аний. Эта стена не давала тебе услышать
меня. Но теперь вс„ изменилось. Теперь я не боюсь тебя, отец, потому что я
сильнее. И теперь ты услышишь вс„, что я хотел тебе сказать. Ты перечислил
лишь то, чему обучал меня. Согласен, вс„ это нужно. Но кому? Тебе?
  - Нет, тебе. И мне, потому что ты мой сын, и я хотел видеть тебя лучшим,
хотел тебе блестящего будущего.
  - Значит, это было нужно для моего будущего и для твоего честолюбия. А вот
мне это было не нужно. Мне было плевать на твои занятия и твои
честолюбивые планы, потому что у меня были свои планы.
  Антихрист и в самом деле не знал, какие планы могли быть у Демиена.
Поэтому он с интересом спросил:
  - Какие же?
  - А ведь я тысячи раз тебе об этом говорил! Я хотел стать величайшим
художником.
  Антихрист махнул рукой.
  - Это несерьезно.
  - А тебе-то откуда знать? Знаешь ли ты, что такое творчество? Что такое
полет души? Знаешь ли, что это такое, когда вс„ существо твое содрогается
от переполняющих его чувств? Знаешь, какое упоение испытывает художник,
когда с помощью красок стремится передать то, что чувствует? Это
замечательно! Абсолютно вс„ можно нарисовать. Есть вещи, которые нельзя
увидеть или потрогать, например, чувства, но их можно нарисовать. Творить
- вот призвание человека! А какое будущее хотел мне предоставить ты?
  - Я хотел, чтобы ты правил, был великим воином...
  На этот раз перебил Демиен:
  - Какая чушь! Для меня ничего не значат богатства или владения, потому что
они мертвы. Понимаешь, вс„ это неправда. Мне ни жарко, ни холодно от того,
что я знаю о принадлежащих мне десяти планетах. Нельзя жить, захватывая и
разрушая, ибо жизнь в созидании и творении. И я всегда желал творить
картины, показывать то, что видят немногие.
  Антихрист отказывался верить. Он продолжал спорить:
  - Я не понимаю, как власть можно предпочесть какой-то бессмысленной мазне.
Нужно делать жизнь и править мирами, а не фиксировать какие-то моменты
этой жизни. Ведь пока ты что-то рисуешь, жизнь уже мчится вперед. Нужно
жить ради будущего.
  - Неправда! Жизнь несется вперед, но в е„ движении нет смысла, в нем нет
ничего. Смысл и красоту можно найти лишь в моменте. Один момент - и ты
счастлив, ты паришь, потому что что-то случилось. Но потом чувства
успокаиваются, и ты снова спокоен. Ты живешь, но ничего не чувствует.
Пучина мелких ненужных забот поглощает тебя, и ты этого не замечаешь. Ты
должен понять, что будущее представляет собой точно такую же трясину,
непрерывный ток времени, лишь всплеск которого позволит ощутить что-то.
  - Хочешь сказать, захватив новую планету, ты ничего не ощутишь?
  - Я нет, потому что в захвате планеты нет смысла. Это не скроет тебя от
самого себя. Ведь ты будешь жить не с теми людьми, которых захватил, а с
собой. Нужно понять в первую очередь себя и мир, в котором живешь,
Вселенную, в которой обитаешь. Нет, отец, нет счастья во власти, счастье
есть в том, что ты любишь всем сердцем, а я люблю краски. Ты этого никогда
не хотел слышать. У тебя вечно находились какие-то аргументы против них,
но то, что любишь, не нуждается в оценке. Любовь - великая сила. Любовь не
будет слушать того, кто против не„, она не допустит измены, она не будет
рассуждать и высчитывать что-то, она просто будет. И вся сила е„
заключается в том, что любовь просто есть. Темные духи выжгли мою душу,
очернили сердце, но не убили любовь. Хоть я никогда не смогу взять кисть,
я всегда буду любить краски, и этой любви у меня никто не отнимет.
