ждой победы ты будешь встречаться со мной,  и  если
сегодня мне не хватило сил, то будут еще дни... и ночи. Помни это, Мерлин!
     И как пришла из ночи, так и  ушла  в  нее,  смешавшись  с  тенями,  и
Мирддин даже не мог сказать,  куда  она  ушла.  И  вместе  с  ней  исчезло
ощущение, что за ним следят. Теперь он знал, что свободен, по крайней мере
на время, и облегченно вздохнул.
     Но он долго  ждал,  прислушиваясь,  пользуясь  и  другими  чувствами,
которым научило его зеркало. Да, она ушла. Ощущалась  лишь  древняя  сила,
свойственная этому Месту Солнца. Там, где люди поклонялись  всем  сердцем,
навсегда остается дыхание Силы, может, ослабевающее с течением времени, но
никогда не исчезающее совсем.
     Держа меч обеими руками, Мирддин вошел  в  хижину  и  разжег  костер.
Готовя еду, он держал оружие наготове. Работая, он прислушивался:  ему  не
хотелось оставаться одному, он ждал возвращения друида.
     Он не боялся Нимье. Не верил, что она может вызвать к  жизни  силы  с
которыми он не справился бы. Но  первое  ее  нападение  он  не  предвидел.
Теперь он решительно боролся с сохранившимся  в  памяти  видением:  Нимье,
матово-белая в ночи, с зовущим сонным голосом. Он понял,  что  женщины  не
для него. Никакие узы не должны мешать ему выполнить задачу.
     - Кто здесь был?
     Мирддин очнулся от сумятицы мыслей при этом резком  вопросе.  Лугейд,
высокий и хмурый, стоял у входа, откинув занавес.
     - Как ты?.. - начал мальчик.
     - Как я  узнал?  Благодаря  Силе,  которую  изучил!  Враждебные  силы
проснулись этой ночью. Но сейчас врагов нет. - Ноздри  друида  раздувались
он слегка повернул голову, оглядываясь через  плечо.  Одежда  его  была  в
земле, руки исцарапаны, под ногтями набилась грязь.
     - Она была здесь - Нимье, - сказал Мирддин.
     - Какое злое известие! Она видела меч?
     - Да. Она... она хотела обольстить меня. - Мирддину было неловко, но,
рассказав все друиду, он облегчит свою ношу.
     Лугейд кивнул.
     - Что ж, если бы ты был старше... Нет, не думаю, чтобы у  нее  вышло.
Но будь осторожен. Она идет по твоему следу, и обмануть ее будет  нелегко.
У Темных своя Сила, и умение обманывать людей - ее составная часть. Но  не
думаю, чтобы ей легко удавались чары, пока у тебя в руках это. - Он указал
на меч.
     - Но время не ждет. Я не сознавал этого. Я сделаю то, о чем  ты  меня
просил: поеду к Амброзиусу.
     Мирддин испытал  внезапное  облегчение.  Он  чувствовал,  что  опасно
оставаться здесь одному, где его выследила Нимье. Но  отчасти  это  и  его
место. Он испытывал странную близость к этим камням как будто они  некогда
жили собственной жизнью и оставили ему наследие.
     Эту  ночь  мальчик  спал,  прижимая  к  себе  меч.  И  если  девушка,
приходившая из тьмы, пыталась  навеять  ему  колдовские  сны,  ей  это  не
удалось: он спал без сновидений. Проснулся он не только отдохнувшим, но  и
уверенным, что нужное должно быть сделано.
     Лугейд уехал на пони, которого привел с гор  Мирддин.  Проводив  его,
мальчик отправился проверять ловушки, установленные друидом. Ему  повезло:
в обеих была дичь. Он поджарил мясо на пруте и с жадностью съел его.
     Позже  он  изготовил  грубые  ножны,  связав  куски  коры  полосками,
оторванными от плаща, и теперь постоянно носил с собой меч. Ночью он  клал
рядом с собой чудесное лезвие. Часами бродил он меж камней, касаясь  время
от времени рукой и каждый раз ощущая подъем духа от таких прикосновений.
     Впервые начал он объективно оценивать знания, полученные  у  зеркала.
Многое из того, что сообщил ему бестелесный голос, он не мог использовать,
потому что  металлические  чудеса  Небесного  Народа  больше  нельзя  было
изготовить в его мире. Для этого требовались слишком  специальные  знания.
Он понял, что усвоил лишь очень небольшую часть сведений некогда привычных
для его предков.
