большего
формата, чем, сама записная книжка.
   Чаз отнес  находку  на  стол,  поближе  к  свету,  и  пододвинул  кресло.
Устроившись поудобнее, он раскрыл книжку и развернул листки. Первый  из  них
был озаглавлен:

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ И ЗАВЕЩАНИЕ ХАРВИ ОЛКИНА

   Чаз пробежал глазами листок.

   "Я, Харви Олкин, будучи в здравом уме и твердой памяти, несмотря  на  то,
что умираю от гнили, завещаю это жилище со всем  его  содержимым  тому,  кто
после моей смерти обнаружит его - точно так же, как я наследовал все это  от
человека, жившего здесь до меня. Единственная моя просьба к тому, кто займет
мое место, похоронить меня во дворе, как я похоронил своего предшественника,
а он - своего, и так далее. Думаю, что прошу не так  уж  много.  Взамен  мой
наследник получит возможность умереть в комфорте, чего здесь,  снаружи,  нет
ни у кого. Исполняя волю моих предшественников, я прошу,  пока  хватит  сил,
заботиться об имуществе и предать земле того, кто жил здесь  до  него  -  на
этот раз меня.
   Вся  история  нашей  жизни  изложена  в  дневнике,   который   необходимо
продолжать вести, как вели его мы. И если мой  наследник  сделает  все,  как
полагается, то когда наступит его час,  явится  следующий  человек,  который
похоронит и его. Возможно, тот, кто читает эти строки, не желает даже думать
о смерти, но  поверьте  -  когда  гниль  поселится  в  легких,  единственное
облегчение станет приносить мысль о том, что тебя по всем правилам  предадут
земле - как  и  положено  человеку  в  конце  пути.  Другие  листы  содержат
необходимую информацию, как вести дела  и  держать  бродяг  и  мародеров  на
расстоянии. Все остальное записано в дневнике. Вот и  все,  на  что  у  меня
хватило сил.
   Харви Олкин".

