рать лучше, подумал  Мюллер.
Они вступили в отведенную им спальню. Свет был притушен. Мюллер  вспомнил,
как вынужден был довольствоваться секссаторами, и почувствовал  тяжесть  в
низу живота.  Марта  обогнула  его  и  скрылась  в  соседней  комнате.  Он
разделся.
     Она вернулась обнаженной. Нарочитой косметики уже не было,  а  волосы
вновь стали голубыми.
     - Так ты выглядшь намного лучше. У гидрян то ли пять полов, то ли  ни
одного. Я так точно и не понял. Однако мне кажеться, что  как  бы  они  не
этим не занимались, люди находят больше удовольствия. Что ты  остановилась
там, Марта?
     Она молча приблизилась. Одной рукой он обнял ее за  плечи,  в  другую
поместил округлую грудь. Раньше,  когда  он  это  делал,  то  ощущал,  как
твердеет от желания ее сосок под ладонью. Сейчас же она  чуть  подрагивала
как испуганный жеребенок. Губы ее  тоже  оказались  сухими,  напряженными,
враждебными. Он усадил ее на кровати. Она вопреки своему желанию  пыталась
ласкать его.
     В ее глазах он увидел страдание.
     Она отодвинулась от него и  упала  на  подушки.  Он  видел  ее  лицо,
перекосившееся от с трудом сдерживаемой муки.
     - Возьми меня, Дик, - произнесла она. - Ну скорей же!
     - Тебе так не терпится? Правда? Она хотела взвалить его на  себя.  Он
высвободился и сел. Красные пятна заливали ее лицо и спускались на  плечи,
по щекам текли слезы.
     - Скажи мне, что с тобой, Марта?
     - Не знаю.
     - Ты ведешь себя так, словно заболела.
     - Наверно.
     - Когда тебе стало не хорошо?
     - Зачем эти вопроы? Милый, иди же ко мне!
     - Но ведь тебе не хочеться. Ты делаешь это от доброты сердечной.
     - Я хочу, чтобы ты был счастлив, Дик. Дик, я  же  тебя  предупреждала
насчет экспедиции. Говорила, что я могу предвидеть будущее. Что тебя может
ждать что-то плохое, но не обязательно смерть.
     - Скажи мне, где болит?
     - Не могу... не знаю...
     - Ложь. Когда это началось?
     - Сегодня утром. Едва я встала.
     - Еще одна ложь. Я должен знать всю правду.
     - Возьми меня, Дик, не заставляй меня дольше ждать. Я ...
     - Что?
     - Уже не могу это вынести.
     - Ничего... Она вскочила с постели и принялась тереться об него,  как
кошка. Он схватил ее за кисти рук.
     - Скажи, чего ты больше не можешь вынести, Марта? Она сжала зубы.  Он
сжимал ее руки все сильнее.  Она  откинулась  назад,  так  что  голова  ее
свисала, а груди целились в потолок. Теперь она вся была мокрая  от  пота.
Растревоженный, жаждущий, он настаивал:
     - Скажи, чего ты не можешь вынести?..
     - Твоей близости, - призналась она.



                               Глава шестая

                                    1.
     В лабиринте был намного теплее, дышалось более теплым  воздухом,  чем
на равнине. Наверное стены не пропускают ветра, подумал Раулинс.
     Сверни влево... три шага... поставь правую ногу у той  черной  полосы
на тротуаре... полный поворот на девяносто градусов вправо... еще раз...
     Это несколько напоминало детскую игру в "классы".  Только  что  здесь
игра шла на более высокие ставки. Следи за каждым  твоим  шагом,  чуствуя,
как смерть идет по пятам. Что за люди выстроили этот город? Он увидел  луч
энергии,  пересекающий  ступени  перед   ним.   Компьютер   приказал   ему
задержаться. Раз, два, три, четыре, пять... Иди!
     По другую сторону этой преграды он остановился и повернулся. Бордман,
хотя и старше его, догонял его, помахал ему рукой и подмигнул. Сейчас  ему
предстояла та же ловушка.  Он  уже  миновал  место,  в  котором  вспыхивал
энергетический луч.
     - Передохнем минутку? - спросил Раулинс.
     - Не относись с такой снисходительностью к старому человеку,  Нед  не
задерживайся, я еще не устал.
     - У нас трудный участок впереди.
     - Вот и нечего рассиживаться. Раулинс просто не мог смотреть  на  эти
кости . Существа разных видов встретились тут со смертью.
     Яркий свет вспыхивал здесь множество раз в секунду.  Бордман,  идущий
на расстоянии пяти метров за Раулинсом, превратился  в  зловещий  призрак,
дергающийся в конвульсиях. Оглянувшись, Раулинс был вынужден  был  махнуть
перед глазами рукой, чтобы увидеть эти сдержанные движения.
     Он слышал голос компьютера:
     "Пойди десять шагов и остановись. Раз, два, три. Пройди десять  шагов
и остановись. Быстрее пройди до конца платформы".
     Здесь, в зоне "Д" кошмары подстерегали почти везде, и у него путалась
лишь их очередость. Может быть, это здесь блок, весящий тонну,  падает  на
неосторожных? А стены, что сжимаются? А где мост, который  ведет  в  озеро
огня?
     Бери среднюю продолжительность жизни человека, он мог бы прожить  еще
двести пять лет. Он хочет жить как можно дольше.



