его голове, превращая лицо помощника Хранительницы в отвратительную багровую маску. Ползучая тварь с множеством ног и лицом обезумевшей женщины спрыгнула со стены и напала на Коротышку Джорди. Джордан видел, как она приближалась к мальчику, но понимал, что нет никакой надежды прийти ему на помощь вовремя. Но Джорди только повернулся и, нахмурившись, посмотрел на чудовище, оно упало и издохло на полу.
     "Пожалуй, моя помощь ему не нужна", - подумал Джордан.
     Порождения нереального мира внезапно перестали нападать и растеклись по коридору, меняя форму. Джордан и Гэвэйн, тяжело дыша, стояли рядом в пустом коридоре. Дамон Корд, уперев свою палицу набалдашником в пол, обессиленно оперся на нее.
     - Спасибо за помощь. Я бы долго не продержался, - Корд с уважением посмотрел на окровавленное лезвие секиры. - Ваша секира - то, что надо, - он взглянул на собаку и удивленно поднял бровь. - Самое подходящее время для выгула собак.
     Джордан озабоченно нахмурился, разглядывая окровавленного Корда:
     - Ты в порядке? Врач не нужен? Корд отрицательно покачал головой:
     - Я еще поживу. Послушайте, ваше высочество, я очень благодарен вам, но мы должны спешить. Хозяйка и Матушка Донна там, впереди, и они в большой беде. Вы должны помочь им, я для этого не гожусь. Могу только прикрывать вам спину.
     Мессир Гэвэйн молча кивнул и пошел дальше по коридору. Кровь капала на пол с его оружия. Коротышка Джорди помчался за рыцарем с собакой, которая неотступно следовала за ним. Джордан решил немного перевести дух, прежде чем двигаться дальше, и тут он увидел нечто, несказанно поразившее его. Из стены вдруг выросло покрытое бородавками щупальце и протянулось, чтобы схватить пса, радостно трусившего у ног маленького призрака. Джордан открыл было рот, чтобы предупредить об опасности, но, к его изумлению, щупальце прошло сквозь туловище бладхаунда, словно сквозь воздух. Захват повторился с тем же успехом. Собака не обращала на щупальце никакого внимания, и тому не оставалось ничего другого, как только убраться обратно в стену. Актер услышал, как лязгнули зубы его закрывшегося рта.
     "Это же дух, еще один дух! Неудивительно, что он то появлялся, то исчезал..."
     Джордан взглянул было на Корда, но тому все это, похоже, вовсе не казалось чем-то необычным. Джордан покачал головой и пошел догонять остальных. Говорили же люди, что этот Полуночный Замок просто начинен призраками, и, похоже, не врали. Вскоре он догнал мессира Гэвэйна, и они плечом к плечу зашагали дальше, прямо в сердце нереального. Мрачный и молчаливый Корд замыкал процессию. Коридор продолжал изменяться вокруг них, но странные тени проплывали мимолетным ночным кошмаром, и ни одна из них не решилась приблизиться. Власть наложенного на секиру Гэвэйна заклятья распространялась на нереальное.
     Все это не мешало Джордану настороженно оглядываться по сторонам. Было в Западном крыле нечто, выбивавшее его из колеи, кроме безумных движений и колебаний в его проходах. Само естество мира казалось каким-то другим, словно бы все привычные причинно-следственные связи утратили свою ценность или по крайней мере перестали быть обязательными. Нельзя было с уверенностью сказать, где лево, где право, где верх, а где низ. Понятные как дважды два вещи, на которых основывался реальный мир, перепутались и вошли в противоречие между собой. Само время то, замедляясь, растягивалось, то мчалось вперед. Джордан не помнил, когда в жизни испытывал такой страх. У него возникало ощущение, что он проснулся посредине кошмара, и он понял: сон окружает его со всех сторон, не позволяя проснуться. Можно было, конечно, броситься назад, никто не стал бы останавливать его. Таким образом он спасся бы от безумия, и никто не посмел бы расценивать его поведение как трусость. Просто разумный поступок. Эта мысль владела актером не более нескольких секунд, прежде чем он отринул ее со всей решительностью. Джордан не собирался бежать. У него были и своя гордость, и достоинство, и... если угодно, честь. Он обещал Коротышке Джорди помочь Катрионе Таггерт. И ей нужна была эта помощь.
