рдман стоял на склоне в такой задумчивости,  что  Раулинс  не
посмел подойти  к  нему.  Он  всегда  относился  к  Бордману  со  странным
почтением, близким к страху. Он знал, что это - циничная старая дрянь,  но
все же не мог не удивляться. Бордман по-настоящему великий  человек.  Отеу
наверняка был одним из них. И Дик  Мюллер(Раулинсу  было  двенадцать  лет,
когда Мюллер попал в переделку и загубил  свою  жизнь).  Быть  знакомым  с
такими тремя людьми -  это  настоящая  привилегия.  Если  бы  ему  удалось
сделать карьеру, хотя бы на половину столь значительную, как  у  Бордмана.
Мне не достает хитрости Бордмана. Зато у меня  есть  другие  преимущества:
определенная тактичность, которая у него отсутствует. Я могу быть полезным
на свой собственный манер, думал Раулинс. Однако он сомневался - не питает
ли к он надежд слишком наивных?
     Он глубоко втянул в легкие чужой воздух. Посмотрел  на  небо.  Пустая
эта планета, мертвая. Он когда-то читал о Лемносе, еще в  школе:  одна  из
древних планет, некогда  населенная  существами  неведомой  расы,  но  уже
тысячу столетий покинутая, лишенная жизни. От  прежних  ее  обитателей  не
осталось ничего, кроме окаменевших костей и этого лабиринта.  Смертоносный
лабиринт, построенный неизвестными существами, окружает город мертвых.
     Археологи исследовали этот город с воздуха, зондируя  его  датчиками,
разочарованные невозможностью проникнуть туда. Отправлено  уже  двенадцать
экспедиций, и ни один из этих  отрядов  не  смог  проникнуть  в  лабиринт:
смельчаки быстро становились жетвами ловушек, размещенных во внешней зоне.
Последняя попытка быда предпринята пятьдесят  лет  назад.  Ричард  Мюллер,
который позже высадился на этой планете, первый отыскал верный путь.
     Раулинс прикинул, удасться ли  завязать  контакт  с  Мюллером.  Кроме
того, он не мог не подумать о том, сколько из его спутников по путешествию
умрут при преодолевании препятствий. То, что  и  он  также  может  умереть
как-то не пришло ему в голову. А не один  из  тех,  кто  занимался  сейчас
разбивкой лагеря, должен был в течение ближайших дней принять смерть.
     Размышляя об этом, Раулинс увидел, как незнакомое животное появляется
из-за песчаного холма неподалеку. Он  с  интересом  присмотрелся  к  этому
созданию. Оно немного  напоминало  крупного  кота,  но  когти  у  него  не
убирались, а пасть была утыкана  множеством  зеленоватых  клыков.  Светлые
полоски придавали бокам красочность.
     Зверь приблизился к нему на расстояние метров в двенадцать, посмотрел
безразлично, повернулся движением полным грации

     Зверь приблизился к Бордману. Тот приготовил оружие.
     - Нет! - крикнул Раулинс. - Не убивай его, Чарльз!  Он  просто  хочет
поглядеть на нас вблизи!
     Бордман выстрелил.
     - Чарльз, не мог подождать минутку?  Он  сам  бы  ушел!  Зачем  ты...
Бордман улыбнулся. Кивком головы он подозвал одного из членов экипажа. Тот
наклонился над зверем и накинул на него сеть. Бордман добродушно сказал:
     -  Я  только  оглушил  его,  Нед.  Часть  стоимости  этой  экспедиции
покрывает федеральный зоосад. Или же  ты  думал,  что  я  убиваю  с  таким
удовольствием?
     Раулинс почувствовал себя маленьким и глупым.
     - Забудем об этом. А вернее - нет, постарайся ни о чем не забывать. И
получи  от  этого  урок:  следует  сперва  подумать,  прежде  чем  болтать
глупости.
     - Но если бы я ждал, а ты бы действительно ее убил?
     - Тогда ценой этой зверюшки ты бы узнал обо мне кое-что неприятное. И
в дальнейшем тебе было бы известно, что меня провоцирует на  убийство  все
что чужеродно и наделено острыми зубами. Ведь если бы я хотел убить,  твои
вопли не произвели бы на меня никакого впечатления. Так что всегда выбирай
подходящий  момент,  Нед.  Сперва  трезво  оцени  ситуацию,  лучше   порой
позволить, чтобы  что-то  произошло,  чем  действовать  слишком  поспешно.