  Было похоже на то, что Антихрист сдался. Видимо, он понял, что сын его
действительно художник, пускай и не состоявшийся.
  - Что ж, Демиен, пожалуй, ты прав. Мне нужно было разрешить тебе рисовать.
  - Но ты бы никогда не разрешил. И знаешь почему? Потому что было то, во
что ты верил. А верил ты во власть, в силу, в магию. Рисование сюда не
входило, и поэтому ты противился ему. Если бы ты признал мое право
рисовать, это означало бы несостоятельность таких правильных, по твоему
мнению, вещей, как власть, захват, победа. Сын - художник, а не властелин.
Этого ты допустить не мог. Не мог потому, что тогда бы то, во что ты
верил, оказалось бы бессмысленным. Вера бы поколебалась. А жил ты только с
ней, даже если не осознавал этого. Это была твоя почва под ногами. И
остаться без не„ ты не мог. Людям нужна вера, чтобы чувствовать эфемерный
смысл в бессмысленной жизни. Даже тебе этот смысл был нужен.
  С неохотой Антихрист подумал: "А он, может быть, прав".
  Помолчав, Сатана сказал:
  - Но я вс„ равно рисовал. Много. Очень много. Не ради известности, ни ради
славы или богатств, а просто ради красок. И это было потрясающе. А знаешь,
отец, я ведь делал много чего ещ„, что ты мне не позволял.
  Антихристу было интересно.
  - Например?
  - Например, я летал на другие планеты под благовидными предлогами, а там
выпивал, курил, играл, встречался с девушками.
  Антихрист усмехнулся. Он сказал:
  - Надо же, теперь это кажется таким неважным, ненужным. Ну и что, что ты
это делал...
  Сатана продолжал:
  - Знаешь, сколько женщин у меня было? Много, очень много. Я давно сбился
со счета. Каждый раз это была новая. Может, я и не против бы был с кем-то
встречаться, но никто не мог ждать меня и встречаться урывками. Я ведь
никогда не знал, когда в очередной раз мне удастся вырваться. Но мне не
хватало танцев, общения. Знаешь, все эти встречи были циничными и
простыми. А мне хотелось чего-то большего. Больших чувств, много времени,
приключений, безумных поступков, от которых захватывало бы дух, хотелось
жизни, хотелось красоты момента. Знаешь, есть такие моменты, когда ты
рискуешь, висишь между жизнью и смертью, или же просто делаешь что-то не
очень важное, но... большое. Тебе этого никогда не понять. Любовница на
несколько часов могла дать мне лишь какое-то физическое удовлетворение, но
хотелось несоизмеримо большего. Вот и вс„. Самое мо„ яркое воспоминание -
это та ночь на курорте. Тысячи картин нарисовал я, вспоминая е„ и
переживая вновь и вновь. Стоило мне памятью коснуться е„, как тут же на
меня накатывала волна счастья. Вот и вс„.
  Сатана на мгновение умолк, потом он продолжил:
  - А знаешь, отец, почему этот конфликт произошел?
  - Почему же?
  - Потому что ты изначально считал меня ничем. Ничтожеством, тупицей. Ты
считал, что ребенок глуп, не знает жизни и ничего в ней не смыслит.
Поэтому нужно его направить на путь истинный и научить жить. Что ж, может
быть, огромного ума и жизненного опыта у ребенка нет, но зато у него есть
чувства. Ты не можешь запретить ребенку чувствовать и желать, как не
можешь ты запретить ему дышать. Без воздуха человек погибает, погибнет он
и без души. Твоя ошибка заключалась в том, что ты не считался с тем, что
было. Ты хотел просто вложить что-то в ребенка, как в пустой сосуд, забыв,
что у него уже есть содержание, с которым надо считаться. И поэтому ты
делал то, что причиняло мне такую боль.
  - Я не знаю, что сказать.
  - Лучше ничего не говори, отец. За последние годы я слышал тебя
достаточно. Но хотя бы признай, чего ты меня лишил.
