замечательно!  -  на  лице  невесты  озадаченность  сменилась
искренней радостью. Обвив  руками  плечи  желанного  мужчины,  она  тихо
проговорила, почти касаясь губами его губ:
   - Только к чему такая спешка? Ни леди, ни ее поклонники никуда от нас
не убегут!
   -  Мне  надо  немедленно  говорить  с  герцогом,  иначе  он  способен
штурмовать замок в любую минуту: ночью из города ему уже могли доставить
осадные машины. Необходимо только получить согласие леди Таникч, а в нем
я не сомневаюсь.
   Левого уже начала утомлять эта игра, он ждал только, когда же наконец
услышит правду из уст своей хитроумной суженой.
   - Зови слуг, пусть принесут мою одежду. Ну же, в чем дело?
   Леди  Клар,  выпустив  рыцаря,  откинулась  на  подушки  и   натянуто
улыбнулась.
   - Видишь ли, вчера вечером, после того, как ты потерял сознание, леди
Таникч сама сбежала к герцогу. Сначала  она  пропала,  и  никто  не  мог
понять - куда она делась, а потом герцог прислал в замок солдата,  чтобы
тот взял для нее платье... Тебе плохо?
   Вся кровь отхлынула от лица рыцаря при этих словах невесты. Он все же
еще надеялся, что ошибся.
   - Вели принести мою одежду, - проронил он. - Я еду за ней.
   Зеленые глаза хозяйки сузились, ротик искривился  -  кажется,  Левому
повезло-таки увидеть подлинное личико этого ангела.
   Личико это тем временем показало зубки и зашипело:
   - За ней? Значит, для погони за ней ты достаточно здоров? А для  меня
у тебя нет сил даже дойти  до  постели?  Может  быть,  ты  рассчитываешь
принять участие в ярмарке женихов? Но у тебя теперь нет на это права!  К
тому же ты, кажется, забыл, что с сегодняшнего  дня  связан  законом  со
мной? Так мой отец, дяди и  братья  помогут  освежить  твою  память!  Да
незачем будет!..
   Левый, словно окаменев, в молчании смотрел на яростную  леди  Лош,  и
этот холодный сквозной взгляд приводил  маленькую  хозяйку  в  отчаяние,
вызывая еще большую ярость.
   - Ты не выйдешь из замка: солдаты получили приказ,  тебя  убьют,  как
только ты появишься у ворот!.. Я не отдам твою одежду! А  если  ты...  -
Вдруг умолкнув, она отвернулась и вытащила из под  подушки  внушительных
размеров кинжал. Неизвестно, намеревалась ли она  сразу  пустить  его  в
ход, потому что Левый быстро перехватил ее  руку.  Секунду  поборовшись,
Клар разжала пальцы, не сводя с рыцаря взбешенных глаз.
   - Послушай, - тихим и внушительным голосом заговорил  Левый  почти  в
самое ее лицо. - Прощаясь с отцом леди Таникч, я дал обет, что не покину
его дочь до тех пор, пока не доставлю ее в родной дом. Ни твой  отец  ни
дед не захотят в зятья рыцаря, нарушившего святой обет!
   - Но с тех пор ты взял на себя  еще  один  обет:  ты  уже  не  можешь
покинуть меня ради другой  дамы!  И  мои  родные  предпочтут  этот  обет
первому! - бушевала невеста.
   - Я покидаю тебя вовсе не ради дамы, а ради слова чести, данного мною
ее отцу. Ты теперь принадлежишь мне, и  я  никуда  от  тебя  не  денусь:
исполнив один долг, я вернусь, чтобы получить другой.
   Уговаривая, Левый стал осторожно гладить маленькую леди по  голове  и
по плечам, одновременно стараясь придать  голосу  ласковую,  но  твердую
интонацию.
   - Прикажи принести мне одежду и отмени все эти приказы об убийстве  у
ворот!
   Она обмякла под его руками, в глазах появилась нерешительность.
   - Честью поклянись, что вернешься ко мне!
   Это была капитуляция.
   - Клянусь честью вернуться к тебе и взять тебя  в  жены,  что  бы  ни
случилось! Если только не покину этот мир.
   Следуя за хозяйкой по коридорам, лестницам и залам, Левый то  и  дело
поглядывал на окна, в надежде, что какие-то из них выходят на поле перед
замком. Наконец, спускаясь по лестнице в одной из боковых пристроек,  он
как на ладони увидел все поле и замер, словно наткнувшись  на  невидимую
стену. Рыцари, солдаты, лошади - все они  были  еще  на  месте,  хотя  и
находились, судя по всему, в полной готовности тронуться в обратный путь
в город. Среди сверкающих доспехами на утреннем солнце воинов  двигалось
ярко-красное пятно. Это была всадница в кроваво-красном платье с  гривой
белесых волос. Ратники расступались, давая ей дорогу,  и  приветствовали
ее громкими криками, слышными даже отсюда.
