Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
е послал человека к Горту с сообщением, что договор будет
заключен от имени принцессы Карэны.
Горту получил это известие в тот момент, когда его сын показывал ему
сундуки с добытыми в Савитри документами. Записи Руттула Горту счел
незначащими, на табличках и тетрадях, заполненных скорописью на
неизвестном языке, задержал взгляд и велел сохранить, а архив принцессы, в
большинстве состоящий из переписки с Малтэром и красочных эскизов платьев,
счел сокровищем даже большим, чем сундук с драгоценными шелковыми и
бархатными нарядами, также прихваченный молодым Горту из Савитри.
Гонец вошел, когда Горту рассматривал платье, в котором принцесса
явилась на заседание Высочайшего Союза.
- Ладно, спрячь, - бросил Горту сыну и обернулся к посланцу. - Ну как
там Малтэр?
Гонец пересказал послание.
- От имени принцессы? - поднял брови Горту. - Разве она в Тавине?
- Да, господин, - ответил гонец, кланяясь. - Я видел государыню. Она
в Тавине.
Горту, ничего пока не знавший о смерти Руттула, вовсе не ломал голову
над тем, почему вдруг принцесса Карэна решила взять власть в свои руки.
Горту давно понимал, что принцесса одержима, а смысл действий одержимых -
хэймов - всегда остается темным для обычных людей. Но удивительным
показалось Горту, что Руттул позволил принцессе поступать по своему.
Впрочем, решил Горту, Руттул не сумасшедший. Если самолюбие не позволяет
ему подписать договор, кто его осудит, когда он предоставит эту неприятную
обязанность своей высочайшей супруге.
К подписанию договора уже все было готово; Малтэр и Горту успели
обсудить все статьи договора и прийти в конце-концов к единогласию. У
Горту порой возникало подозрение, что за Малтэром никого нет. Казалось
Горту, что Малтэр ведет переговоры с двумя сторонами сразу; его топтания
на месте и сомнения казались вызванными тем, что он не имел поддержки в
Тавине. Горту готов был уже оборвать с ним переговоры и поискать связи с
самим Руттулом, но вот, наконец, Малтэр чего-то добился и в самом Тавине.
- Примут ли наших парламентеров?
- Да, - ответил гонец. - Все готово к встрече.
Малтэр действительно тщательно готовился к подписанию договора. Не в
его, конечно, власти было ликвидировать все следы недавнего наводнения в
городе Тавине, но по крайней мере дом Руттула, где он готовил встречу,
должен был выглядеть достойно. Поэтому в доме, который повелением Малтэра
приводили в порядок, возникла суматоха. В Большой зале, куда придут
парламентеры, переставляли мебель; часть вытаскивали в другие комнаты, а
кое-что и вносили. Роскошные шандалы принесли из дома Малтэра, оттуда же
приволокли ковры и стелили их на изуродованный водой паркет. Малтэр
клялся, что повесит всякого, кто грязной лапой ступит на ковер, но
несколько отпечатков уже запятнали ворс, и слуги отчищали грязь мокрыми
щетками.
За этими хлопотами Малтэр забыл о принцессе, рассудив, что если ей
что-то понадобится, она всегда найдет кому приказать; когда же лодки с
парламентерами отплыли от того берега, Малтэр вспомнил о сургарской
государыне.
- Где госпожа? - спросил он.
- В кабинете Руттула, - ответили ему.
Малтэр бросился туда. Едва он распахнул дверь, в лицо ему ударил
отвратительный запах горелой кожи.
Малтэр остолбенел. Принцесса жгла архив Руттула. Ей помогали трое
слуг: один поддерживал в камине большой огонь, другой выдирал из книг и
тетрадей листы, третий скоблил вощеные дощечки.
Принцесса выдергивала их шкафов свитки и книги, бегло просматривала
их и бросала то своим помощникам, то в угол, где грудой валялись
документы, уничтожению не подлежащие.
- Госпожа моя, - воскликнул Малтэр. - Что ты делаешь?
Принцесса обернулась к нему, и Малтэр, обожженный ее полубезумным
взглядом, решил, что видит перед собой не юную девушку, пусть даже и
королевской крови, а какое-то потустороннее существо, принявшее ее облик.
"О боги, - пронеслось у него в голове. - Оборотень, настоящий
оборотень. И в черное с золотом вырядилась... И тело Руттула схоронила в
воде..."
