где  она  родилась  и жила.
Впервые ее ждала неизвестность.
     Посадка на ковчег напоминала содом:  мычали коровы, бегали овцы и козы,
рычали медведи, лаяли шакалы и лисы. В воздухе пахло скотом и навозом. Учуяв
свежий запах, кто-то из присутствующих в лаборатории сказал:
     -Деревней запахло...
     Женщины  заулыбались.  А компьютер все  передавал  душевную  тревогу  и
переживания Зуры.
     -Боже мой, - причитала она, - успокой мою душу. Спаси и помилуй нас...
     Когда закрыли боковые  двери, в ковчеге стало темно, как  в подземелье,
лишь редкие  свечи  освещали  его  нутро.  Не  зная,  сколько  продлится  их
вынужденное заточение на ковчеге, Ной  распорядился  с первого дня экономить
еду, воду и  свечи.  Темнота и  теснота  угнетающе действовала  на Зуру. Ей,
рожденной свободной женщиной  и под  жарким  солнцем, было  тоскливо в  этом
большом гробу.
     Не успели  они  расположиться, как по крыше ковчега забарабанил  дождь.
Такого дождя  Зура  никогда в  своей жизни не  видела.  Казалось, само небо,
беременное пузатыми, темными тучами, разрешилось от бремени  прямо на ковчег
своим проливным  дождем. Сорок дней и  сорок ночей он лил как из ведра. Вода
залила все вокруг. Море устремилось  на сушу и  подняло ковчег, и он поплыл,
наполовину погруженный в воду.
     Чтобы  как-то  скрасить свое пребывание  на  ковчеге, Зура начала вести
дневник.  Он был  необычным. Она завязывала знаки-узелки на длинной веревке.
Это было  послание  самой себе, написанное на языке  узелковой письменности.
Можно, конечно, улыбаться, глядя на такой примитив, но он позволял запомнить
Зуре  все  наиболее  памятные  события,  прошедшие за время  их  длительного
пребывания  на  ковчеге.  В течение почти  годового плавания она не один раз
перебирала  узелки   руками  и  вспоминала  прошедшие  памятные  события  их
путешествия по этому безбрежному океану воды, покрывшему почти всю сушу.
     В  крыше  ковчега было сделано всего  одно небольшое окошко,  диаметром
лишь  в один  локоть,  которое  манило к себе всех  ковчеговцев.  Ной  часто
сиживал  у этого отверстия и смотрел, как разъяренная стихия швыряла, словно
щепку,  их ковчег. Гигантские  волны гнали его куда-то на восток, в туманную
мглу. Из-за постоянного тумана, низко бегущих туч и брызг волн из этого окна
определить местоположение ковчега было невозможно.
     Зура не  раз  поднималась  на верхнюю  палубу  и  просила  Ноя  дать ей
посмотреть в окошко. Из него было мало что видно. Порой мимо них проносились
какие-то скалы, обломки деревьев, крыши домов, трупы животных и людей.
     В такие часы она забрасывала Ноя своими вопросами, спрашивая:
     -Отец, что с Землей случилось?
     -Всемирный  потоп,  дочка,  -  отвечал  тот,  -  воды  океанов и  морей
перекатываются с одной половины Земли на другую.
     - Боже праведный, а как же люди, их скот и другие животные?
     - Вода  покрыла  сушу  и смыла их. Все,  что воздухом дышит,  очевидно,
погибло в пучине этих вод.
     -Матерь Божья, неужели все погибли? - сокрушалась Зура.
     -Все или  не все, это  одному  Богу  известно.  Спасутся  лишь  те, кто
оказался высоко в горах, и там, куда не может добраться океан.
     -Отец, а куда нас могут занести волны?
     Не знаю, доченька, - ответил  ей Ной.  - Думаю  под нами Азия. Когда мы
грузились, ветер дул в сторону азиатских гор.
     -Хорошо, если нас занесет на  вершину какой-нибудь высокой горы,  чтобы
вода там нас никогда не достала, - мечтательно сказала Зура. - Морская качка
меня совсем замучила: ни есть, ни пить, ничего не хочется.
     -Потерпи, дочка, все в руках Божьих. Он нам поможет и не допустит нашей
гибели. Рано или поздно ковчег вынесет на берег.
     -И что мы там будем делать? - спросила Зура.
     -Жить  будем, дочка, жить. Построим поселок  и образуем  на новом месте
новую  колонию  людей.  А взятая  на ковчег живность поможет  нам  выжить. Я
думаю, Бог не оставит нас в беде...