                                    2.

     Зверь с длинными зубами сидел на пороге дома  напротив  них.  Бордман
осторожно отцепил от своего пояса оружие и включил автоматический  прицел,
установив его на тридцать килограммов массы в радиусе пятидесяти метров.
     - Не промахнусь, - сказал Бордман и  выстрелил.  Хищник,  спрыгнув  с
порога, вытянул лапы в агонии и упал. Откуда-то  прибежали  три  маленькие
зверушки, питающиеся падалью, и начали рвать его в клочья.
     Бордман захохотал. Чтобы попасть из оружия с автоматическим прицелом,
не надо быть хорошим стрелком. Но он давно не  охотился.  когда  ему  было
тридцать  лет,  он  провел  томительную  неделю  на  охоте   в   Сахарском
заповеднике вместе с  группой  из  восьми  значительно  старших,  чем  он,
заправил. Он охотился с этими людьми, так как заботился о  своей  карьере,
но вообще-то ему там не понравилось - душный воздух, яркий  блеск  солнца,
мертвые  грязные  звери  на  песке,  бессмысленные  убийства.  когда  тебе
тридцать лет, то не слишком понимаешь мудренные развлечения людей среднего
возраста. И все же он выдержал до конца, в надежде, что  в  делах  карьеры
ему помогут хорошие отношения с ними. И  они  помогли  в  самом  деле.  Но
теперь это уже было что-то другое. Не развлечение, не спорт.



                                    3.

     Изображения менялись на экране. Раулинс увидел, как  лицо  его  отца,
четкое поначалу, понемногу сливается с фоном,  проекцию  каким-то  образом
представлял глаз смотрящего. Робот,  проходя  тут,  видели  экран  пустым.
Теперь же  Раулинс  увидел  шестнадцатилетнюю  Марибель  Чембере,  ученицу
второго  класса  лицея  Мадонны  Милосердия  в  Рокфорде,  штат  Иллинойс.
Мерибель с несмелой улыбкой принялась раздеваться. Волосы ее были мягкими,
губы припухшие и влажные. Она расстегнула лифчик и  обнажила  два  крепких
полушария с сосками словно  огоньки.  Марибель  смущенно  разрумянилась  и
обнажила теперь нижнюю часть тела. Во впадинах  над  ее  пухлыми  розовыми
ягодицами поблескивали аметисты. Бедра обвивала  цепочка  с  крестиком  из
слоновой кости. Раулинс пытался не смотреть на  экран.  Он  вслушивался  в
голос компьютера, управляющий каждым его шагом.
     - Я восстала из мертвых и жива теперь, -  хрипло  и  многозначительно
произнесла она.
     Она призывала его, подманивая тремя пальчиками. Строила  ему  глазки.
Слала воздушные поцелуи.
     - Иди ко мне, за этот экран, глупенький! Я тебе покажу,  как  приятно
это может быть...
     Она хохотала, изгибалась, шевелила  плечиками.  Кожа  ее  приобретала
темно-зеленый цвет. Глаза меняли место, перемещаясь по лицу. И  неожиданно
экран скрылся за полыхающим огнем. Подчиняясь шепоту  мозга,  который  вел
его, он успешно миновал и ту ловушку.



                                    4.

     Экран показывал какие-то абстрактные узоры:  геометрическкие  власти,
прямые линии  на  марше,  неподвижны  фигуры.  Бордман  задержался,  чтобы
полюбоваться этим. А потом двинулся дальше.



                                    5.

