- послышался голос, и Карми откликнулась, невольно
передразнивая родной тавинский диалект:
   - Прошу прошения, дядюшка, но мне нужно видеть господина Малтэра.
   Стражник откуда-то выдернул зажженный фонарь и неспешно приближался к
Карми, проговаривая по пути:
   - Что за спешка по ночам... - он подошел ближе и проворчал
благодушно: - Ну где же ты, девка?
   Карми окликнула его. Стражник шагнул в ее сторону, поднял фонарь и
осветил хокарэмскую одежду. Тут его благодушие как рукой сняло.
   - Что ты по ночам бродишь, госпожа хокарэми? До утра подождать не
можешь?
   - Могу, - отозвалась Карми. - Но не хочу. - Стражника она узнала;
много раз видала его раньше. Но он не мог узнать ее - хокарэмам обычно в
лицо не глядят. - У вас тут новшества, - продолжала она. - И надежны эти
сети?
   Стражник не ответил, зато спросил:
   - А подорожные у тебя есть, госпожа?
   - Дядь, ты смеешься надо мной? - рассмеялась Карми. - Какие подорожные,
опомнись...
   Стражник, хмурясь, посматривал на нее:
   - Ну зачем тебе Малтэр, госпожа? - проговорил он ворчливо. -
Приходишь среди ночи, беспокоишь людей... Нехорошо, госпожа...
   Карми опять рассмеялась, узнавая тавинскую манеру подыгрывать
собеседнику, если разговор складывается не очень приятный и грозит вот-вот
перерасти в скандал или драку.
   - Ну не ворчи, дядька, - сказала она мирно. - Я могу и подождать.
Посидим, поболтаем, а? - предложила она, опускаясь на землю.
   Стражник, не уверенный, что успеет вовремя подняться, оглянулся,
подыскивая, куда бы присесть, и нашел неподалеку каменную тумбу; там он и
уселся, поставив рядом с собой на камень фонарь.
   - Как здоровье, дядя? - начала Карми светский разговор.
   - Не жалуюсь, госпожа, - отозвался тавинец. - А твое?
   - Спасибо, в порядке, - откликнулась Карми, веселясь. - А здоров ли
Малтэр?
   - Не слыхал я, чтобы он болел, - ответил стражник осторожно и
продолжил в том же духе: - А как здоровье твоего уважаемого хозяина?
   "Забавный получается разговор", - подумалось Карми.
   - Я райин, - сказала она. - У меня нет хозяина.
   - Что ж тебя принесло в Тавин? - безмятежно спросил стражник.
   "Ну, тавинцы! - восхитилась Карми. - Они и с богами будут
разговаривать, как с равными."
   - Частные дела, - ответила она. - Малтэр мне кое-что должен.
   Стражник кивнул, принимая к сведению. Действительно, почему бы
Малтэру не иметь общих дел с хокарэми-райин?
   - Почем я знаю, какие у тебя с ним расчеты, - объявил он тем не
менее. - Может, он чем тебя обидел, и ты за его головой пришла.
   - Ну, дядя, - протянула Карми укоризненно. - За кого ты меня
принимаешь?
   - А вот туссин идет, - сказал он спокойно. - Пускай решает, можно
тебя впустить или нет.
   Карми с интересом повернула голову к подошедшему человеку. Туссин
(десятский или - если переводить буквально - дюжинный) тоже оказался
знакомым Карми. Он учтиво поздоровался с невесть зачем припершейся в Тавин
хокарэми, глянул, против майярского обыкновения, ей прямо в лицо и
остолбенел, оборвав свои речи на полуслове.
   - Это ты, госпожа? - растерянно проговорил он.
   - Язык дан человеку для того, чтобы держать его за зубами, - сказала
Карми, вставая, - а не для того, чтобы болтать о том, что ты видишь.
   Стражник присмотрелся повнимательней:
   - О небеса! - ахнул он. - А я тебя держу, госпожа...
