Наталия Мазова
			  Рассказы

АНДОРЭ И ЭСТЕЛИН, ИЛИ ВО ДВОРЦЕ ОПЯТЬ ИЗМЕНА...
КОГДА НЕ ПАЛ МОНСЕГЮР...
ГОЛОС НОЧИ
ШПИОН
ВОДА ПОНИМАНИЯ






                         Наталия Мазова

        АНДОРЭ И ЭСТЕЛИН, ИЛИ ВО ДВОРЦЕ ОПЯТЬ ИЗМЕНА...

                              1

     - Хэй, Эленд, Эленд! Беги к нам, леди Эленд!
     Голоса девушек звенят, как серебряные колокольчики... нет,
как   тысяча   маленьких  льдинок,   на   которые   рассыпаются
сорвавшиеся с крыш сосульки. И  в  радостной  тишине  весеннего
утра, под шум  талой воды, стремительно несущейся вниз по узким
улочкам  к  Великой  Реке,  они  вселяют  в  мою  душу ощущение
восхитительного праздника.
     - Беги к нам! Или ты боишься?
     Я  стою над  обрывом  и смотрю вниз,  на  Хальдри, Эймо  и
обеих Лейри - они, наперегонки с талой водой,  уже сбежали вниз
по крутому склону. Их легкие  яркие  платья  и плащи сказочными
цветами  выделяются  на сером тающем снегу. По большому  счету,
еще  холодновато  для  подобных  нарядов,  но  девушки  бегают,
гоняются друг за другом и совсем не замечают холода - а я, хоть
старше их всех, от них не отстаю.
     - Что-о? Это чей там вражий голос утверждает, что я боюсь?
Твой, Лейримэл? Смотри и не говори, что не видела!
     Шаг назад -  я моментально прикидываю расстояние и с силой
отталкиваюсь от обрыва. Плащ за  моими  плечами  резко и сильно
взметнулся - словно раскрылись крылья - но я уже приземлилась в
осевший сугроб, увязнув в нем  по  колено.  Мокрый снег доверху
набился в мои сапоги, я безуспешно пытаюсь его вытряхнуть... Да
черт с ним - мне сейчас весело и хорошо.
     - Вот это  да! - девушки обступают  меня. - Как  ты ловко:
раз - и здесь!
     - Я бы никогда на такое не решилась! - У принцессы Лейрии,
самой младшей, глазенки горят от восхищения. - А теперь куда?
     - А теперь вдоль реки, - это Хальдри, она возглавляет нас.
- Пройдемся по Старому  городу и вернемся во дворец по лестнице
королевы Биарры.
     Внизу, у воды - синеватая тень и  свежесть  утра.  Высокий
обрыв закрывает от  нас солнце, и каждый наш шаг сопровождается
перезвоном  льдинок.  Великая Река  лениво  движется  в  ту  же
сторону, что и мы  - цвета стали и как сталь, холодная.  Вода в
ней уже начала  прибывать, еще дня  четыре такой же  погоды,  и
Старый город станет  недоступен для подобных прогулок. Вот мы и
бродим здесь, пока еще можно.
     Домам Старого, или, как его чаще зовут, Нижнего города лет
по двести-триста. В  те времена Великая река разливалась не так
сильно, и эту часть Эстелина не затопляло даже в самое обильное
половодье - но  все течет, все меняется. В высокоразвитых Сутях
это  именуется  - медленные колебания климата. Правда, те,  кто
некогда  возводил  Нижний  город,  об  этом  не  знали  или  не
задумывались, и все дома построены прочно, на века, из тесаного
темно-серого камня  здешних  гор.  Некоторые дома пострадали от
войны (не от минувшей, а еще от стародавней с каганом Куремских
степей), и очень  многие - от  наводнений. Но кое-какие  так  и
стоят нерушимо все эти годы - умели же строить предки, куда нам
до них...