     Внезапно мир изменился вновь. Коридор закрутился, точно в безумном водовороте, а затем принял прежние формы. Джордан озадаченно хлопнул ресницами, обнаружив, что он и мессир Гэвэйн стоят в своеобразном круге, отделяющем их от нереального мира. Мальчик, Корд и собака остановились, не пересекая его границы. Рядом оказались Хранительница и Матушка Донна. Лицо ведуньи стало серым и выглядело ужасно усталым. Таггерт сидела спиной к стене, прижимая к себе покалеченную руку. Свой сияющий щит она потеряла, но ее правая рука крепко сжимала рукоять огненного меча. Она и Матушка Донна были слишком вымотаны, чтобы удивляться появлению своих спасителей.
     - Мы здесь, чтобы помочь вам, - запинаясь, проговорил Джордан.
     - Несколько поздновато, - выдавила из себя Таггерт, - но все равно вам здесь рады.
     - Где-то там, впереди, ворота, - сказала Матушка Донна, - я уверена. Если мы хотим остановить нереальное, мы должны уничтожить их. Мы с Хранительницей Замка сделали, что могли, теперь очередь за вами. Огромное могущество заключено в вашей секире, Гэвэйн, я чувствую его. С ней да с благословением Господним вы, может, и сумеете добраться до этих ворот живыми.
     - Похоже, я опять вызвался добровольцем, - сказал мессир Гэвэйн.
     - И я, - добавил Джордан, печально взглянув на рыцаря, - кто-то же должен прикрывать вам спину.
     - Вы вовсе не должны делать этого.
     - Должен. Я ведь дал слово Джорди.
     Мессир Гэвэйн ответил одобрительным кивком. Джордан испытал прилив гордости с некоторой примесью тошноты. Одно дело - геройствовать на сцене и совсем другое - в жизни. Он проглотил подступивший к горлу комок и обратился к Коротышке Джорди и бладхаунду:
     - Я хочу, чтобы вы двое остались здесь и берегли Матушку Донну и Хранительницу. Сумеете справиться?
     Джорди выпятил нижнюю губу:
     - Я хочу с тобой.
     - А кто присмотрит за дамами? - спросил актер. - Это должен быть человек, которому я безгранично доверяю.
     Джорди немного подумал и согласился:
     - Хорошо, Виктор, я буду охранять их, обещаю. Джордан потрепал волосы мальчика и наклонился, чтобы погладить собаку, которая посмотрела на него печальными глазами и возбужденно завиляла хвостом. Актер обернулся к рыцарю и нервно дернул подбородком, показывая, что готов идти дальше. Мессир Гэвэйн крепче сжал рукоять своей секиры и, выйдя за пределы поля, окружавшего ведунью, шагнул обратно в кошмар. Джордан последовал за ним с мечом в руке. Вне защитного круга все опять изменилось. Резкое фиолетовое свечение, проникавшее сквозь рваные дыры в черном полу, озаряло пространство. Гэвэйн и Джордан двигались медленно, стараясь держаться подальше от этих, похожих на искаженные криками боли рты дыр. Стены покрылись язвами, а потолок опустился низко, и приходилось пригибаться, чтобы не удариться о него головой. Где-то наверху раздавалось нечто похожее на голодное возбужденное хрюканье добравшегося до кормушки громадного борова.
     - Оно знает, что мы идем, - негромко сказал Гэвэйн.
     - И все-таки, что мы тут разыскиваем, черт возьми? - так же тихо спросил его Джордан. Он почему-то старался говорить тихо, почти шепотом, хотя не знал, кто может его услышать.
     - Понятия не имею, - ответил мессир Гэвэйн, - узнаем, когда доберемся. Если, конечно, доберемся. Может быть, это окажется просто местом, может, существом, а может, просто каким-нибудь предметом. Это проход, часть реальности, через которую силы нереального мира проникают к нам. Что-то вроде вывернутого наизнанку святилища, которое может оказаться где угодно и чем угодно. Будем смотреть в оба, а когда увидим, сделаем что сможем.
     - Что? Хотя бы приблизительно? - спросил актер.
     - Пока не придумал, - отозвался рыцарь.
     - Замечательно, - всплеснул руками Джордан, - просто замечательно.
     Гэвэйн изобразил что-то вроде улыбки и неожиданно сказал:
     - Жалеете, что пошли?
