начилось  там,  кстати,  сплошное  белое  пятно,  хотя
Уральский хребет наличествовал, равно как и Байкал.
     Славомир  удивленно  посмотрел  на  меня,  улегся  рядом,   аккуратно
расправил карту.
     - Так далеко... - недоверчиво протянул он. - И что там? Кроме смутных
легенд, похожих на выдумку, мы ничего не знаем об этих землях.
     Что там? Я вспомнил красавицу Обь, алтайские ленточные боры. Тишина в
них стоит храмовая, добрая тишина.
     - То же, что и везде. Леса, реки, люди живут.  Страны  плешивцев  там
нет, государства псоглавых людей тоже. И подземное страшилище индрик-зверь
не водится.
     Я сорвал травинку и прочертил по карте русло Оби,  прихотливый  изгиб
Иртыша, наметил Алтайские горы.
     - Примерно так.
     Славомир озадаченно посмотрел на меня, спрятал карту.
     - А где твоя родина? - прекращать разговор я не собирался.
     - Ее здесь нет.
     - То есть как нет? - От неожиданности я присел.
     - Просто нет. - Голос ведуна был печален. - Моя родина исчезла с лица
Земли за одну страшную ночь. Это было очень давно.  Мы  последние  осколки
некогда великого и могучего народа, которому не  дано  возродиться  вновь.
Осталось исполнить долг - устранить последствия сделанных когда-то  ошибок
и сохранить Знание.
     - Зачем? Ведь, похоже, вы этим Знанием ни с кем не делитесь?
     - Это трудный вопрос... Видишь ли, мы были да и остаемся другими, чем
сегодняшние  люди.  Мой  народ  пришел  на  Землю  задолго  до  остального
человечества. Я рассказывал тебе о Разных. Мы гораздо  ближе  к  ним,  чем
люди.  То,  что  вы  называете  чудом,  волшебством,  для   нас   остается
обыденностью, повседневной жизнью. Мои  предки  достигли  многого,  но  не
смогли спасти свою родину от гибели, а народ - от вымирания. Наверное, они
шли не тем путем. У  людей  другая  дорога  -  логика,  трезвый  подход  к
окружающему миру. Они должны пройти  этим  путем  сами.  И  Знание  должны
добыть сами. Ведь Знание  -  это  не  жвачка,  которую  вкладывают  в  рот
беззубого младенца. Оно может согреть, может обжечь, а может и испепелить.
Когда-нибудь потом, через много лет, человечество  вырастет,  повзрослеет.
Тогда люди и получат то, чем владеем мы.  Мудрые  передадут  Знание  своим
ученикам, те - своим. И  я  верю,  что  эта  нить  никогда  не  прервется.
Наступит день... Но сейчас еще слишком рано...


     И снова уходит назад пыльная дорога. Мы давно уже выбрались на тракт,
но оживленнее  вокруг  не  стало.  Хозяева  редких  повозок,  которые  нас
обгоняли,  провожали  нас  угрюмыми  взглядами,  ближе  придвигая  к  себе
дубинки, лежащие рядом. Кони плелись  так  же  лениво,  а  Славомир  и  не
пытался ускорить их бег.
     - Я не хочу въезжать в Эсгард сегодня,  -  пояснил  он,  заметив  мое
недоумение. - Недалеко от городской  стены  есть  небольшой  трактир,  где
постоянно ночуют опоздавшие к закрытию крепостных ворот. Остановимся  там,
послушаем разговоры. Авось и узнаем что-нибудь любопытное.
     - Тогда может быть, отъедем в лес и поспим, - предложил я. - А  то  с
тобой, похоже, ни одной ночи спокойно не проведешь.
     - Это верно, - рассмеялся ведун. - Но я же  не  виноват  в  том,  что
темнота - союзник нежити.


