крывающийся двери.
     Доктор застыл. Два  охранника  в  блестящих  металлических  кольчугах
бесшумно вошли  в  комнату  и  остановились,  словно  призраки,  по  обеим
сторонам двери.  Один  из  них  громко  произнес  низким  голосом,  словно
проклятие:
     - Margaret Urbis, Regina Sororque Domini!
     Принцесса! Коннор и доктор замерли.  Даже  Эвани  подняла  измученные
глаза, чтобы видеть как Принцесса  входит  в  комнату  в  своей  блестящей
золотой чешуйчатой  кольчуге  юбки,  отливающей  темно-багровым  светом  в
последних лучах солнца. Маргарет обвела холодным взглядом застывшую группу
и внезапно ее  совершенные  черты  исказились  от  ярости.  Чудесные  губы
сжались.
     - Ты - болван! - произнесла она. - Ты - полный идиот!
     Коннор мгновенно покраснел  от  нахлынувшей  ярости,  но  понял,  что
Принцесса обращается не к нему, а к доктору, замершему от страха, бледному
как стена.
     - Ты - идиот! -  повторила  Маргарет  Урбс.  -  Заставлять  двигаться
человека после электролептика! Немедленно уложи ее в постель!  Немедленно!
Пусть она выспится. Ты хочешь, чтобы у нее началась мозговая горячка?
     Перепуганный врач бросился  выполнять  приказание,  но  тут  вмешался
Коннор.
     - Секундочку. - Он бросил вопросительный взгляд на  Принцессу.  -  Вы
хоть немного разбираетесь в медицине? Вы доктор?
     Она бросила на него холодный взгляд нахмуренных зеленых глаз.
     - Ты думаешь, что я ничему не научилась за семьсот  лет?  -  буркнула
она.
     Коннор один понял на что она намекала. Принцесса напомнила  ему,  что
когда-то раньше уже доказала насколько обширны ее знания.
     Она повернулась.
     - Выполняйте!
     Коннор стоял рядом с доктором и наблюдал за тем, как тот суетится.
     - Где Крингар? - спросила Принцесса.
     - Ваше Высочество, - пробормотал медик, - он дал девушке стимулятор и
ушел. Он сказал...
     - Хорошо. Убирайся. - Она кивнула  неподвижным  охранникам,  -  вы  -
тоже.
     Дверь  за  ними  закрылась.  Маргарет  Урбс  склонилась  над   Эвани,
находящейся  в  сознании,  но  бледной  как  смерть.  Принцесса   положила
божественную руку на лоб девушки.
     - Спи, - сказала она мягко.
     - Пожалуйста, оставьте меня, - умоляла Эвани, дрожа. - Я боюсь вас. Я
не верю вам и не буду спать. Я боюсь снова заснуть.
     Коннор стоял в отчаянии и не знал  что  делать.  Пока  он  на  что-то
решался,  Принцесса  пристально  смотрела  на  Эвани.  Глаза  ее  сверкали
изумрудами в свете закатного солнца. Она повторила:
     - Спи!
     Коннор увидел, как страх исчезает с лица Эвани. Ее черты стали такими
же неподвижными как у статуи. Затем она заснула.
     Принцесса посмотрела на Тома Коннора,  стоящего  возле  кровати.  Она
достала черную сигарету из коробки черного дерева, находящейся  на  столе.
Сигарета, словно  по  мановению  волшебной  палочки,  зажглась  и  девушка
выпустила струю ароматизированного дыма в сторону Тома.
     - Ты обеспокоен, не так ли? - спросила она насмешливо.
     - Ты же прекрасно знаешь.
     - Можешь не волноваться. Я не собираюсь причинять вред Эвани.
     Принцесса засмеялась низким смехом - тихим, как дождь в ручье.
     - Смотри, - сказала она спокойно. -  Я  придумала  витергоны.  Мартин
Сейр создал их, но придумала их я. Я знаю, какой они могут принести  вред,
и я знаю, как излечить от этого. Ты веришь мне?
     - Не совсем.
     - В любом случае, у тебя нет выбора.
     Маргарет выпустила новый клуб дыма.
     - Твоя маленькая девушка-Сорняк в безопасности.
     Принцесса подошла к двери соседней комнаты.
     - Здесь находиться ванна, - сказала она. - Воспользуйся  ей  и  одень
урбскую одежду. Я решила пообедать с тобой сегодня.
     Коннор был ошеломлен. Он видел насмешливое выражение ее  лица,  но  в
глазах появилось нечто другое, когда Маргарет  подошла  ближе,  чтобы  мог
разобрать лишь один Коннор.
     - Почему? - спросил он.