     Центральный компьютер, считывая память Зуры, весьма сносно переводил ее
диалог  с Ноем. Ученым  повезло, что замерзшая оказалась женой  второго сына
Ноя  и по характеру и складу ума была очень любознательной женщиной и любила
выпытывать у тестя, что, да как и от чего все происходит. Ной, запечатленный
в памяти  Зуры - это был образец человечности, учености. Он,  в  отличие  ее
мужа Хама,  был всегда спокоен, выдержан и мудр. Не зря  имя  Ной в переводе
звучит  "покой  и  успокоение".  А  имя ее мужа,  Хама,  стало  впоследствии
нарицательным. Сын Ноя был нагл, непочтителен к  старшим и домочадцам, любил
выпить, погулять, покуражиться над женщинами.  Все время, пока  плыл ковчег,
Хам беспробудно пил и развратничал с невольницами, и это больше всего ранило
женскую натуру Зуры, вызывало гневный протест в душе.  Ее муж  поддался тому
греховному  разврату и тунеядству, о котором предупреждал Всевышний и за что
Бог осудил все племя Исполинов к уничтожению.
     -Стоп,  стоп!  -  крикнул   операторам   профессор   Лесков,   прерывая
эксперимент. - Дмитрий, введи в компьютер  задание,  чтобы он не все  подряд
нам выдавал из тоскливой  жизни  и переживаний Зуры, а более целенаправленно
вел поиск и сосредоточил  все  внимание на Исполинах. Меня очень  интересует
эта тема.
     Дмитрий  поколдовал над  панелью  компьютера,  введя  задание  на поиск
информации об Исполинах.  Через  минуту  быстродействующий  компьютер  начал
воспроизводить нужную информацию.
     В памяти Зуры четко отложилась, что Исполины  - это племя сынов Божьих,
которые  жили до смешения  с  сынами  человеческими  (т.е.  с  ними  -  Зура
принадлежала к  роду человеческому).  Судя по полученным на  голографическом
экране изображениям, Исполины, которых знала Зура, были великорослыми людьми
необычайной силы. Благодаря данным от Бога качествам они после пришествия на
Землю быстро  подчинили  себе окружающее  человеческое  племя.  Считая  себя
высшей  расой - полубогами, начали паразитировать, угнетая  коренных  землян
силой  своего  превосходства,  сея  нечестие  и  разврат.  Конечно, в  среде
Исполинов не все были  такие, но  добрых было мало и со временем становилось
все меньше и меньше.
     Бог,  пославший их на Землю с миссионерской целью, впоследствие проклял
их за грехи тяжкие и обрек на истребление людьми  (аборигенами), населяющими
тогдашнюю Землю.
     Просмотрев полученную информацию об Исполинах, профессор Лесков изрек:
     -Да-а! Какие были сильные люди, а все же все погибли. Так всегда бывает
с теми народами, которые  паразитируют над  другими.  Казалось,  у Исполинов
было  все: и мудрость  Богов, и сила, даже долголетие. Если верить Зуре, они
жили очень долго, несколько сотен лет. Библия утверждает, что до описываемых
событий Ной прожил шестьсот лет!
     -Вот бы нам прожить столько! - мечтательно промолвил  Югов-старший.- Мы
бы тогда горы свернули.
     -А  может,  и  лучше,  что наш  человеческий  род не относится  к числу
долгожителей. Это заставляет людей торопиться, чтобы успеть за свой короткий
век сделать  многое,  - прокомментировал восхищение Югова-старшего профессор
Лесков.
     -Лучше или не лучше, не знаю, но все  же я бы хотел  прожить  на  Земле
подольше.  При  всем  при   этом,   конечно,  труд,   борьба  за  выживание,
целеустремленность общества- все это помогло человеку выжить  в те  нелегкие
времена и победить Исполинов.
     -Но, судя по информации, полученной  от Зуры, Исполины выжили, часть их
спаслась и жила после потопа на берегах Мертвого моря,  - вступил в полемику
с профессорами Дмитрий. - Этот  факт  очень интересен, он  свидетельствует о
том,  что  Исполины,  по  крайней  мере  часть  их,  знали  о  надвигающейся
катастрофе и заранее подготовились к ней. Народу, обладающему  таким уровнем
знаний,  не  стоило большого  труда пережить потоп, который, судя по  памяти
Зуры, длился около года. Для них это, очевидно, была не проблема.
     -А  в  чем тогда была проблема,  ведь они все же погибли?  Ведь  еще во
времена Моисея, как свидетельствует та же Библия,  их истребили человеческие
племена, - спросила профессора Вера.
