ого
мне стало  тошно. Я  вообще  никогда  не  мог терпеть таких!  Он пытался
как-то оправдаться. Говорил, что думал, что я давно догадался, что он...
И череда бесконечных "что". И его ник... "Ко..." - это сокращение от Ко-
ля, а "Снежная" - это, разумеется... Я еще никогда не покидал поля брани
так быстро. И так молча... Мне было больно мама, очень больно! :-((
   Я долго  не хотел никого видеть. Не хотел ни с кем разговаривать.  Но
на третий  день все-таки зашел на http://www.machaon.ru/di Диван. Ко мне
обратилась какая-то Принцесса Ди... Я испугался... %-(
   П’ивет. это снова я.  Не волнуйся, я не начал ка’тавить.  П’осто этот
пятый Но’тон...
   Надо было ставить ‘усифици’ованную ве’сию, в ней не возникает п’облем
с буквой... буквой...  в общем, ни с какими буквами.  Но я поставил, что
было,  а пе’еставлять,  если честно, лень... По’а сказать д’уг д’угу "До
свидания",  мама. Мой ‘абочий день уже почти закончился, по’а домой.  Ну
что, тогда - до свидания, мама! Я любил тебя. Я всегда буду лЮбить тебя.
Я не забуду тебя никогда. Мне так не хватает тебя по’ой, знаешь, мама...
Мне очень, очень жаль, что я не смог п’иехать и поститься с тобой. П’ос-
ти!
   Я сменил бэкг’аунд на твоей могилке,  как ты п’осила... Еще ‘аз п’ос-
ти! Плз!
   З.Ы. А лЮбовь... ЛЮбовь всегда должна быть с большой буквой Ю. А п’о-
тив их патча мы что-нибудь п’идумаем!
   Финал.
   "Я очень  скучаю  по вам,"- написал он в конце. Потом подумал и забил
клавишей "Backspace"  букву "м",  вместо нее поставил "с". Потом подумал
еще и  забил  всю фразу. Установив выравнивание по правому краю,  вместо
подписи поставил  свой  CallJoy, под которым был известен многим сетевым
квакерам.
   На этом он закончил тайпинг... послал листинг на принтинг...  из недр
тумбочки извлек чистый, но сильно помятый конвертинг... внутри его обна-
ружил маркетинг... скрепил  маркетинг с конвертингом посредством легкого
лизинга. Долго искал авторучку...  наконец, нашел...  неумело взял двумя
пальцами... понял, что она не пишет...  и не расписывается...  попытался
вдохнуть хоть немного жизни в застывшие чернила... вдохнул. В графе "Ку-
да" вывел  адрес:  www.VirtCemetery.com/mother. В  графе  "Кому" написал
"маме", с  ужасом  понимая,  что и от руки он продолжает писать в KOI-8.
Потом зачем-то после "маме" дописал ASUS TX 97 E...
   Начал вписывать  в трафарет  для  индекса какой-то IP адрес, дошел до
седьмой цифры, но в трафарете уже не осталось свободных клеток. И только
тогда он заплакал... :``-(((
   14 октября 1997.


   Рассказ в стиле фэнтези

   Хочу написать роман в стиле "фэнтези".

   От медленной езды старика укачивало, последние полчаса он клевал  но-
сом, поэтому не сразу отреагировал на мою фразу.

   - А? - он заморгал глазами.

   - Я говорю, что хочу написать роман в стиле "фэнтези", - повторил я.

   - Так уж сразу и роман? - недоверчиво спросил старик.

   - Ну, может быть, рассказ , - согласился я, - Ведь главное - не  раз-
мер произведения, а его стиль.

   - И что же, по-твоему, есть фэнтези? - старик смотрел уже не на меня,
а на дорогу.

   - Фэнтези - это произведение, действие которого разворачивается в не-
коем фантастическом мире, придуманном автором.

   - Колдовской мир?

   - Что-то вроде.

   Видно было, что наша беседа не представляет для старика интереса. Ми-
нут пять он молча пытался вытащить из бороды запутавшиеся в ней репьи  и
сухие листья. Затем, осознав всю тщетность своих усилий, чисто из вежли-
вости спросил:

   - Ну и какой же мир придумал ты? Мир каких-нибудь хвостатых длинноше-
их чудовищ с квадратными глазами, которые висят на деревьях и свистят? -
он явно скептически относился к моей затее.

   - Нет, что ты? Там живут просто люди.