     - Как вы угадали? - выдохнул Джордан в ответ, искривив губы в не менее гнусной улыбочке. - А вы думали, что я полный псих?
     Они продолжали идти по коридору, вертя головами во все стороны. Джордан до боли в пальцах сжимал рукоять меча. Вокруг стояла зловещая тишина.
     Свет, исходивший из дыр в полу, то разгорался, то убывал, неровно мерцая. Его болезненно-фиолетовые оттенки постепенно сгустились до темного багрянца, сильно напоминавшего Джордану цвет крови. В этом резком освещении Гэвэйн казался похожим на ходячий труп. Актеру такое сравнение показалось по меньшей мере не обнадеживающим, и он отвернулся, чтобы не думать об этом. Джордан остановился на секунду и осторожно, стараясь держаться на расстоянии от края, заглянул в одну из дыр. Очень далеко внизу что-то темное и бесформенное плескалось в бурлящей магме. Из-за слишком большого расстояния трудно было определить размеры существа, но, судя по тяжелым замедленным движениям, оно было просто громадным. Джордан заставил себя оторваться от этого зрелища и поспешил догнать Гэвэйна.
     - Ворота уже близко, - пробормотал тот, скорее, впрочем, самому себе, чем спутнику, - у нереального не было времени, чтобы слишком далеко распространиться.
     - На что это все-таки похоже? - спросил опять Джордан. - У меня сложилось такое впечатление, что это довольно редкая штуковина.
     - Верно, - ответил мессир Гэвэйн, - я произвел кое-какие исторические изыскания, когда только появился в Полуночном Замке, желая знать, что можно противопоставить нереальному. Так вот, я выяснил, что существовало всего четыре больших прохода, и во всех случаях они возникали как последствия не правильного применения Высшей Магии.
     - Высшей Магии... - повторил Джордан, которому в голову полезли разные невеселые мысли. - Но в замке совсем не так уж много людей, обладающих подобным могуществом. Хранительницу можно исключить. Следующий - Родрик, но какая ему здесь выгода, я не вижу. Потом граф Вильям, но и его можно исключить по той же причине. Нет, Гэвэйн, в Полуночном Замке существует всего один человек, владеющий искусством Высшей Магии и достаточно безумный для того, чтобы учинить подобное безобразие, - это Доминик.
     - Я все ждал, когда же вы наконец додумаетесь до этого, - ответил мессир Гэвэйн, - именно поэтому мы и двигаемся в данном направлении. Тут располагаются запасные апартаменты принца Доминика. Могу держать пари, что именно там мы и найдем вашего "братца" рядом с его воротами в нереальный мир.
     В конце длинного коридора раздался приглушенный грохот, поначалу напоминавший раскаты отдаленного грома. Но звук становился сильнее по мере того, как рыцарь и актер продвигались вперед. Они остановились и прислушались. Шум изменился и стал больше напоминать ворчание огромного зверя. Джордан поежился. Звук приближался, ширясь и разрастаясь, превращаясь в рык. Тут до актера постепенно стало доходить, что он слышит. Он с ужасом посмотрел на Гэвэйна и по лицу рыцаря понял, что догадался правильно. Оба снова посмотрели вперед и увидели надвигавшуюся на них огромную бурлящую волну. Доминик употребил свое могущество, чтобы вызвать цунами, гигантскую волну прилива.
     - Бежим!!! - завопил Джордан, но Гэвэйн схватил его за руку.
     - Еще не время! - рявкнул рыцарь, стараясь перекричать рев надвигавшегося водяного вала. - Становитесь за мной.
     Рыцарь расставил ноги и вытянул вперед обе руки, крепко сжимая в них рукоять секиры. Руны на ее лезвии засияли ярче солнца. Джордан, спрятавшись за спину Гэвэйна, стал прикидывать, насколько долго и мучительно придется тонуть в воде. Океан он видел раза два в жизни, не говоря уж о том, что он так и не научился плавать. Актер в отчаянии уцепился за свой меч и пожалел, что недолго пробыл Виктором, теперь ему так и не узнать, удалась ему роль принца или нет. Огромная пенившаяся волна обрушилась, чтобы раздавить мессира Гэвэйна, но, едва коснувшись его пылающей секиры, разделилась надвое, заполняя собой пространство с обеих сторон от него. Холодные брызги вмиг промочили одежду ни на шаг не отступивших Гэвэйна и Джордана, оставив им возможность дышать. Вода ревела вокруг, ударяясь о стены коридора, но скоро уровень ее стал спадать, и гибельная ураганная волна осталась позади. Гэвэйн опустил секиру и медленно, облегченно вздохнул.