     Весной в  Старом  городе всегда безлюдно. Тишину разрывают
лишь наши  оживленные  голоса,  яркие  наряды  девушек мелькают
между   домами   -  у  Лейримэл  платье  желтое,  у   принцессы
серебристое,  а  сверху  накинуты  одинаковые  зеленые   плащи.
Хальдри тоже  в зеленом, но потемнее и с  золотой вышивкой, а в
наряде Эймо сочетаются  белый  и малиновый. И лишь  я  сама - в
своих неизменных  черных  шелках,  торжественно-мрачная тень на
этом цветном фоне...

     К  зеленому  я  и  сама неравнодушна, но что  поделаешь  -
ничего  другого  у меня сейчас нет.  Уже  почти год я сижу  без
денег,  слава  богам,  что  мадам  Гру  из жалости кормит  меня
бесплатно. А шелк  этот мне достался совершенно случайно, и его
даже на настоящее платье не хватило - только  на длинную тунику
с разрезами, что-то вроде силийской одежды для верховой езды...
     Ох, сколько  каждый  раз  возни  с  этими тряпками! Всегда
завидовала  тем,  кто  может  менять их, как и  облик,  простым
усилием воли.  Мне  же,  чтобы  принять  образ, соответствующий
ситуации, надо долго  смотреть  в зеркало и напрягать фантазию,
либо  отдаваться  на  волю  сил  мироздания... а они всякий раз
норовят вытащить  на всеобщее обозрение мою гнусную ведьмовскую
сущность. С этим уж ничего не поделаешь - я по самой сути своей
не аристократка, и любая утонченность всегда была объектом моей
жесточайшей  зависти.  Но  в  полуоткрытых  Сутях,  таких,  как
здешний Мир  Великой  Реки,  правильнее  всего выглядеть именно
благородной  леди  -  кроме  всего прочего, ей куда  реже,  чем
бродячей шарлатанке,  приходится  выполнять  команду RESCUE RUN
(спасение бегством). И хотя для меня и сейчас куда естественнее
сливаться с простонародьем - играть знатную  даму  я,  в  конце
концов, просто привыкла...
     Вообще-то в Мире Великой Реки насмотрелись  на всякую меня
- впервые я  попала сюда в  семнадцать лет, еще до Круга Света.
Тогда я  только-только  научилась как следует управлять метлой,
почти ничего  не смыслила в  прикладной магии и не знала никого
из настоящих мотальцев  по  Сутям -  а  угодила в самый  разгар
Войны Шести  Королей. Маленькая была,  глупая - вот и полезла в
самую мясорубку... Да и кто  из  нас в этом возрасте не  мечтал
совершить подвиг? Так что Орсалл из  Краснотравья  до  сих  пор
вспоминает лохматую девчонку в драных штанах и рубашке, которая
взахлеб читала  заклятья с восточной башни осажденного Передола
и больше всех удивилась, когда они сработали...
     Тому минуло уже четыре года. Я снова в мире, видевшем  мое
начало, но вернулась сюда уже иной - опытной, уверенной в себе,
повзрослевшей (по  крайней  мере,  внешне)  -  подданной  всего
Зеркального Круга, чье  истинное  Имя в средоточии миров звучит
как Элендис Аргиноль.  Здесь же меня  знают как леди  Эленд  из
Рябинового   Дола,  талантливую   чародейку.  (И   естественно,
незаконную дочь одного из лордов Дола - иначе откуда бы  у меня
взяться моим способностям?)
     А в Мире Великой Реки - второй год мира, и  день окончания
войны   стал   национальным  праздником   Каменогорья,  главной
державы-победительницы.   Но    сегодняшний   праздник   совсем
особенный,  ведь   король  Атхайн  выдает  замуж  сестру  свою,
прекрасную принцессу Клематис... С чем  я  его  и поздравляю от
души. Одну из дочек погибшего  дяди-короля сбыл с рук - так еще
две остались, а  там  и родная  сестрица  Лейрия на подходе.  А
женихов на всех не напасешься - повыбили в войну...