Обиделся, парень? Своей коротенькой лекцией я заставил тебя  почувствовать
идиотом?
     - С чего ты взял, Чарльз? Я далек от мысли, что нет  вещей,  которыым
мне надо научится.
     - И ты хотел бы учится от меня?
     - Чарльз, я...
     - Прости, Нед. Мне не следует надоедать тебе. Ты  был  прав,  пытаясь
остановить меня от убийства зверя. не твоя вина,  что  ты  не  понял  моих
намерений.
     - Однако, ты считаешь, что я преждевременно поторопился, вместо того,
чтобы оценить ситуацию? - растеряно спросил Раулинс.
     - Это было ненужным.
     - Ты сам себе противоречишь.
     - Отсутствие логики - это моя привелегия, - сказал Бордман. - Выспись
сегодня как следует. Утром  полетим  и  составим  карту,  а  потом  начнем
высылать туда людей. Может оказаться, что мы будем через неделю беседовать
с Мюллером.
     - И он захочет с нами сотрудничать?
     - Сперва не захочет. Будет раздраженным, примет оплевывать нас  ядом.
Это же мы - те, кто его отверг. Зачем  он  должен  теперь  помогать  людям
Земли? Но поскольку он человек чести, а честь это такая вещь,  которая  не
поддается изменениям, безотносительно к тому, насколько ты  болен,  одинок
или обижен. Настояшую честь не убивает даже ненависть. Даже  во  мне  есть
своеобразная  честь.  Уж  как-нибудь  мы  установим  контакт  с  Мюллером.
Уговорим его, чтобы он вышел из этого лабиринта.
     - Надеюсь, так все и будет, Чарльз. - Раулинс заколебался. -  Но  как
подействует на нас... близость с ним? Я имею в  виду  его  болезнь...  его
воздействие на окружающих...
     - Мерзко.
     - Ты его видел уже после того, как это случилось?
     - Да, множество раз.
     - Я по-настоящему не могу себе вообразить, как  это  можно  находится
рядом с человеком, когда все его естество воздействует на тебя.
     - Ощущение такое, словно ты  забрался  в  ванну,  полную  кислоты,  -
ответил Бордман с некоторым сомнением. -  К  этому  можно  привыкнуть,  но
полюбить никогда, это как огонь по всей коже. Уродство,  страх,  жадность,
болезни... хлещут из Мюллера.
     - Ты сказал, что он человек чести...
     - Был - и слава тебе, Господи! Если даже в  мозгу  такого  достойного
человека, как Дик Мюллер, кроются эти мерзости,  то  что  же  говорить  об
обычных людях? Только послать на них подобное несчастье, как то что выпало
на долю Мюллера.
     -  У  Мюллера  было  достаточно  времени,  чтобы  самому  сгореть  от
собственного невезения, - Заметил Роулинс. - Что будет, если к нему теперь
вообще нельзя приблизится? Если  то,  что  от  него  эмануирует,  окажется
настолько сильным, что мы не выдержим?
     - Выдержим, - сказал Бордман.



                               Глава вторая

                                    1.

     В  лабиринте  Мюллер  проанализировал  ситуацию   и   прикинул   свои
возможности.  В  окошках  визиоскопа  были  видны   изображения   корабля,
пластиковых куполов и мельтешение крохотных фигур. Теперь он жалел, что не
смог  отыскать  аппаратуры  контролирующей  четкость  изображения.  Но  он
считал, что ему повезло, что он может пользоваться  этим  приспособлением.
Множество аппаратов в этом городе  утратило  свои  свойства  из-за  износа
каких-то узлов. Мюллеру удалось установить, для чего служат лишь некоторые
из них, да и ими он пользовался далеко от идеала образом.
     Он следил за туманными изображениями ближних своих -  людей,  занятых
разбитием лагеря на равнине - и прикидывал, какую новую  пакость  они  ему
приготовили.
     Он сделал все, чтобы стереть за собой всякие следы, когда стартовал с
Земли. Нанимая звездолет, он ложно заполнил маршрутный лист,  указав,  что
летит на Сигму Дракона. Во время полета еиу  пришлось  отметится  на  трех
станциях  слежения,  но  на  каждой  из  них  он   зарегистрировался   как
совершающий облет галактики, трассу которого он старательно  обдумал  так,
чтобы никто не мог знать, где он находится.