   - Просто люди? Ха! Воистину фантазия твоя не имеет границ! Просто лю-
ди! - старик развеселился.

   Я попытался оправдаться:

   - Ты не дослушал. Там действительно живут просто люди, но они,  пони-
маешь, не обычные.

   - Ага, значит - простые, но необычные! Ну конечно, теперь я  всё  по-
нял, - старик издевался.

   - Да, необычные! - я несколько разозлился, даже ударил шпорами своего
койота. Он удивлённо и обиженно покосился на меня. -  Необычные,  потому
что живут они в необычном мире. Понимаешь, в этом мире правят машины.

   - Понимаю, - согласился старик, - а что есть машина? И почему  машины
правят людьми? Людьми никто не может править, кроме Аарона Семирожденно-
го! - это имя он произнес с гордостью и осенил себя звездным знамением.

   - Я неправильно выразился, - поспешно поправился я, - они  не  правят
людьми, а, скорее, служат им. Машины - это искусственные...  искусствен-
ные...

   Я пытался подобрать подходящее слово. В голове вертелись только  "ме-
ханизмы" и "аппараты".

   Через полминуты молчания старик меня перебил:

   - Искусственные? Ты имеешь в виду Искусство Магии?

   - Нет, - ответил я и осторожно добавил:

   - В этом мире нет магии.

   - Чего?! - старик вытаращил глаза, правая бровь поползла на лоб. Даже
койот старика остановился, видимо разделяя удивление наездника.

   Когда правая бровь вернулась на место, старик отреагировал:

   - Ну хорошо, - зловещий тон старика не предвещал ничего хорошего, - в
этом мире нет магии. Значит, ты говоришь, что эти  машины  нужны,  чтобы
служить людям. Им что, не хватает людей-слуг?

   - Не в том дело, - объяснял я, - просто машины гораздо могущественнее
людей.

   - Могущественнее даже, чем короли? - к старику  возвращалось  веселое
настроение.

   Деваться было некуда, я выпалил:

   - В этом мире нет королей! - и на всякий случай отъехал на два шага в
сторону.

   Реакция старика была ужасна. Минут пять он кричал  на  меня,  обзывал
плохими словами, вращал глазами. Два раза он даже порывался вытащить  из
ножен свой эльфийский клинок.

   - Подумай сам, такого просто не может быть. Ведь если нет королей, то
нет и принцесс. Так?

   Я кивнул.

   - А если нет принцесс, значит некого приносить в жертву  драконам.  А
если драконам никого не приносить в жертву, они же уничтожат всех  людей
на свете!

   Он опять с улыбкой смотрел на меня, гордясь стройностью цепочки  умо-
заключений. Мне было жаль его расстраивать.




расстроился, а совсем наоборот -
громко и долго хохотал.

   - Хотел бы я побывать в мире, где нет этих мерзких созданий!

   Мы дружно посмотрели вверх. Высоко в небе клином летела  стая  драко-
нов, время от времени извергая пламя.

   - Но постой, ведь если нет драконов, то кто же  тогда  охраняет  усы-
пальницу Аарона Великого? - старик задумчиво посмотрел на меня.  -  Нет,
постой. Не отвечай! Я попытаюсь отгадать сам. Не хочешь ли ты сказать, -
старик насупил брови, - что в этом твоем мире..., - старик оскалил зубы,
- в твоем идиотском мире, - старик на три четверти вынул клинок  из  но-
жен, - нет даже Аарона?!

   Тут, на мое счастье, какая-то мелкая  фигурка  выскочила  из  высокой
травы прямо перед моим койотом и скрылась в кустах.

   - Смотри, хоббит! - закричал я, стараясь  отвлечь  от  себя  внимание
старика.

   - Где? - удивился тот. - Тебе, верно, показалось. Наверное,  это  был
тролль, - от агрессивности старика не осталось и следа. - Мы не в Среди-
земье, сынок.

   Сынок! Хотел бы я знать, где сейчас мой родной отец.

   - Заклинаю тебя твоим настоящим именем - устало  произнес  старик,  -
давай прекратим этот глупый разговор. Ну, скажи на милость, чем эти твои
мушины...

   - Машины, - автоматически поправил я.

   - Да, так чем эти твои машины могут быть могущественнее людей?

   - Ну, например, машины могут летать, - ответил я.

   - Я тоже могу летать, - обиделся старик. - Все колдуны могут летать.

