ил глаза, сказал себе:"А
может  и  вправду  лучше вернуться?  Да пропади они все пропадом
вместе со своим астероидом!",  открыл глаза... И внезапно увидел
богатыря!
     Другого названия тому,  что видел,  я не мог подобрать. Это
был богатырь былинный,  богатырь классический,  если хотите.  Он
стоял,  широко расставив ноги,  и с  угрозой  смотрел  на  меня.
Длинная  кольчуга  из крупных звеньев доходила ему до колен,  на
голове - островерхий шлем,  к поясу приторочен (мне,  почему-то,
захотелось  сказать  "приаттачен")  короткий  обоюдоострый меч в
ножнах.  В правой руке он сжимал  тяжелую  палицу.  Не  вызывало
сомнений,  что передо мной стоит настоящий боец: звенья кольчуги
в некоторых местах были сломаны,  шлем с  левой  стороны  сильно
приплюснут.
     Из-под насупленных бровей он сурово смотрел на меня.  Но не
делал  никаких движений и не пытался заговорить со мной.  У меня
возникла мысль  о  былинном  богатыре  из-под  Мурома,  который,
пролежав тридцать три года на печи,  встал "посередь чиста поля"
и решил еще тридцать три года простоять.
     - Стой, инородец!- властно приказал богатырь.
     Я послушно замер.  Уверен,  на моем месте так  поступил  бы
каждый.  Голос витязя был, как это принято говорить, "зычным", а
его  сильно  заметный  акцент  заставил  меня   отвергнуть   мою
первоначальную  гипотезу  о  его  исторической родине. Не из-под
Мурома он был. Из-под Вологды.
     - Здравствуйте!-  поприветствовал  богатыря я.  Несмотря на
сильное волнение,  голос мой совсем не дрожал.  Чего нельзя было
сказать о моей левой коленке. В ее дрожании я не ощущал никакого
великого признака.
     - Из чьих будешь?- вопрошал страж поля.
     И правда,  из  чьих?  И  почему  буду?   Может,   сработает
подсказка деда Игната?
     - Из городских я, - отвечаю.
     - А,-  никогда  не  думал,  что столько пренебрежения можно
вложить в один звук,- понаехали тут!
     - А пошто идешь?- не унимался защитник сорняков.
     - Так купаться,- говорю.
     - Ну иди,- любезно разрешил он.- Купайся.  Только далеко не
заплывай. Течением унесет, впадешь в Каспийское море.
     И он  криво  усмехнулся,  должно  быть,  оценив собственную
шутку. Моря на астероиде не было.
     Я вежливо  улыбнулся  в ответ и "послушно в путь потек".  А
богатырь остался стоять  на  своем  боевом  посту,  без  видимых
усилий жонглируя палицей и напевая себе под нос мотивчик, смутно
напоминающий "Плач Ярославны".
     Затылком я  чувствовал  его  взгляд.  Пару раз мне хотелось
обернуться, но я сумел подавить это желание.
     Я не  стал  учитывать  богатыря  и  увеличивать счет матча.
Вдруг еще обидится...  Не прошло и пятидесяти  шагов,  как  меня
заставил   остановиться   очень   громкий  и  резкий  свист.  Он
раздавался не сзади, где остался богатырь, а чуть впереди слева,
где возвышалась невысокая гора.  Казалось, что звук идет как раз
с ее вершины.  И звук этот был  невероятной  силы.  Я  не  думал
раньше, что люди могут ТАК свистеть!
     - Ну  вот   и   Соловей-разбойник,-   произнес   я,   резко
поворачиваясь  на свист и с удивлением ощущая в своей левой руке
рукоятку бластера.
     Вот уже  второй  раз  за  день!  Надо бы последить за своей
реакцией, так и пристрелить кого-нибудь не долго!
     Но пристреливать,  как оказалось,  было некого.  По крайней
мере, беглым взглядом окинув поверхность горы, я не обнаружил на
ней ни одной стоящей мишени.  С другой стороны, я не обнаружил и
какого-нибудь естественного укрытия,  за которым этот чемпион по
художественному свисту мог бы спрятаться.  Мне оставалось только
недоуменно пожать плечами.
     Я сложил  руки рупором и прокричал,  если быть откровенным,
не слишком надеясь на ответ:
     - Ааааааууу!
     - Уууаааааа!- ответом мне было эхо.
     Только очень странное эхо.
     Предпринимаю еще одну попытку.  В голову не приходит ничего
лучшего, чем:
     - Я - Дима!
     Хотелось продемонстрировать   неизвестному   потенциальному
собеседнику свою вежливость, представившись первым.