     Лес колеблющихся ножей у внутренней границы зоны "Х".



                                    6.

     Жара усиливалась. Пришлось идти по раскаленной мостовой на  цыпочках.
Это вызывало тревогу, так как никто из тех, кто испытывал трассу, этого не
испытывали. Может, на трассе происходят перемены? Может, город  скрывал  в
себе новые дьявольские загадки? Сколько еще  будет  мучать  жара,  где  ее
территория кончается? Выживет ли он, добереться  ли  до  зоны  "Е"?  Может
быть, это Мюллер хочет не пропустить его в сердце лабиринта?



                                    7.

     Может быть, Мюллер увидел Бордмана и хочет убить его?  Не  исключено.
Он имеет все причины для ненависти. Может быть, надо пойти быстрее,  чтобы
удалиться от Бордмана. Да  жара  все  сильнее.  С  другой  стороны,  тогда
Бордман может заподозрить меня в трусости.



                                    8.

     В глубине зоны "Г" Бордман оказался перед дезориентационным  экраном.
Он не боялся этих опасностей  лабиринта.  Но  он  боялся  идти  туда,  где
свидетельства разума ложны. он  доверял  своему  разуму.  Ему  уже  трижды
пришлось менять сетчатку. Трудно правильно  анализировать  мир,  если  нет
уверенности, что ты все четко различаешь.
     Теперь он был в стране фонтомов.
     Паралельныне линии сливались. Треугольные фигуры все  как  одна  были
сложены из тупых углов. Река, пересекавшая долину, текла  в  гору.  Звезды
повисли, спутники кружили вокруг друг друга.
     Закрыть глаза и не позволять сбить себя с толку.
     "Левая нога, правая. Левая. Правая. Чуть - чуть влево...  Передвинуть
ногу. Еще немного. И вновь вправо. И снова вперед".
     Запретные плоды искушали его, всю  жизнь  он  старался  увидеть  все.
Единственная надежда выбраться отсюда, сказал он себе, это  держать  глаза
закрытыми. Если я открою глаза, они обманут меня, и я пойду на  гибель.  Я
не имею права умереть так глупо, когда так много людей испытало это, чтобы
продемонстрировать мне, как надо себя вести.
     Он стоял неподвижно. Слышал, как голос компьютера пытался  поторопить
его.
     - Подожди, - буркнул он. - Могу же я поглядеть немного, если стою  на
месте? "А гейзер огня? - напомнил ему компьютер. - Достаточно было страха,
чтобы довести Маршалла до смерти".
     Повсюду он видел бред геометрии. Тебе восемдесят лет,  и  ты  знаешь,
как должен выглядеть мир.  А  теперь  закрой  глаза,  Чарльз,  ты  слишком
рискуешь.
     Но в первую очередь он отыскал глаза Неда Раулинса. Парнишка опережал
его на двадцать метров и, осторожно передвигал ноги  как  раз  преодолевал
экран. Глаза у него были  закрыты.  Нед  -  послушный  мальчик.  Он  хочет
выбраться отсюда живым и предпочитает не видеть мира, искаженного экраном.
     Уже подняв ногу, Бордман опомнился и вновь  замер.  Прямо  перед  ним
распустился в воздухе подрагивающий желтый цвет, принимая то форму лебедя,
то  дерева.  Вдали  Нед  поднял  левое  плечо  невозможно  высоко.  Сквозь
золотистое мерцание Бордман заметил труп Маршалла. Глаза его  были  широко
раскрыты. Глядя в огромные глаза трупа, он увидел свое  кривое  отражение.
Он закрыл глаза.
     Компьютер, словно испытав облегчение, повел его дальше.



                                    9.

     Море крови. Фонтаны лимфы.



                                    10.

     Я должен умереть прежде, чем успел полюбить..



                                    11.

     Вот вход в зону "Ф". Я покидаю это царство смерти. Где  мой  паспорт?
Нужна ли мне виза?



                                    12.

     Холодный ветер, веющий из завтрашнего утра.



                                    13.

     Ребята, которые разбили лагерь в зоне "Ф" должны выйти нам навстречу,
проводить нас в зону "Е". Мы можем  пройти  и  без  них.  Лишь  бы  только
миновать этот последний экран, и мы чудненько доберемся.



                                    14.

     Как часто я мечтал об этой трассе. Но теперь я ее ненавижу, хотя  она
и прекрасна. И наиболее прекрасной она нам покажеться наверно тогда, когда
нас подкараулит на ней смерть.