     Он мог вызывать иллюзии, как с Вортигеном, и удерживать  их  короткое
время. Умел немного лечить, не только используя травы, но и мысленно  видя
источник болезни и возлагая  соответствующим  образом  руки.  Так  он  мог
восстановить функции больных или поврежденных органов. Но  это  требовало,
чтобы больной верил, что он может выздороветь. А Мирддин сомневался, чтобы
многие могли ему поверить. Слишком напоминало его  лечение  то,  что  люди
называют колдовством.
     Он получил свойство, вслушиваясь в речь на  чужом  языке,  улавливать
мысли, рождающие слова, и понимать сказанное. Он знал, как уменьшить  вес:
один  раз  он  уже  применил  эту  способность  к  упавшему  камню.   Если
понадобится, он использует это свое умение в полную силу.
     Бродя меж камней, он критически оценивал свое обучение. Возможно,  он
знает больше Лугейда, но знания его могли быть гораздо значительнее,  если
бы их раса не впала так глубоко в варварство. Он  знал  это  и  чувствовал
нарастающее раздражение. Все равно что  стоять  у  входа  в  сокровищницу,
знать, что любой вошедший овладеет сокровищами,  и  быть  не  в  состоянии
преодолеть невидимый барьер.
     Но камни и меч успокаивали его, внушали уверенность. Он часто  думал,
из какого металла выковано оружие Небесного Народа. Были ли небесные  люди
похожи на него, сына без отца? Зеркало показало  ему  много  чудес,  и  он
знал, что небесные люди не сражались так, как  сражаются  теперь:  человек
против человека, лицом к лицу. Они повелевали громами и молниями и били на
расстоянии. Он дрожал и по-настоящему заболел, когда зеркало показало  ему
картину последних битв, когда весь мир пылал, пораженный до самого сердца.
Вскипали моря, горы вздымались и опадали с легкостью, с какой Мирддин  мог
швырнуть кусок земли.
     Мальчик хотел испытать силу меча и  слов,  поднять  один  из  упавших
камней. Но осторожность не позволила ему провести такое испытание.  Он  не
знал, услышит ли его Нимье, и поэтому с  терпением,  которое  выработал  в
себе, ждал возвращения Лугейда.
     Была весна,  хотя  он  утратил  точный  счет  дней.  Трава  у  камней
позеленела свежие листочки раздвигали пожелтевшие, убитые морозом. Мирддин
видел, как распускаются цветы. Пели птицы, дважды  видел  он,  как  лис  с
лисицей играли меж камней. В нем самом  нарастало  какое-то  беспокойство,
которое он пытался подавить. Дважды он во сне видел Нимье и,  проснувшись,
испытывал стыд. И все время смотрел он на тропу, по которой уехал Лугейд.
     Он начал считать дни,  укладывая  камешки  в  линию  у  двери.  Друид
вернулся, когда он положил пятнадцатый камень. Он вернулся не один, с  ним
было  шесть  копейщиков.  Воины  не  подъехали   ближе,   они   беспокойно
поглядывали на камни.
     Лугейд облегченно вздохнул, слезая со спины  пони.  Он  поднял  руку,
приветствуя подбегающего Мирддина.
     - Все хорошо? - спросил  Мирддин.  Но  лицо  друида  было  мрачно,  и
Мирддин  остановился,  неуверенно  посмотрев  на  всадников,  которые   не
шевелились. Было похоже, что они с  радостью  при  первой  же  возможности
ускачут отсюда.
     - Только отчасти, - ответил Лугейд. - Амброзиус мертв.
     Мирддин застыл.
     - Как он погиб - в битве?
     - Нет. Он умер из-за заморской волчицы, хотя  она  протянула  к  нему
руку из могилы. Она и Высокий  Король  погибли  в  пламени  лишь  на  день
раньше. Но смерть, посланная ею, настигла Амброзиуса руками  ее  служанок.
Правду узнали слишком поздно.
     Лучше бы он погиб в битве, подумал  Мирддин.  Амброзиус  не  заслужил
такого конца.
     - Мир ему, - негромко сказал мальчик. - Такого мы больше не увидим. -
какое-то воспоминание шевельнулось  в  нем.  Но  еще  не  время  было  ему
действовать, и воспоминание тут же ушло.
     - Да, он был герой. И как герой, он  будет  лежать  здесь!  -  Лугейд
указал на Место Солнца. - Тебе удастся осуществить  свой  поиск,  Мирддин.