  - Чего?
  Сатана взревел:
  - Чего?! Жизни! Мне хотелось жизни! Мне нужна была жизнь! А ты держал меня
в своей треклятой крепости! Как же я это ненавижу!
  - Прости, сынок.
  - Прости?! Нет, этого мало! Всей своей жизнью ты заплатил мне за
причиненные обиды. Вс„, начиная от твоего рождения, было спланировано. Все
твои несчастья - все предрешено. Я отправлял тебя на ужасные задания и
заставлял нести зло людям. И ты клял добро, славил меня и нес в миры боль
и страдания. И вс„ это делал ты, не я.
  Теперь Антихрист вс„ понял. Он закричал:
  - Да как ты мог!
  Сатана продолжал:
  - А Виктория? Кто мешал вам любить друг друга? Кто? Я! Я, Сатана, делал
так, что когда ты любил е„, она презирала тебя, а когда любила она,
отворачивался ты!
  Антихрист был в бешенстве. Он раскраснелся и, глядя в пламя над полом,
закричал ещ„ громче:
  - Скотина! Как ты мог!
  - А как мог ты лишать меня общества друзей, когда я так любил общение?!
  - Демиен, да ты хоть понимаешь, что ты натворил? Из-за того, что я не
разрешил тебе общаться там с какими-то друзьями и шлюхами и рисовать, ты
стал Сатаной и сделал несчастными миллиарды людей! Ты принес в миры войны,
разлад, болезни, смерть только из-за того, что я не дал тебе рисовать!
Демиен!
  Сатана тоже кричал:
  - Теперь ты понимаешь, что значили для меня общение, шлюхи и рисование?!
Ты понимаешь?! Ты понимаешь, чем были для меня мои картины?
  Антихрист кричал:
  - Но миры, в которые ты принес боль и смерть...
  Сатана прервал его, взревев:
  - Мир это заслужил!
  Антихрист весь дрожал от гнева и негодования. Он поднялся с кресла и
машинально скинул черную мантию, характеризующую его как приспешника
Сатаны. Дрожащей рукой он ослабил хватку воротника и открыл шею. Стил
вдруг почувствовал, что задыхается. В глазах его застыли отчаянные слезы
гнева и разочарования. Нетвердыми словами, вылетающими как-то быстро и
незаметно, он почти прошептал:
  - Я мог пережить то, что стал подонком и убийцей, я мог стерпеть, когда
меня отвергала любимая женщина, я мог простить предательство, я мог
победить сильнейшего врага, но пытка, что устроил ты мне сейчас - самая
ужасная. Это невыносимо. Выходит, я породил отродье, которое из-за своих
мелочных желаний готово заставить страдать вс„ человечество. И не пытайся
оправдаться. Этому нет оправданий.
  Сатана возразил:
  - Но разве ты не хотел, чтобы я стал великим правителем и бесстрашным
воином? Я вижу, ты оправдал бы меня, если бы я нес зло, захватывая планеты
и убивая других правителей. Нет, отец, тебе не осудить меня, потому что ты
сам погряз в пороке и зле.
  Антихрист сказал:
  - Моя жизнь... Как так случилось? Ведь ты сопровождал меня с детства, с
той ночи, когда пришел, но потом родился Демиен - ты же... Я не понимаю.
  - Вс„ просто. Дело в том, что у тебя была первая твоя жизнь, настоящая,
которую ты не помнишь. Она была совсем не такая. В той жизни ты встретил
Викторию, и вы полюбили друг друга. И родился я. И вы не позволяли мне
выходить из дому. А потом маги учинили вс„ это. Я убежал и спрятался в
сосуд для темных духов. Теперь же я делаю так, что ты тысячи раз проходишь
по одному и тому же порочному кругу. Рождаешься, встречаешь меня, продаешь
мне душу, становишься Антихристом, влюбляешься в Викторию, убиваешь
множество людей и сеешь зло по моим приказаниям, потом как будто рождаюсь
я, ты меня мучаешь, а потом узнаешь о том, как я тебе отплатил. И
умираешь. А потом вс„ заново.