     Положение, э-э, как бы  обязывает...  Белобрысый головорез
Орси теперь  тоже  лорд  Орсалл,  властитель  Краснотравья, и в
таком  качестве  первый   кандидат   на  охмурение.  Вот  он  и
подговорил  чародейку  леди  Эленд  изобразить  его  нареченную
невесту  и  тем избавить его от общества  принцесс  Йоссамэл  и
Наинрин. (Это называется:  "Мы же с тобой старые боевые кони!")
По   такому   поводу   он   даже  выдал  мне   пару   фамильных
драгоценностей и не очень настаивает на возвращении.
     А мне, собственно, что с  того?  Я сюда как пришла, так  и
уйду,  и   пусть   мой   боевой   товарищ   сам  через  полгода
выкручивается перед молодым Атхайном...

     Черт его знает, сколько ступеней в  этой лестнице королевы
Биарры! Лично я досчитала до  двухсот  шестидесяти  и  сбилась.
Никак  не  могу отдышаться после подъема. Принцесса  и  три  ее
придворные дамы тоже  устали,  медленно идут ко дворцу, забывая
подбирать  подолы,  нарядные плащи волочатся за ними по  лужам.
Правда, наверху снег уже почти сошел, но все-таки...
     Едва мы вошли  во  дворец, как  на  бедных девушек тут  же
набросилась какая-то  дуэнья  -  ай-яй-яй,  башмачки  ни во что
превратили, да  и платья сушить  придется, как так можно, вы же
не дети уже, а взрослые женщины... (Для справки: Лейрии вот-вот
будет  семнадцать,  остальные постарше, но двадцати еще нет  ни
одной.) Что до меня, то я бессовестно бросаю девчат на произвол
судьбы -  у самой в  сапогах громко чавкает, надо спешно сушить
их к вечеру.
     Дворец владык Эстелина в эти дни  больше  всего  похож  на
гостиницу во  время  наплыва  постояльцев.  Гости  съехались со
всего  Речного  Содружества  -  Краснотравье,  Эрг-Лэйя, Черные
Пески, но  больше всего народу из  Долины Лилий -  оттуда родом
жених Клематис. То и дело оглядываюсь - нет ли старых знакомых?
И куда запропал  мой дорогой лорд  Орсалл, чтоб ему  всю  жизнь
икалось - все мои вещи в его комнате!
     На ковре, покрывающем лестницу, остаются мои мокрые следы.
У  распахнутого  окна  на  втором этаже стоит и  курит  молодой
рыцарь Долины Лилий, судя по белой тунике с гербом Дакворта. Но
жители Долины обычно светлые, а у этого длинные черные вьющиеся
волосы... он  поворачивает  голову,  подтверждая  мою догадку -
Хэмбридж  Флетчер,  менестрель  и  моталец,  такая  же  сволочь
праздношатающаяся,  как  и  я  сама!   Здорово,  черт   возьми,
встретить в таком месте доброго  знакомого  из  Ордена!  Ужасно
хочется  повиснуть у  него  на шее, но  этикет  не позволяет  -
вокруг полно местной знати. Приближаюсь к окну - он меня еще не
заметил - и нарочито громко произношу, чуть склонив голову:
     - Мой привет и поклон благородному Йоралину Даквортскому!
     Он обернулся - легкая улыбка  смущения  на  смуглом лице и
неподдельная радость в глазах:
     - Благодарю судьбу за нежданную встречу, прекрасная Эленд.
Видеть тебя - счастье для любого смертного.
     - Я прибыла сюда с Орсаллом  из  Краснотравья,  - сразу же
задаю я правила игры. - Не знаешь ли ты случайно, где он сейчас
находится? Я ищу его уже целый час.