                                    15.

     Кожа на бедрах Марибель слегка морщиться. Прежде, чем  ей  исполнится
тридцать лет, она располнеет.



                                    16.

     В своей карьере мне пришлось делать кучу разных вещей. У меня никогда
не хватало времени, чтобы прочитать Руссо. Я ничего не знаю о Канте.  Если
выберусь отсюда, то начну всех  из  читать.  Я  Нед  Раулинс...  Я  Ричард
Мюллер... буду читать...



                                    17.

     ..............................................



                                    18.

     Раулинс вошел в зону "Ф" спросил компьютер, можно ли здесь отдохнуть.
Мозг корабля ответил, что можно.  Очень  осторожно  Нед  присел.  Каменные
блоки  поднимались  на  высоту  пятьдесят  метров  с  обеих  сторон  узкой
расщелины, в которой показалась массивная фигура Чарльза Бордмана. Бордман
был потный и нервный. Прямо невероятно.
     Сам Раулинс не был спокоен. Пот тек  ручьем  по  скафандру,  пришлось
работать с перегрузкой,  чтобы  избавиться  от  дополнительной  влажности.
Радость была бы преждевременой.
     - Отдыхаешь? - спросил Бордман.
     - А почему бы  и  нет?  Притомился,  Чарльз.  И  ты  тоже.  Компьютер
говорит, что нам ничего не угрожает.
     Бордман подошел и присел.
     - Мюллер, - сказал Раулинс, - прошел эту трассу в одиночку без всякой
подготовки.
     - Мюллер всегда был необыкновенным человеком.
     - Как ты думаешь он это сделал?
     - Спроси у него.
     - И спрошу, - согласился Раулинс. - Может быть завтра в это же  время
я буду говорить с ним.
     - Возможно. Но нам надо идти. Скоро к нам выйдут ребята. Скорее всего
нас засекли их детекторы массы.
     Они поднялись.
     В зоне "Ф" было просторней, но  неуютно.  Доминирующий  архитектурный
стиль нес в себе какую-то исскуственность и тревогу. Раулинс хотя и  знал,
что ловушек тут меньше,  все  же  шел  с  ощущением,  что  плиты  мостовой
разойдуться у него под ногами.
     - Какой участок до сих пор был для тебя наихудшим? - спросил Раулинс.
     - Дезориентирующий экран.
     - Это не так страшно... если человек  сможет  заставить  себя  пройти
мимо всех этих смертоносных пакостей с закрытыми глазами.
     - Я смотрел, - сказал Бордман.
     - В зоне дезориентации?
     - Недолго. Не выдержал искушения. Не буду даже  рассказывать,  что  я
видел, но это было одно из самых причудливых переживаний в моей жизни.
     Раулинс  улыбнулся.  Значит  и  Бордман   способен   сделать   что-то
нелогичное, безрассудное.
     - И что? Ты просто стоял без движения и смотрел? А потом с  закрытыми
глазами пошел дальше? И не было никакой критической ситуации?
     - Была. Засмотревшись, я чуть было не тронулся с  места.  Но  тут  же
опомнился.
     - Наверно, я попробую,  когда  мы  будем  возвращаться.  Ведь  беглый
взгляд не повредит, - сказал Раулинс.
     - Откуда ты знаешь, что экран действует в обратном направлени?
     - Я над этим не задумывался.  Мы  еще  не  отрабатывали  возвращения.
Может, в обратном направлении все по другому? У  нас  нет  карты  обратной
дороги. Может быть, когда мы будем возвращаться, то все погибнем.
     - Снова вышлем роботов, - сказал Бордман. -  Уж  об  этом  можешь  не
волноваться.
     Раулинс отозвался только через минуту:
     - кстати, а зачем нужны были какие-нибудь ловушки для выходящих?  Или
стороители лоабиринта так же заперли себя в центре города, как не  пускали
туда своих врагов? С чего бы им так делать?
     - Кто же может знать, Нед? Это были неизвестные существа.
     - Ннеизвестные. Это верно.



                                    19.