  - Нет! - закричал Антихрист. Впервые в жизни ему было страшно. - Ты
чудовище... - прошептал он.
  - О, да, темные духи сделали из меня чудовище! - охотно согласился Сатана.
  Воцарилось молчание. Антихрист медленно сел в свое кресло за стол. Его
губы побледнели, лицо застыло без какого-либо определенного выражения,
лишь темные глаза со слезами, готовыми покатиться по щекам, смотрели
вдаль, куда-то сквозь пламя. Правда была слишком ужасной, слишком
несправедливой. Антихрист делал последние попытки поверить в то, что это
не так. Он сказал без какого-либо выражения:
  - Но великая и чистая любовь не могла породить такое отродье, Сатану,
исчадие Ада...
  - Она и не породила. Я стал Сатаной из-за того, что опека родителей
перешла все границы и стала невыносимой. Кстати, погубить меня и очистить
миры от зла может только ваша любовь, ибо е„ сила огромна. Но я никогда не
допущу, чтобы вы одновременно любили друг друга. Слышишь? Не допущу!
  Помолчав, Сатана спросил:
  - Что ты хочешь сказать мне на прощанье? Перед тем, как умрешь?
  Антихрист взглянул в пламя с последней надеждой:
  - Демиен, сынок, скажи мне, что это темные духи заставляют тебя вершить
зло. Скажи, и я все прощу. Я пойму...
  Но Сатана ответил:
  - Нет, отец, это я отныне повелеваю всеми злыми духами, а не они мною, так
что вс„, что я с тобой сделал, я сделал по собственной воле.
  Антихрист вздрогнул, как будто бы невидимая рука нанесла удар, боль от
которого стрелой пронзила тело. Сквозь побелевшие сжатые губы он сказал
спокойно, но это спокойствие было страшнее тысячи криков и угроз:
  - Тогда я проклинаю тебя. Будь проклят и несчастен. Более я не Антихрист,
я отрекаюсь от тебя и проклинаю.
  И Стил замолчал. Он почти умер. Огонь исчез, бросив на прощанье:
  - Виктория уже в Аду. Скоро вы с ней там встретитесь, и ты поведаешь ей
историю своей жизни, которую перед этим проживешь заново.
  До самого взрыва древней магической цитадели, сотрясшего всю Вселенную,
Стил сидел за столом, положив на него руки и устремив застывший взор
далеко-далеко. Бледные губы были крепко сжаты, ни одна слеза так и не
упала из полных горя бездонных глаз.
  А в это время по цитадели шествовала темная тень. Она отворила дверь в
комнату Демиена и проскользнула туда. Открыла ящик с рисунками, и ветерок
разбросал их по полу. Из тени на один из рисунков упала горячая капля, и
он тут же вспыхнул. Через мгновение на полу осталась лишь горстка пепла.
Потом капля упала на другой рисунок, и его постигла та же участь. Картины,
написанные рукой талантливейшего художника, сгорели от ядовитых горючих
капель все до единой.
  Облетев комнату, тень покинула е„.
  И вскоре Стил умер, ибо цитадель разорвал ужасной силы взрыв. В последнюю
секунду жизни в голове Стила быстрее мысли пронесся вопрос:
  - А кто же Бог?
  Последний штрих нанесен. Картина завершена. Сказано последнее слово,
разбит последний осколок сердца. Не судите, да не судимы будете.





  Война, насилие и смерть
  - Ужасные картины жизни.
  Давно рисую их, и мне
  Не жаль людей больных и нищих.

  Душа моя картины эти
  Творит из пепла и огня.
  Я - Сатана! И во Вселенной
  Творца искусней нет, чем Я!



  Конец



  E-mail: vivat_satana@euro.ru
Официальный сайт: www.vivatsatana.f2s.com

--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 23.10.2001 12:37