заняться обработкой ран - своих  и  лошадей  -  нанесенных
плотоядными щупальцами гадов.
 
21. 
 
   Воздух был желтого цвета. Словно уложенный неровными пластами  разных
оттенков желтизны - от лимонного до темно-абрикосового -  он  был  таким
плотным, что казалось - его  можно  пить.  Со  всех  сторон  возвышались
зазубренные клыки невысоких  скал,  будто  бы  прораставшие  из  твердой
почвы, не способной, должно быть, породить ничего иного. Солнца не было.
Густой желтый свет источался как бы самой здешней  атмосферой,  скалами,
землей, каждой молекулой теплого тяжелого воздуха.
   Здесь был конец пути. Левый понял это, едва только сухая гулкая земля
вечно дремлющего мира легла ему под ноги.
   Позади были два месяца странствий. За спиной остались  тысячи  миров,
сказочно-прекрасных и невообразимо-жутких, обжигающих  зноем,  так,  что
раскаленная одежда начинала дымиться и оставляла ожоги на коже, и  таких
холодных, что живым  в  закоченевшем  теле,  казалось,  остается  только
бьющееся сердце. Позади был мир зыбучих песков, где они  потеряли  своих
лошадей, и мир плотоядных камней, в котором Валент  оставил  два  пальца
левой руки. Позади были  сражения  с  десятками  гадов  -  бородавчатых,
рукокрылых, паукообразных, головоногих и,  наподобие  желе,  не  имеющих
определенной формы. Однажды им даже пришлось обороняться от  невинных  с
виду растений, похожих на ветвистые - слишком уж ветвистые - низкорослые
деревья, лишенные листвы, которые поначалу сделали попытку их усыпить, а
затем, видимо, поняв, что не успеют - опутать и  задушить  гибкими,  как
хлысты, ветвями.
   В качестве продовольствия у Левого  имелся  запас  пищевых  таблеток,
которого им хватило бы на целый год.  Но  они  не  упускали  возможности
поохотиться и сделать запасы нормальной пищи, хотя миры, богатые  годной
к употреблению  дичью,  попадались  нечасто.  В  таких  мирах  они,  как
правило, устраивали долгие привалы, давая отдых себе и лошадям,  охотясь
и  занимаясь  собирательством,  пока  над  кострами   сутками   вялилось
разрезанное на длинные полосы мясо. Набравшись сил, они шли  дальше.  Их
целью был край мира. Манящая и недостижимая, всегда ускользающая  вместе
с обманчивой полосой горизонта земля, во все времена  звавшая  в  дорогу
искателей и путешественников. Теперь эта Земля лежала у них под  ногами.
Последняя. Ричард знал это. И все же чувствовал,  что  есть  еще  дорога
дальше.
   Он шел вперед, на ходу  погружаясь  в  контакт  с  глубинными  полями
пограничного мира, уже ничего не видя вокруг. Он не заметил,  как  замер
на месте Валент, и остановился,  только  когда  на  пути  у  него  встал
каменный столб.
   Ричард медленно поднял голову.
   Сначала он увидел одетые в черное ноги. Он отступил на шаг и поглядел
выше.
   На столбе, возвышавшемся над Левым  головы  на  две,  сидел  человек.
Молодой. Черноволосый. Весь одетый в черное, в черном, спадающим с  плеч
плаще. Первый человек, увиденный ими с тех пор, как они миновали Барьер.
   Человек  глядел  сверху  вниз  на  Ричарда.  Вся  поза  незнакомца  и
выражение его лица  говорили  о  долгом  ожидании  как  будто  бы  давно
назначенной встречи. С другом, который сильно задержался.
   - Ты все-таки пришел. - сказал незнакомец.
   - Да...
   - Все говорило о том, что я проиграл... Но ты пришел.
   Левый медленно приходил в себя. Он сделал еще шаг назад.
   - Кто ты?..