     -Основные причины гибели Исполинов лежат внутри их самих, это- гордыня,
пресыщение жизнью, властью, упадок  морали,  пьянство, разврат.  Этого более
чем достаточно, чтобы погубить любую цивилизацию.
     -Иван  Иванович  прав, многих  сгубила эта  самая гордыня и  пресыщение
властью  над  людьми,  над другими  народами. Не зря  в писаниях есть  такая
поучительная заповедь: "Да не наступит нога гордыни, на горло духа моего!"
     -Очень   сильно   сказано,   главное   образно,   емко  и  точно,   так
охарактеризовал эту древнюю заповедь профессор Лесков.
     -А сейчас, друзья мои, не пора ли  нам пообедать, ведь обед тоже святое
дело.
     И  хотя  многим   участникам  экспериментов  не   терпелось  продолжить
исследования, Югов знал старую  закоренелую привычку профессора - никогда не
откладывать дело  с обедом.  Где  бы  Иван Иванович ни был: на симпозиуме, в
поле, в  лаборатории  -  он  всегда  следовал  своему незыблемому житейскому
правилу:  "Обед  -  святое  дело!"   Даже  если  бы  в  этот  час  произошло
землетрясение, объявили туркам  или инопланетянам войну, с японских островов
шел смерч,  то все равно это не послужило бы поводом  для  отмены  обеда или
переносе его на более позднее время.
     Кстати, многим не  мешало  бы  перенять эту привычку профессора. Меньше
было бы тогда у нас гастритов, язв и прочих разных там колитов. Поэтому Югов
распорядился  всем  участникам  эксперимента  сделать  перерыв  и  пригласил
профессора Лескова к себе домой пообедать.  Дмитрий  позвал Веру  поехать  с
ними.  И они  вчетвером отправились на  юговской машине. Жили Юговы тогда  в
небольшом уютном особняке, расположенном вблизи от лаборатории.
     За обедом разговор о Всемирном потопе и Исполинах продолжался.
     -Отец, - спросил Дмитрий, -  мне  все  же не совсем ясно, почему  перед
потопом   сорок  дней  непрерывно  шел  дождь?  Ведь  если  бы  по  какой-то
внутрипланетной причине Земля  изменила наклон оси вращения, то воды морей и
океанов просто хлынули на берег и смыли все живое.
     -Вот  тут, действительно,  большой  вопрос,  -  не отрываясь от  борща,
сказал  Иван  Иванович,  -  то,  что  перед  Всемирным  потопом  сорок  дней
непрерывно лил дождь, известный факт. Как его объяснить?
     -Вы много от меня хотите,  - вылавливая мясо из борща промолвил Югов, -
я,  как  и вы,  затрудняюсь  ответить  на  этот  вопрос.  Вот  если  бы  мне
предоставили  тело  не  Зуры,   а  самого  Ноя,  то  многое  бы  уже  сейчас
прояснилось.
     -Шутник  ты,  Андрей,  -  заканчивая  борщ,  сказал  Иван  Иванович,  -
довольствуйся тем, что есть. Зура тоже неплохая находка для исследователя.
     -   Ну,   если  на  полном  серьезе  обсуждать   эту  тему,   то  такой
продолжительный  дождь свидетельствует о том, что до того в атмосферу  Земли
выбросили тысячи  тонн воды и пара. А это значит... Как ты думаешь, Дмитрий,
что это значит?
     -Не знаю. Такое явление может быть вызвано падением крупного метеорита,
подобного  Тунгусскому, только поболее. Если он упадет, скажем, в океан,  то
сам испарится и выделит в виде пара  в атмосферу тысячи  и тысячи тонн воды,
которая где-то обязательно прольется  на землю проливным дождем. Даже сейчас
в атмосфере Земли столько воды, что, если ее сконцентрировать на поверхности
планеты, то она зальет сушу.
     -  А что, Андрей, в этом есть определенный резон, -  сказал, принимаясь
за второе блюдо, Иван Иванович. -  Когда Тунгусский метеор врезался в землю,
он весь испарился, от него ничего не осталось, а последствия для Сибири были
аналогичными.
     - Можно согласиться с вами, друзья мои, что падение такого космического
странника могло вызвать проливные дожди в атмосфере Земли, но чтобы сместить
положение   оси,  необходим  еще   какой-то  дополнительный  фактор,  точнее
возмущающий  момент.  Мы  на  компьютере  смоделировали  различные  варианты
процесса  и  пришли к выводу,  что таким  возмущающим  моментом мог  бы быть
выброс газов и магмы через, например, Марианскую впадину, если предположить,
что в  этом районе  упал метеорит  и взрывной  волной  разорвало тонкую кору
земли в этом месте.