     - Близко, очень близко, так близко, как никогда не было... Вы в порядке, ваше высочество?
     - В полном, давно мечтал исполнить роль тонущей крысы, - сказал Джордан. Он хотел было по возможности отжать свою одежду, но передумал - слишком уж неблагодарная работа. - Ну и топорик подарил вам Магистр.
     - Я всегда именно так и думал. Давайте поторопимся. Ваш братец изрядно потрудился, чтобы поднять такую волну, но он скоро придет в себя. Его квартира, должно быть, вон там.
     Гэвэйн повернул направо и зашлепал по покрывавшей пол воде по направлению к закрытой двери. Джордан последовал за ним, размышляя, что будет, когда вода, попавшая в дыры в полу, достигнет кипящей внизу магмы. Он решил, что лучше поспешить, и прибавил шагу, стараясь успевать за рыцарем. Тот остановился возле ничем не отличавшейся от других двери, повернул ручку, и та легко подалась. Гэвэйн приоткрыл дверь не более чем на дюйм и вопросительно посмотрел на Джордана. Тот утвердительно кивнул. Рыцарь пинком распахнул дверь и вместе с Джорданом влетел в покои Доминика.
     На самой отдаленной от них стене висела госпожа Элизабет. Ее руки и ноги были прибиты грубыми коваными гвоздями прямо к кирпичной стене. По ее полностью выпотрошенному телу проходил длинный глубокий разрез от горла до промежности. Но самое ужасное было в том, что она продолжала оставаться живой. Рот жены Доминика беззвучно приоткрывался, но в выпученных глазах не осталось ни капли разума. Прямо в центре того, что когда-то было брюшной полостью Элизабет, двигались странные разноцветные огоньки.
     Воротами может служить все что угодно....
     - Впечатляющее зрелище, не правда ли? - произнес Доминик.
     Джордан и мессир Гэвэйн резко обернулись и увидели вальяжно развалившегося в мягком кресле принца Доминика, в руке которого утонул стаканчик с бренди. Рядом с принцем, который, похоже, находился здесь уже какое-то время, на маленьком столике стоял серебряный поднос с деликатесами. Как и обычно, Доминик был без доспехов и меча, но он сохранял полное спокойствие, как человек, полностью контролирующий ситуацию.
     - Ах ты, ублюдок, - крикнул Джордан, - как ты мог так поступить? Это же твоя жена!
     - Ты даже более сентиментален, чем тот, чью личину носишь, - с некоторым удивлением произнес Доминик. - Любовь не связывала нас, актер. Элизабет полагала, что использует меня как средство к достижению власти. Но дела повернулись по-другому. Бедняжка Элизабет.
     Он вяло махнул свободной рукой, и одежда на Джордане и Гэвэйне моментально просохла:
     - Вот так-то лучше. Не знаю, что так сильно поразило тебя, Гэвэйн? Ты всегда презирал Элизабет, как и она тебя. Или ты просто беспокоишься за судьбу замка? Не стоит. Нереальное еще не настолько сильно, чтобы пробиться сюда, минуя мои ворота. Как только оно начнет причинять беспокойство в больших размерах, чем мне это требуется, я уничтожу проход, и нереальное снова окажется под контролем. Просто и не лишено элегантности, как и все гениальные планы.
     - И чего же ты собираешься достичь всем этим? - помедлив, спросил Джордан, который едва сдерживал гнев, - Что это за цель такая, ради которой сотни людей в Западном крыле должны отдать свои жизни?
     - Маленький кавардак, - ответил Доминик, - который даст моим в достаточной мере защищенным людям занять лучшие позиции в замке, чтобы сокрушить войска Луи. Стражники Вильяма займутся борьбой с силами нереального мира и не станут мне мешать, а потом будет уже поздно что-либо делать. Я закрою проход, когда мои люди уже овладеют Полуночным Замком. Вот так и начнется мое правление.
     - Последите за Домиником, - сказал Гэвэйн Джордану и, повернувшись к Элизабет, добавил:
     - А мне придется заняться этой мерзостью.