   И  в  самом  деле,  в  конце  завещания  буквы  становились   все   более
неразборчивыми, а подпись походила на каракули. Чаз не смог бы ее разобрать,
если бы Харви Олкин не написал свое имя в самом начале.
   Чаз просмотрел остальные листы. Они содержали в себе  схемы,  описания  и
списки того, что имелось  в  доме.  Очевидно,  каждый  новый  владелец  дома
обустраивал жилище, стараясь сделать его как можно комфортнее.  Чаз  отложил
листки в сторону и принялся за дневник. Его начал тот,  кто  первым  устроил
себе здесь убежище. Это был  племянник  хозяина,  владевшего  домом  еще  до
появления гнили. Он преднамеренно выбрал это место,  когда  его  изгнали  из
стерильной зоны  за  какое-то  преступление,  о  котором  он  не  удосужился
упомянуть.
   Чазу понадобилось два часа, чтобы дойти до последней исписанной страницы.
Закончив читать, он долго сидел  при  мерцающем  свете  лампы,  которую  уже
несколько раз пришлось заправлять. У него появилось странное чувство,  будто
эти четверо, жившие в этом доме, стали вдруг самыми  близкими  людьми  -  не
считая, конечно, Эйлин. Было в  их  жизни  нечто  такое,  что  отвечало  его
собственному мировоззрению. То, как они провели  последние  дни  в  ожидании
смерти, вызывало уважение. Чаз не желал примириться с тем, что человечество,
закупорив себя в  тесные,  стерильные  анклавы,  пассивно  ждет  неминуемого
конца. Он не мог понять, почему люди смирились и покорно дожидаются  смерти.
Его жизненный инстинкт бунтовал против подобной участи. Именно этот инстинкт
гнал его на Массу Причера, не позволяя впадать в пессимизм и уныние. Если бы
он мог найти хоть какие-то признаки  бунтарства,  неприятия  идеи  скорой  и
неизбежной смерти! Однако нашлись же эти четверо, не пожелавшие сидеть сложа
руки в ожидании смерти.
   Но тут ему пришло в голову, что даже с ними было что-то  не  так.  И  они
боролись со смертью не столь самоотверженно, как могли бы.
   Чаз  задумчиво  закусил  нижнюю  губу.  Здесь  непременно   должна   быть
логическая цепь, связывающая все воедино -  гниль,  стерильные  зоны,  Массу
Причера и этих четверых... Но эта связь, как  он  ни  старался,  ускользала.
Возможно, чего-то не хватало. Какого-то звена...
   Наконец он сдался.  Завернувшись  в  одеяло  и  устроившись  поудобней  в
кресле, Чаз заснул.
   Проснулся он лишь утром. Эйлин по-прежнему бредила. Не  выпуская  из  рук
дневник, Чаз принялся исследовать их убежище, время от времени  возвращаясь,
чтобы напоить Эйлин или поправить одеяла. То, что он обнаружил, привело  его
в изумление.
   Начать  хотя  бы  с  того,  что  все  четыре  строения  -  лавка,  сарай,
примыкающий к дому гараж, а  также  сам  дом  -  были  связаны  между  собой
тоннелями. На крыше каждой постройки имелся наблюдательный пункт, с которого
хорошо  просматривались  окрестности.  В  гараже  Чаз  нашел  останки   двух
старинных автомобилей, а также превосходный набор  слесарного  и  столярного
инструмента. В подвале дома  находился  электронасос;  правда,  аккумуляторы
давно вышли из строя, и к скважине была прилажена ручная  помпа.  В  том  же
самом подвале  хранились  аккуратно  сложенные  запасы  дров  и  целая  гора
консервных банок.
   Чаз выяснил, что если отойти от черного  хода  метров  на  пять  в  глубь
двора, то окажешься в месте, прикрытом со всех  сторон  постройками.  Именно
там находились могилы  трех  предшественников  Харви  Олкина.  Чаз  исполнил
последний долг, предав земле тело Харви Олкина.
   На всякий случай он прихватил с собой одну из винтовок.  Ему  никогда  не
доводилось  стрелять,  однако  в  инструкции,  содержащейся  на  листках  из
записной книжки, довольно доходчиво все объяснялось. Покончив с  похоронами,
он вернулся в комнату, где лежала Эйлин. Чаз прислонил винтовку  к  стене  и
принялся осматривать окрестные поля, методично переходя от окна к окну.
   Везде было пусто. Чаз хотел было повесить бинокль  на  место,  когда  его
внимание привлекло неясное движение. Опустив бинокль, он  схватил  винтовку,
прицелился и нажал на спусковой  крючок  -  все  эти  действия  он  проделал
машинально, почти не задумываясь.
   В патроннике имелся патрон, но  боек  лишь  вхолостую  щелкнул  по  нему.
Осечка.  Инструкция  предупреждала,  что  у  боеприпасов  просроченный  срок
годности.
   Несколько обескураженный, Чаз опустил оружие. Если бы оно выстрелило,  то
пуля пробила бы пластик, заменявший оконное стекло. Ни к чему портить нужную
вещь. Пока  он  перезаряжал  винтовку,  у  него  появилось  время  подумать.
Торопиться не стоит. Самое главное - он заметил, как к дому кто-то  пытается
подобраться, так что у него есть преимущество.
   Отставив винтовку, Чаз снова взялся за бинокль. Пришлось подождать,  пока
верхушки травы снова заколыхались, и он смог поймать в фокус фигуру человека
в красном свитере. Теперь ему  было  хорошо  видно,  как  бродяга  ползет  в
сторону дома, волоча за собой какой-то длинный металлический предмет.
   Не сводя с  него  глаз,  Чаз  опустил  бинокль,  осторожно  отогнул  край
пластика и выставил в образовавшееся отверстие винтовку.  Теперь,  когда  он
знал, где  скрывается  пришелец,  ничего  не  стоило  попасть  в  него.  Чаз
совместил мушку  с  прорезью  прицельной  планки  на  красном  свитере..,  и
обнаружил, что не может выстрелить.
   Одно дело выстрелить в напавшего на вас противника,  и  совсем  другое  -
послать пулю в человека, который просто ползет по полю. Чаз тщательно  отвел
винтовку чуть в сторону и нажал на спусковой крючок. И снова  раздался  лишь
сухой щелчок. Еще одна осечка. Однако с третьего раза прогремел  выстрел,  и
Чаз увидел, как в добрых пяти метрах от красного пятна взметнулась пыль.
   Но того, что последовало за этим, Чаз никак не ожидал.
   Над его головой раздался треск, запахло гарью. Глянув вверх, Чаз увидел в
стене над окном дымящуюся дыру; еще одна  дыра  красовалась  в  потолке.  Он
поежился.  Хотя  Чаз  плохо  разбирался  в  оружии,  но  даже  его   скудных
