ом он осознал, что неподвижно лежит на твердой почве,
а  над  ним  бледно  мерцают фосфоресцирующие облака  северной ночи.  Вокруг
высились  разрушенные  стены  и  сломанные   колонны,  а  между  булыжниками
мостовой,  на которой он  лежал, пробивались упрямые кустики травы, стебли и
корни.  Позади него перпендикулярно вздымался  бесконечный базальтовый утес,
причем  его  теневая  сторона  была  покрыта отвратительными  барельефами  и
прорезана арочным зевом, ведущим в  кромешную тьму, из  которой он  выпал. А
впереди  громоздился  двойной  ряд  колонн,  обломки  колонн  и  разрушенные
пьедесталы, некогда окаймлявшие широкую улицу, а судя по  сломанным каменным
амфорам и иссохшим бассейнам с фонтанами,  было ясно,  что когда-то это была
зеленая садовая аллея. Далеко в конце аллеи колонны разбегались веером вдоль
большой круглой площади, и в этом просторном  круге, на фоне  мрачных ночных
туч темнели два колоссальных изваяния. Это были  гигантские крылатые львы из
диорита,  а  между ними  таились мрак и  тень. Их причудливые неповрежденные
головы  возвышались на  добрых двадцать  футов, и звери  взирали  на руины с
презрительной усмешкой. Картер  тотчас  понял, что они такое, ибо предания и
молва говорили лишь об  одной паре каменных львов.  То были вечные стражники
великой  бездны,  а  эти  мрачные  руины  были  ничто иное,  как первобытный
Саркоманд.
     Первым   побуждением   Картера  было  завалить  арочный  зев  в   утесе
валявшимися повсюду обломками  скал и каменных строений. Он  не хотел, чтобы
преследователи  из  жуткого ленгского  монастыря нашли его тут,  ибо впереди
его, без сомнения, и так  ожидало множество новых опасностей. Картер не имел
ни малейшего представления,  как ему добраться  от  Саркоманда до населенных
пределов сновидческого мира, и, проникнув в гроты упырей, он  мало  чего  бы
добился, ибо упыри, как было ему известно, были осведомлены не лучше его. Те
три упыря, что вывели его из города гугов во внешний мир, не знали  дорогу в
Саркоманд  и намеревались расспросить стариков-торговцев  в Дайлат-Лине. Ему
вовсе не улыбалась перспектива вновь вернуться в подземный мир гугов и вновь
предпринять рискованное путешествие по циклопической лестнице в  башне Кота,
и попасть в зачарованный лес, однако же  он решил, что если все  его попытки
потерпят неудачу, то ему опять придется попытать счастья на том же маршруте.
Он боялся  без чьей-либо помощи пересекать ленгское плоскогорье, ибо его там
могли поджидать сонмы посланцев верховного жреца, а уж в конце пути ему, без
сомнения, придется столкнуться с птицами шантак, а  может быть, и  с другими
ужасными тварями. Если же он  раздобудет лодку,  то сможет проплыть  на  ней
обратно в Инкуанок  мимо ужасной иззубренной скалы среди моря,  ибо  судя по
древним фрескам в монастырских коридорах, это ужасное место совсем  недалеко
от саркомандских базальтовых  причалов. Но найти лодку  в  давно заброшенном
городе было весьма  затруднительно, и совсем уж маловероятным представлялось
то, что ему удалось бы самому ее смастерить.
     Таковы  были мысли  Рэндольфа Картера, когда  его взору предстало новое
видение.  Все  это  время  он  смотрел  на  гигантские  безжизненные   руины
легендарного Саркоманда  с  черными сломанными  колоннами и полуразрушенными
воротами,  увенчанными сфинксами,  и исполинскими  валунами,  и  чудовищными
крылатыми львами на фоне бледного сияния ночных облаков. И вот теперь далеко
впереди справа он заметил зарево, которое явно исходило не от нависших  туч,
и понял, что не один в этом безмолвном мертвом городе. Зарево становилось то
ярче, то тусклее,  и  было  подернуто  зеленоватыми  всполохами,  несказанно
напугавшими  Картера. Он пополз в  ту  сторону  по  бывшей садовой аллее  и,
продравшись сквозь узкие  лазы  меж  обвалившихся стен, увидел костер  возле
причалов;  вокруг  яркого  пламени костра  темнели  сидящие  кружком неясные
фигуры,  а над  костром витало  трупное  зловоние. Позади  костра  виднелись
маслянистые воды гавани и  гигантский  корабль  на  якоре.  И  Картера объял
несказанный ужас, так как он узнал в этом корабле черную галеру с Луны.