     - Амид я!
     Так я узнал, что у эха... или у эхо... тоже может быть имя.
Странное имя, химическое.
     Если уж местное эхо ведет себя так странно,  повторяет  все
мои слова задом наперед,  то можно предположить,  что и свистело
тоже оно.  Скучно ему стало сидеть в полной тишине,  вот  оно  и
решило  привлечь  собеседника  громким  свистом.  Оборачиваюсь в
сторону богатыря и понимаю,  что ему сейчас нет никакого дела до
моей  переклички  с  эхом...  с  эхо.  В  данный момент богатырь
совершал крайне непонятные с моей  точки  зрения  действия.  Его
боевой   шлем  лежал  сейчас  в  траве  у  его  ног,  а  сам  он
самозабвенно молотил по шлему палицей.
     В движениях его присутствовала особенная стать.
     Да, с этой стороны поддержки не жди.
     Слово всплыло в памяти само.  Думаю,  оно надежно хранилось
там с какой-нибудь лекции по курсу "Русские писатели-классики XX
века".
     - Абырвалг!- крикнул я, ни к кому, в сущности, не обращаясь.
     Ответ пришел  с  пятисекундным  запаздыванием и застал меня
уже в пути.  В первый раз у меня возникло сомнение  в  том,  что
все,  происходящее  вокруг,  срежиссировано специально для меня.
Слишком много было лишних, ненужных деталей.
     Спектакль ли  все  это?  Играю  ли я в нем роль зрителя?  А
главное - кто управляет действием?
     В таких бесполезных раздумьях я и вышел к берегу реки. Река
была неширокой,  но очень быстрой.  Упавшие с деревьев листья  и
мелкие веточки уносились вдаль с поразительной скоростью.  Когда
стоишь уже у самого берега,  перспектива  "впасть  в  Каспийское
море" уже не кажется столь фантастической.
     Сначала - купание, рыба далеко не убежит. У нее же нет ножек.
     Откладываю удочку в сторону.  Импровизирую на тему детского
стишка:"Трусы и скафандр лежат на песке,  а Дмитрий  подходит  к
опасной  реке."  Трогаю воду пальцами левой ноги.  Холодная,  но
терпеть можно.
     Пусть другие   бросаются   в  речку  с  разбега.  Я  захожу
медленно,  шаг за шагом,  тщательно проверяя дно  и  привыкая  к
температуре  воды.  Главное  - погрузиться в воду по ватерлинию,
дальше будет проще.
     Когда вхожу в реку по пояс, течение внезапно исчезает. Река
останавливает свое движение.  Небольшая палка, еще секунду назад
проплывавшая мимо меня,  теперь лежит в воде, даже не колыхаясь.
Беру палку в руку,  тупо разглядываю.  Похоже, сегодня я обречен
оставаться именно с этим выражением лица. Налюбовавшись вдоволь,
бросаю палку в воду.  Палка падает на  поверхность  и  замирает.
Искупаюсь как-нибудь в другой раз.
     Делаю шаг в сторону берега,  река оживает.  Палка  уносится
вдаль  со  скоростью  срочной  телеграммы.  Делаю  шаг  вперед -
течения как не бывало. Шаг назад - как бывало.
     - Да ну вас к черту!- говорю я и ухожу под воду с головой.
     Наплескавшись в свое удовольствие в стоячей воде, выбираюсь
на берег.  Быстро обсыхаю под ласковыми лучами солнца. И что дед
Игнат пугал дождем?
     Для рыбалки выбираю место,  где течение поспокойней. Можно,
конечно, обойтись совсем без течения, если рыбачить, стоя в воде
по пояс.  Но я не уверен,  что рыба в такой воде не теряет своей
способности к передвижению.  В таком случае,  я мог бы поступить
еще  проще,  пройти  вдоль  реки и собрать всю волшебным образом
обездвиженную рыбу в корзину.  Да,  но тогда зачем я  тащил  всю
дорогу эту идиотскую удочку?
     Подходящее место  находится  быстро.  Река   здесь   делает
ответвление   в  сторону,  образуя  небольшой  прудик,  заросший
камышом.  Течения здесь  почти  нет,  но  в  данном  случае  это
выглядит гораздо естественнее.
     Кладу удочку  на  траву,  достаю  из  корзины   мешочек   с
наживкой.  Поднимаю взгляд и натыкаюсь им на другого рыбака.  Он
сидит на противоположном  берегу  реки  и  сосредоточенно  удит.
Странно, как это я не заметил его раньше?
     - Добрый  день!-  приветствую  его   негромко,   чтобы   не
распугать рыбу.