     -А что,  это  очень интересная идея!  -  воскликнул Иван  Иванович. - В
комплексе  она объясняет возможную картину возникновения Всемирного  потопа.
Ной и некоторые  Исполины,  очевидно, знали о  надвигающейся  беде и вовремя
подготовились к ней, - высказала свое мнение Вера.
     -Правильно,  Верочка,  иначе  как  объяснить,  что  популяции   зверей,
пресмыкающихся и птиц так быстро восстановились? - промолвил Иван Иванович.
     -И  все  -  таки  правы  те,  кто  утверждает,  что потоп был  довольно
обширным, ведь не зря  люди нарекли  его  Всемирным - заметил  Югов-старший.
-Если бы это  было неверно,  то  тогда как  объяснить,  что  на вершинах гор
находили морские  раковины? А вообще, друзья мои, я  горю нетерпением скорей
попасть в лабораторию, чтобы продолжить работу.
     Все присутствующие согласились с ним.
     Вернувшись  после   обеда  в  лабораторию  участники  этого  необычного
исследования продолжили эксперимент. Не стоит задерживать внимание читателей
на обыденных вещах, которые происходят в повседневной жизни,  остановимся на
наиболее памятных событиях, произошедших с Зурой.
     Зондирование  клеток  памяти  Зуры  показало,  что  вода  поднималась в
течение пяти долгих месяцев и  залила все вокруг.  Их  ковчег плыл и плыл по
воле волн над горами и  плоскогорьями. В целом плавание  на ковчеге для всех
его участников было сравнительно  тоскливым занятием, сравнимым разве  что с
тюремным  заключением,  которое  неизвестно  когда   кончится.  Память  Зуры
запечатлела однообразные, как близнецы, дни в полутемных, затхлых помещениях
ковчега, освещенных немногочисленными свечами.
     На  седьмом месяце  плавания, т.е. 17  апреля,  поднялся сильный ветер,
который,  к радости Зуры  и всех  великомучеников  ковчега, разогнал туман и
дождевые тучи. Под напором ветра и  крутых волн  ковчег  ускорил свой бег  в
северо-западном направлении. Как  заметил  Зуре тесть, вода стала убывать, а
это  было  уже  хорошее  знамение.  Воды  океанов  и  морей  как  бы   стали
возвращаться в свое прежнее ложе.
     Однажды ночью,  когда все  спали,  послышался страшный скрежет камней о
дно. Ковчег затрещал и остановился,  накренившись на один борт. Волны опасно
раскачивали его, как бы пытаясь опрокинуть вверх дном.
     Послышались перепуганные крики: "Караул, тонем!"
     На борту поднялся  страшный  переполох:  мычали  коровы,  ржали лошади,
лаяли собаки, кричали люди.
     Зура, полусонная, полураздетая, тоже вскочила с нар, где спала, и давай
будить храпевшего как ни в чем  не бывало Хама. Тот после вчерашней попойки,
закончившейся далеко за полночь,  никак  не хотел просыпаться. Зура, костеря
направо и налево, шлепала его по щекам, пытаясь привести в чувство.
     -Вставай, черт окаянный! Ковчег тонет...- кричала она.
     А Хам с пьяна бубнил под нос:
     -Уйди, женщина! А то как врежу! Будешь приставать - выдеру...
     При этом он ругался, как последний разносчик воды в их квартале.
     Но Зура, не обращая внимания на слова, продолжала  его тормошить. Тогда
он начал  брыкаться  и отбиваться  от  нее руками и  ногами, двинув довольно
больно  ногой  ей в  пах.  Затем, закрывшись с  головой  в верблюжье одеяло,
захрапел снова.
     Возмущенная  такими  действиями  мужа,  Зура  в  сердцах крикнула  ему,
предварительно дав тумака:
     -Ну и черт с тобой! Храпи. Пусть тебя, пьяницу, рыбы сожрут!
     Бросив мужа, Зура стала в темноте пробираться на верхнюю палубу.
     Там  собрались почти  все участники этого  многомесячного  плавания  во
главе  с  патриархом Ноем.  Когда  Зура  вошла,  он  успокаивал  собравшихся
словами:
     -Дети мои! Бог милостив, мы с вами спасены. Наш ковчег сел  на мель,  а
это значит, что наступил конец нашего путешествия.
     -Отец,  - спросил Ноя его старший сын Сим, - может, тогда откроем двери
и высадимся на берег?