     А  потом,  уже  собравшись  отползти  подальше от  жуткого  костра,  он
заметил,  что  неясные фигуры  зашевелились, и  услышал чудной,  но знакомый
звук. Это был испуганный  писк упыря,  и в  следующее мгновение он  сменился
целым хором страдальческих криков. Притаившись в тени городских руин, Картер
заставил себя подавить  страх и, вместо того чтобы ретироваться,  устремился
вперед.  Как-то  раз, пересекая  открытую  широкую улицу,  он  был вынужден,
словно червяк, ползти  на животе, а в другой раз ему пришлось  подняться  во
весь рост, чтобы не шуметь в груде мраморных обломков. Но ему пока удавалось
оставаться  незамеченным,  так  что  очень скоро он нашел удобное  место  за
колонной,  откуда  ему открывался хороший обзор  на  озаренное  зеленоватыми
бликами  место событий.  Вокруг огромного костра, в  котором  горели  жуткие
корни лунных грибов, сидели на корточках зловонные жабоподобные лунные твари
и их рабы-полулюди.  Кое-кто из  рабов  нагревал  в огне диковинные железные
пики, и время от времени  тыкал их  раскаленными добела концами  трех крепко
связанных пленников,  которые извивались на  земле  перед  вожаками стаи. По
судорожным движениям их щупальцев Картер понял, что тупомордые  лунные твари
испытывали от происходящего огромное удовольствие, и  он, к своему  великому
ужасу, увидел,  что истязаемые  упыри были  троицей его верных  проводников,
которые  вывели его  из  бездны,  а затем направились из зачарованного  леса
искать Саркоманд и вход в родные пределы.
     Лунных  тварей вокруг зловещего  зеленоватого костра  собралось великое
множество, и Картер видел, что ничем не может помочь своим бывшим союзникам.
Как  упыри попали в плен,  ему  оставалось лишь гадать, но, вероятно,  серые
жабоподобные  твари  услыхали в  Дайлат-Лине, как упыри спрашивали дорогу  в
Сар-команд,  и  решили  преградить им путь  к  страшному ленгскому плато и к
неописуемому  верховному  жрецу. Картер стал думать,  что бы предпринять,  и
вспомнил, что совсем близко отсюда находятся ворота в черное царство упырей.
Самым разумным теперь  было  бы  незаметно доползти до площади двух  львов и
нырнуть в колодец, где его поджидали ужасы не страшнее, чем здесь, и  где он
сумел бы встретить упырей,  готовых спасти своих собратьев,  а может быть, и
изгнать лунных тварей с их черной  галеры. Ему пришло в голову, что  портал,
как и прочие ворота в бездну, сторожат стаи ночных призраков, но сейчас этих
безлицых тварей почему-то не было  видно. Он знал, что они связаны с упырями
священной  клятвой,  а упырь,  ранее  бывший  Пикманом,  научил  его  важным
паролям, на которые они отзывались.
     И вновь Картер стал  бесшумно красться в  руинах, медленно пробираясь к
центральной площади и крылатым львам. Это было весьма рискованно, но  лунные
твари,  поглощенные  своим  приятным  занятием, не  услышали слабого шороха,
который Картер дважды случайно издал, пробираясь по каменной трухе. Наконец,
добравшись до площади, он скрылся за чахлыми деревцами и за  туго  обвившими
их  лозами.  В  слабом  сиянии  фосфоресцирующих ночных туч гигантские  львы
высились над ним ужасными истуканами, но  он отважно держал путь прямо к ним
и  вскоре  оказался перед их мордами, зная, что именно с этой стороны сможет
обнаружить бездонный  мрачный зев,  который  они  сторожат.  Насмешливоликих
зверей  из диорита,  которые задумчиво возлежали на исполинских пьедесталах,
изукрашенных пугающими барельефами, разделяли всего лишь десять футов. Между
ними был разбит мощеный плитами  дворик, центральную часть  которого некогда
окружали ониксовые перила, а в самой середине его  чернел  провал, и  Картер
понял, что  достиг зияющего колодца с  заплесневелыми ступенями, ведущими  в
потаенные недра кошмара.