     Рыбак не реагирует.
     - День добрый!- повторяю чуть громче.
     Перестановка слов  в   предложении   не   увеличивает   его
полезности. По-прежнему, никакой реакции.
     - Клев есть?- кричу уже во весь голос,  отчетливо  понимая,
что после моего вопроса клева не будет уже наверняка.
     Ага, подействовало! Видимо, коллега просто задремал. Теперь
он   начал  нервно  оглядываться  по  сторонам.  Провел  по  мне
взглядом,  ничем не  показав,  что  заметил  меня,  и  уставился
куда-то в одну точку, расположенную слева от меня вдоль берега.
     По всему было видно,  что он не жаждал общения.  Но хоть бы
на  мое  приветствие  он  мог  бы ответить!  Странные люди здесь
живут, невоспитанные.
     Да полно, люди ли они?
     Еще раз  с  сомнением  посмотрел   на   крючок.   Вряд   ли
здравомыслящая рыба клюнет на такой.  Что ж,  половим глупеньких
рыбешек.  Нацепил наживку,  взял удочку в левую руку,  подошел к
берегу, хорошенько раз...
     Стоп! А где рыбак?  Он не мог исчезнуть так быстро. Однако,
исчез.  Ни рыбака,  ни его удочки.  Хотя,  корзина его все также
стояла возле берега.
     Забавно. Рыбак, появляющийся ниоткуда и исчезающий в никуда.
     Тут из воды возле противоположного  берега  вылетела  рыба.
Она  двигалась  слишком  быстро и взлетела над поверхностью воды
слишком высоко,  чтобы это могло называться "выскочила". Поэтому
я  и  сказал "вылетела".  Рыба двигалась над водой по параболе и
закончила свой полет уже над землей,  мягко плюхнувшись в траву.
Но,  видимо,  эта  точка  еще  не была конечной целью ее полета.
Рыбина совершила  еще  один  прыжок,  поменьше,  и  очутилась  в
рыбацкой корзине.
     "Летят перелетные рыыыбы..."- тихонько напел я.
     Все очень  просто!  Просто  летающие рыбы с самонаводящейся
рыбной головкой. И нечему тут удивляться. Теперь понятно, почему
ушел  рыбак.  Зачем сидеть на солнцепеке целый день,  если можно
просто  поставить  на  берегу  корзину  и  подождать,  пока  она
наполнится.   А  рыбак  сейчас  лежит  где-нибудь  в  тенечке  и
отдыхает. И никакого утомительного вылавливания!
     Интересно, я сам-то во все это верю?  Конечно нет! Тут надо
бы хорошенько поразмыслить...
     Я все-таки  забросил  удочку  и  положил  на предварительно
воткнутую в прибрежный ил рогульку. Я просто не могу продуктивно
думать, если мои руки чем-нибудь заняты.
     Значит так.  Пункт первый:  рыбаки не могут  появляться  из
воз...  Опаньки!  На  том  берегу снова сидел рыбак,  всем своим
видом словно опровергая первый пункт. Хорошо, что я не успел его
сформулировать до конца!  Все! С меня хватит! Я больше ни во что
не верю!  Или,  вернее, наоборот. Теперь я готов поверить во что
угодно!  Это  какой-то  сдвинутый  мир!  Здесь  все противоречит
здравому смыслу!  Здесь все мои органы чувств  настроены  против
меня!  Глаза видят летающих рыб и блуждающих рыбаков. Уши слышат
инвертированное  эхо  с  легким  свистящим  эффектом.  Все  тело
ощущает  прерывистое  течение  реки.  Нет,  уйду  я отсюда!  Это
действительно сдвинутый мир. Или это я сам слегка двинулся?
     Уже наученный  горьким...  или  кислым...  опытом  борьбы с
течением,  я быстро установил новую причинно-следственную связь.
Все  оказалось  очень  просто:  берешь  в  руку  удочку  - рыбак
исчезает,  кладешь удочку на землю - Рыбак появляется.  Так  что
приходится   выбирать:  либо  рыба,  либо  искусство  общения  с
противоположным... берегом.
     Но вскоре  мне  стало  не до общения,  ибо начался клев.  И
никогда еще в моей рыболовной практике слово "клев"  не  звучало
так клево!