     Нормальный сравнительный анализ данных станций  слежения  должен  был
выявить, что  все  три  поочередных  заявления  -  одна  ложь,  однако  он
расчитывал,  что  до  ближайшего  контроля  он  успеет  закончить  рейс  и
исчезнуть. Скорее всего, ему это удалось, так как  патрульные  корабли  не
были посланы за ним вслед. Вблизи планеты  Лемнос  он  выполнил  последний
отвлекающий маневр, оставив корабль на парковой орбите  и  опустившись  на
планету в капсуле.  Тем  временем  бомба  с  часовым  механизмом  разнесла
ракету. Нужно было располагать поистине фантастическим компьютером.  Бомба
была  запроектирована  так,  что  на  каждый  квадратный  метр  взрываемой
поверхности приходилось пятьдесят фальшивых векторов, что через  небольшой
помежуток времени свело бы на нет  работу  трассеров.  А  времени  Мюллеру
требовалось  немного  -  лет  шестьдесят.  С   Земли   он   улетел   почти
шестидесятилетним мужчиной, и в нормальных условиях мог бы расситывать еще
по меньшей мере на сотню лет полной  жизни,  но  здесь,  на  Лемносе,  без
врачей, пользуясь услугами лишь далеко не лучшего диагноста, он знал,  что
будет считать себя  счастливчиком,  если  дотянет  до  ста  десяти  -  ста
двадцати как максимум. Шестьдесят лет одиночества  и  спокойная  смерть  в
изоляции - и все, что он ждал от судьбы. И  вот  в  его  уголок  вторглись
пришельцы.
     Как они его выследили?
     Он пришел к выводу, что выследили его они  не  могли.  Во-первых,  он
использовал  все  возможные  средства  предосторожности.  Во-вторых,   нет
никакой причины, чтобы за ним гнались. Он не беглец. Он по-просту человек,
наделенный ужасной болезнью - ощущает отвращение  при  виде  своих  земных
близких. Там он был позорищем, живым  укором  всем  им.  Он  понимал,  что
величайшим благодеянием и явилась изоляция от них. Так что  они  не  стали
применять никаких усилий, чтобы отыскать существо, столь им ненавистное.
     И все же были пришельцы?
     Он полагал, что археологи. Мертвый  город  на  Лемносе  вне  сомнения
интересует их. До сих  пор,  он  надеялся,  что  ловушки  лабиринта  будут
воздерживать от исследований. Город был открыт более  ста  лет,  но  потом
планету избегали по весьма конкретным поводам. Он сам видел  останки  тех,
кто пытался проникнуть в лабиринт. Если он  сюда  и  добрался,  то  потому
лишь, что готов был принять такую ее смерть, и в то же  время  любопытство
приказывало ему проникнуть в центр лабиринта  и  выяснить  его  тайны.  Он
добрался, он тут, но прибыли пришельцы.
     Они не проникнут сюда.
     Удобно разместившись в центре лабиринта,  он  располагал  достаточным
количеством следящих устройств. Таким образом, он видел, как  перемещаются
из зоны в зону животные, на которых он охотился. В определеной мере он мог
держать под контролем ловушки лабиринта, являющиеся  по  сути  всего  лишь
пассивными ловушками, но и они  могли  пригодится  в  войне  с  каким-либо
врагом. Неоднократно,  когда  хищные  звери  размером  со  слона  пытались
пробраться к центру лабиринта, он сбрасывал их в подземную яму в зоне "З".
Теперь он спрашивал себя, какие средства он применил против людей.  Но  не
находил на это ответа. По сути дела, люди в нем не вызывали ненависти:  он
лишь хотел, чтобы они оставили его одного с тем, что могло  восприниматься
как покой.
     Он смотрел на экраны. Он занимал низкое  шестиугольоное  помещение  -
одну  из  жилых  комнат  в  центре  города  -  со  встроенными   в   стену
визиоскопами. Более года он выяснял, какие части  лабиринта  соответствуют
изображениям на экране. Шесть  экранов  в  самом  нижнем  углу  показывали
участки зон от "А" до "Ф". Камеры  двигались  по  полукругу,  позволяя  из
укрытия патрулировать  участки,  примыкающие  к  выходам  из  других  зон.
Поскольку лишь один вход  в  каждую  зону  был  доступен,  он  всегда  мог
наблюдать за приближением хищников. То что происходило  у  входов-ловушек,
его не интересовало.