В миг в сознании Малтэра выстроилось непротиворечивое объяснение
происходящего. Существуют бессмертные хэйо, демоны, пожирающие
человеческие души. Они вселяются в тело человека, подчиняют его своей воле
и поглощают душу его, лишая надежды возродиться после смерти. И доев душу
(а бренные тела от этого умирают), подыскивают другое тело. Грешник или
праведник одинаково беззащитны против хэйо; существуют заклятия, которые
навеки могут заключить хэйо в захваченном теле, но спасти от захвата не
может ничто. И Малтэр мысленно восхвалил богов за то, что страшная участь
минула его.
Почему никто не подозревал, что Руттул одержим хэйо? Ведь это
очевидно. Хэйо захватил Руттула (да нет, какого-то безвестного человека) и
провел его по жизни, подчинив своей воле. Обычно такие люди умирают очень
быстро, но хэйо Руттула был, возможно, изгнанным ангелом, ведь такие духи
редко проявляют алчность, а больше стремятся возвыситься хотя бы в земной
жизни, раз уж не вышло это среди богов.
И следующей своей жертвой ангел-хэйо выбрал не абы кого, а
высокорожденную даму, обладательницу знака Оланти.
Принцесса изменила своим привычкам; принцесса надела, как Руттул,
черное платье с золотом - вопреки траурным обычаям; принцесса похоронила
тело мужа в озере - зная, вероятно, что процедура похорон ничего не даст
уничтоженной душе покойного.
"Но меч, - вспомнил Малтэр. - Почему она похоронила принца с оружием?
Это имело бы смысл, если бы душа Руттула была жива. Ох, темны дела хэйо..."
- Прошу прошения, государыня, - с поклоном проговорил Малтэр, -
сейчас прибудут майярские послы. Ты должна их встретить...
- Должна? - нахмурилась принцесса.
Малтэр, испугавшись, что ляпнул неподобающее, низко склонился перед
ней.
- Я уже почти все закончила, - сказала принцесса. - С ними ничего не
случится, если минуту подождут.
- Прошу прощения, государыня, - повторил Малтэр. - Но... Как же знак
Оланти?..
Принцесса ответила:
- Да, принеси его. Он у меня в спальне в лаковом ларце.
Малтэр, торопливо поклонившись, метнулся за ларцом.
Парламентеры уже высадились на тавинской пристани, когда он,
запыхавшись, преподнес ларец принцессе и бросился встречать майярцев.
Он успел принять почтенный вид и с достоинством проводить послов в
Большую залу Руттулова дома. Для майярцев были приготовлены мягкие кресла;
напротив них стояло почти такое же кресло, но более высокая спинка
подчеркивала сан той, кто займет это кресло.
Раз уж принцесса запаздывает, это должно выглядеть церемониально,
решил Малтэр, и когда принцесса, завершив сожжение Руттулова архива,
направилась к Большой зале, Малтэр шепотом спросил, как объявлять титул
- "вдова Руттула" или "жена Руттула".
- Объяви - Карэна и все, - сказала принцесса. - Нечего лишний раз
марать имя Руттула о их подлые уши.
Подлые? Тут Малтэр мог бы возразить, но перечить не стал. Майяр
выслал послами знатных господ; выше прочих - сан молодого Горту, но он еще
слишком юн, и главой посольства был объявлен Ваорутиан, второй сын
младшего Ирау.
Герольд выкрикнул имя принцессы, и та вошла, принимая поклоны послов.
Она была побежденной, но высокий сан защищал ее от неуважения.
Она села. Дождавшись этого, опустились в свои кресла знатные майярцы.
Малтэр встал рядом с принцессой. Он принял от майярцев заготовленный
документ, уже утвержденный печатями Горту, Марутту и Кэйве, передал писцу,
прочитавшему его вслух, а потом вручил принцессе.
Она взяла в руки развернутый пергаментный свиток, просмотрела
каллиграфически выписанный текст и протянула руку за пером.
- У меня еще нет печати с моим полным титулом, - сказала она, подняв
синие глаза на Ваорутиана. - Устроит ли великий Майяр моя рукописная
подпись?
Ваорутиан склонил голову:
- Разумеется, государыня. Но прошу подписаться полным титулом.
Принцесса задержала на нем взгляд, потом опустила глаза и решительно
начертала на пергаменте: "Принцесса Карэна, государыня Сургары,
владетельная госпожа Арлатто и Арицо, дочь Лаави, сына Аргруу, потомка
Нуверре отважного, вдова Герикке Руттула, сургарского государя".