     Ужасны воспоминания об этом спуске во мраке, когда медленно текли часы,
а Картер в безвидной  тьме спускался по бесконечной спирали крутых скользких
ступеней. И эти узкие ступени  были  так сильно выщерблены  и  покрыты таким
плотным слоем  подземной  слизи, что  путник не  знал,  в какую  секунду его
подстерегает страшное  падение  в бездонную  пропасть,  и равно он  не знал,
когда и где ему следует ожидать внезапного нападения стерегущих эту лестницу
ночных призраков, если и впрямь страшные часовые таятся в первобытном мраке.
Он вдыхал невыносимый смрад бездонного подземелья и думал, что атмосфера сих
душных недр не  предназначена для человеческих легких. Через некоторое время
им  овладели  дурнота  и  сонливость, и  он  уже  двигался, скорее повинуясь
органическому  автоматизму, нежели  разумной воле, и  когда он  почувствовал
тихое  прикосновение  сзади,  то  даже  не  сумел  этого   осознать.  Картер
стремительно  полетел  вниз,  и,  лишь с  содроганием  ощутив  прикосновение
скользких лап, понял, что ночные призраки исполнили свой долг.
     Оказавшись  в  холодных  и влажных  объятьях  безликих  тварей,  Картер
вспомнил  пароль  упырей и  громко,  насколько  возможно,  выкрикнул  его  в
ветреный вихрь  безумного  полета.  Хоть  и  говорят,  что  ночные  призраки
безмозглы, они откликнулись на зов незамедлительно, ибо тотчас же  перестали
щекотать пленника и постарались  усадить его  поудобнее.  Воодушевленный  их
мгновенной  реакцией Картер попытался дать некоторые объяснения и поведал им
о  пленении и  истязании  трех  упырей и  о  необходимости  собрать отряд  и
вызволить  их из  лап лунных  тварей.  Ночные  призраки,  хотя и  безгласые,
похоже,  поняли  его сбивчивое сообщение, и, прибавив скорости,  устремились
дальше.  Внезапно  кромешный мрак  сменился серыми сумерками земных недр,  и
прямо  по  курсу открылась плоская безжизненная равнина, одна  из  тех,  где
упыри  так  любили  собираться  и поглощать  свою  добычу.  По  разбросанным
надгробиям и обломкам костей сразу было ясно, кто жил в этих краях, и, когда
Картер издал призывный вопль, из десятков нор выползли кожистые собаковидные
обитатели. Ночные  призраки  снизились  почти  до  самой  земли и  поставили
пленника на ноги,  а сами отступили на несколько шагов и встали вокруг  него
полукольцом. Упыри приветствовали гостя.
     Картер торопливо, но внятно пробормотал свое сообщение чудной компании,
и  четверо  упырей  тут  же нырнули  в другие  норы,  спеша передать новость
соплеменникам  и  собрать необходимые силы  для  спасения  пленников.  После
долгого ожидания появился весьма важный упырь и подал многозначительный знак
ночным призракам, после чего двое из них умчались во мрак.  Затем на равнину
начали слетать сонмы горбатых ночных призраков,  пока наконец их воинство не
покрыло черным  покрывалом всю склизкую  почву. Тем временем  из нор один за
другим вылезали все  новые и  новые упыри. Они о чем-то оживленно лопотали и
выстраивались боевым порядком  неподалеку  от  толпящихся ночных  призраков.
Вскоре  появился  гордый и важный упырь, некогда бывший художником  Ричардом
Пикманом  из   Бостона,  и  Картер  дал  ему  полный  отчет  о  происшедшем.
Экс-Пикмана,  которого обрадовала новая встреча со старинным другом, похоже,
сильно  взволновал тревожный  рассказ,  и  он  созвал  остальных вожаков  на
военный совет, который и провел чуть поодаль от собирающегося войска.