     В верхнем ряду экранов - седьмой, восьмой, девятый, десятый  -  вроде
бы показывали изображения из зон "Г" и "И", наиболее  близких  к  наружной
стороне, самых больших и самых опасных. Мюллер решил  не  рисковать  и  не
проникать в них для детального подтверждения этой  гипотезы.  Нет  смысла,
думал он, нарываться на эти все неприятности только затем, чтобы  детально
исследовать ловушки. Одиннадцатый и двенадцатый экраны  показывали  пейзаж
вне пределов лабиринта - равнины, окупированной теперь кораблем.
     Немногие из устройств имели такую  информационную  ценность.  Посреди
центральной  площади  города  стоял  под  защитным  зонтиком  из  хрусталя
двенадцатигранный камень рубинового цвета, И  внутри  его  тикал  какой-то
механизм. Мюллер предполагал, что это  атомные  часы  отмеряющие  время  в
единицах, принятых в то  время,  когда  они  были  спроектированы.  Камень
подвергался  определеным  изменениям:  рубиновая   поверхность   мутенела,
приобретала цвет граната, а то и черный, а сам камень перемещался на своем
основании. Мюллер старательно регистрировал все изменения, но еще не понял
их назначения. Эти метаморфозы происходили не случайно, но  их  ритмику  и
последовательность он понять не мог.
     На каждом из восьми углов плошади стоял угловатый металлический столб
высотой примерно в шесть метров.  Эти  столбы  медленно  поворачивались  в
выемках на протяжении всего года. Мюллер знал, что один полный оборот  они
осуществляют каждые  двадцать  месяцев,  то  есть  за  то  время,  которое
занимает у Лемноса на один оборот вокруг солнца, но он подозревал, что эти
пилоны содержат в себе какую-то более глубокую цель.
     На улицах зоны "А"  на  равных  расстояниях  располагались  клетки  с
прутьями, выполнеными из материала, напоминающего алебастр. Но ни одним из
способов ему не удалось открыть их. Но дважды за эти  годы  он  убеждался,
что прутья были втянуты и клетки распахнуты . Первый раз они были  открыты
на протяжении трех суток, а потом ночью, когда он спал,  прутья  вернулись
на место. Несколько лет спустя клетки вновь раскрылись.  Он  попытался  не
спускать с них  глаз,  стремясь  узнать  секрет  этого  механизма.  Но  на
четвертую ночь он задремал так глубоко, что не заметил, как они закрылись.
     Не менее таинственным был акведук.
     Вдоль всей зоны"Б" бежал замкнутый  и  словно  выполненый  из  оникса
желоб  с  угловатыми  кранами  через  каждые  пятьдесят  метров.  Если  он
подставлял под краны любую емкость, то начинала течь чистая вода. Когда же
он попытался вставить в кран палец,  оказалось,  что  отверстия  там  нет.
Словно вода просачивалась через какую-то проницаемую каменную пробку.
     До сих пор его все еще поражал то факт,  как  много  уцелело  в  этом
сверхстаром городе. Археологи после  исследования  артефактов  и  скелетов
пришли к выводу, что разумные существа  исчезли  там  более  миллиона  лет
назад,   даже   может   пять-шесть    миллионов.    Он    хотя    и    был
археологом-любителем, научился определять  воздействия  времени.  Копи  на
равнине   были   невероятно   древними,   а   внутреннее   стены    города
свидетельствовали, что лабиринт относится к тем же старым временам, что  и
копи.
     И  все-таки  большая  часть  города  казалась  нетронутой   временем.
Возможно, частично способствовал климат - тут никогда не было ураганов, ни
разу не шел дождь. Песок не собирался даже на незащищенных улицах  города.
И Мюллер знал, почему. Спрятанные насосы  поддерживали  все  в  нетронутом
состоянии, всасывая любую грязь.  Он  собрал  несколько  горстей  земли  с
огородов и разбросал из. Пару минут спустя они начали ползти и  исчезли  в
щелях, приоткрывшихся у  основания  зданий  и  тут  же  сделавшиеся  вновь
невидимыми.
     Скорее  всего  под  городом  протянулась  огромная   сеть   неведомой
машинерии  -  неуничтожаемые  консервационные  устойства,   противостоящие
воздействию времени. У Мюллера не  было  подходящего  оборудования,  чтобы
разломать  мостовую,  твердость  которой  не   могло   преодолеть   ничто.