     Сначала, как водится, клюнул бычок. Я долго смотрел на него
в раздумье: с одной стороны - маловат он больно, а с другой - не
возвращаться же мне с пустой корзиной. Все-таки бросил его назад
в  речку,  несерьезно  это как-то...  Для объяснения всего,  что
происходило дальше,  у  меня  возникла  следующая,  может  быть,
недостаточно    правдоподобная    версия:   этот,   только   что
амнистированный бычок, собрал всех своих собратьев-рыб в кучку и
рассказал  им,  что  там,  на  берегу,  сидит какой-то сдвинутый
рыбак-альтруист,  который  дает  рыбам  беспрепятственно  съесть
наживку,  а  затем  отпускает  их  обратно в реку.  Или эти рыбы
просто изголодались по общению с людьми?
     В общем,  рыба клевала без остановки. Прокручивая затем эти
события в своей памяти,  я задним умом с удивлением заметил, что
пару  раз  я  даже  забывал  нацепить  наживку.  Но  рыбу это не
останавливало!  Правду сказал дед Игнат.  Рыба - не дура, она на
крючок клюет!
     Никогда еще ловля рыбы не казалась мне  таким  простым,  но
увлекательным  занятием.  В  моей  корзине трепыхалась рыба всех
сортов и размеров.  Здесь были окуни, караси, голавли, небольшой
сомик  (Странно,  я  всегда  думал,  что  сомы  живут на большой
глубине.  И чего этот забрел на мелководье?),  две щуки,  осетр,
несколько лососей,  большая камбала...  Постойте,  постойте... А
откуда  здесь  камбала?  Приползла  против  течения  от   самого
Каспийского моря?  Впрочем, мне-то какая разница?  Главное - что
моя корзинка уже полна,  и я могу с триумфом возвращаться домой.
     То-то дед Игнат с женой обрадуются!
     Вот выужу еще одну рыбку и...
     Следующим был  уже  известный  мне  бычок.  Это  уже  явный
рецидив!  Ну что  ж,  сам  виноват!  Второй  раз  так  легко  не
отделаешься. А ну, иди к своим...
     - А ну, положь, откуда взял!
     Это сказал бычок.
     В сознании проносятся одновременно три мысли.  Первая: рыбы
говорить не могут!  Вторая:  здешние рыбы могут все! Третья: да,
но почему с вологодским акцентом?
     - Че уставился? А ну отпусти!
     Да уж, на этом астероиде не только люди плохо воспитаны!
     Рука разжалась сама. Бычок канул в пучину.
     Его появление словно послужило сигналом для всех остальных рыб.
     - Свободу!   Свободу!-   донеслось  рыбье  многоголосье  из
корзины.
     Их глаза  с укором смотрели на меня сквозь прутья.  Десятки
тел трепыхались в унисон, отчего корзина принялась раскачиваться
из стороны в сторону.
     - Рыба имеет право на нерест!- крикнула камбала.
     И это меня добило.  В сознании что-то явственно сместилось.
Абсолютная апатия овладела мной.  Стараясь не смотреть  рыбам  в
глаза, я перевернул корзину над водой.
     Весь обратный путь я проделал,  глядя себе под ноги.  Я  не
смотрел по сторонам и не пытался ни с кем разговаривать.

     Все остальные  мои  воспоминания  того  дня  расплывчаты  и
туманны.  Я плохо соображал и хотел бы соображать  еще  хуже.  Я
старался ничего не замечать,  а если что и замечу,- не принимать
близко к сердцу.  У входа во двор меня встречал  дед  Игнат.  Он
сидел  на  лавке у плетня,  терзая в руках гармонь,  и пел очень
громким и фальшивым голосом:
-       Вот хтой-то с гоорачкии спустился.
        Наверно - миилый наш идет.
        На ем защиитная скафандра,
        Ох, скоро оон с ума сойдет!
     На какую-то  долю секунды мне показалось,  что дед Игнат не
отбрасывает тени,  А потом солнце внезапно ушло за тучу, и я уже
не мог проверить свое предположение.  Впрочем,  даже если бы оно
подтвердилось, мне было бы все равно.
     И тут пошел дождь...
     Пока мы бежали к дому,  я обратил-таки внимание на стройные
ряды георгинов, растущих на грядке, которую только вчера вечером
засеивал дед Игнат.  Георгины цвели.  Во-первых,  не слишком  ли
быстро они выросли?  А во-вторых,  но ведь дед Игнат сказал, что
сажает морковь!
     На мой недоуменный вопрос дед ответил исчерпывающе:
     - Это еще по-божески!  Вот на той неделе,  помню,  сажал  я
свеклу. Так вырос вообще бамбук!
     Я сел  в  уголок  и  уставился  в  одну  точку.  Никак   не
реагировал  на попытки кота Матвея поиграть со мной,  не отвечал
на вопросы хозяев. В конце концов они оставили меня в покое.