теоретических познаний  хватало  на  то,  чтобы  сообразить  -  стреляли  из
лазерного ружья.
   - Эй, ты! - донеслось со стороны поля. - Ну как, успокоился? Я ведь  тоже
могу порезвиться. Мне нужно поговорить с тобой. Эй, ты как?  Согласен?  Если
ты выйдешь из дома, я подойду поближе!
   Чаз с минуту обдумывал предложение.
   - Ну как? - нетерпеливо крикнул бродяга.
   - Заткнись, Красный Скиталец! - крикнул в ответ Чаз. - Дай мне подумать!
   - Я войду во двор, без оружия. Ты выйдешь с черного хода  -  и  тоже  без
оружия. Я хочу лишь поговорить.
   И Чаз принял решение. Схватив винтовку и горсть патронов, он выскочил  из
комнаты, кубарем скатился в подвал и по тоннелю бегом бросился в гараж.  Там
была запасная  дверь,  ведущая  во  двор.  Чаз  осторожно  распахнул  ее  и,
прислонив к наружной стене гаража винтовку, рванулся обратно -  по  тоннелю,
вверх по лестнице и в комнату, где лежала Эйлин.
   - Ну что там? - снова позвал голос снаружи.  -  Я  не  собираюсь  торчать
здесь целый день.
   Чаз прислонился к стене, стараясь  выровнять  дыхание.  Наконец  он  смог
ответить:
   - Хорошо. Я сейчас спущусь. Остановись на краю двора, а я выйду  к  тебе.
Устраивает?
   - Устраивает, устраивает!
   Чаз спустился по лестнице и направился к той самой двери,  через  которую
вчера проник в дом. Он нарочно не  спешил,  давая  дыханию  время  прийти  в
норму. Добравшись до двери, он осторожно прикрыл ее; за ней никого  не  было
видно. Если пришелец ждал его там, где обещал, то, видимо, пока притаился  в
траве.
   - Эй, ты здесь? - крикнул Чаз из-за двери.
   - Здесь! - прозвучало в ответ из зарослей травы, примерно оттуда,  откуда
и ожидал Чаз.
   - Я считаю до трех! - крикнул он. - На счет "три" я выхожу наружу,  а  ты
встаешь? Идет?
   - Черт бы тебя побрал! - выругался пришелец. - Говорят же тебе,  что  мне
надо только поговорить. Если бы я хотел, то разнес бы эти развалины  еще  до
заката.
   - Только попробуй! - пригрозил Чаз. - Один.., два.., три!
   Он вышел на крыльцо. На краю двора стоял человек в красном  свитере.  Тот
самый, что устроил  крушение  поезда.  Не  дожидаясь,  пока  Чаз  заговорит,
бродяга спокойно двинулся вперед.  В  руках  у  него  ничего  не  было,  Чаз
метнулся в сторону гаража. Несколько прыжков - и  он  оказался  под  защитой
высокой стены. Чаз схватил винтовку и стремительно развернулся.
   - Не горячись. - Бродяга вынырнул из-за угла. - Я  же  сказал,  что  хочу
поговорить с тобой - только и всего...
   Увидев в руках Чаза винтовку, он резко остановился, но особой тревоги  не
выказал. Чего-чего, а самообладания Красному Скитальцу было не занимать.
   - Однако ты играешь нечестно, - заметил он. - Я же сказал, что приду  без
оружия. Как видишь, я сдержал свое слово.
   - Но ты в любой момент можешь натравить на меня свою банду, - не  опуская
оружия, возразил Чаз. - Я ведь тебя совсем не знаю, поэтому принял  меры.  Я
не собираюсь умирать.
   - А с чего ты взял, что я хочу твоей смерти? - Красный Скиталец глянул  в
сторону могил и, заметив свежую, нахмурился. - Так девчонка умерла?
   - Какая девчонка?
   - Ты знаешь не хуже меня. О ней-то я и  хотел  поговорить.  Если  девушка
умерла, то дело кончено.
   - Не понимаю, о чем ты, - упорствовал Чаз.
   - Перестань морочить мне голову. Пора бы  уже  понять,  что  я  на  твоей
стороне. Черт побери, я целых два года не позволял бродягам напасть на  этот
дом. Неужто ты полагал, что это твоя заслуга?
   Он вызывающе посмотрел на Чаза.
   - Продолжай. - Тот повел винтовкой. - О чем ты  собирался  поговорить  со
мной?
   - Да вроде я  уже  все  сказал.  Если  девушка  мертва,  то  все  вопросы
отпадают. А если нет, то я должен побыть рядом с ней, пока она не умрет. Мне
необходимо знать наверняка, что она мертва. Если  здесь  похоронена  она,  -
Скиталец кивнул в сторону свежего холмика,  -  то  тебе  придется  раскопать
могилу, чтобы я смог в этом убедиться.
   Чаз  уже  собрался  послать  бродягу  куда  подальше,  но  осекся.  Слова
Скитальца звучали слишком загадочно. Если потянуть время, то, может, удастся
узнать побольше.
   - Нет, - быстро ответил он. Красный Скиталец снова нахмурился.
   - Она твоя родственница? Девушка, похоже, знала, где находится это место.
Ее выставили через шлюз в Гэри, в Индиане, и она направилась прямиком  сюда.
Оттуда примерно сорок три мили, если верить старой дорожной  карте,  но  она
шла напрямик. Мне очень жаль, однако, если ты хочешь, чтобы тебя оставили  в
покое, я должен убедиться в ее смерти.
   Чаз решился. В конце концов, у него есть винтовка, а Красный Скиталец  не
вооружен.
   - Она жива, - сказал он. - Сейчас сам увидишь. -  Чаз  махнул  стволом  в
сторону черного хода. - Пошли.
   Повернувшись, Скиталец направился к дому. Чаз последовал за ним,  прикрыв
правый бок опущенным ружьем - на тот случай, если кто-то следил  за  ними  с
поля. Они вошли в дом, поднялись по лестнице  и  оказались  в  комнате,  где
лежала Эйлин.
   Красный Скиталец  подошел  к  кровати,  приподнял  веко  девушки,  изучил
глазное яблоко, потом внимательно осмотрел  багровые  пятна,  обезобразившие
шею и грудь девушки.
   - Она умирает. - Он отошел от кровати. - Может протянуть месяца четыре, а
может всего неделю. Но она, несомненно, заражена. К счастью, самое худшее  -
если не считать удушья в самом конце - уже позади. Она в любой момент  может
прийти в себя. Но думаю, ты знаешь это не хуже меня. Можно считать, что  она
уже мертва.
   - Нет! - возразил Чаз. - Она не умрет! Его  поразил  собственный  хриплый
голос. Скиталец резко отшатнулся от Чаза.
   - Что ты имеешь в виду? Что  она  не  такая,  как  все?  Или  у  вас  это
наследственное?
   - Наследственное? Что ты имеешь в виду?
   - О чем мы, по-твоему, толкуем? - разозлился Скиталец. - Это есть  у  нас
обоих! Именно поэтому последние два года я удерживал мародеров  подальше  от
твоего дома - хотя, как мне кажется, ты не испытываешь особой благодарности.
Неужели ты не понимаешь, что обладающие иммунитетом должны держаться вместе?
Глава 12