     - Боюсь, что не могу допустить этого, - ответил Доминик. Мгновенно вскочив, он выбил из рук Гэвэйна его любимое оружие. - Ну, старик, теперь посмотрим, на что ты способен без своей волшебной секиры?
     Гэвэйн, зло выругавшись, бросился было на Доминика, но принц только улыбнулся и сделал легкий жест левой рукой. Гэвэйн издал стон и рухнул на колени, пот ручьями потек по его лицу.
     - Ты никогда не задумывался, - задал Доминик Джордану риторический вопрос, - какой процент в теле человека составляет вода? Вода, которая подчиняется моим чарам? Точнее, я хочу спросить, можешь ли ты предположить, как выглядит человек, тело которого полностью лишено влаги?
     Джордан извлек из рукава воспламеняющийся шарик и, сделав надсечку на его оболочке ногтем большого пальца, швырнул снаряд прямо в лицо младшему сыну покойного короля Малькольма. Принц подскочил от неожиданности, но шарик все равно угодил ему в лоб. Пламя охватило лицо и волосы Доминика, он закричал, пытаясь сбить огонь руками.
     Джордан бросился к воротам в нереальный мир с мечом в руке. Он остановился около Элизабет и тут сообразил, что не имеет ни малейшего понятия, что же ему делать дальше. Ярость, желание помочь и не оказаться трусом привели его сюда, но ворота страшили его куда больше, чем все чудища, встречавшиеся в коридорах. Элизабет, которая давным-давно должна была умереть, продолжала оставаться живой. Разве мог он, Джордан, надеяться одолеть того, кто сделал такое? Ему стало страшно, как никогда в жизни. Дыхание перехватило, ноги затряслись, живот свело. Кто он? Герой? Солдат? Какое ему до всего этого дело?! Джордан облизал пересохшие губы. Он вспомнил гигантскую волну и то, как сожалел, что у него больше не будет шанса поступить, как положено принцу. Сейчас такая возможность есть. Погибнет он или уцелеет, больше не имело для него столь большого значения, как раньше. Было необходимо уничтожить ворота, прежде чем силы нереального мира заполнят замок, неся на своем пути смерть всему живому. Джордан поднял меч, прикидывая, куда бы лучше ударить в первую очередь. Страх не исчез, но актер чувствовал, что ему уже все нипочем.
     Пульсирующие огоньки, сиявшие из глубины выпотрошенного тела, стали гипнотизировать актера, и он с усилием отвел глаза в сторону, услышав, как за его спиной, изрыгая проклятия, мечется Доминик. Джордан посмотрел вверх, и глаза его встретились с безумными глазами Элизабет. Он понял, что должен делать. Схватив меч покрепче, Джордан ткнул его острием в шею женщины. Кровь ударила струей. Актер размахнулся и ударил снова. Голова госпожи Элизабет отлетела, шлепнувшись на пол за спиной Джордана, и покатилась. Кровь хлынула мощным потоком, и мгновенно проход сморщился и исчез. Тело на стене осталось всего лишь телом, а голова Элизабет неподвижно лежала на полу. Джордан повернулся.
     Мессир Гэвэйн бледный, словно лишившийся сил, сидел на корточках, опираясь на свою секиру. Услышав справа какое-то движение, актер повернулся и увидел Доминика, который прислонился к стене около двери. Ему удалось погасить огонь, использовав воду, но сделал он это с изрядным опозданием, так что пламя успело спалить половину волос у него на голове и жутко изуродовать лицо. В воздухе стоял запах паленого мяса. Доминик с ненавистью уставился на Джордана одним уцелевшим глазом и поднял было руку в магическом жесте, но опустил ее, как только вскочивший на ноги Гэвэйн поднял свое оружие. Доминик, зубы которого показались очень белыми на фоне почерневшей кожи, улыбнулся Джордану.
     - Я еще увижу, как ты, актеришка, будешь умирать медленно и мучительно.
     Воздух расступился и поглотил Доминика, окружив его искристым сиянием. Джордан и мессир Гэвэйн переглянулись.
     - Ваш брат всегда оставляет за собой последнее слово, - сказал рыцарь.
     Они убрали свое оружие, и Гэвэйн ненадолго задержался взглядом на том, что осталось от госпожи Элизабет.
     - Бедная девочка, - тихо произнес он. - Я не любил ее, но так умирать не должен никто.
     - Пора