   В доказательство своих слов он приподнялся на пару метров  от  земли.
Его койот, почувствовав облегчение, радостно прибавил скорость.

   - При помощи этих машин смогут летать не только колдуны, но и все лю-
ди. Эту машину я назвал "самолет".

   - Почему самолет? - искренне удивился колдун.

   - Не знаю, - честно признался я, - просто красивое слово.

   - Да я могу напридумывать тебе тысячи  таких  красивых  слов.  Напри-
мер..., - он задумался, - например... пылесос?

   - Как?! - настала моя очередь удивляться. - Ты знаешь?!

   - Знаю, - просто ответил старик. - А что?

   - Но ведь в моем мире есть и такая машина. Она помогает людям убирать
мусор в доме.

   - Они что, так много сорят?

   - Нет. Но...

   - Скажи, а ты к каждому красивому слову придумал машину?  Чтоу  тебя,
например, умеет делать машина "кармалан"?

   - Нет такой, - я растерялся.

   - Жаль, - ему действительно было жаль. - Очень красивое слово.

   На этом нам пришлось расстаться.

   - Прощай, Мерлин! - сказал он.

   - Прощай, Гэндальф! - сказал я .

  Он свернул налево, я - направо. У
него было какое-то дело в Мордоре,
меня давно ждали в Амбере.

Но я все-таки не расстался с
мыслью написать когда-нибудь
рассказ в стиле "фэнтези".

4 апреля 1994 г


   Игрушкин дом


   "- Извините! Можно вас спросить? А вот вы  читали  когда-нибудь  Биб-
лию?"

   Бледный, непричесанный юноша с сумасшедшим  взглядом  в  переходе  на
станции метро "Парк культуры"

   "Я ее когда-то писал."



   Глаза в одну точку и выбрал ее точкой отсчета. Он очертил вокруг точ-
ки сферу неопределенного радиуса и вошел в нее. Войдя  же  в  сферу,  он
принялся ждать.

   Ждать пришлось недолго, времени внутри сферы неопределенного  радиуса
еще не было.

   Когда возле сферы показался другой он, веселые огоньки засверкали  во
всех глазах ожидающего и еле заметные голубые  искорки  пробежали  вдоль
его распростертых  ладоней,  затихнув  между  средними  и  указательными
пальцами, которые в данный момент указывали в никуда. Другой он...

   Нет, так не пойдет! "Он", "другой он", получается слишком  запутанно.
А что будет, когда появятся обе они? Придется, видимо, произвести  иден-
тификацию, хотя мне очень не хочется этого делать... Идентификация  про-
тиворечит самой их внутренней сущности. Они не нуждались в именах, клич-
ках, идентификационных номерах, чтобы общаться. Они не нуждались в обще-
нии, чтобы делать то, что они делали. Их было четверо и им было не с кем
спутать друг друга. Но для тебя, Читатель, я попытаюсь придумать их име-
на... В именах этих не будет ничего заумно-загадочного, вроде  Порождаю-
щий Огонь или Рожденная До Дождя. Хотя подобное  именование  помогло  бы
наилучшим образом отразить всю суть  четверых.  Но  мы  поступим  проще:
пусть тот, кто был "он" отныне станет Первым, а "другой  он"  -  Вторым.
Остальные имена мы придумаем по мере вплетения новых персонажей в  ткань
повествования.

   Вот так, незаметно для себя, мы и произвели первую в истории Галакти-
ки инвентаризацию. Инвентаризацию в Галактическом масштабе. Кстати, наши
герои никогда не мыслили и не действовали в Галактических масштабах. Ибо
они не любили размениваться по мелочам...

   Другой он, который с этого момента будет называться Вторым, задержал-
ся на долю секунды, прежде чем войти в сферу. Затем он сделал  шаг  впе-
ред, слегка пригнув голову, чтобы не  удариться  о  несуществующее  пре-
пятствие. Не вовремя начавшаяся секунда так  и  осталась  незавершенной.
Походкой, быстрой, как вихрь, Второй приблизился к тому месту, где стоял
Первый. Слышно было, как ветер свистел в его голове, движения  его  были
резкими, порывистыми, лишь изредка затихая до  умеренных.  Второй  встал
напротив Первого на почтительном расстоянии, которое  кому-нибудь  могло
бы показаться равным длине вытянутой руки, а  кому-нибудь  -  нескольким
парсекам. Все единицы измерения - величины глубоко субъективные.  Второй
посмотрел во все глаза Первого и, увидев в нескольких .озорные  огоньки,
догадался, что именно здесь/сейчас они сделают то, что надо было сделать
гораздо раньше. Второй протянул руки ладонями вверх  навстречу  Первому,
однако, пока не касаясь его, и улыбнулся. Ветер в его голове засвистел с
особой мелодичностью.