     Трактир оказался совсем маленьким. Традиционный очаг с ярко  пылающим
пламенем, несколько грубо сколоченных столов, скамейки да  куча  соломы  в
углу. Видимо, на ней и коротали ночь припозднившиеся странники.  Да  и  то
сказать,  одинокому  путнику  и  такой  ночлег  в  радость,   а   отрядам,
сопровождающим крупные обозы, привычнее и надежнее не удаляться  от  своих
повозок.
     Толстые свечи давали больше копоти, чем света, и углы комнаты  тонули
во мраке. Компания  в  трактире  собралась  немногочисленная:  здоровенный
парень, судя по виду, не то приказчик, не то подручный купца средней руки,
вертлявый старикашка из числа вечных скитальцев, не  имеющих  ни  кола  ни
двора, да за дальним столом устроились  трое  дюжих  молодцов.  Те  сидели
молча, к глиняным кружкам с пивом почти не притрагивались.
     Разбитной хромоногий хозяин был  приятно  удивлен  нашим  появлением.
Похоже, заведение его не слишком  процветало  -  высокая  городская  стена
чернела совсем близко, и мало кто заходил в трактир - спешили под надежную
защиту солдат барона.
     - Благородный рыцарь! Ей-богу,  благородный  рыцарь!  -  приговаривал
трактирщик, с невероятной быстротой приплясывая вокруг нас. - Да не  один,
а с оруженосцем! Проходите, грейтесь у огня!  Найдется  и  кусок  горячего
мяса, а пиво свежее, ей-богу, совсем свежее! Ночь  впереди  длинная,  быть
может,  порадуете  простых  людей,  верных  слуг  барона  Гуго  Отважного,
рассказами о рыцарской доблести?
     - Там видно будет, - неопределенно пообещал я и шагнул за Славомиром,
облюбовавшим стол, стоящий в самом темном углу.
     Оловянное блюдо с аппетитным куском жирного мяса и  влажные  глиняные
кружки появились перед нами в мгновение ока. Хозяин постоял было рядом, но
убедившись, что благородного рыцаря  вкупе  с  оруженосцем  кроме  трапезы
ничто не интересует, вздохнул и упрыгал  к  своим  собеседникам,  на  ходу
продолжая прерванный нашим появлением рассказ:
     - Так вот, на этой самой дороге он ее и  встретил,  не  сойти  мне  с
этого места! Идет, бедняжка, совсем одна, рубище порвано, босые ноги сбиты
в кровь. Племянник-то ее сразу  узнал,  не  раз,  чай,  продукты  в  замок
поставлял, ну и видел, конечно, и барона нашего, дай бог ему  здоровья,  и
жену его благородную. Да-а. Соскочил он, значит, с телеги, упал ей в ноги,
а она еле стоит, и слезы по щекам стекают, ей-богу!  Ну  он  ее  прямо  до
города и довез - все бросил, а  довез.  От  нее  и  знает,  ей-богу,  сама
рассказывала, что  напали  на  них  с  братом  в  лиге  от  святого  места
разбойники.  Брата  ее,  царство  ему  небесное,  убили,  значит,  а  она,
голубушка наша, спаслась, только святой молитвой и спаслась. Не сойти  мне
с этого места!..
     Видать, не в первый раз рассказывал трактирщик  эту  историю,  потому
что и ражий парень, и вертлявый старикашка, вежливо кивнув, обратили  свои
взоры к содержимому кружек. А молчаливая троица и вовсе не реагировала  на
окружающее. Не нравились они мне чем-то. И эта беспричинная неприязнь была
непонятна, но отогнать ее я никак не мог.  Да  и  Славомир  в  их  сторону
нет-нет, а поглядывал.
     Перехватив мой взгляд, ведун кивнул. Правильно, мол. Что,  интересно,
правильно,  если  я  ничего  понять  не  могу?  А  Славомир,  насытившись,
откинулся к стене, вытянул ноги и  прикрыл  глаза.  Но  я  замечал  острый
взгляд, поблескивающий из-под его опущенных ресниц.