     - Может быть потому, чтобы провести  вечер  в  приятной  компании,  -
сказала она мягко. - О, я не забыла тебя, если ты об этом думаешь. Я  могу
повторить каждое слово, сказанное в тот день в лесу. Но, может быть,  тебе
было бы лучше забыть об этом и не  показывать  того,  что  мы  знакомы  на
людях. Маргарет Урбс не любит, чтобы ее личная жизнь была  известна  всему
городу. И это - не твое дело, и не других, что я иногда выбираюсь  отсюда,
чтобы пообщаться лишь с птицами и деревьями. Ты сделаешь  правильно,  если
хорошенько запомнишь это, Томас Коннор!
     Внезапно в ее голосе появились нотки  раздражения  и  насмешка  в  ее
изумрудных глазах стала явной.
     - Возможно, - сказала она, - у меня  есть  и  другие  причины,  чтобы
пригласить тебя обедать со мной. Может быть, я хочу похитить твои знания и
затем убить. У меня есть множество причин, чтобы совершить  это,  ты  ведь
стрелял в меня в воскресенье, когда я стояла на балконе  Башни.  Я  обожаю
возвращать подобные долги.
     - Трудно похитить то, чего я не захочу отдать, -  прорычал  Коннор  и
покинул комнату Эвани. Он вошел в свою  комнату,  находящуюся  с  комнатой
девушки, и закрыл за собой дверь.
     Через некоторое время Коннор решил выйти в коридор. Когда  он  открыл
дверь, то оказался лицом к лицу с урбским охранником, который  смотрел  на
него неподвижным взглядом. Значит, к нему приставлена охрана!
     Коннор вернулся назад, в свою комнату, разделся, забрался в бассейн с
водой, наслаждаясь ее освежающей прохладой. Во время купания  он  выглянул
из окна. Том увидел, что колоссальный Дворец построен  пустотелым  внутри.
Перед ним поднимался, похожий на горный пик, шпиль Южной башни,  а  далеко
внизу виднелся огромный бассейн и зеленые лужайки Внутренних садов.
     Вытерев тело, он с отвращением посмотрел на пропитанные потом  одежды
Сорняка, валявшиеся на полу. В шкафу он нашел урбскую  одежду.  Он  ощутил
странное чувство подготовки к маскараду, когда одевал варварскую  кольчугу
и шорты, но вещи были  прохладными  и  отлично  подходили  к  его  могучей
фигуре.
     Наконец, он открыл дверь в комнату Эвани.
     Маргарет Урбс, скрестив ноги, сидела на  кровати  рядом  с  Эвани,  и
курила свои черные сигареты. Ее зеленые  глаза  скользнули  по  Коннору  и
блеск насмешки снова появился в глубине их.
     - Мне всегда казалось, что древние скульпторы льстили своим  моделям,
преувеличивая их физическую мощь,  -  сказала  она,  улыбаясь.  -  Я  была
неправа... Но ты должен становиться на колено в  моем  присутствии,  Томас
Коннор. Ты не делал этого раньше.
     - Не буду и сейчас. Как  твой  враг,  я  не  должен  выказывать  тебе
уважения.
     - Правда, как джентльмен, ты мог  бы.  Но  неважно...  Я  -  голодна.
Пошли.
     - Почему бы нам не поесть здесь? Я не хотел бы оставлять Эвани.
     - Эвани будет  малоинтересной  компанией  еще  в  течение  нескольких
часов. Я пошлю служанку, чтобы раздеть и искупать ее.
     - Очень благородно с вашей стороны, не так ли?
     Она криво улыбнулась.
     - Я не собираюсь сводить счеты с ней. У меня счеты с тобой. Пошли!
     Великолепные зеленые глаза обволакивали его. Глаза и голос. Голос,  в
котором, казалось, звучала гордость и  злость.  Принцесса  была  настолько
непохожа на ту девушку, которую он видел в лесу,  что  Тому  Коннору  было
трудно поверить, что это один и тот же человек. Но он знал это. И  сейчас,
когда они были одни, каждый жест, казалось, подчеркивал это.
     Принцесса встала не взглянув  на  белое  неподвижное  лицо  Эвани,  и
Коннор последовал за ней мимо охранника к лифту.  Когда  охранник  пытался
остановить Тома, Принцесса заставила замолчать его коротким приказом.
     - Куда мы едем?  -  спросил  Коннор,  когда  кабина  нырнула  вниз  с
ошеломляющей скоростью.
     - В мою комнату  в  Южной  башне,  я  думаю.  Нам  нужно  всего  лишь
спуститься вниз и немного пройтись.