     Наконец,  проведя   придирчивый  смотр  своих   сил,  вожаки   визгливо
залопотали в унисон и принялись отдавать ночным призракам и упырям гортанные
приказы.  Крупное  соединение рогатых  летунов тотчас скрылось  из  виду,  а
остальные сгруппировались по двое, опустившись на  колени и вытянув передние
лапы, и стали дожидаться подхода новых  упырей. Упырь подходил к паре ночных
призраков, приданных ему  в напарники, и те поднимали его в воздух и уносили
прочь  во  тьму.  Так  продолжалось  до  тех  пор,  пока  все  воинство   не
растворилось во мраке,  и  на равнине остались лишь Картер,  Пикман и другие
вожаки  да  несколько  пар  ночных призраков.  Пикман объяснил,  что  ночные
призраки являются передовым ударным отрядом и боевой кавалерией упырей и что
армия выдвигается маршем на  Саркоманд,  чтобы дать бой лунным тварям. Потом
Картер и упырьи вожаки  приблизились к ожидающим их носильщикам, которые тут
же их подхватили скользкими влажными лапами. Еще мгновение -- и все они  уже
под  свист ветра  мчались во тьме бесконечного колодца,  взмывая  все выше и
выше   к  воротам   с  крылатыми   львами-стражами  и  к  призрачным  руинам
первобытного Саркоманда.
     Через какое-то время Картер вновь увидел бледное сияние сар-командского
ночного  неба,  а  потом  и   центральную   площадь,  которая  кишмя  кишела
воинственными упырями  и ночными призраками.  Было ясно, что скоро забрезжит
рассвет,  но  численность  армии  была  столь  внушительна,  что  она  могла
справиться с врагом и без внезапной ночной атаки. Зеленоватое пламя костра у
причалов все еще смутно мерцало,  но жалобных упырьих завываний  уже не было
слышно:  видимо,  их  истязание  завершилось.  Тихо  отдавая  команды  своим
носильщикам и передовой стае ночных призраков, упыри выстроились  в шумливые
колонны и направились  по  мрачным руинам  к  неприятельскому костру. Картер
находился рядом с Пикманом в первых рядах упырей и, когда они приблизились к
жуткому лагерю, увидел,  что лунные  твари совершенно не готовы обороняться.
Трое  пленников лежали, связанные, без движения,  у костра,  а их жабовидные
тюремщики лениво бродили вокруг. Рабы-полулюди  спали, и даже часовые забыли
о своих  обязанностях, которые  в здешних  краях, видимо, казались им совсем
ненужными.
     Атака  ночных призраков и оседлавших  их  упырей была внезапной,  и все
серые жабовидные твари и их полулюди-рабы были схвачены ночными призраками в
мгновение ока. Лунные твари были, разумеется, безгласны, но и рабы не успели
издать ни звука, ибо скользкие лапы заткнули им  глотки. Огромные  скользкие
чудища  жутко извивались в  объятиях  ухмыляющихся ночных призраков, но были
бессильны против цепких черных когтей. Когда  лунная тварь  слишком отчаянно
пыталась  вырваться,  ночной  призрак попросту  хватал  ее  за щупальца, что
причиняло   жертве  неимоверную  боль,  ибо  она  тотчас  прекращала  всякое
сопротивление.  Картер полагал,  что  станет свидетелем жестокой  бойни,  но
потом увидел, что у упырей куда  более тонкий план. Они пролопотали какие-то
приказы  ночным  призракам,  которые   удерживали   пленников,  в  остальном
полагаясь  на  свой инстинкт,  и  вскоре  несчастные  твари  были  безмолвно
препровождены в великую  бездну, где их поровну поделили между бесчисленными
долами,  гутами,  гастами  и  прочими обитателями  первозданного мрака,  чьи
гастрономические привычки далеко не безболезненны для их жертв. Тем временем
трех  связанных  упырей  освободили и  передали  на  попечение  сердобольных
соплеменников,  а  поисковые  группы начали прочесывать местность на предмет
выявления  остатков затаившихся лунных  тварей,  после чего  отправились  на
черную галеру -- убедиться, что ни одной из  тварей  не удалось  спастись от
разящих лап крылатых мстителей. И вскоре стало ясно, что врагу было нанесено
сокрушительное поражение, ибо победители не обнаружили ни малейших признаков
жизни.  Картер,  желая сохранить доступ к остальным  пределам  сновидческого
мира, умолил их не затапливать стоящую на  якоре галеру, и  эта просьба была
великодушно  удовлетворена   в   знак  благодарности  за  его  своевременное
донесение  о печальном уделе плененной троицы. На борту  галеры обнаружились
весьма странные предметы, каковые Картер тут же выбросил в море.