Писец тут же посыпал написанное песком.
Принцесса встала и этим заставила майярцев стоя выслушать следующее:
- Государь Сургары, мой супруг, умер. Волею его я назначена
наследницей. Прошу передать это Высочайшему Союзу.
"После чего, - вспоминал Ваорутиан, - государыня удалилась".
- Лиса, - отозвался Горту о Малтэре. - Крутил, крутил, а все-таки
нашел принцессу. Какова она? - спросил он сына.
- Мне показалось, она больна, - ответил юноша. - В зале холодно было,
а она ворот теребила - задыхалась. И лицо горело...
- Когда займем Тавин, первым делом отыщешь ее, - приказал Горту. -
Будь предупредительным и старайся ей не перечить, но будь рядом, понял?
- Да, конечно, - сказал юноша. Он сдержал слово; не тратя времени, он
занял дом Руттула, выставив оттуда Малтэровых слуг, оставив только тех,
кто служил прежде Руттулу. Принцесса была там, и вид ее подтверждал
предположения о ее болезни. Она куталась в плащ из золотистых лис и бродила
по дому, как показалось молодому Горту, в совершенно невменяемом
состоянии. Слуги готовили ей обжигающе-горячее ранаговое питье, но она,
согревая руки о кружку, делала несколько глотков и рассеянно отставляла
кружку в сторону. Если она присаживалась в какой-нибудь комнате, слуги тут
же начинали разводить огонь в камине или печи, но надолго она нигде не
задерживалась, вскакивала на ноги и продолжала свое бесцельное кружение по
комнатам.
Молодой Горту изредка объявлялся рядом с ней, уговаривал прилечь или
съесть что-нибудь, но она только качала головой: "Нет".
Когда к дому Руттула приехал принц Горту, сопровождаемый малтэром,
молодой принц, выбившись из сил, дремал в кресле у дверей кабинета. Увидев
отца, он вскочил на ноги.
- Она больна, - доложил он.
- Этого и следовало ожидать, принц, - заявил Малтэр, уже успевший
изложить Горту свою догадку о хэйо. - Когда в человека вселяется демон, он
первое время болеет, пока не привыкнет, - сказал он.
Горту качнул головой:
- Она и раньше была одержимой, - ответил он. - Разве ты не замечал,
Малтэр?
- Не замечал, - отозвался Малтэр. - Она всегда была обычным ребенком;
может быть, чуть более непоседливой, чем это полагалось бы девочке.
- А ты никогда не спрашивал себя, почему ее отдали в Сургару? -
спросил Горту.
- Из государственных интересов, - ухмыльнулся Малтэр.
- Не только, - покачал головой Горту. - А скажи-ка, Малтэр, где ее
знак Оланти?
- У нее, - ответил Малтэр.
- У нее, - подтвердил молодой Горту.
- Необходимо заставить ее отказаться от Оланти, - сказал Горту. -
Безразлично, кому она его передаст, главное, чтоб отдала.
Молодой Горту заметил сигнал одного из своих людей.
- Она идет сюда, - предупредил он, и почти сразу же в дверях
появилась бредущая как во сне принцесса. Она равнодушно кивнула в ответ на
поклоны мужчин.
- Прошу прошения, государыня моя... - проговорил Горту, и она
остановилась, выжидающе глядя в сторону.
"Небеса святые! - вздохнул Горту, разглядывая ее. - Бедная, она и в
самом деле больна..."
Спутанные волосы, обмотанные парчовым шарфом, наброшенный на плечи
невесомый лисий плащ, оттеняющий бледное лицо и глядящие бесчувственно
потухшие глаза.
- Как ты собираешься теперь жить, государыня? - спросил Горту.
Она, чуть двинув плечом, подтянула сползающий плащ и сказала тихо:
- Не знаю.
- Позволю себе посоветовать, государыня, - мягко сказал Горту. - Тебе
надо сейчас уйти от дел, отдохнуть от суеты жизни в тихом месте, а
управление Сургарой поручить... ну скажем... Малтэру.
- Ладно, - равнодушно согласилась она.
- ...А твой знак Оланти надо отдать на хранение Пайре или кому другому
из твоих вассалов.
- Ладно, - опять согласилась она.
- Где же твой Оланти? - спросил Горту.
Принцесса рассеянно провела ладонью по груди и сказала тихо:
- Не знаю.