   - Руби сеть, - приказал туссин.
   - Но-но, - прикрикнула Карми. - Нечего мне трезвон разводить. Ведь
все сбегутся, верно? - Туссин подтвердил. - А что, у вас нет калиток - для
гонцов, скажем?
   - Ну как же можно тебя в обход вести, госпожа моя? - растерялся Туссин.
   - Можно, - сказала Карми. - Как и всех прочих. Давайте без лишнего
шума.
   - Но, государыня...
   - Во-первых, не государыня, а во-вторых, не прекословь мне. Ну, куда
идти?
   Туссин, сокрушаясь о неучтивости, повел Карми к проходу между сетями.
   - Хорошо придумано, - заметила Карми, - но кажется ненадежным.
   - От ночных грабителей кое-как защищаемся, - отозвался туссин. - Но
если б можно было хотя бы мост убирать...
   - Слышала, в Сургаре была чума?
   - Да, госпожа, - помолчав, отозвался туссин. - Но не в Тавине, небо
помиловало. На востоке, куда беглецы от наводнения подались. А в Тавине
холера была в начале лета, но сейчас окончилась, кажется. И еще желтуха, -
добавил мрачно тавинец. - Вода сейчас в озере плохая.
   Карми кивнула.
   - Как вы тут? - спросила она.
   - Строимся помаленьку, - отозвался туссин. - Но Тавин совсем не тот,
что раньше.
   - А Малтэр что?
   - Похудел и франтить стал меньше, - ответил туссин. - И чуть не
развелся с интавинкой.
   Карми кивнула, улыбаясь сплетням.
   - А у нас тут слухи ходили, что тебя убили, добавил туссин.
   - Малтэр отмалчивался? - поинтересовалась Карми.
   - Говорил, что неправда.
   - Ишь ты, лис, - улыбнулась Карми. Малтэр-то должен был считать, что
она мертва: ему наверняка сообщили, что она покончила с собой в
Инвауто-та-Ваунхо. Горту говорил, Высочайший Союз решил, что пока не
найдется знак Оланти, о смерти принцессы будут молчать, а Малтэру
пообещали, что если он найдет Оланти, то станет наследником принцессы;
правда, условием было поставлено, что он должен будет развестись в этом
случае с женой, которая была родом из Миттаура, и жениться на другой даме,
которая была бы безупречно-благородного майярского происхождения.
   - Как тавинцы смотрят на Малтэра? - спросила Карми.
   - А как на него смотреть, госпожа? - вольно отозвался туссин. - Он
твой наместник.
   Карми посматривала вокруг. Тавин скрывала темнота, но главное
бросалось в глаза именно потому, что была ночь. Не так было раньше в
ночном Тавине. Не так.
   Город по-прежнему казался переживающим бедствие.
   Туссин привел Карми к дому Руттула.
   - Нет, - качнула головой она. - Мне нужно к Малтэру.
   - Сейчас он живет здесь, - сказал туссин. - Семья осталась в его
доме, Малтэр живет здесь. - Он помолчал и добавил тревожно: - Что-то не
так?
   - Безразлично, - отозвалась Карми. - Но... Что же мы не идем в дом?
   Туссин взбежал на крыльцо и стукнул в дверь. Из дома почти немедленно
ответили, и туссин заговорил тихо, оглядываясь на Карми.
   Дверь тут же отворилась.
   - Входи, государыня, - с поклоном пригласил Туссин.
   Карми вошла в тускло освещенную одной свечой прихожую и сказала
туссину:
   - Можешь идти. Спасибо, что проводил... Карис, - добавила она,
вспомнив наконец имя туссина. Тот, просияв, поклонился еще ниже и исчез.
   Карми медленно поднялась по лестнице к красной гостиной. Бесшумно
возникшие слуги почти тотчас зажгли пятисвечный шандал и принесли поднос с
фруктами. Старый слуга тихо осведомился, не желает ли государыня
поужинать, получив отказ, сообщил, что Малтэр сейчас выйдет.