     Бордман сообразил, что тема разговора еще не исчерпана. Он спросил:
     - А для тебя какое место было самым трудным?
     - Тот экран далеко за нами, - ответил Раулинс. - Я в нем видел всякие
паскудства, которые клубяться в подсознании.
     - Что за экран?
     - В глубине зоны "Х". Я на  него  посмотрел  несколько  секунд  видел
своего  отца.  А  потом  девушку...  которую  я  знал.   На   экране   она
разоблачалась. Но разве у кого-нибудь подсознание другое?
     - Я таких вещей не видел.
     - Но ведь ты не мог обойти тот экран. Он был в пятидесяти  метрах  от
места, где ты убил первого зверя, и по нему перемещались цвета, фигуры...
     - Да, этот экран я  видел.  Но  он  показывал  только  геометрические
фигуры.
     -  А  я  видел,  как  Мерибель  раздевается,  -  заявил   Раулинс   в
рсстерянности. А ты значит видел геометрические фигуры.



                                    20.

     В  зоне  "Ф"  также   угрожали   смертельные   опасности.   Небольшой
перламутровый пузырь лопнул, и из него потекла струйка шариков. Эти шарики
двигались в ногах Раулинса с какой-то зловещей целенаправленностью. Кусали
через ботинки. Он растоптал их множество, но чуть см не  оказался  слишком
близко от источника света, который неожданно  засиял  голубым  глазом.  Он
пнул три шарика в сторону света. Они расплавились.



                                    21.

     Бордману все это надоело, чуть ли не до отрыжки.



                                    22.

     С того момента как они вошли в  лабиринт,  прошло  1  час  48  минут.
Трасса в зоне "Ф" вела через зал  с  розовыми  стенками,  где  из  скрытых
отверстий вырывались клубы дыма. В  противоположном  конце  розового  зала
помещалась ловушка. Если бы они не прошли ее в точно  рассчитанное  время,
то были бы разможжены. За залом был длинный коридор. Этот коридор  выводил
на открытые площади с шестью наклонно установленными обелисками из  белого
металла. Из фонтана на стометровую высоту  била  вода.  По  бокам  площади
возвышались три башни с множеством окон разной величины. Стекла внизу были
нетронуты. На стуненях одной из  них  лежал  расчлененный  ударами  скелет
какого-то создания.
     В лагере несли службу Элтон, Антонелли, Камерон,  Гринфилд  и  Стейн.
Сейчас же Антонелли и Стейн вышли  на  площадь  в  центре  зоны  навстречу
Раулинсу и Бордману.
     - Уже недалеко, - сказал Стейн. - Или же вы  предпочли  бы  отдохнуть
несколько минут, мистер Бордман?
     Старик хмуро глянул на него.
     - Дэвис, Оттавио и Рейнолдс уже добрались сегодня до зоны "Е". Элтон,
Камерон и Гринфилд присоединились к ним.  Петронелли  и  Уолкер  исследуют
внутреннюю границу зоны "Е" и заглядывают в зону "Д". Говорят, что там все
выглядит несравнено лучше.
     - Я с них шкуру спущу, если  они  туда  полезут.  Антонелли  невесело
улыбнулся. Промежуточная база состояла  из  двух  куполообразных  полаток.
Территория была тщательно обследована, И здесь наверняка ничто не грозило.
В палатке Раулинс снял ботинки,  получил  очищаюший  препарат  и  пакет  с
пищей. Он чувствовал себя как-то не по себе среди этих людей. Он знал, что
они лишены тех возможностей жизни,  которые  даны  ему.  Они  не  получили
образования, и даже если они уцелеют, то не будут жить так долго, как  он.
Ни у кого из них не было светлых  волос,  голубых  глаз  и,  наверное,  не
хватало бы средств, чобы подвергнуться дорогостоящей операции.  И  все  же
они выглядели счастливыми. Может потому, что  их  не  волновали  моральные
аспекты извлечения Мюллера из лабиринта.
     В палатку вошел Бордман.
     - Предайте капитану Хостину, что он проиграл. Мы сюда добрались.
     - Что проиграл? - не понял  Антонелли.  Гринфильд  говорил  о  чем-то
другом:
     - Допустим, что Мюллер как-то следит за нами. Он  перемещается  очень
регулярно. Сейчас он находиться в заднем квадрате зоны "А"... если  входом
туда являются ворота, которые мы знаем... и описывает  небольшую  дугу  по
мере того, как к нему приближаются наши передовые.
     Бордман пояснил Антонелли:
     - Хостин ставил три к одному, что мы не дойдем досюда. Сам слышал.  И
спросил у Камерона, техника-связиста:
     -  Это  возможно,  чтобы  Мюллер  пользовался  какой-нибудь  следящей
системой?
     - Вполне п