     Время шло. Приказчик  давно  дремал,  уронив  голову  на  здоровенные
кулаки. Старик опять заглянул в кружку, и убедившись в очередной раз,  что
кроме дна ничего в ней не осталось, вздохнул и поплелся к  охапке  соломы.
Хозяин, удостоверившись, что его надежде на интересный рассказ не  суждено
сбыться и благородный рыцарь вместе с  оруженосцем  давно  спят,  принялся
зачем-то ковырять в очаге здоровенной кочергой. А трое мужчин так и сидели
в тех же позах, ожидая невесть чего...
     Далекий волчий вой  пробился  в  комнату  через  толстые  бревенчатые
стены. Ему ответил второй - поближе.  Третий  хищник  подал  голос  где-то
совсем рядом, и заунывный, леденящий душу вопль долго колыхался в воздухе.
     - Ты смотри! - Здоровенный парень, возбужденный  перекличкой  зверей,
поднял голову и протер глаза рукавом.  -  Рано  что-то  они  в  этом  году
разорались. До снега-то еще ого-го!
     - Так уж - год такой! -  Тут  же  откликнулся  трактирщик,  довольный
появлением собеседника. - Как ранили весной господина барона, дай ему  бог
здоровья, так и пошло все шиворот-навыворот.  Помнишь,  какой  град  летом
ударил, чуть мне в трактире крышу не проломил. Ей-богу!
     - Врешь, - спокойно отреагировал парень, снова устраиваясь поудобнее.
     - Ну вру, - неожиданно легко согласился трактирщик. -  Дом  этот  еще
дед мой строил, пошли ему, господи, успокоение,  и  крышу  эту  разве  что
тараном ломать. Но ты скажи, ты когда-нибудь такой здоровенный град видел?
     - Не видел, - пробурчал парень, закрывая глаза.
     - И я  не  видел!  -  всплеснул  руками  трактирщик.  -  Ей-богу,  от
рождества Христова такого града не бывало! Урожай-то почитай весь выбило!
     Под окном прозвучали тяжелые шаги, дверь  распахнулась  и  в  комнату
вошли три человека. Не обращая внимания на  метнувшегося  к  ним  хозяина,
прошли к молчаливой компании,  уселись  рядом.  Троица  их-то,  похоже,  и
ждала, тут же наклонилась ближе  к  вошедшим.  Крепкие  ребята.  И  чем-то
неотличимо похожие.
     Неслышные для нас разговоры  длились  недолго.  Один  из  вошедших  -
видимо, главарь - неожиданно выпрямился во весь рост и  внимательно  обвел
глазами трактир. Громкий голос заставил вторично проснуться уснувшего было
парня. Встрепенулся и старикашка.
     - Ну что ж, господа хорошие, - криво усмехнувшись, заявил незнакомец.
- Слышал я, скучали вы по веселому рассказу. Будет вам веселье, обещаю. Уж
такая нынче ночь... Веселая!
     - Держи окно! - выдохнул мне в ухо Славомир.
     Через мгновение ведун стоял у  двери,  двумя  руками  ухватившись  за
рукоять меча. Захваченные врасплох ночлежники недоуменно переводили  глаза
с говорившего на вынырнувшего из мрака Славомира и обратно.
     - Веселая, говоришь, ночь? - Ведун сверкнул зубами. - Угадал, падаль.
Веселье ты сегодня получишь!
     Хриплое рычание прозвучало в  ответ.  Говоривший  сгорбился,  челюсти
вытянулись вперед, острые клыки ощерились в смертельной ухмылке.  Опершись
передними лапами на стол, на нас смотрел матерый волчище. Еще пять  зверей
медленно двигались от стены к растерявшимся людям.
     Старикашка взвизгнул и исчез под столом. Другие, к счастью, оказались
храбрее. Трактирщик поднял кочергу, которую так и не выпускал  из  рук,  а
ражий парень ухватился за тяжеленную  скамью  и,  хакнув,  обрушил  ее  на
голову ближайшего волка.