   Малтэр появился несколько минут спустя, еще застегивая на ходу
пуговицы кафтана.
   - Ты жива, - констатировал он, и Карми почудился оттенок безумия в
благородных чертах его лица.
   - Здравствуй, Малтэр, - сказала Карми и указала на кресло напротив
себя. - Садись. Надеюсь, я не очень разочаровала тебя своим появлением?
   Малтэр тяжело опустился в кресло и ответил:
   - Я знал, что ты жива. Я не верил известию о твое смерти.
   - С чего бы это ты так был уверен, что я жива? - полюбопытствовала
Карми.
   - Ты сердишься на меня? - тревожно спросил Малтэр.
   - Нет, - удивленно отозвалась Карми. - Почему это тебя волнует?
   - Ты хэйми, госпожа, а гнев хэймов бывает убийственен.
   - Еще один, - молвила Карми. - Объясни, почему я хэйми?
   - Я понял это, когда ты жгла архив Руттула, - сказал Малтэр отважно.
- В тебя переселился хэйо Руттула.
   - Вы будто сговорились все, - устало усмехнулась Карми.
   - Ты все-таки сердишься, государыня?
   - Нет. И зови меня Карми, - твердо сказала девушка. - Я не хочу
взваливать на себя высокие титулы. Это не мой путь.
   - А где твой путь? - осторожно спросил Малтэр. - В мщении?
   - Нет, Малтэр, мстить я не буду, - отозвалась Карми. - Месть не принесет
мне удовольствия; когда я убила Горту...
   - ТЫ УБИЛА ГОРТУ? - Малтэр настолько поразился, что позволил себе
перебить хэйми.
   - ...Когда я убила Горту, - повторила Карми, - я почувствовала, что
поступила дурно. А разве ты не знал, что Горту умер?
   - Знал, - ответил Малтэр. - Третьего дня здесь был гонец. Но он не
сказал, отчего умер Горту, и не сказал, что ты причастна к его смерти.
Отчего умер Горту?
   - От гнева хэйми, - сказала Карми. - Видишь ли, я совсем не ожидала
этого. Я говорила с ним, он требовал отдать ему Оланти, и я ему сказала
сургарскую поговорку о граде, знаешь ее?
   - Пройдет град - и тебе ничего не понадобится? - проговорил Малтэр.
   - Да, именно, - кивнула Карми. - И надо ж было так случиться, что на
той же неделе пошел град... Это Горту и доконало.
   Малтэр промолчал. Карми оценила выражение его лица и решила переменить
тему:
   - Ладно, хватит об этом. Ты не знаешь, Малтэр, жив ли Красту?
   - Красту? - переспросил Малтэр. - Что за Красту?
   - Портной, - пояснила Карми. - Помнится, он шил для Маву и Стенхе.
   - А, этот жив, - проговорил Малтэр. - Послать за ним?
   - Да, пожалуйста. И скажи, в этом доме найдется что-нибудь, во что я
смогу переодеться?
   - Конечно, - ответил Малтэр. - В твоих покоях никто не тронул ни
одной вещи.
   - С трудом верится... - протянула Карми.
   - Я все сберег.
   - Спасибо, Малтэр, - Карми встала. - Нет, провожать не надо.
   ...Малтэр постучал в дверь принцессиной комнаты.
   - Да, входи, - отозвалась она.
   Он открыл дверь и увидел Карми, которая сидела в кресле уже
переодетая в легкое розовое платье. В руках она держала замшевые туфельки;
еще несколько пар валялись на полу, вынутые из сундука.
   - Знаешь, Малтэр, я выросла за эти полгода, - сказала Карми, подняв
голову. - Туфли стали тесными, а платья - короткими.
   - Ничего удивительного, госпожа моя, - отозвался Малтэр. - В твоем
возрасте это в порядке вещей. Я прикажу сшить новые туфли...