     -Нет, пока открывать двери рано, мало что  может случиться.  Пусть вода
подальше уйдет  от  ковчега. К  тому  же еще ночь на  дворе. Расходитесь  по
местам, утро вечера мудренее.
     Народ  нехотя начал расходиться.  Зура и братья  Хама  тоже отправились
восвояси, досыпать так бурно начавшуюся  ночь.  Когда Зура появилась в своем
отсеке, Хам спал, издавая булькающие звуки. Зуре сперва не спалось, а потом,
сморенная последними ночными событиями, она заснула праведным сном.
     Утром  Хам  подался к отцу, еще даже  не  протрезвев как следует.  Зура
отговаривала  его,  но он был невменяем.  У отца он  вел себя непочтительно,
шумел, кричал:
     -Отец, давай скорее отворим двери, разберем кровлю  ковчега и выберемся
наружу. Мне осточертели эти тесные конуры и эта ужасающая вонь!
     -Успокойся,  Хам.  Осточертело тебе  или  нет,  но я не  дам разрешения
разбирать крышу.  Не для того  мы столько мучились в этом длинном  плавании,
чтобы нас потопила какая-нибудь случайная волна.
     -Какая там волна,  мы стоим на мели! Меня до  сих  пор  мутит  от  этой
морской качки, хочу скорей выбраться на сушу.
     -Тебя не от качки, а от вина мутит, - проворчал недовольный  поведением
сына Ной. - Открывать двери и  взламывать  кровлю я запрещаю! Надо опасаться
второй приливной волны. Земля еще не устойчива и все может с нами случиться.
     -Отец, вечно, ты трусишь! - брызгал слюной  Хам. - Сколько  помню себя,
ты всегда медлил, осторожничал.
     -Есть хорошая поговорка: "  Поспешишь -  людей насмешишь". Будем ждать,
пока вода подальше уйдет от ковчега.
     В конце этого диалога, Ной, обращаясь к появившейся невестке, сказал:
     -Забирай своего мужа, пусть опохмелится.  Я запрещаю  ему давать больше
вина. Хватит пьянствовать! Пора одуматься и начать праведную жизнь.
     Сорок  дней  ковчег  стоял  на  месте.  Все  как  неприкаянные  маялись
ожиданием.  На сороковой день Ной приказал  Иафету принести ему  на  верхнюю
палубу клетку с  вороном. Когда клетку принесли,  он выпустил птицу на волю,
сказав на прощание:
     -Лети, Черныш, и возвращайся с хорошей вестью!
     В  ожидании возвращения  ворона  прошла неделя.  На седьмые  сутки Зура
спросила Ноя:
     -Отец, как ты думаешь, почему ворон не вернулся на ковчег?
     Несколько помедлив, Ной ответил:
     -Причин  может  быть  много.  Очевидно,  вокруг  плавает  много  трупов
животных и людей, и ему есть где поживиться.
     Это мне понятно, ну а где он спит? Он же не может все лететь да лететь.
     -Видишь  ли,  дочка, для ночевки  ему  не  обязательно возвращаться  на
ковчег.  Отдыхать он может на  вершинах  высоких  деревьев  или  на  скалах,
выступающих из воды.
     -Что же мы теперь будем делать? - спросила Зура.
     -  Настала  очередь выпустить Сизокрылого.  Надеюсь, что  он вернется с
доброй вестью.
     Так  они  и  сделали.  Зуре  видно  было, как голубь  радостно взмахнув
крылами,  начал  кружить над  ковчегом,  подымаясь все выше и выше в  синеву
неба. К  вечеру, на радость Зуре, голубь вернулся и нырнул  в окно, где  она
его поджидала. Сизокрылый  радостно ворковал,  крутил  шеей  и позволял Зуре
гладить его. Видя счастливые глаза невестки, Ной заметил:
     -Рано нам радоваться, дочка. То, что Сизокрылый вернулся,  говорит лишь
о  том,  что  вокруг  нас  одна   вода  и  ему  негде  было  переночевать  и
подкормиться. Голубь  птица мирная, любит сухие  места  вблизи человеческого
жилья. По всей видимости, этого он и не нашел.
     Через  неделю они выпустили на  волю  белокрылого красавца по  прозвищу
Лебедь. На радость всех тот к вечеру вернулся  с листком масличного дерева в
клюве.
     Чувствуя, что его люди устали от  долгого и томительного плавания,  Ной
для  разрядки  приказал  заколоть очередное  жертвенное животное и  устроить
небольшой  пир.