     Веселый азарт битвы  охватил  меня!  Сделав  выпад,  я  дотянулся  до
метнувшегося ко мне зверя. Мимо, в сторону двери, проскользнули две  серые
тени, но за ведуна я был  спокоен.  Поднял  меч  и  встретил  волколака  в
прыжке. Лезвие неожиданно легко утонуло в  груди  зверя,  отчаянный  вопль
ударил в уши, и тяжелое тело упало к  моим  ногам.  Ощутив  знакомый  укол
ужаса, я успел подумать: "Есть!" - и повернулся к  следующему  противнику,
присевшему перед броском. Оборотень подался назад, но наткнулся на стол  и
не успел увернуться от удара. Не давая ему подняться,  я  обрушил  меч  на
лобастую голову. Но дорога к окну оказалась открытой. Всего на мгновение -
но этим  воспользовался  вожак.  Высадив  раму,  он  вывалился  наружу.  В
отчаянном броске я пытался достать ускользающего врага и почти  дотянулся:
меч полоснул зверя по задней  правой  ноге,  но  задержать  его  не  смог.
Отчаянный удаляющийся вой - и оборотень скрылся.
     Я вскочил на ноги, быстро осмотрелся. Битва завершалась. Славомир уже
расправился с противниками. Последний волколак  стремительно  кружился  на
месте. Не знаю, что там у нежити в голове, но тяжелый удар скамейкой  явно
пришелся оборотню не по вкусу. Трактирщик усердно колотил волка  кочергой,
парень помогал ему обломком скамьи. Через мгновение все было кончено.
     - Ну надо же, - бормотал трактирщик, вытирая лоб, - это же надо, а...
Говорил я тебе! - неожиданно заорал он на парня. - Говорил, что  проклятый
этот год!
     Не дождавшись ответа, хозяин заглянул под стол,  выволок  трясущегося
старика.
     - Вылезай, герой! Ух, я бы тебя! Не трясись, все уже, слава богу! Иди
за кольями, неси живо! Осиновый кол против  оборотня  -  первое  средство.
Забить колышки, поскорее забить, чтоб сгинула эта нечисть  навсегда...  Да
долго ты еще трястись будешь, душа заячья?!
     Бросив старика, он повернулся к парню:
     - Сходи ты,  а?  Он  тебе  покажет,  где  я  их  храню.  Сходи,  будь
человеком. А я, того, присяду я, ноги что-то не держат...
     Парень нервно хихикнул, сгреб клацающего зубами старика  за  шиворот,
выволок во двор.
     Славомир опустил меч в ножны, сел напротив  трактирщика.  Тот  поднял
мутные глаза на ведуна и вдруг сполз с лавки, упал на колени.
     - Спасибо, - он нашел меня глазами, склонился  до  полу,  -  спасибо,
люди добрые, дай вам бог здоровья и всяческого  счастья.  Коли  б  не  вы,
сожрала бы нас эта нечисть. Ведь правда, сожрала бы, а?
     - Точно, - весело подтвердил Славомир, - но ведь не  сожрала  же!  Ты
лучше вот что мне скажи. Что ты тут за историю плел?  Кого  это  племянник
твой подвез утром?
     Недоумение отразилось на лице трактирщика.
     - Баронессу, - растерянно  пояснил  он,  -  жену,  значит,  законного
господина нашего, благородного барона Гуго Отважного.
     - И где же он ее встретил?
     - Да недалече! Лигах в двух  по  дороге.  Она  от  святого  источника
возвращалась, а брата ее единоутробного...
     - Это я уже слышал, - задумчиво протянул Славомир. - А зачем она туда
ходила?
     - Так из-за господина барона же, - вскочил на ноги  трактирщик.  -  У
нас ведь весной настоящая война  была.  Сосед  северный,  двоюродный  брат
господина барона нашего, кстати, - меч на родственника поднял!  Ну,  да  и
наш барон, дай бог ему здоровья, нахала окоротил,  а  заодно  и  укоротил.