Сводный брат Амброзиуса  теперь  возглавляет  войско.  Он  следует  старым
обычаям. Я говорил с Утером, которого люди называют Пендрагоном. Он хочет,
чтобы королевский камень был  отобран  у  заморских  варваров  и  привезен
назад, в Британию. Он станет надгробным камнем героя.
     Странны прихоти судьбы! Хоть велико было желание  Мирддина  выполнить
приказ, он все же хотел, чтобы причина  у  приказа  была  другая  и  чтобы
смерть не была с ним связана. Он пытался вспомнить Утера; вспомнил  смутно
высокого молодого человека,  с  рыже-золотыми  волосами,  достигавшими  по
старому обычаю плеч, с розовым лицом, с изогнутым в смехе ртом. Но в  лице
его не чувствовалась сила, жившая в смуглом, гладко выбритом римском  лице
Амброзиуса.
     - Король отправил к берегу отряд. Там ждет корабль. Возможно,  камень
придется выкупать кровью, - продолжал друид.
     Мирддин медленно покачал головой.
     - Я не хотел бы отбирать силой...
     Но он знал, что сделает все, чтобы добыть королевский камень.
     В пути Лугейд рассказывал ему о новом правителе.
     Амброзиус никогда не пользовался королевским  титулом,  довольствуясь
присвоенным заморским императором званием герцога Британского. Но  теперь,
после смерти Вортигена и исчезновения его войска, Утер готов был протянуть
руку к королевской короне, и никто не помешал бы ему в этом.
     - Племена поддерживают его, - заметил Лугейд, - считают своим,  а  не
римлянином. А те, что шли за его братом, вынуждены идти за ним: он  теперь
их единственная надежда. Саксы получили такой удар, что  теперь  долго  не
оправятся. Впрочем, я думаю, люди Пендрагона недолго будут отдыхать  и  их
мечи не заржавеют в ножнах.
     Утер обладает всеми достоинствами и недостатками племен.  Он  могучий
воин, и они пойдут за ним, как всегда идут за героями. Но у  него  есть  и
серьезные недостатки. Мне кажется, ему  не  хватает  целеустремленности  и
рвения брата. Амброзиус знал единственное  дело  в  жизни:  восстановление
безопасного правления в Британии, хотя он ошибался, думая, что оно  придет
от римлян. Время заморских императоров  кончилось.  Мы  ведем  собственные
сражения и не хотим видеть на своих дорогах марширующих римских орлов.
     - Ты нашел пороки в Утере? - спросил Мирддин. Они  ехали  поодаль  от
эскорта, и воины с  готовностью  оставляли  их  наедине  и  не  стремились
общаться с друидом и его товарищем.
     - Не  больше,  чем  в  человеке,  слишком  склонном  следовать  своим
желаниям. Сейчас желание Утера - обеспечить себе мирное правление. Тут его
желание служит доброй цели. Но в будущем... - Лугейд пожал плечами - Я  не
пытаюсь заглядывать в будущее слишком далеко: это может вызвать  отчаяние.
Довольно  того,  что  он  дал  тебе,  сын  неба,  возможность  осуществить
желаемое.
     Мирддин был уверен, что на самом деле  Лугейд  глубоко  встревожен  и
что-то скрывает. Но не настаивал. Как сказал друид, пока достаточно  того,
что Утер дал им возможность овладеть королевским камнем.
     Попутный ветер перенес их через пролив на Западный остров. Здесь  они
высадились в небольшой бухте, не встретив ни одного человека. Первый  день
они как будто шли по пустыне, хотя воины были настороже и посылали  вперед
разведчиков. Война - их профессия, и они хорошо знали ее.
     На второй день в полдень прискакал разведчик и сообщил, что обнаружил
засаду в узкой лощине. Его бдительность  спасла  их.  Воины  спешились  и,
укрываясь, обошли лощину. Сидевшие в засаде не ожидали нападения с тыла, и
битва превратилась в кровавую бойню. Мирддин и Лугейд  занялись  ранеными.
Но вот привели знатного пленника.
     Он держал голову высоко, хотя рана на лице  открывалась,  как  второй
рот, а правая рука была сломана.
     - Перевяжите его. Он должен жить, - приказал командир  их  отряда.  -
Это  Гилломан,  который  правит  территорией,  где  находится  королевский
камень. С ним в руках мы можем начать переговоры.
     Но юный вождь плюнул на землю им под ноги  и  попытался  рассмеяться,
хотя ему мешала рана.
     - Разве вы великаны? - спросил он. - Вы  не  похожи  на  великанов  и
ничем не отличаетесь от моих людей.  Вам  не  удастся  увезти  королевский
камень.