   - Великолепна, не правда ли, в моем бархатном платье! - донесся сзади
язвительный голос,  вернувший  Ричарда  к  действительности.  -  Похоже,
герцог боится теперь оставить ее без своего присмотра!
   Только сейчас Левый заметил герцога. Лис ехала  чуть  позади  него  и
это, разумеется, перед ним расступались и его приветствовали воины.
   Окно, у которого остановился Левый, было открыто, и вместе с  первыми
лучами еще низко стоящего солнца ветер  заносил  в  него  свежий  аромат
мокрых лугов и утреннего тумана. Но рыцарю в этот момент показалось, что
воздух  обжигает  его  легкие  так,  что  почти  невозможно  дышать.  Он
повернулся и, едва не сбив с ног маленькую  хозяйку,  бросился  вниз  по
лестнице
 
11. 
 
   В высоко поднятой голове Лис, следующей за Горячим  сквозь  сверкание
железа, звон оружия, крики и лошадиный топот, не было  ни  одной  мысли.
Мало того, мысли причиняли ей сейчас почти физическую боль, о чем бы она
не подумала. Особенно - и не без причины - жгла мысль о Ричарде. Но ведь
он не пришел... А ведь она ждала его - ждала до последней минуты...
   С тех пор, как Лис встала с кровати, Логанн почти не отпускал  ее  от
себя. Он даже сам ее одел! Как любая женщина своего времени Лис, конечно
же, была избалована с детства, но все же не до такой степени,  чтобы  ее
одевал сам правящий принц крови! Она сумела по достоинству оценить  этот
знак его чувства к ней.
   Во время завтрака в гостиной Лиc так и  подмывало  спросить  -  а  не
собирается ли Горячий покормить ее  из  ложечки.  Но  она  не  решилась,
понимая, что это было бы уж слишком. Тем более, что есть ей  по-прежнему
не хотелось, и за столом  она  едва  смогла  заставить  себя  проглотить
несколько кусков ароматного поджаренного мяса.
   Девушка была уверена, что прямо из деревни они отправятся  обратно  в
город, где Логанн должен был  присутствовать  на  закрытии  турнира,  но
герцог, усадив ее на лошадь и сам вскочив  в  седло,  поскакал  прямо  в
поле, где снималось с лагеря его незванное войско.
   В  этом  был  весь  Горячий  -  блеск  изысканных  покоев  и   тонкие
политические игры то и дело сменялись им на кочевые военные костры, и он
не мог отказать себе в удовольствии лишний  раз  окунуться  в  атмосферу
просыпающегося военного лагеря.
   Однако к их прибытию лагерь уже не только проснулся, но и пребывал  в
полной готовности тронуться в путь. Проезжая  среди  приветствующих  его
рыцарей, Логанн часто останавливался и лично обращался  к  некоторым  из
них - представителям знатнейших  родов  его  государства,  или  рыцарям,
заслужившим своею доблестью его уважение. Отвечая  на  вопросы  герцога,
они на какое-то время вынуждены были отрывать восхищенные взоры  от  его
прекрасной спутницы, но с тем только, чтобы очень скоро  вновь  обращать
их к ней.
   Уже почти закончив  осмотр  войска,  Логанн  вдруг  натянул  поводья,
пристально глядя поверх голов ратников в сторону замка.
   - Подумать только, он таки от нее ускользнул! - с легкой усмешкой сам
себе сказал герцог. Лис проследила за направлением его  взгляда,  но  ей
пришлось приподняться в седле, чтобы хорошенько разглядеть  человека,  о
котором говорил Горячий.
   То был всадник, только что выскочивший из открытых ворот  замка.  При
легком вооружении и в доспехах, но без шлема, он во весь опор скакал  по
направлению к ним. Лис узнала его в тот же миг, как  увидела.  Вслед  за
ним из ворот выехал еще один воин, казавшийся каким-то  очень  маленьким
по сравнению со своим конем, хотя конь его был нормального  роста.  Этот
крошка-рыцарь устремился прямиком следом за первым.
   Горячий тронул лошадь и  не  торопясь  двинулся  навстречу  всаднику.
Воины расступались перед герцогом, пропуская его, рыцарь же вынужден был
попридержать скакуна, чтобы не столкнуться с кем-нибудь из них.
