скорлупу  яхты  почти  беззвучно.  Правда,   рулевой
заметил, что-то мелькнувшее за  бортом,  он  даже  испуганно  взглянул  на
штурмана, сонно клевавшего носом над экраном локатора... и ничего  ему  не
сказал...


     Клима сильно толкнуло в бок, закрутило волчком  и  потащило  вниз,  в
глубину. Он не сопротивлялся, только старался не открыть рот, не  вдохнуть
воду и, главное, не выпустить Нику из рук. Его перевернуло несколько  раз,
он уже не понимал, где поверхность воды, куда надо  выбираться,  в  голове
начало звенеть... и тут он вдруг почувствовал, что лицо его уже над водой.
Он успел вздохнуть,  его  опять  тут  же  накрыло  волной,  но  он  сильно
оттолкнулся ногами и вынырнул на поверхность окончательно.
     Он держал Нику в охапке, как сноп, и голова ее  бессильно  лежала  на
его плече.
     Захлебнуться насмерть так быстро она не могла - это  он  понимал.  Он
приподнял ее голову над водой, хотя сам от этого погрузился до самых глаз.
Сильно потряс ее - Ника не шевельнулась.
     - Ника... Ника!.. - прошептал он, отплевывая воду, подступавшую к его
губам. Он повернулся в воде, отыскивая какой-либо плавающий обломок  яхты,
куда бы он мог положить Нику, но не увидел  ничего,  кроме  взбаламученной
воды возле самого лица и густой пелены тумана.
     В это время что-то толкнуло его в спину.
     Он обернулся резко... и увидел ящик. Деревянный ящик, из которого  он
какие-то полтора-два часа тому назад вытаскивал раненого дона Мигеля. Ящик
покачивался рядом, крышка у него была закрыта,  и  он  на  целых  полметра
возвышался над водой.
     Клим уложил Нику на крышку, лицом вниз, чтобы голова ее  повисла  над
краем ящика, сильно надавил ей на спину. Изо  рта  ее  потекла  вода.  Она
дернулась под его руками, раскашлялась. Кашляла она трудно и мучительно, а
он только обрадованно поглаживал ее по спине и говорил: "Ничего, ничего...
хорошо, сейчас все будет хорошо!"
     Наконец  Ника  перестала  кашлять,  вздохнула.  Сказала:  "Ф-уу!"   и
приподняла голову.
     Клим радостно потрепал ее по щеке.
     - Ох, и напугала ты меня. Надо же!
     Ника еще раз откашлялась, неуверенным движением вытерла ладонью лицо,
повернулась на бок, тоже огляделась вокруг и тоже не увидела ничего, кроме
близкой воды и туманя,  да  еще  головы  Клима,  он  держался  за  ящик  и
поглядывал на нее с радостным участием.
     - Ты полежи еще, отдохни.
     - Нет, уже не хочу.
     Она села на крышке ящика,  опустив  ноги  в  воду,  чисто  по-женски,
машинально одернула на груди рубашку, откинула волосы с лица.
     - Что это было, Клим?
     - Похоже - эсминец.
     - Американский?
     - Вероятно. Я же тебе говорил, что у них здесь база.
     - Капиталисты проклятые... Что же он так шел в тумане?
     - На радар, видимо, надеялся. Яхта маленькая, да еще туман, наверное,
сигнал смазывал - вахтенный и проглядел.
     - А яхта где?
     - Где? Утонула, конечно. Он ее просто разрезал пополам.
     - Подожди, а я на чем сижу?
     - Ящик с креслом дона Мигеля. Выбросило ударом.
     - Значит, тех...
     - Видимо, так. Ударил прямо по каюте.
     - И трех человек нет... Бедный дон Мигель. Ты вовремя прыгнул,  Клим.
Почему же эсминец не остановился нас подобрать?
     - А на нем могли и не услышать ничего. Ведь он как шел, наверное, под
пятьдесят. Может, толкнуло чуть. Если вахтенный сигнал просмотрел, то и на
толчок внимания не обратил. Много нужно, чтобы расколоть такую  скорлупку?
Да он разрезал яхту, как пирожное.
     - Пирожное?.. Пирожное - это бы хорошо, а то  я  наглоталась  морской
воды. Фу! Противно слышать, как она там булькает. Когда же нас подберут?
     - Днем, надеюсь. Мы не так далеко от берега.
     - Клим, а тебе там не холодно  в  воде?  Садись  рядом.  Думаю,  ящик
выдержит двоих.
     Но ящик сразу же угрожающе закачался, и Клим оставил свою попытку.
     - Центр тяжести высоко, - сказал он. - Забраться бы внутрь.
