кский, сын Майкла Вирбрукского и Клариссы Трелони, докажет нам чистоту своей Крови. Пусть все свидетели узрят, подлинными или фальшивыми окажутся эти доказательства.
     Оба помощника вышли вперед и поклялись своей Кровью и честью в том, что молодой дворянин тот человек, за которого себя выдает. Затем последовали несколько других торжественных речей и заявлений, и мессир Гэвэйн счел нужным объяснить их смысл Джордану.
     - Этот обычай, как и большинство других в Полуночном Замке, берет свое начало во времена, когда часто заключались браки между родственниками. Стало очень важным устанавливать чистоту Крови, чтобы в дальнейшем обезопасить род от возможного вырождения. Многие годы Камень также помогал развитию способностей в магиях стихий. Ну и конечно, Испытание служит надежным средством в деле обнаружения самозванца из нереального мира, принявшего личину того или иного благородного дворянина. В конечном итоге это лучший и вернейший способ доказать свое происхождение и право наследования.
     Рыцарь замолчал только тогда, когда речи подошли к концу. Юноша остался перед Камнем в полном одиночестве, даже помощники покинули его. В зале установилась атмосфера безмолвного напряженного ожидания. Регент произнес что-то на грубом гортанном языке, которого Джордан не понимал. Раздался скрип, и Камень выскользнул из-под трона. Джордан с удивлением смотрел на этот кусок обыкновенного гранита. Правда, гранит не приходит на зов, как собака. Актеру захотелось улыбнуться своей удачной шутке, но что-то помешало ему. У него возникло ощущение древности Камня, в котором было что-то зловещее... Века проходили, а этот Камень безмолвно смотрел, как история превращается в сказку.
     "Что произойдет, если его Кровь не окажется чистой?"
     "Камень убьет его".
     Джордан отвернулся и заставил себя думать о чем-нибудь другом. Он слегка прижал руку к боку, чтобы проверить, на месте ли пузырек с кровью Виктора, которую оказалось очень не просто получить. После побоища, спровоцированного де Гранжем, Виктор до того разнервничался, что стал очень болезненно реагировать на вид острых лезвий. В конце концов Хетер пришлось держать руку возлюбленного, пока Джордан делал надрез.
     Пока всеобщее внимание привлекал к себе Камень, принц Луи наклонился к капюшону Монаха и едва слышно проговорил:
     - Используй колдовство, Монах. Если это действительно актер, то на него скорее всего наложено заклятье, обманывающее зрение. Не можешь ли ты снять его?
     Пустой капюшон призрака на короткое время повернулся в сторону Джордана:
     - Здесь нет такого заклятия, ваше высочество. Луи зло посмотрел на него, но все-таки благоразумно не стал повышать голос:
     - Ты уверял меня, что они используют двойника!
     - Так и есть.
     - Но кто же он, черт возьми? Если это не обман зрения, то тогда он так и выглядит... - голос Луи сорвался. - Боже мой, неужели Доминик оказался в конце концов прав? Неужели двойник из нереального мира ходит здесь под личиной Виктора?
     Принц осекся, когда регент сердито взглянул на него. Граф Вильям сделал знак юноше, который послушно опустился на колени перед Камнем. Все собравшиеся затаили дыхание, чтобы услышать слова молодого дворянина.
     - Я, Джонатан Вирбрукский, сын Майкла Вирбрукского и Клариссы Трелони, клянусь в верности Редгартскому Камню и королю, правящему по его милости.
     Один из помощников подошел и протянул юноше тонкий нож. Руки Джонатана дрогнули, когда он взялся за острие. Молодой человек выдержал небольшую паузу, чтобы успокоиться, а затем сделал неглубокий надрез на предплечье. Кровь потекла по руке, и ее брызги попали на Камень, показавшись особенно красными на его серой поверхности. Юноша, проглотив слюну, крепко прижал левую ладонь к окровавленной поверхности Камня. Молодой человек издал тихий удивленный вскрик и, лишившись дыхания, упал на спину, ударившись головой об пол. Оба помощника опустились на колени рядом с лежащим, чтобы пощупать пульс, хотя оба знали, что все кончено и он мертв. Мать юноши упала в обморок. Муж даже не помог ей подняться, его лицо стало серым от горя. Регент сделал знак своим стражникам, и они унесли тело, в то время как другие проводили родителей умершего. Все собравшиеся начали перешептываться, едва главная дверь закрылась за ушедшими.