   Герцог и рыцарь медленно сближались и наконец сошлись  в  самой  гуще
воинов. Остановившись, они какое-то  время  молча  изучали  друг  друга.
Первым заговорил герцог.
   - Мне кажется, что мы где-то уже встречались с Вами,  сэр  рыцарь,  -
произнес он.
   - Да, милорд герцог Эйморкский! Это  я,  граф  Маски,  увез  вчера  с
ристалища благородную леди Таникч! - заявил во всеуслышание Левый. -  Вы
сказали, что она принадлежит тому, кто сможет увезти  ее  с  площади.  Я
слышал и сделал это!
   - Так что же? Вы явились сюда, чтобы просить у Нас баронский титул за
этот подвиг?
   - Я здесь, чтобы заявить, что присвоение Вами этой женщины незаконно!
Вы не смогли удержать ее в  своих  руках  один  раз,  но  это,  согласно
закона, лишает Вас права обладать ею!
   - Уж не Вы ли хотите попробовать ее у меня забрать?
   Такая  угроза  прозвучала  в  этом  негромком  вопросе,  что  холодок
пробежал по спине у Лис, по-прежнему находившейся слева  и  чуть  позади
герцога.
   - Я тоже лишился этого права. Но полагаю, что смогу восстановить  его
в честном бою!
   - Ты хочешь сразиться со мной? За мою женщину?
   Горячий коротко рассмеялся и стал разворачивать лошадь.
   -  Так  и  быть,  я  прощаю  тебе  эту   наглость,   как   последнему
представителю доблестного рода, сложившего свои головы в бою за Нас!
   - Я знал о герцоге Логанне, что он непобедимый боец! Но сейчас -  мне
это показалось, или он и впрямь испугался? - крикнул Левый уже  в  спину
отъезжающему Горячему. Мертвая тишина повисла над полем после этих  слов
рыцаря. Логанн развернул коня и подъехал вплотную  к  обидчику,  толкнув
своим коленом в его колено.
   - Я не буду драться за то, что мне и так  принадлежит.  Я  убью  тебя
просто ради того, чтобы ты больше не путался у меня под ногами!
   Резко повернув коня, он отъехал и стал спешиваться.
   - Я согласен драться только за женщину, - глухо промолвил рыцарь,  не
трогаясь с места.
   В это время за спиной у него среди конных воинов  ,  плотным  кольцом
окруживших место спора, началось движение. К  ним  пробивался  маленький
рыцарь, преследовавший Левого от самых ворот замка. Это был мальчик  лет
десяти-двенадцати, младший брат леди  Лош,  которого  Лис  видела  вчера
мельком в замке. Протолкавшись в передний ряд, он остановился и, сверкая
глазами, стал с серьезным  насупленным  лицом  наблюдать  за  разворотом
событий.
   Герцог уже стоял на  земле,  и  подбежавший  оруженосец  подавал  ему
оружие.
   - Что ж, хорошо! - ответил он на последние  слова  Левого.  -  Можешь
считать, что ты умрешь за нее!
   После этого  его  соперник  спешился,  но  прежде  чем  обнажить  меч
крикнул:
   - Давайте обговорим условия, милорд! В случае моей победы  я  забираю
леди и беспрепятственно увожу ее отсюда!
   За спиной у герцога тоже началось движение, и он обернулся, ничего не
ответив. Это Лис, соскочив с лошади, хотела броситься  между  мужчинами,
но предусмотрительный Валент, подойдя сзади, удерживал ее за локти.
   - Уезжайте, сэр Маски! Вы опоздали!  Я  уже  сделала  свой  выбор!  -
крикнула Лис, пытаясь вырваться.
   Повернувшись обратно к сопернику, Горячий заметил:
   - Кажется, леди имеет намерение заслонить Вас собой. Ей  уже  удалось
вчера спасти таким манером всю свою родню.  Но  подобного  рода  военные
хитрости проходят со мной не больше одного раза!
   - Май, прошу, не надо! Он же убьет тебя! - отчаянно выкрикнула Лис.