   Обе они степенно вошли в сферу с противоположных сторон  и  приблизи-
лись к ее центру. Глаза и волосы Третьей были цвета хвоста вороного  ко-
ня. Вот только ей никогда бы не пришло в голову столь  образное  сравне-
ние. Глаза Четвертой были ярко-голубыми и поражали своей глубиной.  Дви-
жения же ее были плавными и округлыми.

   И Третья вошла в центр сферы и вложила свою ладонь в ладонь  Первого.
И в момент/месте их соприкосновения возникла горстка серого пепла,  "су-
хим дождем" пролившаяся к их ногам. (Краткое отступление, продиктованное
имперскими амбициями автора. Как хорошо все-таки быть/считать себя твор-
ческой личностью! Можно цитировать самого себя и не бояться,  что  собе-
седник догадается, откуда цитата. Это отступление, например, я без  осо-
бых изменений пишу уже в  третий  раз.)  И  третья  коснулась  кончиками
пальцев поверхности призывно распахнутой ладони Второго, ладони, начисто
лишенной линии жизни, и - в качестве компенсации - линии смерти, и - ибо
какой в ней смысл? - линии любви. И легкое,  почти  невесомое,  облачко,
состоящее из тщательно отобранных песчинок кварца, едва уловимой взвесью
взметнулось вверх с ладони, но, не выдержав состязания с еще  не  родив-
шейся силой тяжести, изменило направление движения и, песчинка  за  пес-
чинкой, просыпалось вниз, как в песочных часах, которые - я устал повто-
рять - не имели здесь/сейчас никакого смысла.

   И Четвертая неслышным шагом, сопровождаемым плавными  движениями  бе-
дер, вошла в центр сферы и предложила свою руку (я до сих пор  не  знаю,
было ли у нее сердце) Второму. И на сей раз дождь был  обычным:  в  меру
влажным, чуть-чуть слепым и солоноватым на вкус, если бы  у  кого-нибудь
вдруг возникло желание его попробовать. И когда встретились жадно  тяну-
щиеся друг к другу руки Четвертой и Первого, и встреча эта оказалась го-
рячей и влажной и сопровождалась выделением струйки голубого пара, четы-
рехкратное рукопожатие завершилось и круг замкнулся.  И  круг  этот,  по
аналогии с многоугольниками, лучше назвать "неправильным", ибо для  пра-
вильного круга в нем было слишком много  углов.  По  сути  своей  непра-
вильный круг внутри сферы неопределенного радиуса - это ли не  песнь  во
славу грядущей геометрии?

   И это не я придумал - заменять в тексте все вхождения слова "ведь" на
"ибо" и начинать каждое предложение с союза "и" - в наивной попытке вер-
нуть прозе  безвозвратно  утраченную, украденную  у нее  стихами ритмич-
ность. Это  придумал  задолго до меня коллективный автор книги,  которой
еще до создания был присвоен статус "настольной", хотя на деле она много
чаще оказывается  "внутритумбочной"  или  даже  "подкроватной". И пускай
этот коллективный автор, беззастенчиво используя свойство врожденной до-
верчивости человека  читающего  ко  всякому написанному, а тем более - с
легкой подачи Гуттенберга - напечатанному тексту, пытается доказать, что
в начале было слово. И слово это, якобы, было убого.  Явная, а главное -
бесполезная ложь. В начале были Творцы.  И было их четверо.  И через них
все начало быть, что начало быть. Ну, или почти все.  Ведь, на самом де-
ле,  ни один из них так и не сознался в создании пространства/времени. И
Творцы существовали всегда. По крайней мере - сколько себя помнили.

   И все-таки коллективный автор лгал не во всем. Меня  всегда  поражала
его способность располагать огромные напластования лжи, умело  перемежая
их с точно рассчитанной толщины слоями правды.  Правды  объективной,  не
вызывающей сомнения, такой, после которой  и  ложь  некоторое  время  по
инерции  кажется  правдивой.  И  создал  дед  Землю,   и   выросла   она
большая-пребольшая, и на создание ее вполне могло уйти всего семь  дней.
Ведь мы то с вами уже знаем, что все единицы измерения  глубоко  субъек-
тивны. И в одном коллективный автор был прав бесспорно - элемент убогос-
ти в данном пространстве/времени действительно присутствовал.