     - Увы, моя госпожа,  я еще не имел удовольствия видеться с
лордом Орсаллом. Но могу предположить,  что  вместе  с  другими
гостями он сейчас осматривает новый форт Эстелина.
     - Чтоб тебе ни дна ни покрышки!  - это я уже еле слышно, в
порыве раздражения. - Сам удрал,  а  я сиди до вечера в  мокрых
сапогах!
     - Так пошли ко мне! - так же еле  слышно отвечает Флетчер.
- У меня и  высушишь, а пока они сохнут, послушаешь Россиньоля,
- и в полный  голос,  для всех: - Госпожа  моя,  почту за честь
видеть тебя в своих покоях.
     - Что ж,  я  принимаю  твое  приглашение,  лорд Йоралин, -
слова эти сопровождаются величественным наклоном головы, и мы с
рыцарем Долины Лилий удаляемся рука об руку...
     Вкусы у нас похожи, поэтому я и Флетчер  часто отираемся в
одних и тех же Сутях одновременно. За три года мы  много узнали
друг о  друге, и я, пожалуй, неравнодушна не  только к Словам и
песням  этого  мерзавца (он  уже  давно Мастер),  но  и к  нему
самому... У него поразительный дар: в новом месте он никогда не
пытается  что-то  из себя изобразить, но полностью отдается  на
волю  незнакомой  Сути, вбирает ее в  себя  - и легко и  просто
принимает именно то обличье, какое  надо,  оставаясь  при  этом
собой. Он мог бы стать своим в любом мире, в каком пожелал - не
то что я...
     Между прочим, и рыцарем Долины он  стал абсолютно законным
путем  -  сама  Владычица  Дигенна посвятила его после  боя  на
Заросшем  тракте.  Давно  не видала я  его  в  этом  образе - в
последний раз вроде бы в  то  утро на стенах Эрга, когда  убили
командора рыцарей Долины. И эта его белая туника тогда была вся
в крови и  копоти...  до сих  пор  всем нам больно  вспоминать,
какой ценой удержали Эрг.
     Но сегодня  -  совсем  другое  дело!  Сегодня он изысканно
красив - хотя скажи  я это ему, он прикончит меня на  месте. Он
не я, обличье лорда Йоралина естественно для него, как дыхание,
но от этого не более любимо.
     - Здесь еще можно жить, - Флетчер словно отзывается на мои
мысли. - Здесь хотя бы знают, что такое табак.
     - Однако мало кто из высокородных курит, - замечаю я.
     - А, -  он машет рукой,  - после войны все перемешалось. А
на той же Роардинэ, если  помнишь  такую дыру, я за четыре  дня
без сигарет чуть на стенку не залез.
     - Да, закури  ты там, от обвинения  в черной магии  уже не
отвертелся бы!
     - Слушай, а  почему ты с  Орсаллом? Вы же вроде никогда не
были особенно близки...
     - Использует меня в  качестве  щита от обаяния Йоссамэл, -
поясняю я кратко.
     - Да,  Йоссамэл  - это нечто! - его  улыбка  делается  еще
шире. - По-моему, даму с  таким  характером  Атхайну не сменять
даже  на  выгодный  политический  союз.  Наинрин   -  та  пусть
дурнушка, но хотя бы не стерва, а уж Йосса...
     Комната Флетчера  в  северном крыле дворца, где разместили
всех гостей из Долины Лилий. Первое, что предстает моим глазам,
едва я распахнула дверь - некий тип в  бежевом камзоле, который
разлегся  на  единственной  кровати,  перебирая  струны  лютни.
Увидев  меня,   он   в  мгновение  ока  принимает  вертикальное
положение и отвешивает мне поклон.
     - Мое почтение прекрасной леди с золотыми волосами...
     Я с трудом  сдерживаюсь, чтобы не застонать. Волосы у меня
русые,  но  с характерной ругианской желтизной, так что  первый
комплимент, приходящий в голову  ну  буквально всем и каждому -
назвать меня золотоволосой...