   - Не надо, - качнула головой Карми. - Не стоит. У тебя хватит
расходов и помимо этого. Но... Красту пришел?
   - Да, госпожа моя.
   - Зови, - приказал Карми. И когда вошел говорливый толстячок Красту,
она отдала ему потрепанный Смиролов костюм, велев его подлатать. - К
следующей ночи справишься? - спросила она. - Мне не к спеху, но все равно
хочется быстрее.
   - К следующей ночи я новый успею сшить, ясная моя госпожа, -
улыбнулся Красту.
   - Новый? Но мне совсем не нужен костюм новый, с иголочки. Он должен
быть старым.
   - Пошью новый, как старый, - заверил Красту. - Будет в меру
поношенный, как Стенхе любил.
   - И к следующей ночи? - усомнилась Карми.
   - Постараемся, - сказал Красту с улыбкой.
   - Ах, - вспомнила Карми. - О сапожнике-то я забыла!
   - Не беспокойся, ласковая госпожа, - поклонился Красту. - Я отнесу. Я
знаю, кому отдать. Не беспокойся, госпожа. Все будет сделано.
   Он сложил пыльное хокарэмское тряпье в узел и поспешил в свою
мастерскую, чтобы побыстрее взяться за работу.
   - Вот и еще один расход для твоей казны, - сказала Карми, обернувшись
к Малтэру. - Я собираюсь ее хорошенько потрясти.
   - Сургара принадлежит тебе, государыня, - отозвался Малтэр. - Правда,
сейчас это не очень завидное владение. Зато у Павутро из Интави на твоем
счету записано достаточно, чтобы ты могла безбедно жить всю свою жизнь. Не
на широкую ногу, как ты привыкла раньше, но тоже вполне достойно.
   - Ты меня успокоил, Малтэр. Но не пошлет ли Павутро меня к черту? И
до него могли дойти слухи о моей смерти.
   - Дошли, - кивнул Малтэр. - Он недавно присылал мне запрос, как
относиться к этим известиям.
   - И ты?
   - Я ответил, что пока не увижу тебя мертвой, буду считать, что ты
жива. Ты хэйми, а хэйми так просто не умирают.
   Карми вздохнула, не желая опять ввязываться в споры.
   - Ладно, - мрачно проговорила она. - Займемся делами. Закажи
восемнадцать поминальных колокольцев для погибших в лагере Праери.
   - Какие имена на них выгравировать? - без удивления спросил Малтэр.
Карми достала из бюро вощеную дощечку и быстро написала стилом имена.
Малтэр взял дощечку, прочитал и положил на стол, ожидая дальнейших
распоряжений.
   - Там в долине у озера обосновались миттауские монахи, - сказала
Карми. - Так что ты пошли туда кого-нибудь учтивого, не задиристого; пусть
развесит колокольцы вокруг кургана.
   - Кургана? - переспросил Малтэр.
   - Да, монахи похоронили мертвых по своему обычаю.
   Малтэр поднял брови, собираясь уточнить.
   - Нет, - качнула головой Карми. - Перезахоранивать не надо. Только
развесить колокольцы. И еще надо передать Павутро, чтобы оплатил мой
подарок монахам. - Карми рассказала о статуе какого-то бога, заказанной
интавийскому скульптору (Малтэр, у которого возникли какие-то возражения
чисто религиозного свойства, решил все-таки промолчать). - Далее, -
вспоминала Карми, - пошли кого-нибудь в гортуский Лорцо заплатить
оружейнику Горахо за саутханский нож две дюжины золотых. Причем прошу тебя
запомнить, что покупала нож не сургарская принцесса, а некая
Карми. - (Малтэр принял к сведению). - И наконец, самое главное, - сказала
Карми. - Мне нужно десять локтей золотой парчи и Руттулов плащ из золотых
тохиаров. Парча, кажется, была у меня в сундуке, а вот плащ... Что ты
мнешься? Небось сплавил уже куда?