     - Поживем - увидим, - ответил Мирддин. - Сейчас нужно заняться  твоей
раной.
     Вначале казалось, что вождь будет сопротивляться, хотя они желали ему
добра. Но наконец  он  сдался.  Лугейд  вправил  кости  на  руке,  наложил
деревянные планки и плотно перевязал  их.  Мирддин  положил  ему  на  лицо
компресс из трав. Потом сосредоточился на соединении  раненой  плоти,  как
учило его зеркало.
     Пленник недоверчиво взглянул на Мирддина и сказал:
     - Кто ты такой? Мне больше не больно. Твои руки - руки целителя.
     - В этом мой дар, как твой дар в умении руководить битвой, король.  И
я не желаю тебе зла. Слушай мое предложение. Если я сумею сдвинуть  камень
поднять его лишь своими руками и голосом поклянешься ли ты, что твои  люди
мирно пропустят нас с камнем в Британию?
     Гилломан снова рассмеялся.
     - Ни один человек не сможет это сделать. Если это  не  шутка,  я  даю
слово чести. Подними камень руками и голосом, и я уведу своих воинов.  Они
дадут вам свободный проход. Но если ты не сможешь, будьте готовы к  нашему
нападению.
     - Хорошо, - ответил Мирддин.
     И вот  они  ехали  по  стране,  а  по  обе  стороны  собирались  люди
Гилломана, готовые уничтожить их, если Мирддин потерпит поражение.  И  вот
наступил день, когда он в одиночестве стоял не перед единственным  камнем,
а перед десятком.  Часть  камней  лежала,  другие  стояли.  Без  колебаний
Мирддин подошел к камню средних размеров. На нем был вырезан знак, который
Мирддин хорошо знал, - спираль небесного народа.
     Он извлек меч из ножен, солнце  отразилось  в  нем  радугой;  Мирддин
услышал удивленный ропот окружающих. Он поднял меч и прижал его  плашмя  к
камню. Потом начал медленно постукивать, приговаривая.  На  этот  раз  ему
было  гораздо  легче  произносить  необычные  гортанные   звуки.   Быстрее
становилось постукивание, громче звуки.  Радужное  сияние  освещало  руку,
державшую меч.
     Удары металла о камень звучали почти непрерывно. Мирддин  ударял  так
быстро, что трудно было уловить паузу когда он  поднимал  меч.  Его  голос
сливался со звоном металла и эти звуки уже нельзя было разделить.
     И камень двинулся, начал подниматься со своей  земляной  постели.  Но
Мирддин не прекращал стучать, ритм его ударов стал еще яростнее,  пение  -
еще громче.
     Мирддин начал поворачиваться, очень медленно,  едва  ли  по  четверти
дюйма за раз. Камень поворачивался за ним. И  вот  он  стоит  уже  поперек
траншеи. Мирддин сделал шаг, другой, третий,  камень  -  за  ним.  Мирддин
ничего не видел, кроме сверкания меча. Отгоняя усталость,  напрягая  волю,
продолжал он свое дело.
     Мирддин медленно шел, а камень, поддерживаемый колебаниями, о которых
говорило зеркало, - нужен только подходящий металл и подходящий камень,  -
камень двигался по воздуху за ним. Мирддин миновал остальные камни и  чуть
спустился по склону.
     Тут он опустил меч, и камень  сразу  лег  на  землю.  Стихло  хриплое
напряженное пение. Мирддин взглянул туда, где стоял Гилломан.
     Лицо юного вождя было почти  полностью  забинтовано;  виднелись  лишь
глаза, широко раскрытые, полные благоговейного страха Вождь поднял руку  в
приветствии.
     - Ты сделал то, что могут  делать  только  богоравные  герои.  Как  я
обещал, так и будет. Поскольку королевский камень ответил на твой  призыв,
ты можешь увезти его. Я не знаю  источника  твоего  колдовства.  Не  Хочу,
чтобы оно было подальше от моей земли Трудно жить под угрозой такой силы.
     Так Мирддин добыл королевский камень без дальнейшего кровопролития. И
привез его в Британию на то место, откуда его увезли. Камень воздвигли  во
славу Амброзиуса, но Мирддин знал, что у него есть и другая цель.
     - Ту цель откроет будущее.



                                    7

     Утер Пендрагон стал Высоким  Королем,  и  в  Британии  держался  мир.