Горту метнул в сына убийственный взгляд: "Не уследил!". Тот, при всем
своем почтении к отцу, только пожал плечами: разве было приказано следить
за Оланти?
Принцесса между тем побрела дальше. Горту, придя в себя, велел
обыскать весь дом, а сам занялся устройством дальнейшей судьбы принцессы,
пока дух, которым она одержима, никак не проявлял себя. Следовало
торопиться, и Горту, как только нашлась возможность, тут же отослал
принцессу в один из монастырей острова Ваунхо.
Безучастно повинуясь учтивым просьбам свиты, принцесса села в портшез
и ее унесли к короблю, который доставит ее на Ваунхо. Она не протестовала,
даже слова не сказала, молчала, как немая - да и похоже, обращенные к ней
речи слышала плохо: они проходили мимо ее сознания.
А через три дня в Тавин пришел усталый путник. Одежда его была
обыкновенной; если судить по ней, был путник небогатым человеком из
воинского сословия, однако когда его попытались задержать майярцы, он
властно прикрикнул на солдат и дружески поздоровался с хокарэмом принца
Марутту.
- Одного поля ягоды, - сказал кто-то из солдат, когда эти двое
отошли. - Тоже хокарэм, волчья кровь...
- Где ты разгуливал, Стенхе? - спросил телохранитель Марутту. - Или
при принцессе ты оставлял Маву?
- Где принцесса? - спросил Стенхе. - Она здесь? Ты видел ее?
- Здесь ее нет, - ответил Эрван. - Третьего дня ее отправили на
Ваунхо.
- Третьего дня? - переспросил Стенхе и прибавил задумчиво: - Однако...
- Что? - полюбопытствовал Эрван.
- Ничего, - качнул головой Стенхе. - Ты извини, Эрван, но я не
расположен откровенничать, пока сам во всем не разберусь.
- Почему принцесса осталась без охраны? - не унимался Эрван.
- Это мой просчет, - отозвался Стенхе. - А в какой из монастырей
отправили принцессу?
- Спроси у Горту. По-моему, об этом знает только он.
Стенхе пожал плечами. Приставать с расспросами к высочайшему принцу?
На это он был совершенно неспособен.
- Ты не можешь расспросить? - спросил он. - Может, из свиты Марутту
кто-то знает?
- Попробую, - пожал плечами Эрван. - Но вряд ли. Горту послал с
принцессой своих людей. И по-моему, они с Ваунхо отправятся сразу в Лорцо.
Стенхе несколько дней потерся в разоренном Тавине, и, не найдя
никаких сведений о принцессе, исчез.
4
Все это пронеслось в сознании Эрвана; Ролнек между тем спрашивал:
- Так кто же она?
Эрван глянул на него:
- Извини, малыш, но это я скажу только Старику.
Ролнек отозвался настойчиво:
- Это так серьезно?
- Еще бы! - воскликнул Эрван. - Ее обязательно надо доставить в
Ралло, да только боюсь, ты с ней не справишься. Не оставлять же мне ее при
себе?
- Не думаю, что выйдет лучше, - медленно проговорил Ролнек. - Мне
кажется, она относится к твоему принцу так же неприязненно, как и к нам,
хокарэмам. - Он пересказал реплики девушки, которые были ответом на
подтрунивания Смирола.
- Очень может быть, - согласился Эрван. - И оставлять ее рядом с ним
очень опасно.
- Опасно для нее или для принца?
- Опасно для обоих. Святые небеса, девочка с такими задатками! Как я
защищу от нее принца? Разве что лягу третьим в их постель... Нет, малыш,
девочку здесь оставлять нельзя. Но только ты ее упустишь, я думаю;
наверняка упустишь.
Эрван поговорил и со Смиролом - опять-таки скрывая, кто эта беглянка
из Инвауто. И на прощание он сказал Ролнеку, что месяца через полтора,
когда Марутту отпустит его на пару недель, он обязательно доберется до
Ралло, чтобы рассказать обо всем Старику.
Ролнек и Смирол, как и предполагал Эрван, не укараулили свою
пленницу.
Примерно через месяц, после неспешного путешествия по Золотой Реке на
парусных лодках, Ролнек выгрузил свою группу на обрывистом берегу у
крепости Гатавис и повел по тропе на Катрано.