     - Крышка на замке.
     - Попробуем открыть.
     - У тебя есть ключ?
     - Ну, ключ не ключ... - Клим сунул руку в  воду,  достал  из  кармана
нож. Послушно выскочило лезвие, он потрогал его пальцем.  -  Отличный  нож
оказался у твоего парня.
     - Вот и я говорила тебе, и сам парень неплох.
     Клим нащупал место, где был врезан внутренний  замок-защелка.  Нож  в
притвор крышки не проходил. Клим вырезал полукругом  кромку  крышки  возле
замка, острием ножа поднял защелку - крышка открылась.
     - Ура! - сказала Ника, спустившись в воду.  -  Кресло  нельзя  оттуда
выкинуть.
     - Пусть стоит, удобнее сидеть.
     - Тогда забирайся, ты потяжелее - ящик будет устойчивее.
     Клим осторожно перевалился через край ящика в кресло. Но как  он  там
ни теснился, свободного места для Ники не оставалось.
     - Вот что, - сказал он решительно. - Садись ко мне на колени.
     Ника замешкалась.
     - Ника...
     - Да, да! Я уже лезу, Клим.
     Она неловко пристроилась у него на коленях.
     - Пятьдесят килограммов, - сказала она. - Полцентнера.
     - Ладно, как-нибудь вытерплю.
     Ящик осел в воду. Клим сунул руку через край, -  до  воды  оставалось
сантиметров двадцать пять - тридцать. "Если волны не будет, то  ничего,  а
то захлестнет. И крышку закрыть нельзя, голову некуда убрать".
     - Хорошо бы крышку приподнять из воды и наклонить над головой. Она от
случайной волны прикроет. Если ее, крышку, чем-то подпереть.
     - Вот - шпага.
     - Откуда?
     - Тут, в ящике, за спиной лежала.
     Клим подпер крышку шпагой.
     - Теперь дощечку какую вместо весла, чтобы ящик разворачивать крышкой
на волну.
     - И мотор подвесной.
     - Тоже бы неплохо... Вон, плавает что-то. Давай, подгребем.
     Они стали подгребать ладонями.
     - Смотри, скрипка!
     Клим поднял скрипку, вылил из нее воду. Дека была разбита, но  задняя
сторона оставалась целой, скрипка вполне могла заменить собой весло.
     - Бедный дон Мигель! - сказала Ника. - Его уже нет, а  его  вещи  все
еще приходят нам на помощь. Что там  наши  ребята  думают?  Петрович  поди
решил, что нас утопили.
     - Почему обязательно - утопили! Скажет, похитили.
     - А зачем нас похищать?
     - Похищать вроде бы тоже было незачем. - Клим  перешел  на  шутку.  -
Можно потребовать за нас выкуп.
     - У тебя папа - миллионер!
     - Мой папа - счетовод. Но бандиты могут шантажировать нашего тренера.
Все же я перспективный боксер  -  лишнее  очко  команде.  Тренер  запросит
спорткомитет...
     - А я? Тоже лишнее очко?
     - Тебя бандитам проще продать в гарем.
     - Кое-где, думаю, имеются.
     - Как интересно! А сколько за меня можно взять?
     Клим перестал следить за ящиком, и  случайная  волна  плеснула  через
край.
     - Заговорился с тобой!
     Он взял скрипку и развернул ящик крышкой на волну.  Но  крутые  волны
были редки, пологая зыбь мягко обтекала их  "корабль",  он  только  плавно
покачивался.
     - Как колыбель, - сказала Ника.
     - Может, нам вздремнуть до утра.
     - Что ты, я не усну.
     - Попробуем. По системе йогов, с самовнушением.
     Клим завозился, устраиваясь, чтобы ему и  Нике  было  поудобнее.  Она
приподнялась.
     - Задавила?
     - Будет тебе. Прислони голову к моему плечу - оно все же помягче, чем
стенки ящика.
     Ника потыкала пальцем в мускулистое предплечье Клима.
     - Ну, разве только чуть-чуть.
     Она пристроилась удобнее, послушно закрыла  глаза  и  неожиданно  для
себя - да и для Клима - уснула. Он прислушался к  ее  спокойному  дыханию:
"Крепкие  нервы  у  девушки,  что  там  ни  говори!"  и   тоже   попытался
отключиться: "Я спокоен... спокоен... Хочу спать... глаза мои..."  и  тоже
если не уснул, то на какое-то время забылся в зыбком полусне.  То  и  дело
просыпался, осторожно работая "веслом", выправлял ящик и опять  погружался
в дремоту. Наконец у него уже затекла спина, так хотелось пошевелиться, но
он терпел, не желая тревожить Нику, хотя и подумал невольно, что, пожалуй,
сам он тревожится больше, нежели она.