   Их было пятеро. Я не хотел говорить, но их было пятеро. И пятый (даже
не Пятый, а просто пятый) был бесконечно убог. Однако Творцы крайне нуж-
дались в нем. Он был им нужен, как избе пятый угол, при условии, что из-
ба - не здание Пентагона, ибо здание Пентагона нельзя построить без еди-
ного гвоздя. Это - аксиома, не вздумайте экспериментировать!  Как собаке
- пятая  нога,  причем  хромая от рождения. Как пятое колесо - и даже не
телеге, а - вдумайтесь!велосипеду. Никчемный и бесполезный, не способный
к созидательной деятельности, да и просто недалекий, однако, не становя-
щийся от  этого  более  близким, пятый всюду сопровождал Творцов,  внося
элемент случайности в их слаженные действия.

   Нелепый, как Машина Тьюринга,  реализованная  на  Ленте  Мебиуса,  он
очень мешал Творцам, но они не могли от него избавиться. Ведь это именно
пятый впоследствии придумает способ быстрого и ненавязчивого  избавления
от тех, кто мешает. Однако мириться с его  постоянным  присутствием  они
больше не могли. И для достижения своей цели они были  готовы  использо-
вать самый сложный способ. Именно этим они и собирались сейчас/здесь за-
няться.

   Они никогда не говорили о пятом "В семье не без урода", хотя эта фра-
за тогда еще не казалась банальной. Они не говорили о  нем  "На  четырех
Творцов всегда найдется хоть один Тварец", хотя он действительно  творил
тварей. Если быть честным до конца, то они  вообще  ничего  не  говорили
друг другу. Все, что они делали, они делали в полном молчании.  Действия
их были неконтролируемыми, спонтанными. Или здесь больше подходит  слово
"стихийными"?

   Вот сейчас, например, Третья мягко, но решительно  освободила  ладони
обеих рук, сделав тем самым неправильный круг разорванным треугольником.
Она свела обе руки перед собой, оставив ладони чуть согнутыми, как  дер-
жат их дети, когда лепят снежки. И  крохотный  шарик  коричневого  цвета
возник между ее ладоней,  неподвижный  и  неестественно  правильный.  На
мгновение задумавшись, Третья чуть коснулась шарика двумя  указательными
пальцами, сверху и снизу, придавая ему более причудливую форму.  Посмот-
рев на творение рук своих, она осталась удовлетворенной.

   Четвертая сделала полшага вперед и склонилась над  шариком  в  почти-
тельном полупоклоне. Несколько внезапных слезинок упало с длинных ресниц
ее на поверхность шарика, отчего та окрасилась в голубой  цвет.  Не  вся
поверхность: в одном месте остался довольно большой фрагмент  коричнево-
го. Посмотрев на творение глаз своих, она осталась удовлетворенной.

   Второй приблизил свое лицо к шарику и сильно подул на него.  Прозрач-
ное голубоватое облачно вырвалось из его разомкнутых губ и опутало шарик
тонким заботливым слоем. Ветер в голове Второго на мгновение стих.  Пос-
мотрев на творение губ своих, он остался удовлетворенным.

   Первый протянул свои сложенные лодочкой ладони в сторону  шарика.  На
кончиках пальцев с новой силой заиграли голубые и  красные  искорки.  Но
шесть рук одновременно протянулись к Первому, решительно разжали его ла-
дони, развели их в стороны, освобождая от ненужных действий. Первый  де-
монстративно отвернулся, прототип обиды виделся во всех его глазах.

   Для ровного счета еще девять шариков было  произведено  внутри  сферы
неопределенного радиуса. Но ни в один из них не было вложено столько ду-
ши, сколько в первый. Ибо именно с ним Творцы связывали свои надежды.  И
Первый, чтобы не чувствовать себя бесполезным, сотворил нечто совершенно
невиданное - огненный шар в самом центре сферы, хранилище  чистой  энер-
гии. И был свет. И пятый, сидящий за пределами сферы и  играющий  сам  с
собой в прятки внутри небольшой туманности, какой-то крохотной,  еще  не
замутненной частью своего больного сознания понял, что это, в  сущности,
хорошо.

   Пятый творил тварей. Твари получались разными: когда  -  нелепыми,  а
когда - забавными до трогательности. Единственная проблем