   - Пришлось подарить его Марутту, - признался Малтэр. - И сервиз для
ранаги-кори тоже.
   - Сервиз? - удивилась Карми. - Зачем он Марутту? Что он будет с ним
делать? Пить вино из расписных чашечек?
   - Сервиз немало стоит, - пояснил Малтэр. - Марутту его поставит в
буфетный шкаф, запрет и изредка будет показывать особо знатным гостям. Но
где сейчас взять плащ, не приложу ума, - продолжал он. - Серых тохиаров,
обычных, много, конечно, но и ценности-то в них...
   Карми подошла к сундуку, где хранила меха, и начала вываливать все на
пол.
   - А где мой плащ из золотых лисиц? - вспомнила она.
   - Госпожа, - решился напомнить Малтэр. - В нем тебя увезли зимой.
   - Ах, чертовщина! - воскликнула Карми. - Как некстати!
   - Вот выдра, - указал Малтэро. - Очень хороший мех.
   - Выдра? - переспросила Карми. - Ну-ка посмотрим, не пожрала ли моль...
- Они вдвоем внимательно рассмотрели мех.
   - Прекрасно, - сказала Карми. - Выдра ничуть не хуже тохиаров или
лис, правда, смотрится не так роскошно, но...
   Она вдруг решила, что на нее напал приступ болтливости, и замолчала.
В молчании она разыскала кусок золотой парчи и, развернув, оценила - не
слишком ли легкомысленный рисунок. Плащ и ткань она старательно сложила и
положила на тахту.
   - Какие-нибудь еще указания? - спросил Малтэр.
   - Послушай-ка, а кто тебе готовит? Твой кухарь или Руттулов?
   - Руттулов, - отозвался Малтэр.
   - Тогда пойдем разбудим его, - сказала Карми.
   - Ты думаешь, кто-нибудь в доме спит? - спросил Малтэр. - Я думаю, в
Тавине сейчас спят лишь малые дети.
   - Да, - согласилась Карми. - Уж нашумела я нынче.
   Она спустилась в кухню, к ужасу Малтэра по-свойски заговорила с
кухарем, попросив его приготовить жареное мясо по-марнвирски, "летний
суп" и "деревенский салат" со сметаной. Кухарь с готовностью заверил ее,
что все будет сделано должным образом.
   Карми попила сливок, поболтала с кухонной прислугой и вняла, наконец,
умоляющим взглядам Малтэра. Она опять поднялась наверх, снова в Красную
гостиную.
   - Утро уже, - молвила она, подходя к окну. - А в городе шумновато,
однако.
   - Еще бы, ведь ты вернулась, - проговорил Малтэр. Карми слушала
внимательно, и он решил, наконец, выговориться. - В городе назревает бунт,
- сказал Малтэр. - Горожане мною недовольны. Планы строятся глупейшие.
Хотят перебить майярский гарнизон на Лесном мысу, да и вообще перебить
всех чужаков в Сургаре.
   - А у кого в руках Ворота Сургары и устье Вэнгэ? - быстро спросила
Карми.
   - В том-то и дело, что у майярцев, - в сердцах бросил Малтэр. - Они
сомнут Сургару в два счета. Раз, два - и мы опять вернемся к последним
дням прошлого года. Но я совсем не уверен, что смогу удержать Тавин. Меня
сметут. А тут еще ты.
   - Что - я? - отозвалась Карми.
   - Ходили слухи в городе, что тебя тайком убили, и я этому убийству
помогал, - рассказал Малтэр.
   - А, - догадалась Карми. - Поэтому-то город и переполошился, когда я
объявилась здоровехонькой.
   - С чего бы это в Тавине такая любовь к тебе? - спросил Малтэр. - Я
живу в Сургаре побольше тебя, однако считают меня майярцем, а ты здесь -
своя.