     Проснулись они разом.
     Их  разбудил  глухой  отдаленный  рокот.  Он   не   приближался,   не
усиливался, и догадаться, откуда он шел, не представлялось возможным.
     - Слышишь?
     - Какое-то судно идет в стороне, мимо нас. А где  -  не  пойму.  Звук
растекается в тумане, не сообразишь.
     - Может, крикнем?
     - Бесполезно. Слышишь, как гремит, грузовоз какой-нибудь.  Разве  там
что услышат.
     Стало заметно светлее.  Видимо,  уже  наступило  утро,  но  туман  не
рассеивался,  только  стал  чуть  прозрачнее,  видимости  прибавилось   на
какой-то десяток метров.
     - Ты спал?
     - Подремал немножко.
     Ника повела затекшими плечами.
     - Не  ожидала,  что  могу  в  такой  обстановке  уснуть.  Сейчас  как
деревянная вся. Что если я выкупаюсь, для разминки!
     - Попробуй.
     Клим полностью откинул крышку, она легла на воду. Ника стала на  края
ящика за его спиной, стянула рубашку и юбку,  чтобы  не  мочить  подсохшую
одежду. Придерживаясь за крышку, спрыгнула в воду, прошла  быстрым  кролем
десяток метров.
     - Не отплывай далеко, а то еще потеряешься в тумане.
     Пока Ника купалась, Клим  повнимательнее  пригляделся  к  креслу,  на
котором сидел. У  кресла  было  массивное  квадратное  сиденье,  обтянутое
черным кожзаменителем. Клим просунул руку и убедился, что сиденье  доходит
до самого низа ящика. Под ногами было  сухо  -  ящик  воду  не  пропускал.
Справа и слева у кресла находились такие же массивные подлокотники,  сзади
- толстая ерника, которая чуть выдавалась над  краем  ящика.  Над  верхним
краем  спинки  Клим  заметил  несколько  витков  толстого   изолированного
провода.
     На правом подлокотнике он обнаружил белую пластмассовую ручку,  какие
обычно ставятся на  электрических  пускателях.  Она  заканчивалась  острым
выступом, против которого стояли две точки - белая и красная.
     Сейчас указатель ручки стоял против белой отметки.
     Клим осторожно взялся за ручку, покачал ее из стороны в сторону, чуть
сдвинул в сторону красной точки - что-то глухо загудело под ногами,  и  он
тут же вернул ручку  обратно.  "Черт-то  что,  не  отправиться  бы  еще  к
мушкетерам!"  -  подумал  он.  Впрочем,  подумал  без  всякой   иронии   -
приключение, случившееся с доном Мигелем, не оставляло места для шуток.
     Ника выбралась из воды, оделась и присела на край ящика.
     Клим ожидал, что днем  туман  рассеется,  но  туман  остался,  только
посветлел. Зыбь уменьшилась, не слышно было  даже  плеска  волн  о  стенки
ящика, и эта тишина неприятно действовала на нервы. Они  переговорили  обо
всем, о  чем  можно  было  говорить,  что  не  выглядело  бы  искусственно
нарочитым, но вскоре оба заметили, что и говорить им стало труднее - сохло
во рту.
     Очень хотелось пить.
     Пить хотелось обоим. Клим ощущение жажды переносил пока  легко.  Нике
это давалось труднее. Клим, конечно, помнил эксперименты Алена  Бомбара  о
питье морской  воды,  но  помнил  и  авторитетное  заключение  медицинской
комиссии, что пить морскую воду нельзя.
     Ника опять пристроилась на его коленях и старалась больше дремать; во
сне пить  хотелось  вроде  бы  меньше,  но  как  только  она  просыпалась,
просыпалось и ощущение жажды.
     Так прошел день. Клим заключил это по тому, как туман начал темнеть.
     Он осторожно поглядел на Нику, дремавшую  на  его  плече,  увидел  ее
сухие потрескавшиеся губы, ощутил на щеке ее горячее, воспаленное  дыхание
и подумал, что им предстоит нелегкая ночь.
     Потом он подумал еще с минуту и решительно повернул белую ручку.  Под
ногами глухо загудело...




                           ГОД ТЫСЯЧА ШЕСТЬСОТ...


                                    1

     Ящик сильно качнуло.
     Ника  стукнулась  щекой  о  плечо  Клима,  открыла  глаза  и  тут  же
прищурилась от яркого солнечного света.
     Тумана   не    было.    Голубое    небо    отражалось    в    голубой
стеклянно-прозрачной воде. Голубые пологие волны  мягко  покачивали  ящик.
