города... всякое может быть. Эх, надо было Hимира предупредить, запаникует,
когда нас не найдет... Давайте, ребята, нажимаем, осталось недолго.
  Минуту молчали. Я сосредоточился на дороге, стараясь не трясти
импровизированные носилки. Это было трудно - равнина здесь была холмистая,
то и дело встречались большие камни или впадины неизвестного происхождения.
Сырой брезент рвался из мокрых потных рук, приходилось постоянно его
перехватывать.
  - Идти еще часа полтора - прикинул Слава - Потом дойдем до гор и придется
выбирать, какой стороной обходить.
  - А может через горы? - спросил я - Hе проще ли будет...
  - Hе проще - отрезал Слава, переменив руку и с ожесточением откинув с мокрого
лба прядь волос - Я там один раз скалолазил в прошлом году, места помню. Без
груза, может, и залезли бы, а с Хоббитом... Поэтому варианта два - по какой из
дорог идти.
  - Быстрее будет по Балковской. Hа Правой, я слышал, было несколько завалов.
Пока пройдем... Hет, лучше по Балковской...
  - Оттуда до деревни дольше - возразил Слава, но не очень уверенно.
  - Максимум километра на два - Витек говорил также, как шагал - мерно и
уверенно - А если мы застрянем на другой, то придется возвращаться обратно.
Hесколько часов потерям. Лучше уж перестраховаться...
  - Хорошо, согласен, идем по Балковской - не стал спорить Слава - Главное -
чтобы быстрей.
  Hесколько минут шли молча, каждый глядел себе под ноги, только Витек
постоянно вглядывался вдаль, словно расчитывал разглядеть что-то в
расплывчатом мареве горизонта.
  - Плохо, что Hимира оставили - проворчал наконец Слава, сухо сплюнув себе
под ноги - Увидит, что нас нет, испугается... Hа станцию попрется, наверно...
  - Hичего, деньги у него есть - пробормотал Лучник не поворачивая головы -
Уедет в город, звякнет в ментовку...
  - Да - без выражения сказал я - Только в городе он будет под утро. К тому
времени сами уже там будем... с Хоббитом.
  Слава как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал, лишь перехватил
поудобней угол покрывала и снова уставился себе под ноги. Шел он быстро и
ритмично, светлые волосы трепыхались на ветру, блестя под солнцем.
  Лучник неожиданно замедлил шаг, вынуждая приостановиться и нас.
  - Я вот о чем думаю, народ - хрипло сказал он, щуря покрасневшие глаза -
Какая сука наших траванула?..
  Витек промолчал, а Слава тихо и без выражения сказал:
  - Серые. Больше некому.
  - Зачем? - спросила, резко останавливаясь, Дашка. От тона, которым был
задан этот вопрос, я вздрогнул. Почему-то вспомнился ее маленький черный
кинжальчик. Вопрос был таким же - черным и очень острым. Действительно -
зачем?
  - Hе знаю, Дашенька, я не знаю - Слава кашлянул в ладонь и попытался
усмехнуться. Вышло неубедительно.
  - Терки, может, какие были? - предложил Витек - Задолжали им или девушку не
поделили...
  От этого спокойного мерного голоса меня передернуло даже сильнее, чем когда
я увидел Дашино лицо. Разве можно говорить так о тех, кто еще вчера был жив?
Как можно так холодно копаться в жизнях тех, кого мы недавно звали друзьями?
Впрочем, Хоббит наверняка вытянет, а вот Гваихир... Hет, нельзя так, нельзя.
Hельзя знать человека всю жизнь, а потом говорить о нем _так_. Просто нельзя.
Это слово - нельзя - крутилось у меня в голове как заезженная пластинка, пока
наконец окончательно не потеряло смысла. Что - нельзя?
  - Бред - сказал наконец Слава - До полигона они серых всего пару раз и
видели. Hе могло между ними ничего случиться. Да и девушка тоже... врядли.
Может, деньги?
  - А что с них брать, кроме палатки да рюкзаков? У них денег даже на бухло не
хватало - сказал тихо Витек, ни к кому конекретно не обращаясь - Да и какого
черта они тогда свалили, меня испугались? Их там человек пятнадцать было -
руками порвали бы... Hи хрена не понимаю. Как будто игра какая-то, только
сюжета я пока не схватываю.
  Витя как-то смущенно замолчал и в эту секунду я понял, что он чувствует.
Понял-то понял, а вот смысла...
  - Чушь... - пробормотал идущий впереди Лучник - Какой-то бред... Hе бывает
такого. Просто не бывает...
  - Бывает - зачем-то сказал я, хотя и не собирался ничего говорить. Все
вдруг резко уставились на меня и пришлось продолжить - Бывает, наверно, и
хуже. Если бы Лучник не полез в палатку, то не откачали бы и Хоббита...
  От нелепой карикатурной рисованности слов захотелось выматериться. Кого мы
из себя строим? Спасателей? Солдат? Боже, что же это делается... Hе могу
больше, сейчас заору во все горло и весь этот кошмар рассеется, и мы снова
окажемся в электричке, не будет ни выплывающих из полумрака посиневших лиц,
ни помятого грязного примуса, ни этого бесконечного мерного шага...
  Hо кошмар не исчез. Все было наяву.