Самодельными инструментами  он  начал  копать  в  огороде,  надеясь  таким
образом добраться до этих подземелий, но хотя выкопал яму глубиной в треть
километра, а вторую еще глубже, он не наткнулся ни на  что,  кроме  почвы.
Какая-то  аппаратура  обеспечивала,  что  видеокамеры  действовали,  улицы
оставались  чистыми,  стены  не  крошились  и  всегда  ждали  смертоносные
ловушки.
     Что за раса могла выстроить город?
     Еще труднее было вообразить себе,  что  эти  существа  вымерли.  Если
предположить, что останки принадлежали строителям города - город создавали
гуманоидные существа примерно полутораметрового роста,  с  очень  длинными
пальцами и ногами с двумя суставами. Но  следов  такой  расы  не  было  на
планетах солнечной системы. Или же, что тоже  возможно,  они  попросту  не
совершали межпланетных перелетов, развились и погибли здесь.
     Кроме города ничто на планете не свидетельствовало о том, что некогда
она была населена. Может быть, за прошедшие века остальные города  исчезли
с  поверхности  Лемноса  и  сохранился  лишь  этот.  Или  он  так  и   был
единственным  городом  на  Лемносе.   Теперь   ничто   не   указывало   на
существование   других    населенных    пунктов.    Концепция    лабиринта
свидетельствовала, что в последние времена это  племя  заперлось  в  своей
твердыне, чтобы спастись от грозного неприятеля. Но Мюллер знал,  что  это
только домысел. Несмотря на все, он не мог избавиться от впечатления,  что
лабиринт появился вследствии какой-то ошибки в развитии цивилизации, а  не
из-за внешней угрозы.
     Или  же  сюда  вторглись  некогда  чужаки,  для  которых  преодоление
лабиринта не предоставляло никаких сложностей,  и  перебили  всех  жителей
города, после чего очищающие механизмы убрали оттуда кости?  Поверить  это
было невозможно. Вступая в город, он  нашел  его  тихим  и  мертвым.  Лишь
животные  населяли  его  .  Мюллер  насчитал   примерно   двадцать   видов
млекопитающихся. Травоядные животные паслись в городских садах, плотоядные
нападали на них, экологическое равновесие было идеальным.
     Этот город напоминал ему Вавилон пророка Исайи:  "Но  будут  скрывать
там звери, и наполнятся их дома драконами. И будут совы гнездиться в домах
его, и сирены в дворцах роскошных".
     Теперь этот город  принадлежал  Мюллеру  безраздельно  до  конца  его
жизни.
     До него пытались сделать это не только люди Земли. В зонах лежало  по
меньшей мере двадцать склетов людей. Три человека добрались даже  до  зоны
"Д". Но он очень удивился, когда увидел кости неведомого происхождения.  В
зонах "В" и "Г" он нашел скелеты крупных, напоминающих драконов, созданий,
даже остатки космических  скафандров.  Ближе  к  центру  лабиринта  лежало
множество   останков   существ   какого-то   иного   вида,   вероятно    -
человекообразных. Он не пытался прикинуть,  как  давно  прибыли  сюда  эти
творения. Эта галактическая помойка была для Мюллер  напоминанием  чего-то
такого, что Мюллер превосходно знал. А именно:  то,  что  человечество  за
свои первые двести лет за пределами солнечной  системы  еще  не  встретило
никаких форм живой разумной жизни. Одно существование кладбища  костей  на
Лемосе свидетельствовало о наличии по меньшей  мере  двенадцати  различных
рас. Мюллер гордился тем, что он  проник  в  сердце  лабиринта.  Несколько
первых лет он не удивлялся сохранности останков в лабиринте. Лишь потом он
научился наблюдать за механическим безжалостным устранением любого  мусора
- как пыли, так и костей животных, которые служили ему пищей.  Но  скелеты
визитеров  оставались.  Почему?  В  конце  концов  Мюллер  сообразил,  что
механические мусорщики минуют трупы разумных существ не случайно.
     Предостережение: оставь надежду вояк, сюда входящий.
     Эти скелеты - один из видов оружия в психологической  войне,  которую
вел с каждым пришельцем дьявольский город.  Они  должны  были  напоминать:
смерть найдет тебя повсюду. Но каким  образом  они  могли  "знать",  какие
трупы убирать, а какие не трогать?
     Сейчас он смотрел на экраны. След