     - Что произошло? - тихо спросил Джордан.
     - Похоже, парень не принадлежит к тем, в ком течет Кровь, - ответил Родрик. - Кто бы там ни был его настоящим отцом, это не Майкл Вирбрукский. Мать юноши, по-видимому, проявила... неосторожность.
     Джордан молчал, даже не оборачиваясь, он знал, что теперь все собравшиеся смотрят на него. Слух, пущенный Луи и Домиником, дошел до многих.
     "Здорово, - подумал Джордан, - когда не знаешь, что делать, хватай быка за рога, а если это не поможет, дай пинка ему по яйцам, когда он пробежит мимо".
     Он сделал шаг вперед, чтобы привлечь всеобщее внимание, и громким, хорошо поставленным голосом сделал заявление.
     - Друзья мои, среди нас, кажется, есть люди, которые настолько запутались, что не отличают реальное от нереального, не знают, кто есть кто и что есть что. Некоторые дошли даже до того, что сомневаются в том, что я - это я. Вот уж не думал, что так изменился за эти... годы... за годы, которые я провел вне замка. Но дабы пресечь распространение безумных и вредных слухов, я докажу вам всем сейчас, что я тот, за кого себя выдаю. С вашего позволения, регент?
     Граф Вильям торжественно поклонился, и придворные, расступившись, образовали проход, по которому Джордан, высоко держа голову и стараясь выглядеть как можно увереннее, двинулся к трону. Рядом с актером в качестве почетного стража, так во всяком случае должны были думать все присутствующие, шел Гэвэйн, которому полагалось внимательно следить, чтобы никто не увидел ничего лишнего. Джордан остановился перед окровавленным Камнем, сделал глубокий вдох, а затем медленно выпустил из легких воздух.
     "Это просто спектакль, Джордан, ничего больше, надо произносить свой текст, помнить мизансцены, не сбивать с ног других актеров и не ронять декораций".
     Актер не видел, но чувствовал, как пристально наблюдают за ним Луи и Доминик, озадаченные неожиданным поворотом событий. Зная, что Джордан не тот, за кого себя выдает, они были уверены, что он тем или иным способом постарается увильнуть от Испытания. Готовность самозванца подвергнуться этому обряду озадачила их. Виктор лишал братьев заслуженной, как они полагали, радости видеть его позорное разоблачение. Джордан с легкой улыбкой на лице встал на одно колено перед святыней Редгарта, понимая, что надо быстрее заканчивать представление, пока все еще не пришли в себя окончательно. Не дай Бог, кому-нибудь вспомнится, что испытуемые должны проходить обряд обнаженными до пояса... Джордан закатал левый рукав так, чтобы можно было легко достать пузырек с кровью принца, и вынул из сапога нож. Все присутствующие замерли.
     - Я, принц Виктор Редгартский, клянусь в верности Камню Редгарта.
     Джордан провел ножом по руке и потянул за привязанную к крышке пузырька лесочку. Кровь Виктора потекла по руке актера, и капли ее окропили Камень. Облизнув пересохшие губы, Джордан прижал свою ладонь к поверхности святыни. Ничего не случилось. Актер облегченно вздохнул вместе с большинством присутствующих и, убрав нож, поднялся, держа руку вверх, словно хотел поскорее остановить кровь. Фокус, старый как мир, но простой и не лишенный изящества. Поэтому-то он всегда и удается.