   - Можете не сомневаться, леди, - заверил сквозь зубы Горячий, начиная
бой. Лис не издала больше ни звука, поняв, что ее заступничество  только
навредило рыцарю. Она поглядела по сторонам, в безнадежной надежде,  что
откуда-то извне еще может подоспеть неожиданная помощь. Тут Лис к своему
удивлению увидела среди окружающих место поединка ратников своего  отца,
братьев и других Таникчей, теснившихся где-то сзади. Не  то,  чтобы  она
совсем позабыла о них,  но  мысль  о  том,  что  они  тоже  могут  здесь
присутствовать,  почему-то  совсем  не  приходила  ей  в  голову.   Тихо
переговариваясь,  Таникчи  внимательно  следили  за  происходящим.   Лис
встретилась глазами с отцом и граф Таникч  кивнул  ей.  Это  ее  немного
ободрило,  так  как  она  опасалась,  что  после  вчерашнего  отчаянного
поступка на турнире родные станут презирать ее. Но сейчас она ожидала от
них решительных  действий,  а  Таникчи,  затаив  дыхание,  наблюдали  за
схваткой, даже и не думая вмешиваться.
   Теперь Валент отпустил девушку и стоял рядом,  весь  сосредоточившись
на сражении. Лис поняла, что уже не может  предотвратить  неизбежного  и
стала про себя молить Всевышнего о  спасении  Ричарда.  Еще  при  первых
дерзких словах рыцаря, брошенных им в лицо  властелину  Эйморка,  сердце
девушки начало потихонечку падать в узкий ледяной  колодец.  Теперь  оно
стремительно летело вниз, и не было у колодца дна, как не  было  надежды
на то, что Ричард выйдет живым из этого поединка.
   Лис ни на секунду не усомнилась в словах Горячего, что  рыцарь  будет
им убит, и просила  Бога  только  об  одном:  чтобы  рана  его  не  была
смертельной. Она уже записывала себя в виновницы его смерти  и  клялась,
что поедет с ним, куда он скажет, и будет всю жизнь сидеть,  привязанной
к стулу профессора Ларсена, лишь бы только Ричард вышел живым  из  этого
поединка.
   А между тем исход этого боя вовсе не был так уж предрешен. Это вскоре
стало ясно всем окружающим, испытанным в боях  воинам,  в  том  числе  и
Валенту, чье беспокойство вскоре начало прорываться из-под привычной ему
маски  ледяного  спокойствия.  "Остановитесь,  милорд,  Вы   не   можете
рисковать своей жизнью!" - хотел было крикнуть он, но мысль о  том,  что
герцог на протяжении  всей  жизни  только  и  делал,  что  рисковал  ею,
заставила капитана промолчать: он знал, что Горячий не остановится.
   Все поле, покрытое воинами, стихло, прислушиваясь к  разносящемуся  в
этой тишине звону мечей. Схватка не походила на  вчерашний  поединок,  в
котором получил ранение брат Лис. Участники не были, подобно  Таникчу  и
Мерсхитту, наглухо закованы в сталь, их  головы  были  обнажены,  выпады
быстры и резки и нисколько не напоминали замедленный  ритуальный  танец,
как во вчерашнем сражении. Оба они  являлись  бойцами,  что  называется,
Милостью  Божьей.  Каждый  предугадывал  любое  движение  противника   и
реагировал мгновенно, каждый интуитивно ощущал расстояние, направление и
силу броска.
   Горячий  давно  потерял  счет  боям,  в   которых   ему   приходилось
участвовать. Он был мастером прежде всего во внутренней, психологической
технике боя: искусстве заронить в душу врага семена страха, посеять  там
панику, с целью взять сначала моральный верх. Сегодня же герцог  впервые
чувствовал, что не может достать противника ни изнутри ни  снаружи.  Это
напоминало непроницаемую  стальную  стену;  все  его  усилия  как  будто
уходили в песок. Примерно то же самое ощущал и Левый, но он,  в  отличии
от герцога, был к этому готов.
   Окруженные рыцарями, вдыхая  запахи  догоревших  костров,  лошадей  и
влажной земли, мужчины дрались насмерть. Лис  оставалось  только  стоять
рядом и со спокойствием отчаяния наблюдать за их схваткой.
   Исход этого боя тоже зависел от случайности,  и,  происходи  подобное
сражение на турнире, герцог сам остановил бы  его.  Однако  на  сей  раз
единоборство не могло все же считаться равным: один из бойцов был ранен,
и эта рана, о которой Левый заставил себя на время забыть,  должна  была
рано или поздно дать о себе знать. Он не мог дожидаться  случайности,  и
то,  что  произошло,  таковой  не  являлось.  При  очередном   нападении
Горячего, отбивая удар, рыцарь чуть повернул кисть руки,  так,  что  меч
герцога  скользнул  по  его  мечу,  и  сделал  выпад.  Прием  был  очень
рискованный,  и,  нанося  удар,  Левый  сам  получил  мечом  по  правому
наплечнику, едва успев слегка отклониться, чтобы уберечь голову.