   Чаз глубоко вздохнул.
   - Так вот оно что, - протянул он. - У тебя иммунитет против гнили.
   - Так же, как и  у  тебя...  -  Красный  Скиталец  осекся.  -  Постой-ка,
приятель. Ведь это ты жил здесь последние два года?
   Его лицо изменилось; Чаз машинально вскинул винтовку.
   - Спокойнее. Я в порядке.  У  меня  есть  иммунитет.  Как  и  у  нее.  Но
последние два года здесь жил не я. Тебе еще многое предстоит узнать, Красный
Скиталец. И мне тоже. Так что давай поговорим как разумные люди. Уверяю,  мы
с тобой сражаемся на одной стороне.
   - Так ли? - Лицо Скитальца по-прежнему выражало недоверие.  Он  посмотрел
на Эйлин. - Почему же она больна? Мне-то гниль нипочем. - Скиталец  коснулся
пятен на шее. - А это я нарисовал в целях маскировки.
   Он в упор взглянул на Чаза.
   - Она заболела только потому, что  растеряла  уверенность  в  собственных
силах. Поверила в то, что лишилась иммунитета и должна заболеть.
   - Должна?.. - Скиталец изумленно смотрел на Чаза. - Что за чушь?
   - Это не чушь, а неизбежный результат,  к  которому  приводит  логическая
цепь, - ответил Чаз.  -  Ты  когда-нибудь  слышал  о  Гейзенберговом  цепном
восприятии.., или о Массе Причера?
   - Разумеется, слышал. - Скиталец пожал плечами, слегка успокоившись. -  Я
много чего слышал об этой дурацкой парапсихологии. Так  ты  хочешь  сказать,
что цепное восприятие имеет какое-то отношение к гнили?
   - Вот именно. Почему бы и нет?
   - Почему, почему, - пробурчал Скиталец. - Да потому, что это  всего  лишь
очередное надувательство. Все они одинаковы - политиканы,  власти,  денежные
мешки. Им надо любой ценой доказать, что  они  не  зря  находятся  на  самой
верхушке. А для  этого  требуется  выдумать  какой-нибудь  фокус,  способный
отвлечь внимание публики. И не важно, что это всего  лишь  ловкий  трюк,  за
которым ничего нет. Главное, чтобы толпа поверила и вела себя смирно...
   Чаз с изумлением уставился на Скитальца. Трудно было поверить,  что  этот
бродяга искренен в своем невежестве. Но если он не притворяется... В  голове
Чаза мелькнула догадка. Если он не притворяется, то можно попробовать  найти
объяснение тому, что он выжил, а те четверо - нет.
   - ..И ты еще пытаешься доказать мне, что вся эта  чепуха  имеет  какой-то
смысл? - тем временем продолжал Скиталец.
   - Послушай, - перебил его Чаз. - Возьми-ка кресло, а я сяду на кровать; и
давай начнем с самого начала.
   Они уселись.
   - Ну так вот, - начал Чаз. - Вернер Гейзенберг был физиком. Он утверждал,
что всегда можно совершенно точно  определить  или  координаты  элементарной
частицы, или ее скорость - но не то и другое одновременно.
   - Это почему же?
   - Я не физик, поэтому  лучше  нам  не  углубляться  в  дебри.  Гейзенберг
сформулировал принцип неопределенности. Чуть позже, в 60-х годах  двадцатого
века, было установлено, что  вполне  возможно  существование  альтернативных
универсумов - так философы называют Вселенную, то есть весь мир в целом.
   - Альтернативных чего?
   - Допустим, я бросаю монетку. Выпадает решка, и я выигрываю у тебя  пари.
Дальнейшие события являются следствием этого выигрыша. Это  один  универсум,
одно множество возможных результатов. Но что произойдет, если выпадет  орел?
Пари выигрываешь ты, и дальнейшее является следствием уже твоего выигрыша. И
это будет совсем другое множество возможных результатов.
   - Я не...
   - Не важно, - снова перебил  его  Чаз.  -  Просто  слушай.  Теперь,  если
предположить, что каждый раз,  когда  мы  бросаем  монетку,  существует  два
возможных результата, то будет логично предположить, что универсум вероятных
результатов  расщепляется  надвое.  В  одном  универсуме  складывается  своя
цепочка событий, которая начинается с  выпадения,  ну,  скажем,  орла,  а  в
другом - своя, в котором события развиваются с выпадения  решки.  Каждый  из
этих универсумов представляет  цепь  логических  результатов,  или,  как  ее
называют, логическую цепочку. Ты понимаешь, о чем я?
   - Нет, - честно признался Скиталец.
   - Есть такой детский стишок. - Чаз улыбнулся и продекламировал:

   Не было подковы -
   Лошадь захромала.
   Лошадь захромала -
   Командир убит...

   - Знаю, - ухмыльнулся Скиталец и подхватил:

   Конница разбита -
   Армия бежит.
   Враг вступает в город,
   Пленных не щадя,
   Оттого, что в кузнице
   Не было гвоздя!

   - Теперь понятно, - обрадованно сказал он. - В одном универсуме  не  было
гвоздя, и, как результат, они потеряли город. А в другом гвоздь  нашелся,  и
город был удержан. Так в этом и состоит логическая цепочка?
   - Совершенно верно. А раз есть два варианта возможных выборов -  как  это
всегда случается, - то тот, кто  способен  заглянуть  вперед  и  предвидеть,
куда, в зависимости от сделанного им выбора,  приведет  та  или  иная  цепь,
может выбирать соответствующие варианты, которые обеспечат  необходимый  ему
результат. Понимаешь?
   - Давай дальше.
   - Ладно. Наш мир болен, и чем дальше, тем сильнее. Мы начали искать новый
мир, способный приютить человечество, и  традиционная  наука  столкнулась  с
проблемой  преодоления   пространственно-временного   барьера.   Но   вполне
возможно, что нефизические науки способны создать  некий  нематериальный  по
своей природе объект, который сумеет отыскать этот новый мир и доставить нас
туда.  Предположим,  мы  решили  воспользоваться   для   создания   подобной
виртуально-психологической конструкции принципом цепного восприятия.  Начнем
с того, что нам необходим некий механизм,  способный  дотянуться  до  нового
мира. Задавшись  подобной  целью,  мы  начинаем  выбирать  -  сначала  среди
непосредственно близких вариантов, затем из тех, что вытекают  из  ближайших
выборов, и так далее. Пятьдесят лет назад ученый Джим Причер выдвинул  чисто
теоретическое предположение, что если мы хотим  отыскать  подходящий  мир  и
добраться до него, то  нам  нужно  попытаться  создать  за  орбитой  Плутона
соответствующую  нематериальную  конструкцию  -  некий   механизм,   имеющий
исключительно психологическую природу.
   Чаз перевел дух.
   - И вот мы создали Масс