     Надо было видеть, как вытянулись лица Луи и Доминика. Джордан оскалился. Он не смог удержаться и подмигнул "братьям". Луи вспыхнул и решительно шагнул вперед. Его стражники двинулись следом, выхватывая мечи. Придворные с проворством расступились, освобождая дорогу старшему из наследников престола. Актер оглянулся, ища глазами свою стражу, но его солдаты находились слишком далеко. Луи сопровождали Монах и Железное Сердце, пытавшиеся что-то сказать своему господину, который, озверев от ярости, вряд ли еще сохранял способность что-либо понимать. Джордан подумал, что с подмигиванием он, пожалуй, переборщил. Хотя представление от этого, несомненно, только выиграло. Гэвэйн выхватил свою секиру, а примчавшиеся стражники образовали вокруг своего господина заслон. Джордан бросил короткий взгляд в сторону Доминика, по изуродованному лицу которого трудно было что-либо понять, но актеру показалось, что младший брат Виктора пока собирается удовольствоваться ролью зрителя. Джордан уронил свою правую руку на эфес меча, ожидая приближения Луи с самым надменным видом, на который только был способен, понимая при этом, что рукав рубашки все еще закатан, а значит, использовать огненные шарики ему не удастся.
     - Довольно! - грозно вскричал регент. - Всем стоять на своих местах, или я отдам моим солдатам приказ стрелять!
     Все посмотрели на графа Вильяма, палец которого указывал на галерею, где высоко над головами собравшихся разместились дюжины готовых к стрельбе лучников. Придворные замерли.
     - Ты не посмеешь, - жестко бросил Луи. - Попытка нападения на принца крови - государственная измена. Дворяне потребуют твоей казни.
     - Ты забываешь, что я регент, и мое слово - закон. Поверь мне, Луи, даже если мне придется отдать приказ перестрелять вас всех, я сделаю это, чтобы предотвратить гражданскую войну.
     - Не знаю, что по этому поводу думают остальные, - произнес Джордан, убирая руку с рукояти меча и жестом приказывая своим солдатам сделать то же самое, - но я верю ему.
     Воины стали неохотно вбрасывать в ножны свои мечи, а последним, кто спрятал свое оружие, оказался мессир Гэвэйн. Джордан почтительно поклонился регенту:
     - Прошу простить меня за то, что стал причиной волнений в этом зале.
     - Тебя никогда не покидало чувство такта, Виктор, - сказал граф Вильям - Ну; так я жду, Луи, Доминик?
     - Скорее рак на горе свистнет, чем я извинюсь перед тобой, Вильям, - сказал Луи. - Будь уверен, я не забуду этого! - С этими словами он круто развернулся и вышел прочь, сопровождаемый Монахом, Железным Сердцем и стражниками с обнаженными мечами. Джордан какое-то время думал, что регент прикажет лучникам открыть огонь, но Вильям не сделал этого. Граф повернулся к Доминику, который едва заметно наклонил голову и, улыбнувшись половиной лица, сказал:
     - Постарайся извлечь побольше пользы из своего положения, Вильям, пока оно не изменилось.
     С этими словами Доминик покинул зал в сопровождении стражников, также не спрятавших в ножны своих мечей, и двинулся в направлении, противоположном тому, в котором ушел Луи. Очевидно, младший из братьев не хотел пока ввязываться в открытый конфликт. Регент, стоявший рядом с пустым троном, показался на какое-то время очень измученным и старым. Джордан мог только посочувствовать этому человеку, оказавшемуся в весьма незавидном положении. Кто бы ни оказался на престоле, Вильям благодарности за свое регентство вряд ли дождется. Хорошо еще, если графу удастся выбраться из этой переделки живым. Ведь кроме искусства волшебства, его власть поддерживалась только силами замкового гарнизона, который подчинялся ему, пока Вильям оставался регентом. Граф мог бы защитить себя, договорившись с одним из претендентов, но Вильям был прежде всего честным человеком, ведь именно благодаря этому качеству король Малькольм и сделал его регентом.
     Граф Вильям прогнал со своего лица усталость, расправил плечи и вновь стал таким, каким подобает быть регенту. Только Джордан и мог по достоинству оценить самообладание Вильяма. Во взгляде госпожи Габриэллы, молча смотревшей на мужа, читалась гордость за него и готовность помочь. Регент торжественно распустил собрание, и придворные начали не спеша расходиться, сбиваясь в кучки и обсуждая то, чему они стали свидетелями. Джордан, созвав своих людей, покинул зал, кивая головой и улыбаясь. Он старался на прощанье произвести как можно лучшее впечатление, и уж ни в коем случае не хотел, чтобы кто-нибудь догадался о его истинных чувствах.