     Кабина резко остановилась. Том последовал за Принцессой.  Они  прошли
через  пустое  пространство  тронного  зала.  Коннор  заметил,  что   трон
Принцессы и трон Повелителя сейчас заняты  отлично  сделанными  бронзовыми
статуями.  Коннор  остановился,   чтобы   изучить   бронзовую   Принцессу,
задумавшись о том, как давно, должно быть, эта статуя была сделана.
     - Третий век, - заметила Маргарет, словно отвечая  на  его  мысли.  -
Пятьсот лет тому назад. Я тогда была ребенком - двести двадцать  лет  -  и
была более счастлива.
     Сардоническая улыбка появилась на ее лице.
     - В те дни еще не было Черного Пламени.  Была  сумасшедшая  Принцесса
Пегги, беззаботная и милая, нежная и благородная. А может  быть,  они  так
думали тогда.
     - Я уверен, ты заслужила свою репутацию, - ядовито заметил Коннор.
     Коннор хотел позволить ей взять  инициативу  в  том,  что  она  будет
говорить или делать. Она не сможет обвинить  его  в  том,  что  он  первый
напомнил об их предыдущей встрече. Если Маргарет  больше  не  заговорит  о
ней, то он о встрече в лесу вообще никогда не будет вспоминать.
     Принцесса сверкнула своими зелеными глазами в его сторону, такими  же
холодными как ледяная шапка Антарктиды.
     - Я уверена, что скоро умру от голода,  -  сказала  она  тоном  столь
холодным, что это просто поражало. - Пошли.
     Было нечто завораживающее, почти гипнотизирующее, в этом  испорченном
прекрасном существе.
     - Я предпочел бы обедать  здесь,  с  твоим  изображением,  -  заметил
Коннор сухо.



                              16. БЕССМЕРТИЕ

     Маргарет Урбс улыбнулась и провела Коннора  сквозь  дверь  за  линией
тронов.
     - Лаборатория Мартина Сейра, - пояснила она,  обведя  широким  жестом
хаотическое нагромождение лабораторной посуды и микроскопов.
     - А это - моя лаборатория, - заметила Принцесса, когда они  проходили
следующую комнату.
     Комната казалась  больше  похожей  на  шикарную  библиотеку,  чем  на
лабораторию. Здесь было множество полок с книгами  -  сотни  из  них,  без
сомнения, очень древние - огромный  видеоэкран,  изящный  столик  и  везде
статуи.
     - Лаборатория! - повторил он. - И что ты здесь делаешь?
     - Я думаю. Когда мне хочется поработать, то я пользуюсь  лабораторией
Мартина.
     Она подняла со стола белую статуэтку.
     - Посмотри -  работа  ваших  древних.  -  Она  добавила  с  некоторым
огорчением. - У нас нет  мастеров,  способных  создать  подобную  красоту.
Такая жалость, что у нее отбиты руки. Я  думаю,  это  произошло  в  Темные
века.
     Коннор посмотрел на отличную  небольшую  копию  Венеры  Милосской  из
слоновой кости и улыбнулся.
     - Отбили руки! - хмыкнул  он.  -  Это  копия  древнегреческой  статуи
Праксителя. Руки были отбиты за две тысячи лет до моей эпохи!
     - Копия! А где оригинал? Я хочу получить его!
     - Он хранился в Лувре, в Париже.
     - Париж в руинах. Ты знаешь, где стоял Лувр?
     - Да.
     - Тогда скажи мне. Я пошлю за ней. Скажи.
     Коннор неотрывно смотрел в ее глаза. Сейчас это были глаза девушки из
леса, которая болтала с ним на мшистом берегу озера и рассказывала ему  об
истории. Эта девушка тоже любила красоту; она упивалась ей, смотря на свое
отражение  в  черном  зеркале  воды.  Его  поразило,  что  сейчас  в  роли
невозмутимой принцессы, она слишком живо реагировала на его рассказы.
     - Эту информацию я, пожалуй, придержу, - сказал Томас медленно, -  до
тех  пор,  пока  не  смогу  сменять  ее  на  что-нибудь,  что  мне   может
понадобиться. Безопасность Эвани или мою собственную.
     Насмешливый блеск снова мелькнул в глазах Принцессы.
     - Ты развлекаешь меня, Сорняк! - сказала она коротко. - Ну да ладно.
     Маргарет направилась к лифтам Южной башни.
     Она молчала во время долгого подъема  на  самую  вершину  башни.  Они
вошли в небольшое помещение, вместо стен в  котором  было  стекло.  Коннор
замер, когда увидел, что перед ним простирается  весь  город.  Дворец  был
выше даже тех колоссальных  строений,  что  окружали  парк.  Он  безмолвно
смотрел на могучие здания, залитые светом.