Мирддин стоял в Месте Солнца. Хотя  королевский  камень  лежал  на  месте,
Мирддин знал, что свою задачу еще не выполнил. Потому что Утер, как и  его
предшественник Амброзиус, был не тем королем, которого он искал.
     Лугейд оказался прав. Утер был доблестным  воином,  но  имел  и  свои
недостатки. Скорый на гнев, он не умел контролировать себя  так,  как  это
делал Амброзиус. Красивый, горячий, он легко следовал  своим  желаниям.  И
вот однажды он приехал к Мирддину, в Место Солнца.
     Он отослал сопровождающих и теперь удивленно разглядывал юношу.
     - Тебя называют Мирддином? - спросил он резко, будто не веря себе.
     - Да.
     - Но ты совсем молод. Как можешь ты быть  пророком  и  двигать  скалы
своей волей и ударами меча? Кто ты на самом деле?
     - Мне говорили, что я сын нелюди, - ответил Мирддин. -  Что  касается
моих способностей, то они даны мне с определенными целями. И первая из них
- чтобы королевский камень вернулся на свое место ради блага этой земли.
     Утер уперся руками в бока; подбородок его был вздернут, как будто  он
собирался бросить вызов.
     - Кто ты такой, чтобы решать,  в  чем  благо  Британии?  Ты  даже  не
окровавил меч у нее на службе, если только правдивы  слухи  о  тебе  -  Он
кивком указал на меч, в ножнах из коры, на поясе Мирддина.
     - Меч не мой,  господин.  Я  лишь  временный  его  хранитель.  И  мои
способности не для войны.
     - Я слышал, что  ты  пророк.  Если  это  правда,  скажи,  победит  ли
Пендрагон.
     - Победит. Но белый дракон будет возвращаться снова и снова. Господин
король, собери  эти  земли  в  единое  королевство,  если  хочешь  править
по-настоящему.
     Утер кивнул.
     - Для этого не нужны  пророчества,  парень.  Каждый  знает,  что  это
должно быть сделано. Скажи мне что-нибудь, чего я не могу предвидеть  сам.
Тогда я возьму тебя под свою защиту, дам почетное место в своей свите...
     Мирддин покачал головой.
     - Господин король, двор и почет, которые ты предлагаешь, не для меня.
Твой брат однажды предложил мне вступить в его войско но как  пророку  мне
не нашлось места среди его подданных. Если будешь опираться на мои  слова,
твои люди будут недовольны. Мне лучше быть подальше от твоего двора. Но ты
просишь о пророчестве, вот оно.
     У тебя родится наследник, но рождение его  будет  тайным.  Это  будет
повелитель, какого наша земля не знала со времен императора  Максима.  Имя
его будут помнить многие столетия. И если он выполнит то, к чему  призван,
эта земля будет благословенна превыше всех стран в мире.
     - У многих есть сыновья, - ответил Утер. - Кто сменит меня, сейчас не
в этом дело. Да я и не узнаю, прав ты или солгал. Если хочешь показать мне
свое волшебство, скажи еще что-нибудь, колдун.
     - Господин король, ты ожидаешь, что я вызову гром с ясного  неба  или
превращу твою свиту в свору собак? Я имею дело не с тем, что ты  называешь
колдовством, а с древней мудростью. Могу сказать тебе: до конца следующего
года я тебе понадоблюсь Когда настанет этот  момент,  пусть  твой  вестник
едет к месту, где стоял дом  клана  Найрена,  и  разожжет  среди  развалин
костер. Я отвечу на твой вызов.
     Утер рассмеялся.
     - Парень, не знаю, зачем ты можешь  мне  понадобиться.  Мне  кажется,
силы твои незначительны, ты можешь лишь  создавать  иллюзии  и  заставлять
людей видеть то, чего нет. Ты прав: мои люди не верят тебе, и  тебе  лучше
быть подальше. Не знаю, каким ты станешь, когда повзрослеешь, но не думаю,
чтобы мы могли иметь дело друг с другом.
     Он запахнул плащ и ушел. Мирддин смотрел, как он уходит,  и  внезапно
увидел мгновенное изменение. Высокий человек в алом плаще, с  великолепным
вооружением, вдруг оказался согбенным и  сморщенным,  лицо  его  посинело,
сильные мускулистые ноги превратились в тощие кости, смерть смотрела через
его глаза. И Мирддин понял,  что  не  смерть  в  битве  ожидает  Утера,  а
предательство и медленный упадок. Он хотел предупредить короля,  но  знал,
что слова его окажутся бесполезными.
     О