   - Я один из тех, кого вы называете "Сверхрасой".  Последний,  кто  не
переставал в вас верить.  Единственный,  кто  на  протяжении  сотни  лет
борется за вас.
   - Ты можешь спасти человечество?..
   - Теперь - да.
   Ричард   хотел   было   спрашивать   еще,   но   незнакомец    сделал
останавливающий жест рукой. Он склонил голову,  словно  бы  собираясь  с
мыслями. Потом заговорил.
   -  Вы  с  самого  начала  были  очень  перспективной  расой.  На  вас
возлагались большие  -  может  быть,  даже  главные  -  надежды.  Девять
тысячелетий назад наметился ваш первый взлет. Мы ожидали его с волнением
и готовились встретить вас здесь, на краю вашего мира. Но ожидание  наше
было   напрасным.   Вы   слишком   увлеклись   техническим   прогрессом.
Разочарование некоторых из нас было так велико, что они уже тогда от вас
отвернулись. Но их было немного. Ребенок заигрался механической игрушкой
- только и всего. Он подрастет  и  бросит  ее  ради  живой  Вселенной  -
рассуждали мы и строили новые планы и делали новые  расчеты,  когда  это
должно произойти. А вы все  продолжали  совершенствовать  свою  технику.
Сроки проходили, мы назначали новые. Вы  изобрели  компьютеры.  Вышли  в
космос и в конце концов с помощью техники покорили его. Но при  этом  не
продвинулись в  своем  развитии  ни  на  шаг.  Ребенок  уже  давно  стал
взрослым, но продолжал строить для себя все новые игрушки и  забавляться
ими. Тогда от вас отвернулись почти все. Но те, кто остался, решили, что
вам необходима реальная  помощь.  Тогда  мы  приоткрыли  лучшим  из  вас
краешек подлинного знания - и на его основе вы сразу  же  создали  новую
машину - Инсайдер,  и  начали  с  его  помощью  путешествовать  по  иным
пространствам. И в вас потеряли веру последние... Но я был одним из тех,
кто стоял у  ваших  истоков...  Теперь  же  я  остался  один.  И  сделал
последнюю безумную попытку вас спасти. Я выбрал один из ваших  миров,  и
подарил людям этого мира знания о безграничности  пространства  и  о  их
собственных безграничных  возможностях  в  этом  пространстве.  Но  груз
оказался для них слишком тяжел. Эти люди  умели  только  играть.  И  они
рассеялись, растворились, заигрались в этой безграничности. А  я  понял,
что проиграл...
   - И тогда было принято  решение  нас  уничтожить?  -  мрачно  спросил
Левый. Незнакомец устало усмехнулся.
   - Нет. Все проще. В ваших мирах слишком сильно  сопротивление  грубой
материи. Кажется, вы называете это энтропией.  Никакая  жизнь  не  может
существовать и развиваться в них слишком долго  без  поддержки  извне  -
сама Вселенная тем или иным способом гасит эту жизнь. Именно  поэтому  в
эпоху покорения космоса вы не нашли во вселенной братьев  по  разуму,  а
только примитивные  формы  жизни.  Помогая  вам  "встать  на  ноги",  мы
миллионы раз спасали вас  от  неминуемой  гибели.  Отныне  же  вам  было
отказано в поддержке. Вы были обречены... Тогда  я  пошел  к  Мастеру  и
задал ему вопрос.
   -  Что,  если  появится  среди  этих  миров  один,   который   сможет
измениться?
   Он ответил:
   - Мы ждали слишком долго. Этого не будет.
   - И все же?
   Он ответил:
   - Тогда мы спасем всех.
   - А если изменится только один народ?  -  спросил  я.  Он  задумался.
Потом ответил:
   - Мы спасем их.
   - Всех?
   - Да.
   Тогда я задал последний вопрос...
   Незнакомец замолчал, пристально глядя на Ричарда.
   - Быть может, ты догадаешься, какой?..
   - Что, если это будет один человек?..