***

     Настроение у актера все больше портилось. Ему казалось, что он сделал слишком мало за то время, пока находится в замке. Правда, удалось разыскать маму Джорди и уничтожить проход, через который прорывались силы нереального мира, но ведь не для этого же его наняли? Он, Джордан, должен был разгрузить принца Виктора и его людей, дав им возможность заниматься поисками пропавшей короны и печати. А он привлек к себе ненужное внимание, в то время как символы государственной власти оставались так же недосягаемы для заговорщиков, как и прежде. Джордана так поглотили эти мысли, что он даже не заметил, как кто-то поприветствовал его, как принца Виктора. Мессир Гэвэйн незаметно толкнул актера в бок, и тот, запоздало улыбаясь, ответил на приветствие Катрионы Таггерт:
     - Простите, Хранительница, я замечтался.
     - Понимаю, - ответила женщина, - вам есть о чем подумать. Послушайте, Виктор, у меня к вам неотложный личный разговор. Поверьте, это очень важно.
     Джордан взглянул на мессира Гэвэйна, который незаметно пожал плечами. Актер понимал, что тот хочет сказать. Таггерт, несомненно, казалась наиболее внушающим доверие человеком из всех, кого довелось Джордану встретить в Полуночном Замке, но, положа руку на сердце, разве мог он утверждать, что знает ее хорошо? Она может оказаться приманкой, которую используют Луи и Доминик, чтобы заманить его в ловушку. Однако у Джордана, уставшего от всех этих дворцовых интриг, возникло непреодолимое желание положиться на кого-нибудь. Так почему же этим человеком не могла оказаться Таггерт?
     - Хорошо, - бросил актер, - давайте отойдем в сторонку.
     Граф Родрик громко закашлялся, чтобы привлечь внимание Джордана, который сделал вид, что ничего не заметил. Тогда Родрик кашлянул снова, и уже значительно громче.
     - Какую, однако, ужасную простуду вы схватили, Родрик, - сказал актер, - на вашем месте я бы немедленно принял лекарство и лег в постель.
     Гэвэйн издал какой-то похожий на сдавленный смешок звук. Губы Хранительницы шевельнулись.
     - Позволю себе напомнить вашему высочеству, - твердо проговорил Родрик, что существуют неотложные дела, которые требуют вашего внимания. Что бы ни желала сообщить вам Таггерт, в любом случае это подождет.
     - Нет, это не подождет, - сказала Хранительница, продолжая смотреть на Джордана. - Чуть дальше по коридору есть комната, в которой мы могли бы поговорить, Виктор.
     - Хорошо, - ответил Джордан. - Гэвэйн, вы пойдете со мной и займете пост у двери, пока мы с Хранительницей будем беседовать. Остальные перекройте оба конца коридора, да так, чтобы мышь не проскочила, пока мы разговариваем. Смотрите в оба! Луи с Домиником с удовольствием прикончат вас, чтобы добраться до меня.
     Хранительница подождала несколько секунд, не скажет ли принц еще что-нибудь, а затем, повернувшись, быстро зашагала по коридору. Актер и рыцарь последовали за ней. Джордан услышал, как за его спиной Родрик просто зашипел от ярости, но поворачивать голову, чтобы убедиться в этом, он не решился. Таггерт подошла к незаметной в темном углу двери и, отперев ее тяжелым ключом на цепочке, жестом предложила Джордану войти внутрь комнаты, что тот немедленно и сделал. Таггерт вошла следом и закрыла за собой дверь. Мессир Гэвэйн с секирой в руке занял пост снаружи.
     Помещение оказалось маленьким и почти никак не украшенным. Пахло в комнате так, точно в ней недавно производили влажную уборку. Свечи в сиротливо торчавшем из стены канделябре освещали все вокруг тусклым светом. Рука Джордана как бы невзначай легла на рукоять меча. Он не сомневался в Таггарт, но оказаться в дураках ему вовсе не хотелось. Женщина посмотрела на актера, точно не зная, с чего начать.
     - Говорите прямо, - попросил Джордан, - думается, нам обоим не по душе дипломатические ухищрения.
     Таггерт внезапно улыбнулась:
     - Вы очень изменились за время ссылки, Виктор. Вы и раньше-то были не так уж плохи, во всяком случае для принца, но с тех пор, как встретили Элизабет, а особенно после того, как она вас бросила, вы стали неуправляемы. Только не обижайтесь.