Было тихо и тепло. И по-прежнему хотелось пить.
     "Это сколько же я проспала?"
     От груди Клима шло тепло, как  от  хорошей  печки.  Она  выпрямилась,
сильно потерла лицо ладонями. Клим молча и пристально  смотрел  куда-то  в
сторону.  Выражение  лица  его  было  необъяснимо  странным.   Она   резко
повернулась туда же, куда смотрел он.
     И увидела корабль...
     На фоне ослепительно ясного неба отчетливо вырисовывались его  черные
мачты и белые квадраты парусов. Он выглядел таким  неестественным,  словно
цветное изображение на киноэкране при показе детского мультфильма.
     Но это был настоящий корабль. Ника смогла разглядеть даже  движущиеся
фигурки матросов на его борту.
     Тогда чему так удивляется Клим?
     А он был явно удивлен,  и  это  было  так  заметно.  Конечно,  сейчас
странно встретить в море парусник, причем не спортивную  яхту,  а  большое
парусное судно, двухмачтовый бриг. А  почему  именно  -  бриг?  Отроду  не
интересовалась морской терминологией и вдруг - бриг! И главное, почему так
на него уставился Клим, будто увидел не настоящее судно, а его  призрак  -
"Летучий голландец"?..
     Нике стало чуть не по себе.
     - Клим, ты что, ты как будто спишь?
     Он снял правую руку с подлокотника кресла, опустил ее в  воду,  вытер
мокрой рукой лицо.
     - Нет, уже не сплю.
     - А то я подумала...
     - Что ты подумала?
     - Ну вроде не проснулся еще. Вид у тебя был, во всяком случае, такой.
А корабль красивый, как игрушка. Что будем делать, кричать?
     Клим промолчал. Он смотрел на корабль, в  его  глазах  Ника  заметила
сомнение, и ей опять стало не по себе. Она тоже  пригляделась  к  кораблю.
Нет, корабль был самый настоящий. Даже было видно, как шевелится парус  на
слабом ветру.
     - Клим!
     - А?.. Нет,  кричать  не  будем,  далеко.  Не  услышат.  Если  они...
Попробуем махать.
     - Чем махать?
     Клим  откинул  крышку  ящика,  она  плюхнулась  на  воду.  Расстегнул
пуговицы на рубашке, стянул ее с плеч.
     - Вставай на ящик.
     Ника выбралась на край. Клим  придержал  ее  за  ноги.  Она  замахала
рубашкой над головой.
     - Эй, вы!.. Не видят.
     - Увидели уже.
     Ника заметила, что фигурки матросов на корабле  задвигались  быстрее,
задний парус чуть развернулся, бриг изменил курс и пошел прямо на них. Она
присела, опираясь ногами на подлокотник кресла. Клим нагнулся, разыскал на
дне ящика ее босоножки. Тоже присел для равновесия на противоположный край
ящика. Подгребая разбитой скрипкой, развернул ящик в сторону  подходившего
корабля.
     - Вот сейчас напьемся, - сказала Ника. - Ох, как хочу пить. А ты?
     - Не знаю...
     - В чем дело, Клим? Что тебе не нравится?
     - Нет, почему же, наоборот, все очень даже нравится. До удивления.
     - Правда, корабль какой-то странный... Учебный, что ли?
     Ника  пригляделась  внимательнее.  На  корабле  тем  временем  убрали
большой парус, матросы побежали по  реям,  другие  паруса  развернулись  в
разные стороны. "Ложатся в дрейф!" -  подумала  Ника  и  опять  удивилась,
откуда она все это знает. Часть матросов столпилась у  борта,  они  махали
руками, показывая друг другу на ящик. Одежда  на  них  была  разномастная,
ничем не напоминающая форму современных моряков, даже полосатых тельняшек,
таких привычных на моряках, здесь Ника не заметила ни одной.
     На носу  корабля,  придерживаясь  за  канаты  треугольных  парусов  -
кливеров! - Ника уже перестала удивляться, - стоял рослый мужчина. Одет он
был, как и дон Мигель, в рыжий камзол, только без кружев  на  рукавах.  На
голове его был черный парик и плоская треугольная шляпа.
     -  Вот  здорово!  -  удивилась  она.  -  Здесь  снимают  исторический
кинофильм.
     - Нет, - спокойно ответил Клим. - Это не кино.
     - А что же?
     - Это... это, по-моему, семнадцатый век.
     Ника так резко повернулась к нему, что чуть не опрокинулась  назад  в
воду. Она ухватилась за крышку, ящик качнулся.