   Его меч царапнул по верхнему краю щита Горячего и вошел тому в  левое
плечо, под наплечник, буквально разворотив его. Рыцарь сразу же отпрянул
назад, почти онемевшей рукой вырвав меч из раны.
   Логанн не упал, а только оглянулся, нашел глазами замершего  рядом  с
растерявшейся Лис Валента и протянул к тому руку, все еще сжимавшую меч.
Капитан, словно очнувшись, бросился вперед и подхватил своего  государя.
По всему полю в мгновение ока разнеслась весть, что герцог ранен.
   Переводя дух, Левый вложил в ножны меч, даже не вытерев с него крови.
При общем молчании, нарушаемом только голосом капитана, отдающего приказ
вестовому скакать в замок  за  врачом,  он  подошел  к  девушке  и  стал
помогать ей усаживаться в седло.
   - Ты не убил его? Он не умрет? - прерывистым  полушепотом  спрашивала
Лис, пытаясь заглянуть в глаза Ричарда.
   - Нет, - обронил сквозь сжатые зубы победитель.
   - Маски! - услышал Левый голос герцога и обернулся. Валент уже уложил
Горячего на землю и делал все, чтобы остановить лившую  из  раны  кровь:
бывалому солдату это было не впервой. Левый подошел и  протянул  Валенту
мензурку с кровоостанавливающим. Тот, не задавая вопросов, взял ее.
   - Тебе ее не удержать, - сказал Горячий, тяжело  дыша  и  морщась  от
боли. - Ты уведешь ее отсюда, но далеко вам все равно не уйти!..
   - Смиритесь, милорд. Вам принадлежит здесь все, но только эта женщина
не может быть Вашей, - отвечал рыцарь.
   - Эта женщина уже моя.
   Тут Валент приложил  к  ране  лекарство,  и  герцог  склонил  голову,
преодолевая приступ острой боли.
   Левый отвернулся и быстрым шагом направился к своему коню. Вскочив  в
седло и взглядом показав Лис, чтобы она следовала за  ним,  он  двинулся
прямо на рыцарей, плотная стена которых подалась назад  и  расступилась,
давая ему дорогу.
   Продвигаясь вперед между ними, Левый обернулся,  проверяя,  здесь  ли
девушка, и увидел, что кроме Лис за ним следует целый эскорт. То были ее
родственники, среди которых затесался и младший  Лош:  Левый  поймал  на
себе его восхищенный и преданный взгляд.
   Из окна замка Лош, плотно сжав тонкие губки, за их отбытием наблюдала
маленькая хозяйка. Все поле лежало перед ней, как на огромном  блюде,  и
леди только что тоже имела возможность  наблюдать  за  схваткой.  Что-то
подсказывало Клар, что она совершила большую ошибку, выпустив жениха  из
своих рук, и ей уже больше никогда его не увидеть, невзирая на данное им
слово чести. Единственной ниточкой  надежды,  связывающей  ее  теперь  с
суженым, был младший брат леди, которого она послала  вслед  за  рыцарем
для присмотра.
   Леди Лош следила глазами за удаляющимся красным платьем и в  душе  ее
бушевала черная и жгучая, но совершенно бесполезная теперь ревность.
 
12. 
 
   - Акьютт, детка, что с тобой?..
   Вот уже  полчаса,  как  Лис  скакала  в  окружении  своих  мужчин  по
незнакомой ей дороге,  удаляясь  от  неприветливого  замка  Лош.  Ричард
упорно держался впереди и до сих пор ни разу не заговорил с  ней.  Отец,
все  это  время  скакавший  рядом   с   рыцарем,   негромко   о   чем-то
переговариваясь с ним, обернулся на дочь и, придержав лошадь,  обратился
к ней. Причиной, заставившей его это сделать, были слезы, бежавшие в два
ручья по щекам девушки.
   - Не переживай, забудь, моя девочка... Теперь  все  будет  хорошо,  -
утешал ее граф Таникч. Слезы дочери будили в его душе бессильную ярость,
относящуюся не столько к властелину Эйморка, от  которого  граф,  хорошо
зная Горячего, ничего другого и не ожидал, сколько  к  себе  самому,  не
сумевшему надежно уберечь девочку. Граф прекрасно  отдавал  себе  отчет,
что им еще повезло, и ночь в объятиях герцога - отнюдь не  самое  худшее
из зол, которые могли случиться с его дочерью после того, как  она  была
похищена.
   Левый тоже обернулся и, увидев заплаканное лицо Лис, в тот же  момент
оказался рядом. Он поймал ее лошадь под уздцы и, остановившись, заставил
останови