     Упыри  и ночные призраки теперь собрались в обособленные группы, причем
первые   стали   расспрашивать  у  своих  спасенных   соплеменников  об   их
злоключениях. Выяснилось, что, следуя инструкциям  Картера, троица пришла из
зачарованного леса в Дайлат-Лин через Нир и  Скай, надев украденную в пустом
крестьянском  доме  человеческую  одежду  и, насколько  это  было  возможно,
подражая  человеческой  походке.  В Дайлат-Лине  их  причудливые  повадки  и
внешность вызвали массу кривотолков, но они настойчиво выспрашивали дорогу в
Саркоманд,  пока наконец какой-то  старый путешественник не указал им нужное
направление. Они выяснили, что им подойдет лишь один корабль, отправлявшийся
в Лелаг-Ленг, и приготовились терпеливо его ожидать.
     Но  злонамеренные  шпионы,  понятное  дело,  сразу  же  донесли  об  их
намерениях,  ибо  очень  скоро  в  порт вошла  черная галера, и  большеротые
торговцы  рубинами пригласили  переодетых  упырей выпить  с ними в  портовой
таверне.  Вино разливали из  чудной  бутылки,  вырезанной из цельного  куска
рубина, и после  этого упыри,  подобно  тому, как  некогда это произошло и с
Картером, очнулись уже пленниками хозяев черной галеры. На  сей раз, однако,
невидимые  гребцы направили  судно  не  на  Луну,  а  в  древний  Саркоманд,
вознамерившись,  несомненно,  предъявить  пленников  неописуемому верховному
жрецу.  Они  пристали  к  зубчатой скале  посреди  Северного  моря,  которой
сторонились  инкуанокские корабли;  тут  упыри впервые увидели рыжих  хозяев
корабля  и, несмотря на  свою невозмутимость, они  едва  не лишились чувств,
увидев столь жутких бесформенных чудищ и почуяв их невыносимый смрад. Там же
они  стали   свидетелями   и  невообразимых  забав   жабоподобных   сторожей
острова-скалы  --  тех  самых  забав,  которые  сопровождаются ночным  воем,
отпугивающим  людей.  После этого их высадили  в  разрушенном  Саркоманде  и
предали   бесконечным  пыткам,  которые  прекратились   лишь   с  появлением
спасательной экспедиции.
     При обсуждении  дальнейших планов трое освобожденных  упырей предложили
совершить рейд на зубчатую скалу и перебить  тамошний гарнизон  жабоподобных
тварей.  Однако  ночные  призраки  стали  возражать,  так  как их  совсем не
вдохновила перспектива долгого полета над морем. Но  многие упыри поддержали
план, хотя и  не  знали,  как его осуществить без  поддержки крылатых ночных
призраков.  Тогда Картер, видя, что им не под силу управлять черной галерой,
вызвался научить их пользоваться большими веслами, и  это  предложение  было
встречено с энтузиазмом. Наступил серый день, и под свинцовым северным небом
вереница упырей-добровольцев направилась на жуткий корабль и заняла места на
скамьях гребцов.  Картер нашел их весьма способными  учениками и уже к  ночи
рискнул сделать несколько  тренировочных  выходов вдоль берега.  Но лишь три
дня  спустя он счел вполне безопасным предпринять  боевой рейд.  И вот когда
наконец  гребцы  были  вполне  обучены,   а   ночные  призраки  благополучно
расположились в кубрике, подняли паруса, и Пикман и прочие  вожаки собрались
на палубе для обсуждения вариантов подхода к скале и тактики боя.
     Уже в  первую ночь они  услыхали  завывания  со скалы. И так ужасен был
этот  вой,  что  вся  команда  галеры  задрожала от страха, но  более  всего
затрепетали в ужасе трое спасенных упырей, которым было хорошо известно, что
означают эти завывания. Было решено отказаться от ночного нападения, поэтому
корабль  стал  на  рейде под  фосфоресцирующими облаками  в  ожидании серого
рассвета. Когда забрезжило утро и завывания утихли,  галера  приблизилась  к
зубчатому утесу, чьи гранитные пики фантастическими  клыками пронзали пустое
небо. Склоны  утеса  были очень крутые, но  на его выступах в  разных местах
виднелись  торчащие стены странных  безоконных жилищ  и низкие  перила вдоль
исхоженных горных тропинок.  Ни одному кораблю не удавалось доселе подходить
так близко к утесу, во всяком случае, не удавалось подходить так близко и  в
целости  уходить  прочь, но Картер и упыри  не ведали страха  и держали курс
прямо на утес, огибая его восточную стену в поисках  причала,  который, судя
по словам трех спасенных упырей, находился на южной стороне.
     Мыс  был  продолжением ос