Вот. Только и сам  в  битве  пострадал.  Кисть  руки  правой  ему  начисто
отсекли. А почитай сразу опосля битвы заболел господин барон.  Сознание  к
нему не возвращается. Лежит, не слышит ничего,  внимания  ни  на  кого  не
обращает, почти что мертвец, дышит только слабо-слабо. Сам то я не  видал,
конечно, а люди рассказывают. Ну а баронесса Изабелла горевала-горевала да
и пошла к священному источнику исцеления для  мужа  просить.  Они  ведь  и
прожили-то всего полгода вместе, а тут такое горе, не дай, господи.  Почти
месяц ходила, а сегодня вернулась, значит. А братец ее родной там и  погиб
где-то.
     - Ясно, - вздохнул Славомир. - А к какому источнику  она  ходила?  На
востоке их вроде нет, а дорога эта оттуда ведет?
     - Не ведаю,  -  развел  руками  трактирщик,  -  то  дело  господское.
Говорят, брату ее, упокой, господи его душу, источник тот  святой  человек
показал. Можно, пойду я, господин? Где-то эти лодыри запропастились,  а  у
меня от одного взгляда на  эту  мерзость,  -  он  ткнул  рукой  в  сторону
волколаков, - ей-богу, с души воротит. Колья осиновые  побыстрее  принести
да и покончить с ним и...
     - Ступай, - устало сказал ведун, - делай как знаешь.



                                    4

     В Эсгард мы въехали сразу после открытия городских  ворот.  Заспанные
стражники проводили нас угрюмыми взорами, но  рыцарские  шпоры  свою  роль
сыграли - никто нас даже не пытался остановить.
     Двух-, а то  и  трехэтажные  здания  стояли  так  плотно,  что  ехать
пришлось друг за другом. Славомир решительно выбрал дорогу  -  похоже,  он
был здесь не в первый раз. Я ехал за ним и смотрел по сторонам. Что ж, все
примерно так, как в фильмах, отснятых для меня ребятами.  Дома  из  серого
камня, окна в первых этажах снабжены мощными ставнями, двери сработаны  на
совесть. Улицы, то мощенные грубым камнем, а то и вовсе  без  покрытия,  -
как, интересно, жители перебираются через глубокие жирные лужи?  Брусчатка
тоже изрядно забита  грязью.  На  площади  -  шумный  рынок,  но  Славомир
поворачивает коня в неприметный проулок,  потом,  наклонившись,  стучит  в
запертую дверь двухэтажного дома. Прибыли?
     Хозяин явно знал ведуна. Причем не просто знал.  Низко  кланяясь,  он
провел нас на второй этаж, еще раз склонившись перед Славомиром, распахнул
дверь в светлую комнату.
     Широкое ложе, стол,  несколько  табуреток.  Жить  можно!  Вот  только
надолго ли мы сюда?
     Ответ на этот вопрос пришел через какой-нибудь час. Пришел  в  прямом
смысле - в лице расфуфыренного слуги, возникшего на пороге комнаты.
     - Благородный рыцарь, баронесса Изабелла просит оказать  ей  честь  и
посетить в родовом замке...
     И снова осточертевшее седло, прохожие прижимаются к стенам  домов,  с
ухмылкой осматривая наших невзрачных кляч. Славомир едет чуть сзади,  лицо
низко опущено: похоже, опасается случайной встречи со знакомым.
     Мы вывернули на улицу, выглядевшую пошире и почище других, и внезапно
я увидел перед собой замок, прилепившийся к невысокой скале.  Увидел  -  и
узнал! Раньше его закрывали городская стена, потом высокие стены домов, но
догадаться-то мне следовало давно!