   - Ты в Сургаре жил, а я выросла, - ответила Карми. - Они знают меня чуть
ли не с пеленок. Но... послушай-ка, Малтэр, а о Сауве какие-нибудь вести
были?
   - Его убили в Саутхо, - отозвался Малтэр. - Глупо получилось. Сидел
бы там тихо, не горячился - никто его не тронул бы. А он договоры начал
вспоминать...
   - Странно, - откликнулась Карми. - А я-то думала, что Сауве - человек
очень сдержанный.
   - Да, - согласился Малтэр. - Но иногда его прорывало. Руттул иной раз
этим пользовался. Соберемся, поссоримся, раскричимся - потом, когда
остынем, начинаем думать...
   Малтэр осекся. У Карми окаменело лицо; разговор о Руттуле был слишком
болезненным для нее, и Малтэр искренно обрадовался, когда слуги доложили,
что заказанный завтрак подан.
   За завтраком Карми снова оттаяла; с удовольствием съела холодный
"летний суп", в то время как Малтэр с недоумением водил ложкой в
серебряной миске с холопским кушаньем. При виде мяса он оживился и съел
его с аппетитом, опять-таки с недоумением разглядывая салат по-деревенски.
Карми уделила внимание и мясу, и салату. Мясо она ела, как было заведено в
доме Руттула, ножом и вилкой; Малтэр обходился без вилки, отрезанные куски
он брал руками, и это получалось у него настолько изящно, что Карми
засмотрелась.
   После завтрака, раздав похвалы поварам, Карми сказала Малтэру, что ей
захотелось спать.
   - Последнее время я сплю, когда хочется, - объяснила Карми. - Да и в
ближайшем будущем мне придется ночью не спать. Так что... Я вздремну, а к
вечеру ты меня разбуди.
   В ее спальне ничто не напоминало о случившихся за последний год
событиях. Карми разделась, села на мягкую кровать и провела ладонью по
льняному летнему покрывалу. Как давно ей не доводилось спать в белой,
неправдоподобно чистой постели! "В лебедях", - приговаривала когда-то
нянька, укладывая маленькую принцессу спать в эту постель.
   "Что ж, посплю напоследок "в лебедях", вероятно, не скоро еще
доведется..."
   Она отвыкла от простыней, пахнущий мыльным корнем и лавандой. Она
отвыкла спать раздевшись. Она отвыкла чувствовать себя свободной, и ей
приснилось, что она идет по Майяру голая, а все встречные указывают на нее
пальцами и смеются...
   Карми с усилием вырвалась из неприятного сна и села в постели. В
комнате было душно; может быть, эта духота и вызвала острое чувство стыда
и незащищенности.
   Она встала и опять натянула розовое платье. Подошла к туалетному
столику и распахнула створки, открывая зеркало.
   "О небеса, - вздохнула она, изучая свое отражение. - Да ка же меня
еще люди узнают? Я бы себя не узнала".
   Совсем другая девушка, вовсе не прежняя Сава смотрела на нее; чужая,
с непривычной прической, но - как отметила Карми - куда красивее той,
прежней. Правда, сходство с хорошеньким мальчиком увеличилось, но
увеличилось и своеобразие ее внешности.
   "Надо бы посмотреть на себя в хокарэмской одежде", - подумалось Карми. -
А пока надо бы чем-нибудь прикрыть голову, чтобы не пугать людей".
   Она подобрала белый кружевной шарф и удовольствовалась полученным
результатом. Правда, шарф подчеркивал смуглую от загара кожу, но Карми
никогда не боялась показаться чернушкой. Приведя в порядок свою внешность,
Карми, бесшумно ступая босыми ногами по гладкому паркету, пошла по дому.
   В доме было неспокойно. Карми тут же уловила приглушенные далекие
голоса и пошла на звук. Люди собрались в неузнаваемо переменившейся
приемной Руттула, которую теперь занимал Малтэр.
   Карми потянула на себя тяжелую дубовую