   Незнакомец чуть заметно удовлетворенно улыбнулся. Затем продолжил:
   - Мастер взглянул на меня долгим-долгим взглядом. И ответил:
   - Тогда спасем... Всех.
   Незнакомец умолк, глядя сверху в глаза Левому. Ричард не  знал  отца,
но сейчас он понял, как смотрит отец на сына, не обманувшего его надежд.
Ему показалось, что взгляд этот длится бесконечно долго. Скорее же всего
прошли лишь мгновения. Потом незнакомец вновь заговорил:
   - Теперь возвращайся. Отсюда ты можешь идти в любую сторону  -  здесь
ваша Спираль замыкается сама на себя. И ты вернешься в  родной  мир  "со
стороны, прямо противоположной той, в которую первоначально направился".
   - Значит, болезнь?..
   - Очень скоро ваши ученые найдут против нее вакцину...  Или  как  там
это у них называется?
   Левый вдруг вспомнил об идее Лис. А что, если...
   - А что, если наши ученые создадут новую женщину?..
   Незнакомец задумчиво улыбнулся.
   - Лилит?
   Левый кивнул.
   - Вряд ли стоит повторять былые ошибки, - продолжая улыбаться, сказал
незнакомец. - Тем более те, которые уже были повторены.
   Левый на мгновение задумался.
   - Елена?..
   - Да. И она. Самые совершенные из всего, что  может  породить  грубая
материя. Лучшие из созданий в ваших мирах. Но разве они принесли  в  них
счастье?.. Женщины-мечты, о которых мужчины  бессознательно  грезят  всю
жизнь, черты  которых  ищут  во  всех  женщинах  и,  найдя  лишь  слабые
отголоски, навсегда отдают за них душу? Из-за этих женщин пролились реки
крови, но смогли ли они осчастливить хотя бы  одного  мужчину?..  Назови
мне его, и я скажу "да".
   Левый склонил голову. Если его Лис, за которую он сам только и делал,
что проливал свою и чужую кровь и из-за которой едва не взошел на плаху,
была лишь "слабым отголоском"... Тут было над чем подумать.  А  вдруг...
Но к чему догадки, когда можно просто спросить?
   Ричард вскинул голову. Незнакомец вовсю улыбался.
   - А вот на этот вопрос я тебе не отвечу,  -  сказал  он.  И  медленно
растворился в желтом мареве.
   - Мы еще встретимся? -  крикнул  Левый.  Ответа  не  последовало.  Но
спустя мгновение плывущие, осязаемо-плотные воздушные слои  над  столбом
всколыхнулись. Левый понял это, как ответ, которого он ждал.
   Он  обернулся  к  Валенту.  Тот  стоял  неподалеку,   там   же,   где
остановился, увидев черную фигуру. Но, когда Левый сделал  к  нему  шаг,
Валент опустился на одно колено.
   - Я слышал все, - проговорил он. - И понял главное. Мы достигли  того
места, где тебе было дано просить. И ты просил о судьбах мира...
   Валент помолчал, словно бы размышляя.
   - Скажи, - наконец продолжил он, - чем я могу отблагодарить  тебя  за
честь, которую ты мне оказал, выбрав своим провожатым?
   Левый подошел к капитану и положил ему руку на плечо.
   - Ты оказался достоин этой чести. За что же тут благодарить?
   Валент поднялся.
   - Что ж, можешь не отвечать. Я в любом случае остаюсь перед  тобой  в
долгу. Вместе со всем миром.
   - Я - кредитор целого мира? - Левый засмеялся. - С таким званием  мне
долго не протянуть, как думаешь?
   Он хлопнул озадаченного Валента по плечу.
   - Ну что, капитан, в дорогу?
   И, не дожидаясь ответа, пошел вперед. Гулкая  почва  под  его  ногами
постепенно покрылась зеленой травой, на голову  хлынул  дождь,  а  через
десяток шагов засияло солнце.
   Им предстояло проделать обратный путь через преисподнюю.
   Но это была дорога домой.