Сэллик, как продолжал называть ее Ролнек, не пыталась удрать, но
по-прежнему грубила, находя удовольствие в том, чтобы выводить из себя
самоуверенных мальчишек. Покорное ее поведение успокаивало Ролнека, но все
больше настораживало Смирола, несмотря на то, что как раз у него
налаживались с Сэллик теплые отношения. Даже чересчур теплые, с
раздражением отмечал Ролнек. Рыжий то и дело норовил облапить девушку или
ненароком прижаться и с невинным видом отходил в сторону, услышав окрик
Ролнека. Сэллик находила в этом еще один повод позлить Ролнека:
- Ревнуешь? - спрашивала она с усмешечкой, и Ролнек злился, тем
более, что доля истины в этом была.
На дневных привалах она снимала куртку и подставляла солнцу небольшие
округлые груди, а Ролнек, сначала спокойно относившийся к ее наготе,
теперь виновато, как будто видел что-то недозволенное, отводил глаза.
Смирол же как ни в чем не бывало бесстыже перебрасывался с Сэллик
насмешливыми словами. Ролнек, стиснув зубы, пытался уследить за тем, чтобы
эти веселые перепалки так и остались невинными, не имеющими следствий
беседами, но лукавое благоволение Сэллик к Смиролу непременно должно было
перерасти в нечто большее.
Правда, Ролнек, встревоженный словами Эрвана, предполагал, что Сэллик
имеет какой-то особый статус, и однажды, отведя Смирола в сторону,
посоветовал ему быть осторожнее.
- Идиот! - прошептал в ответ Рыжий. - Девка прямо в руки падает;
думаешь просто так, по бабьей слабости? Задумала она что-то, друг мой
Ролнек, задумала... Не хочет в замок Ралло идти. А я, - продолжал он
насмешливо, - я, слабый, легкомысленный рыжий полукровка, буду ходить за
ней, как привязанный, надеясь где-то в укромном месте урвать свое,
соображаешь, дубина?
- Соображаю, - тихо отозвался Ролнек. - Крутишь ты что-то, приятель...
- Следи за мной, - сказал Смирол с нажимом. - А я постараюсь уследить
за ней. Не нравится мне, что она начала приучать меня к прогулкам под
вечерним небом - как будто за день мало нагуливаемся! Замышляет она
что-то, точно говорю. Только куда она собирается улизнуть среди этих
пустошей - не понимаю.
- Тут много пещер, - напомнил Ролнек. - И есть довольно большие.
- Она не сунется в пещеры без должного снаряжения, - возразил Смирол.
И в тот же день Ролнек запретил Сэллик и Смиролу далеко уходить от
группы.
- Очень нужно, скотина, - отозвалась насмешливо девушка.
И в тот же день, едва солнце склонилось к закату, Сэллик, шедшая со
Смиролом чуть поодаль от остальных, внезапно исчезла.
- Обманула, - заорал Смирол, и все мальчишки кинулись к нему, а он
уже ринулся в темную нору, прикрытую кустом.
Впрочем, почти сразу же он выскочил обратно.
- Огня! - крикнул он, а Ролнек уже чиркал огнивом, пытаясь зажечь
сухой мох.
Рыжий подхватил наспех зажженную хворостину и бросился опять в пещеру.
Ролнек, вооруженный факелом посолиднее, скоро присоединился к нему.
- Ушла, - сказал Смирол запальчиво. - Ушла девка, ай, молодец какой!
- Отыщем, - решил Ролнек.
- Где уж...
Смирол вернулся к входу в пещеру и посветил там.
- Обжитое место, приятель, - сказал он. - Тут и трасса была проложена
вглубь пещеры.
- Разбойнички или люди Малтэра? - осведомился Ролнек задумчиво.
- А может, и те, и другие, - отозвался Смирол. - Ай да мы! Так
осрамиться, это ж надо...
- Может, пещера не так уж и велика, и второй выход где-нибудь
поблизости?
- Вряд ли, - вздохнул хитроумный Смирол. - Думаю, выход где-то за
ираускими заставами. А может, и за катранскими. Место, клянусь небесами,
уж больно удачное... Ну, пошли в Ралло, порадуем Старика, что ученички у
него лопухи, каких мало...
Пошли в Ралло, порадовали Логри и стали дожидаться появления Эрвана,
который бы все объяснил. Но вместо него пришли вести о чуме, охватившей
Сургару, а потом и княжество Марутту и - частью - Горту.
Эрван не пришел. Он умер в девятый день первой недели месяца инхасо.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Высокая государыня Карэны и Сурга