     Джордан кивнул, подтверждая, что он и не думает обижаться, и Хранительница продолжала:
     - Тогда я думала, что вы станете таким же, как ваши братья. Ваша династия приходит в упадок. Причины следует искать в последствиях браков, заключавшихся между представителями знати - родственниками - в старину. Короля Малькольма все это очень беспокоило.
     Я и ваш отец много говорили после того, как умер мой папа. Наверное, потому, что я и мой родитель были единственными людьми при дворе, кто не занимался политическими интригами. Некогда было. У нас слишком важная работа. И, думаю, поэтому король и доверял мне. Он сказал мне, где искать его завещание, если что-нибудь вдруг... случится с ним. Поэтому, когда ваш отец скончался, я выполнила его приказание и спрятала завещание. Видите ли, я была согласна с регентом в том, что ни вы, ни ваши братья не годятся для трона. Но потом я видела, как вы смело сражались там, в зале, а потом и в Западном крыле, и поняла, что несправедлива к вам. Простите, Виктор. Вот завещание, оно ваше.
     Женщина опустила руку в карман и вытащила оттуда неограненный рубин, который засветился на ее ладони, точно огромная темная капля крови. Джордан внимательно посмотрел на Таггерт и взял у нее камень. Глаза актера и Хранительницы замка встретились. Катриона смущенно улыбнулась.
     - Вы храбро сражались там, в Западном крыле. Не каждому по плечу сладить с силами нереального, тут мало обычной храбрости. Вам было очень страшно, но вы не позволили злу обратить вас в бегство. Видеть вас прорубающим себе дорогу через полчища монстров - все равно что видеть вашего отца на поле битвы. Сильный и неустрашимый... как настоящий король. Вы поразили меня. Вы всех поразили. Я не знакома с завещанием, но уверена, что в нем содержатся указания, как найти символы государственной власти. Если кому-то и суждено надеть корону, то пусть лучше им окажитесь вы, Виктор. А теперь, если вы позволите...
     Джордан молча, словно в полудреме, кивнул, и Таггерт вышла из комнаты, в которую тут же заглянул мессир Гэвэйн, чтобы убедиться, что с Джорданом все в порядке. Актер, не говоря ни слова, показал рыцарю рубин, на что тот только медленно покачал головой.
     - Завещание Малькольма. Вы сумели произвести впечатление на Хранительницу, ваше высочество. Не помню, чтобы она краснела и выглядела столь смущенной с тех пор, как носила косички. Сейчас нам, пожалуй, лучше вернуться к остальным. Не нравится мне, когда стража далеко. К тому же я думаю, что, чем быстрее мы отнесем завещание в безопасное место, тем лучше.
     Джордан кивнул и спрятал рубин в один из потайных карманчиков в рукаве. Камень оказался почему-то очень теплым. Он пульсировал, точно живой. Уже выйдя из комнаты вместе с Гэвэйном, актер вспомнил вдруг, что даже и не поблагодарил Таггерт. Он огляделся по сторонам, но Хранительницы и след простыл. Актер и рыцарь присоединились к остальным. Всю обратную дорогу Родрик холодно отчитывал актера, который был слишком погружен в свои мысли, чтобы обращать внимание на злобствования графа. Хранительница проявила к Джордану огромное доверие, отдав ему завещание. Она поступила так потому, что верит - королевство окажется в надежных руках. Но ведь на трон сядет настоящий Виктор, который весьма и весьма отличается от человека, исполняющего его роль. Трудно даже оценить, насколько они разные. Конечно, принц очень сильно болел, а у больных часто портится характер. И все же...
     "Ваша династия приходит в упадок".
     Тут Джордан подумал вдруг, а правильно ли он поступил, показав рубин мессиру Гэвэйну? Рыцарь, в этом нет никакого сомнения, человек хороший, но ведь он связан клятвой верности Виктору, который - уверенность Джордана в этом все возрастала - не стоил такого отношения.
     В гостиной все заговорщики, затаив дыхание, смотрели, как актер протянул засиявший мрачным светом рубин стоявшему напротив камина Виктору, который зажал камень в кулаке и улыбнулся широкой, но