     - Отставить, Россиньоль,  - Флетчер смеется и машет рукой.
- Эта леди такая же моталица, как и мы с тобой.  Эленд, позволь
представить тебе  Нэда  Россиньоля,  Мастера Ордена, известного
также как  Винато  и  Большой  Баклан,  последнее  подчеркнуть.
Страшный разгильдяй, но при этом идеальный спутник в Сутях, ибо
побывал там, где нам и не снилось...
     Где-то я уже видела эти соломенные волосы  и яркие голубые
глаза... не иначе, мельком в святилище Ордена...
     - Очень  приятно,  - я сбрасываю плащ, разуваюсь и  ставлю
сапоги к каминной решетке. Неплохо бы набить их  бумагой, но ее
на этой  Сути изобретут лет  через триста, не раньше. - Кто-то,
кажется, обещал развлекать меня, пока моя обувь сушится?
     - Уступаю эту  честь тебе, Россиньоль, - Флетчер наполняет
три кубка из большой бутыли темного стекла. - Мои песни тут уже
все знают.
     - Ты же знаешь, что тебя я готова слушать в любое время! -
возражаю я.
     - Потом, - вечно эта его наигранная  скромность! - Сначала
пусть споет мой друг.
     Россиньоль,  видать,  не  страдает  таким же пороком  -  с
готовностью  берет   лютню,  и  комнату  заполняет  его  голос,
негромкий, но проникновенный:
              Вспомню легенду давних времен:
              Белая леди, черный барон,
              Ангел во плоти и сатана,
              Двое - не пара - муж и жена!
     Замечательная песня  -  она  заворожила  меня  с первой же
ноты, с аккордов  вступления. Даже не ожидала от этого хмыря...
Нет, с человеком, который слагает такое,  мы, несомненно, будем
друзьями!
     Когда песня кончается, я поднимаю кубок.
     - Как говаривала шотландская  ведьма Илсей - за нас с вами
и за хрен с ними!
     - За Орден! - кубок Флетчера ударяется о мой.
     Наверное, только ради таких минут и стоит жить на свете...
Я сижу с ногами на постели, приклонившись головой  к Флетчеру -
чего  церемониться,  здесь только свои. На этой  же  кровати  с
краешку   пристроился   Россиньоль,   и  сменяют  одна   другую
прекрасные песни...
             Жаркий бой закипел... Я его одолел!
             Но не в радость мое торжество -
             Леди кошкой глядит и молит: "Пощади -
             Я люблю не тебя, а его!"
     Как все-таки они непохожи... Этот  Россиньоль  по  виду  -
типичный бродяга, средневековый жонглер,  знающий,  как угодить
даме и  развеселить толпу. Не сразу  и догадаешься, где  у него
просто песни, а где Слова. Флетчер же -  менестрель из легенды,
чья песня одинаково тревожит на королевском пиру и  у костра на
ночном привале...  Но сила в них одна  - и  та же сила,  таясь,
живет во  мне, хотя  я-то сама не пою, только  Говорю, но и без
лютни порой можно сделать немало!
             Она то робко намекает,
             Что разделяет эту страсть,
             То вдруг стыдливо замолкает...
             Она греха вкусила всласть!
             Но с виду ангел, если нужно -
             Силен притворством слабый пол...
     Что за черт! Я ведь уже  слышала эту песню - и если мне не
изменяет память, именно здесь, в Мире Великой Реки!
             А нужно ей - всего лишь мужа...
     - Поскольку, э-э, возраст подошел, - вставляю я совершенно
автоматически раньше, чем это успевает сделать сам Россиньоль.
     Он резко обрывает мелодию:
     - Тебе известна  эта песня? Но как  раз ее я  пою довольно
редко!
     - Слушай!  А ты не  пел  ее  здесь,  в этой  Сути,  три  с
половиной года назад, во время осады Передола?