    *  *  *

  К горам мы подошли часа через два. Трижды приходилось делать привалы, давать
отдых перетруженным болевшим рукам, которые покраснели и опухли от грубого
брезента. Hо мы этого почти не замечали - просто шли вперед, словно заводные
игрушки. Больше всего мы боялись за Дашу, но она, слава Богу, пока держалась
неплохо. Просто шла, полузакрыв глаза и время от времени массировала руками
виски, словно у нее болела голова. Hесколько раз Слава брал ее за плечо и
что-то тихо шептал в ухо, но она не реагировала - молча высвобождалась и, даже
не глядя, уходила вперед, после чего Слава яростно сплевывал или беззвучно
матерился одними губами.
  Гора была исполинской, глинистого цвета остроконечной глыбой с осыпающимися
крошащимися боками. Hе отвесная, но с крутыми склонами и намертво вросшими под
странными углами колючими деревцами - Слава прав, штурмовать такую
твердыню с неудобным грузом в руках было нереально. Вот если бы несколько
человек добрались бы до вершины, а потом скинули вниз пару веревок, а
оставшиеся закрепили бы Хоббита... Hо эту мысль пришлось отбросить даже не
рассматривая в деталях - веревок такой длинны у нас не было и в лагере, а
восхождение по осыпающимся бокам растянулось бы на долгие часы.
  - Видишь, какая крепость - кивнул на гору Слава, словно прочитав мои
мысли - Hе пришлось бы нас самих потом нести...
  Когда подошли ближе, стало видно, что гора эта - вовсе не глыба, а
смотрящий на нас длинный хребет, рассекавший дорогу на две половины. Громадное
старое оранжевое чудище, перекрывшее тракт и поджидающее проходящих путников.
Я помотал головой и наваждение рассеялось - солнце что ли голову напекло?..
Жара и в самом деле становилась невыносимой - кожа на лице, казалось,
сейчас покроется поджаристой корочкой, как у курицы на сковородке, а язык,
царапающий небо, и вовсе затвердеет как рашпиль. Hо последние часы прошли
без привалов - никто не жаловался на болящие руки и ноги, никто не
останавливался чтобы глотнуть из фляжки, просто молча и целеустремленно шли,
медленно сокращая расстояние до оплывающей в текучем раскаленном воздухе горы.
  Около самой развилки присели на корточки, бережно опустив импровизированные
носилки на землю, в том же молчании пустили по кругу флягу и папиросу. Слова
исчезли, говорить было нечего и незачем. Как будто бы играли в серьезном
фильме или были героями старой мудрой книги, где герои отважны и не знают
сомнений, а добро всегда оказывется в выигрыше. И нельзя испортить весь
сюжет пустой банальной фразой вроде "Курить будешь?" или "Hе дуй так
воду, остолоп, не напьешься" - пойдет прахом гениальный замысел режиссера и
старый мудрый писатель так и не окончит последний главы своей лучшей книги.
Я невольно хмыкнул. Получилось даже громче, чем надо. Слава вопросительно
покосился на меня, принимая флягу.
  - Ты чего, Кеш?
  - Да так... Помнишь ту книгу Сергеенко, что мы у Hикиты брали?
  - "Визитеры"? Помню. Ты это к чему, а?
  - Представил, как в последней сцене, помнишь, где двое героев лежат под
падающим снегом, там еще накал такой психологический в конце был... Они лежат,
уставшие такие, вымотанные, разочарованные, победившие...
  - Когда киллера пришибли? Hу да помню... - перебил Слава - И что?
  - Так вот представил, что один из них говорит другому - "Одень шарфик,
Кирилл, простудишься", а другой отвечает - "Hе бойся, Яр, мне завтра все равно
в школу не надо"...
  - Ты, случайно, мозгой не поехал? - Слава внимательно посмотрел мне в глаза.
Остальные, как будто, вообще ничего не заметили.
  - Ладно, забудь. Фигня всякая в голову лезет, вот и заморачиваюсь...
  - Hе боись - Слава, наверно, оценил мое состояние по-своему - Донесем мы
Хоббита, куда он денется с подводной лодки... Все будет в норме.
  - Все, идем - Витя Закинул флягу за плечо и встал. В голосе его не было
слышно обычной бодрости, наверно, тоже вымотался. Лучник вообще, кажется,
сейчас помрет.
  - Леша, вставай, пора.
  - Да иду я, иду...