     Принцесса повернулась к черной коробочке с экраном.
     - Пришлите обед в башню, - приказала она. - Я  хочу...  да,  все  что
угодно. И пошлите Сору в комнату Эвани Сейр.
     Она небрежно вспрыгнула  на  темно-красный  диванчик,  стоящий  вдоль
стеклянной стены. Коннор решился после этого сесть.
     - Ну, - сказала она, - что ты хочешь получить взамен за свои знания?
     - Я не торгуюсь с тобой. Я не верю тебе.
     Маргарет рассмеялась.
     - Ты смотришь на меня глазами Эвани, Том Коннор, но  когда-нибудь,  я
уверена, что когда-нибудь ты все же поддашься моим чарам.  Впрочем  -  это
неважно. Мы не будем говорить об этом времени - хотя мне кажется странным,
что судьба послала мой Треугольник именно в то место, где находился  в  то
время ты. Когда я просто бродила бесцельно, ища отдохновения в  красоте...
Очень плохо, что ты влюблен в Эвани. Я могу тебя уверить, что она не любит
тебя.
     - Это неправда! - вспыхнул Томас.
     Маргарет рассмеялась  и  мгновенно  доверительность,  возникшая  было
между ними, исчезла, сменившись насмешкой.
     - Будь осторожен, - с издевкой заявила  Маргарет,  -  или  я  за  все
расплачусь с тобой сполна. Но это была не ложь.
     Коннор постарался сдержать свой гнев.
     - Почему ты говоришь мне об этом?
     - Потому, что когда я заставила ее спать, такую напуганную, она  даже
не посмотрела в твою сторону. Она сражалась со  мной  одна.  Если  бы  она
любила тебя, то инстинктивно обратилась бы к тебе за помощью.
     - Я не верю тебе.
     - Тогда ты глупец, - заметила  Принцесса  нетерпеливо  и  раздраженно
отвернулась от него, когда вошли двое официантов, несущих еду.
     Они поставили стол между ними и принялись расставлять блюда,  которые
Коннор не смог распознать. Он ел жадно, но Принцесса, несмотря на то,  что
заявляла, что голодна, все выбирала  и  почти  ничего  не  ела.  Это  была
безмолвная трапеза, но после нее, закурив  черную  магически  зажигающуюся
сигарету, Коннор приготовился задать некоторые вопросы.
     Принцесса предвосхитила его намерения. Сардонически горящими зелеными
глазами она посмотрела ему прямо в лицо.
     - Почему ты любишь Эвани, а не меня? - спросила она.
     - Почему? Потому что ты оказалась не такой, какой я  думал  ты  была.
Вместо того, чтобы быть чистой и нежной, ты оказалась погруженной в зло. И
это не слухи, это исторически зафиксированные  факты  твоей  семисотлетней
жизни. Именно потому я ненавижу тебя, откровенно и от души.
     Маргарет нахмурилась.
     - Тогда ты ненавидишь безо всякого повода, - сказала она. -  Разве  я
не более сильна, чем Эвани, более умна и  даже,  как  мне  кажется,  более
красива?
     - Ты отвратительно, невероятно, фантастически красива, - крикнул  он,
словно это восклицание вырвалось помимо его  воли.  -  Ты  наверное  самая
прекрасная женщина, после Елены Троянской,  и  самая  опасная.  И  тем  не
менее, я ненавижу тебя.
     - Почему?
     - Из-за отсутствия у тебя небольшого качества под названием  души.  Я
признаю твою красоту и твой блеск, но Эвани - нежная, благородная, честная
и более достойна любви. Некоторые больше любят душу, а не  только  внешние
данные.
     - Душа! - повторила она. - Ты ничего не знаешь о моей  душе.  У  меня
сотня душ! Никто не может быть таким нежным, как я, или таким жестоким!
     Едва уловимая черточка насмешки появилась на ее совершенных чертах, и
они вдруг стали чистыми, словно у ангела. Не поднимаясь,  Маргарет  нажала
носком сандалии выключатель видеоэкрана.
     - Контрольный центр, - сказала она, когда экран загорелся.
     На нем появилось лицо.
     - Пришлите в эту комнату витергон,  -  сказала  она  резко,  и  затем
обратилась к Коннору, когда лицо на экране исчезло. - Здесь  нет  сканера.
Эти комнаты и комнаты Хоакина в северной башне единственные  в  Урбс,  где
нет сканеров.
     - И что это значит?
     - Это значит, Томас Коннор, что мы совершенно одни.