     - Именно так, - подтверждает Россиньоль.
     - Тогда  я  уже   знаю  тебя!  Ты  -  тот,  кого  называли
Клингзором-сказочником! Вот это встреча!
     - Ты была в  осажденном  Передоле? - его глаза расширяются
от удивления. -  Кто  ты?  Как тебя звали тогда,  и  как  зовут
сейчас?
     - Тогда, и сейчас,  и  всегда я ношу одно  имя  - Эленд, -
отвечаю я с достоинством.
     И  тут...  Я  не  успеваю ничего сообразить  -  Россиньоль
опускается  передо  мною на  одно  колено,  целуя  руку,  потом
поднимает на меня свои голубые глаза  и  тихо,  с  восхищением,
произносит:
     - Так вот какая ты стала,  жрица!  Никогда  бы не подумал,
что из той девчонки вырастет настоящая королева!
     Вот это винегрет! С трудом припоминаю,  что,  да,  было  у
меня  такое  прозвище в  Передоле  -  Жрица  Травы...  Флетчер,
кажется, не меньше моего потрясен  этой  сценой.  А  Россиньоль
продолжает:
     - Знаешь, у меня та ночь как живая в  памяти... Когда тебя
разбудили и ты вылезла из кучи лапника, я даже не  сразу понял,
мальчишка ты или  девчонка - так,  существо в штанах,  и  сухая
трава торчит из  волос.  Но как  только  ты начала читать  свои
стихи, я  чуть с  ума не сошел, даже не  верилось - разве можно
чувствовать  так  в  семнадцать  лет? Это ведь даже  не  всякая
женщина понимает! Как я потом тебя искал - для Ордена!
     - Но я уже два года в Ордене, - наконец выговариваю я. - Я
Подмастерье на Пути Ткущих Узор.
     - Значит,  есть  на небе  справедливость,  -  торжественно
произносит Россиньоль.

                              2

     Когда я,  спотыкаясь  от  усталости, бреду из музыкального
салона, устроенного  в  Яшмовом  зале  принцессой  Наинрин,  по
дворцу крадется  на мягких кошачьих лапках темно-синий весенний
вечер.
     Как же я сегодня вымоталась, о боги...
     Нет, все-таки  славная  идея - позволить всем менестрелям,
которых понаехало  видимо-невидимо  со всех концов Мира Великой
Реки, и других посмотреть, и  себя  показать  еще до свадебного
пира. Здесь можно петь сколько угодно и чего хочешь - не то что
на  пиру,  где положено спеть сколько-то королю  о  доблести  и
сколько-то  королеве  о  любви... Однако замечу  справедливости
ради - после этого пения в  салоне лично я не пустила бы на пир
по крайней мере половину тех,  что  насиловали  лютни в Яшмовом
зале.
     Кто-то наверняка скажет, что я,  как  любой  член  Ордена,
слишком пристрастна: не всем же  слагать  Слова,  бывают ведь и
просто песни. Бывают, не  спорю...  но час занудных вариаций на
извечную менестрельскую  тему  "О  западный  ветер  с восточных
холмов" способен хоть  кого вогнать в тягостные раздумья о том,
куда катится наше мироздание. К тому  же  половина  этих  песен
исполняется на одной  ноте, а вторая половина на диком надрыве,
и  даже  находятся таланты  (в  том  числе,  неизвестно  почему
прославленный в  этой  Сути,  Элаур  Серебряный  Луч),  которые
умудряются совместить и то, и другое.
     Блистали, на мой взгляд, всего  шесть  или  семь  человек,
среди них выделялась  некая  Рант -  как  я потом узнала,  тоже
Мастер Ордена  на Пути Растящих  Кристалл - и, конечно, Винато-
Россиньоль. То, что вытворял там этот хмырь, описанию просто не
поддается - зрители стонали... Жаль, что Фле