     - Осторожнее, Ника, а то утопишь нашу... нашу машину времени.  Видишь
ли, я повернул вот тот переключатель, и вот что получилось.
     Ника взглянула на белую ручку, стоявшую поперек подлокотника,  против
красной отметки. Она ожидала,  что  Клим  сейчас  улыбнется,  скажет,  что
пошутил, но лицо его оставалось серьезным.
     - Как ты сказал?
     - Мы в семнадцатом веке. В том самом, где  дон  Мигель  получил  удар
шпагой.
     - Ты... ты что, серьезно?
     - А ты так все еще не веришь?
     Нельзя сказать, что Ника так уж упрямо не верила в чудеса.  Романтики
у нее  хватало  даже  на  то,  чтобы  выслушивать  без  особого  недоверия
сообщения о летающих блюдцах и тайнах Бермудского треугольника.  Но  чтобы
здесь, вот сейчас...
     - Нет, Клим... это невозможно. Наверное, мы с тобой все еще спим.
     Клим положил скрипку на сиденье. Не  спеша  сунул  ладонь  в  воду  и
плеснул Нике в лицо. Соленая вода защипала глаза.  Ника  медленно  вытерла
лицо рукавом рубашки.
     - Нет, не спим... Поверни ручку обратно!
     - Подожди, это мы всегда успеем сделать. Неужели тебе  не  интересно?
Подумай только! Настоящий семнадцатый век, это надо же...
     - Что мы в нем будем делать?
     - Не знаю. Посмотрим по  обстоятельствам.  Пока  -  нас  спасают,  мы
поднимемся на корабль.
     - А потом?
     - Потом... Напьемся, хотя бы. Ты же хочешь пить?
     - Уже не хочу.
     - Это от неожиданности. Сейчас захочешь.
     - Но там нас будут спрашивать.
     - Конечно, будут. На всякий случай,  отработаем  легенду.  Мы...  Ну,
скажем, англичане, брат и сестра. Ты -  Ник  Джексон,  я  Клим...  Климент
Джексон. Шли на корабле с Кубы на Ямайку. Ночью в тумане на нас  наскочило
судно. Спаслись в этом ящике... И вообще, говорить и отвечать на  вопросы,
предоставь мне, а ты только отвечай: йес, йес, очень устала... или  что-то
в этом роде. Вот только... - Клим взглянул на коротенькую юбочку Ники,  на
ее голые коленки, - одета ты несколько не по моде.
     Это Ника поняла сразу. Забеспокоилась, как  забеспокоилась  бы  любая
женщина на ее месте. Из кино и исторических романов ей было известно,  как
одевались приличные дамы в XVII веке. Хотя они и разрешали  себе  глубокие
декольте, но коленки у них были прикрыты длинными юбками. И  Нику  уже  не
успокаивала необычность ее появления в  этом  фантастическом,  но  реально
видимом мире. Выглядеть смешной, - хуже того - неприличной, она не хотела.
Даже в семнадцатом веке.
     - Что же делать, Клим. Ну, придумай что-нибудь.
     - Попробуй надеть вместо юбки мою рубашку.
     Ника  попробовала,  она  обернула  рубашку  вокруг  пояса.   Пуговица
воротника как раз застегнулась  на  талии.  Короткие  рукава  рубашки  она
заправила внутрь - получилось вроде карманов.
     - Совсем неплохо, - заключил Клим.
     - Здесь топорщится.
     - Ничего, похоже на кринолин. Для встречи сойдет.
     - А материя?
     - Что - материя?
     - Это же синтетика, они такой отроду не видывали.
     - Ну, на взгляд сразу не отличишь.
     Приближавшийся  корабль  развернулся  на  ветер  и  сейчас   медленно
надвигался на них. Клим  прочитал  надпись  на  борту:  "Аркебуза".  Порта
приписки указано не было.
     - Похоже - голландец. Тем лучше, нам - англичанам можно не  знать  их
языка, меньше будет вопросов. Но по-английски, думаю,  кто-нибудь  там  да
говорит: слишком уж вездесуща была эта морская нация.
     Мужчина в камзоле, видимо, капитан, обернулся к матросам. Один из них
грязный, рыжеволосый, с характерной  скандинавской  округлой  бородкой,  в
кожаной  куртке,  из-под  которой  выглядывало  толстое  волосатое  брюхо,
раскрутил над головой кольцо веревки, ловко бросил в сторону  ящика.  Клим
поймал веревку на  лету.  Ящик  подтянули  к  борту.  Спустили  веревочную
лестницу с деревянными перекладинами.
     - Полезай, Ника.
     Она осторожно, как бы все еще не  веря  в  реальност