     Он  нахмурился,  озадаченный.  Внезапно  он  подался   назад,   когда
сверкнула радуга света. Посланник! И сразу же эта штука зависла над ним.
     - Скажи! - проскрипел он в его мозгу. - Скажи! Скажи! Скажи!
     Он выпрямился.
     - Убери! - закричал он.
     - Когда я получу твои знания о Венере, - небрежно сказал его палач.
     - Убери, или...
     - Или что? - Ее улыбка была нежной, невинной.
     - Вот что! - Он преодолел пространство между ними одним прыжком,  его
правая рука схватилась за изящный изгиб ее шеи левая, прижимая ее плечи  к
себе.
     - Убери, - потребовал он.
     Внезапно за его спиной раздался  звук,  щелчок  двери,  и  Томас  был
отброшен  назад  четырьмя  мрачными  охранниками.  Ну  конечно!   Оператор
Посланника, должно быть, слышал его слова. Он запомнит это.
     Черное Пламя села. Ее лицо больше  не  было  лицом  ангела,  а  лицом
прекрасного демона. Зеленый ад сверкал в ее  глазах,  но  она  всего  лишь
потянулась к выключателю экрана.
     - Прикажите Контрольному центру убрать  Посланника,  -  выдавила  она
хрипло и посмотрела на Тома Коннора.
     Посланник мигнул и исчез. Принцесса  поднялась,  но  ее  великолепные
глаза светились холодом, когда она выхватила оружие из-за пояса охранника.
     - Убирайтесь отсюда, все вы! - крикнула она.
     Мужчины поспешно покинули комнату. Коннор смотрел на нее.
     - Я должен был убить тебя! -  пробормотал  он.  -  Для  пользы  всего
человечества.
     - Да, должен был, Томас Коннор. - Ее тон был невероятно холодным. - И
тогда ты бы умер быстро и безболезненно, но сейчас, сейчас ты умрешь  так,
как этого захочу я, и смерть твоя не будет ни быстрой, ни милостивой. Я не
могу позволить, - ее голос дрогнул, - чтобы ко мне применяли насилие.
     Она потерла горло.
     - За это... ты будешь страдать!
     Он пожал плечами.
     - Это стоило сделать. Теперь я узнал твою душу! Теперь  я  больше  не
сомневаюсь.
     Насмешка на лице Маргарет проявилась более явно.
     - Правда?
     Ее лицо внезапно изменилось и снова стало чистым, мягким и нежным.
     - Правда? - повторила она таким печальным голосом, в котором  звучали
тоны колокольчиков, которые он так хорошо помнил.
     - Нет. Ты думаешь, Черное Пламя - это  настоящая  Маргарет  Урбс?  Ты
хоть понимаешь, что означает бессмертие?
     Ее неповторимые черты внезапно исказились, словно ей в живот воткнули
кинжал.
     - Ты думаешь, это благословение, да? Ты наверное удивляешься,  почему
Хоакин не наказал тебя?
     - Да. Я думаю, это - проявление тирании. Из-за собственных прихотей.
     - Прихотей? О, Боже! - ее голос задрожал. - Почему  он  избавился  от
собственной матери!  Благословение?  Это  проклятие!  Я  живу  лишь  из-за
чувства долга перед Хоакином, иначе я  бы  покончила  жизнь  самоубийством
много веков назад! Я до сих пор могу это сделать, я на грани! -  ее  голос
звучал громче.
     Коннор неотрывно смотрел на Принцессу.
     - Почему? - воскликнул он.
     - Ты спрашиваешь "почему"? Семьсот лет. Семь сотен лет!  Страх  перед
любовью! Как бы я посмела полюбить человека, который стареет день за днем,
зубы его желтеют, а волосы выпадают, и он становиться  старой  развалиной?
Страх перед детьми! Бессмертные не могут иметь детей! Неужели ты  думаешь,
что я не променяла бы бессмертие на материнство? Подумай.
     Коннор не нашелся что сказать. Ее голос возвысился почти до истерики.
     - Ты знаешь, что такое семьсот лет? Я знаю! Это  значит,  семь  веков
без дружбы. Ты удивляешься, почему я  иногда  убегаю  в  леса,  в  поисках
компании, товарищей, любви? Потому  что  в  остальных  местах  мне  в  ней
отказано! Как я могу иметь друзей среди  людей,  которые  исчезают  словно
призраки? Друзей мне не найти и среди  сухих  ученых  Бессмертных.  Я  так
одинока. Я устала... устала... устала!
     В ее зеленых глазах блеснули слезы, но когда Томас открыл рот,  чтобы
заговорить, Маргарет остановила его резким протестующим жестом.
     - Мне до с