     Хозяевам вообще было не до меня.  Они священнодействовали у
печи,  заглядывали в какие-то  древние  книги,  переговаривались
друг с другом шепотом, отмеряли что-то ложками и стаканами. Можно
было предположить,  что на ужин у  нас  будет  нечто  совершенно
фантастическое. Но мне было лень.
     Во время ужина на стол с таинственным видом подали блюдо  с
каким-то  корнеплодом,  приготовленным на пару.  И было бы из-за
чего священнодействовать!
     Я не доел свою порцию и молча полез на печь.
     Ничего, сейчас отдохну,  а вот завтра с утра  -  быстро  во
всем разберусь. Утром голова будет посветлей...

     Наутро голова моя была еще темнее!
     Проснулся я как обычно: с ощущением легкой тяжести в голове
и бластером в левой руке.
     Во сне я его, что ли, выхватываю?
     Пока я  тупо  смотрел  сначала  - на валенок,  а потом - на
счастливую морду Матвея,  смутное ощущение  дежавю  не  покидало
меня. Затем к "уже виденному" добавилось "уже слышанное".
     - Опять озорничаешь?- с лавки раздался грозный  голос  деда
Игната.  Дет  говорил,  не  открывая  глаз.- Смотри вот,  возьму
веник!..
     Несмотря на  явную  угрозу в голосе,  я думаю,  даже Матвею
было очевидно,  что деду  сейчас  совершенно  не  хочется  брать
веник.
     Что ж,  на сей раз я уже не могу сказать, что удар валенком
по голове для меня - свежее ощущение. И все-таки не хотелось бы,
чтобы это стало традицией.

     Когда Матрена поставила завтрак на стол,  к  преследовавшим
меня  сегодня  ощущениям  "уже  виденного"  и  "уже  слышанного"
добавилось еще и "уже еденное".  Дежаманже - быстро перевел я на
французский. На завтрак снова были блины со сметаной.
     И попробовать их мне снова не удалось!
     Наглый Матвей  в  один  прыжок  передислоцировался  с  моих
коленей на стол и надежно увяз с одной стороны - в варенье,  а с
другой - в сметане. Ну ничему не учится это глупое животное!
     - А ну,  брысь!  - на этот раз угроза в моем голосе не была
притворной.  Рукой  я  легонько подталкиваю Матвея к краю стола.
Коту это не нравится.  Его мяуканье  показалось  мне  еще  более
противным, чем вчера.
     - Да Бог с ним!- а вот  терпению  деда  Игната  можно  было
только позавидовать.- Пусть себе потешится. Масляница все-таки.
     Вот так! Слово было произнесено, и слово это расставило все
по местам в моем затуманенном мозгу.
     Сомнений быть не могло: я попал во временную петлю!

     Земная наука  "темпоралогия"  не   отрицала   потенциальную
возможность  существования  временных  петель.  Однако  не  было
собрано никаких фактов, подтверждающих эту гипотезу.
     Теперь эти факты есть! Я сам являюсь живым таким фактом.
     Но я не могу поделиться с людьми  своими  знаниями.  Ибо  я
обречен  бесконечно  вращаться в этой временной петле,  проживая
раз за разом один и тот же день - день Масляницы и совершая одни
и те же поступки.  Как сказал один замечательный поэт конца XX -
начала XXI века: "в наивной  надежде,  что  завтра  будет другое
вчера..."
     Хозяйский кот будет день за днем  будить  меня  посредством
валенка,  а  потом  обрекать  на  танталовы  муки по отношению к
блинам со сметаной.  Затем опять будет общение с военизированным
огородным пугалом вологодского производства,  игра в перевертыши
со  звуковыми  эффектами,  детские  загадки  типа:"Отчего  течет
река?" или "Где на картинке изображен рыбак?", митинг чешуйчатых
и хвостатых и т.д.  А главное - я ничего не  смогу  изменить!  Я
буду  совершать одни и те же поступки,  повторять,  как попугай,
одни и те же слова.
     Кстати, сейчас по сценарию как раз моя реплика.
     Механическим голосом произношу заученную фразу:
     - А день какой?
     - Суббота,- раздается в ответ.

     Вот так! Временная петля с треском разорвалась.
     Да и  не  было  ее  никогда!  Просто  удивительное стечение
обстоятельств.  Только сейчас обращаю внимание на то,  что блины
сегодня  чуть отличаются от вчерашних.  Эти потолще и поменьше в
диаметре.  Голова Матвея на них еле умещается.  Откуда то, то ли
из  моей  памяти  детства,  то  ли из абстрактной памяти предков
всплывает загад