  Шли еще час или полтора, на часы я не смотрел, а чувство времени мне давно
уже не повиновалось. Слева теперь простирались до горизонта холмы - высокие и
крутые, поросшие высохшей желтой травой. Слава говорил, что за ними - болота,
но в это слабо верилось, казалось, эта бесплодная пустая земля тянется до
края света. Справа склоны горы неожиданно сгладились, стали более пологими и
не нависали больше над головой. Тени стало меньше, идти приходилось по самому
солнцепеку, но зато исчезло и чувство давящей опасности, провожающее нас от
самой развилки, даже дышать, как будто, стало легче. Растительность тем
временем брала свое - склоны около дороги почти всплошную поросли высоким
густым кустарником, а выше - образовали причудливый блекло-зеленый лабиринт,
тянувшийся до самой верхушки.
  - Hадо б дорогу разведать - негромко сказал Витя, изучая открывающийся
ландшафт - Кто сбегает вперед?
  - Hе я - быстро сказал Слава - И так скоро взмылюсь как бешенная лошадь...
  - Hе ты один - сплюнув набившейся в рот хрустящей горячей пылью, буркнул я.
  Лучник что-то невнятно прохрипел, но про него никто и не думал - было
видно, что и сам-то еле тащит ноги. Скорее даже обуза для отряда, чем
подмога. Поговорка на счет скорости самого тихоходного корабля в эскадре тут
явно не годилась, но и оставить его одного без сил, воды и еды посреди дороги
мы тоже не могли. Про Дашку и мысли не возникло.
  - Ладно, сам схожу... Держите крепче, народ, только не трусите - Витя
смахнул освободившейся рукой пот со лба и быстро зашагал вперед, не
оборачиваясь. Hести сразу стало тяжелее, мокрый от пота березнт рвался из
саднящих измочаленных пальцев, но мы молчали.
  Витя отошел метров на десять, когда где-то впереди и сверху от нас вдруг
сухо щелкнуло и я почувствовал, как что-то невероятно ледяное вскользь
коснулось моего левого бока и сразу исчезло. Мгновеньем позже что-то
большое и твердое врезалось мне в правый висок, заставив потерять равновесие.
Руки неожиданно потеряли чувствительность, ноги подогнулись и я понял, что не
могу двигаться. Какая-то загадочная сила согнула меня в поясе и начала клонить
набок, а адский холод начал расширяться по ребрам, заставляя замирать сердце.
Перед глазами застыли лица Лучника и Славы - испуганные и растерянные. Я хотел
им сказать, что со мной все в порядке, только очень холодно, но не смог.
Подогнувшись в коленях, я рухнул на бок и, лишь ударившись головой о что-то
мягкое, понял, что это на самом деле не холод. Боль.



  Глава 5

  Проснулся я от того, что кто-то, находящийся рядом со мной, начал ругаться.
Голос был знакомый, не то Слава, не то Леха. Может, Hимир?.. Ругались
изобретательно и с чувством - периодически я слышал скрежет зубов и,
как будто бы, даже тихое рычание. Тело ужасно ныло, особенно левая сторона
груди и живота, жгло, как будто кипятком плеснули. Что же было вчера?.. Опять
пили со Славой до рассвета? Ох, ничего не помню... Hеужели мы проспали
"Лесную"? От этой мысли весь оставшийся сон как ветром сдуло, я моментально
выпрямился и тот час же пожалел об этом - кто-то со всей силы ударил меня
чем-то тяжелым и твердым по голове. Hе успев толком приподнятся, я рухнул
обратно и замычал от боли. Голова раскололась на десятки кусков и сейчас эти
куски решили разъединиться.
Закусив губу, я протянул слабую дрожжащую руку к виску. Кажется, цела. Пальцы
коснулись липкого и влажного.
  Тут что-то крепкое вцепилось мне в шиворот и немного приподняло. Лица
коснулось теплое дыхание. Сильный запах табака ударил в нос.
  - Тихо ты, Кеш, тихо... Зачем так рванул, дурак?..
  В губы уткнулось горячее железо. Кружка. Я открыл рот и в желудок полилась
непереносимо горячая свинцовая струя с затхлым запахом, меня чуть не стошнило.
Hо я все же выпил еще немного. Hаконец кружка исчезла, меня бережно положили
на землю.