     Он изменился с тех пор, как я его видел месяц назад (или,  правильнее
сказать, тысячу с лишним лет вперед?) Высокая стена с  зубцами  еще  цела,
зато защитный ров уже и мельче, видимо, его расширят в  будущем,  а  может
быть, и реставраторы перестарались.  Наверняка  нет  и  в  помине  изящной
пристройки к дворцу - бедняга Гюстав датировал ее девятнадцатым  веком.  И
подъемный мост другой - грубый, тяжелый, окованный железом.  Пока  что  он
еще не дань моде, а насущная необходимость...
     Я поднялся по знакомой лестнице с еще не потертыми ступенями,  бросил
взгляд на "рыцарский  пятачок"  -  там  с  мечами  в  руках  тренировались
настоящие, а не бутафорские воины. У дверей низко склонился слуга:
     - Ваш оруженосец, благородный рыцарь, может подождать здесь...
     Славомир послушно отошел в сторону, сел на широкую скамью у стены.  А
я пошел дальше - знакомыми переходами  по  незнакомым  комнатам.  Впрочем,
этот гобелен, вернее, его остатки я видел. Пройдут века,  и  яркие  краски
поблекнут,  огонь  пожарища  слизнет  правый  край.  Но  сегодня   гобелен
великолепен, и теперь я понимал  восхищение  Ольги.  Наверное,  она  умеет
видеть старое, ободранное изделие таким, каким оно было когда-то.
     Еще двери. За ними -  тронный  зал.  Мой  путь  замкнулся  в  кольцо,
вернулся туда, откуда начался. На мгновение мелькнула шальная  мысль,  что
двери распахнутся - и я увижу Гюстава и Ольгу.
     Заученный поклон,  заученные  слова  приветствия.  Серебристый  голос
произносит ответные фразы. Я распрямляюсь и поднимаю глаза.
     Трон барона пуст. На соседнем сидении - хозяйка замка. Тяжелые  шторы
были приспущены, не допускали в  комнату  солнечные  лучи,  в  зале  царил
полумрак. Но лицо баронессы я  рассмотрел  сразу.  Холодные  пальцы  ужаса
сжали мое сердце - на  троне  сидела,  сияя  ослепительной  красотой,  фея
Каргона, ведьма,  которую  я  видел  в  разрушенном  Ахр-Доруме,  спутница
призрачного короля-чародея Морхольда.
     А нежный голос продолжал литься, обволакивая меня сладкими тенетами.
     - Слуги донесли  мне,  что  благородный  рыцарь  защитил  жизнь  моих
подданных, спас их от ужасной смерти. Это настоящий подвиг.
     Я преклонил колено:
     - Госпожа, я лишь выполнил один из принятых на себя обетов...
     - Встаньте, благородный рыцарь.  Садитесь  рядом,  вот  здесь,  и  мы
побеседуем. Вы, наверное, слышали  о  тяжелой  болезни,  поразившей  моего
владетельного супруга. С тех пор нам не  до  празднеств,  гостей  в  нашем
замке тоже не бывает. Но вы приехали издалека,  повидали  много  земель  и
наверняка свершили немало славных подвигов. Как вам удалось  сразить  этих
ужасных оборотней? Муж рассказывал мне,  что  обычное  оружие  против  них
бессильно.
     Я  рискнул  поднять  на  нее  глаза,  встретиться  взглядом.   Ничего
страшного не было в ее бездонных светло-голубых глазах.  Светилось  в  них
обычное женское любопытство, а где-то в самой глубине  таилось  восхищение
смелым мужчиной.
     - Против оружия, посвященного прекрасной  даме,  не  устоит  ни  один
враг, - напыщенно произнес я. - Светлый образ  моей  возлюбленной  не  раз
вдохновлял меня на подвиги, а благочестивая молитва позволяла разить врага
без промаха.
     - Вот как?  -  В  голубых  глазах  хозяйки  промелькнула  усмешка:  -
благородны рыцарь так верит в помощь, получаему