иры вывалились
оттуда безвольно свисающим языком. Вместе с пассажирами из глубин трамвая
вывалился трупный запах пота и испорченных продуктов.
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
    
 Пропустив лавину выходящих вонючек, мы втиснулись в трамвай. Двери
закрылись, трамвай звякнул и покатил нас на другой конец Города. Дотошная
моя мама пробила три билета и с отрешенным видом вцепилась в поручень. К
тому времени, когда мы доехали до нужной остановки, мы едва не задохнулись
от жары, были совершенно мокры, и от нас, видимо, воняло ничуть не лучше,
чем от остальных пассажиров. Мы поспешили в направлении дядькиного дома,
чтобы укрыться в прохладе подъезда.
   Идти было недалеко. Мы поднялись на шестой этаж, и всю дорогу в лифте
мама уговаривала меня взять у нее книжку, чтоб вручить дядьке.
   - А сама что, не можешь?- вяло отбрыкивался я.
   - Он будет рад, если подаришь ты.
   В конце концов я согласился.
   На звонок открыл сам дядя Володя, голый по пояс, как обычно.
   - Володя, ты б хоть к приходу гостей оделся,- попеняла мама.
   - Спасибо за поздравление, Настя,- весело откликнулся дядя Володя.
    
 ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
 
   Дядя Володя был маминым братом, на три года младше ее, что давало ей,
как она считала, право поучать его и давать благие советы. Дядька
выслушивал поучения с веселым стоицизмом, поступал по - своему и обожал
старшую сестренку и ее непутевого сына, то-есть меня. Он же был моим
работодателем, поскольку именно в его независимой газете я бездельничал
корреспондентом. Помимо административ-ной, (т. е. редакторской)
деятельности, дядька грешил стихами. И откуда у него только время бралось?
Ведь практически всю работу по газете дядька делал сам.
   Сотрудники, штатные и внештатные, алкоголики и негодяи, палец о палец
не ударяли, предаваясь варварскому похуизьму во всех его проявлениях.
Дядька же их почему-то любил, как, впрочем, и свое печатное детище "
Городские хроники ". Под хрониками он, очевидно, подразумевал своих
сотрудников. Сам дядька тоже пил, крепко, но артистично. Жена его Наташа,
биолог татарского происхождения, огорчалась, а поучать дядю Володю
предоставляла моей маме.
 
   ( КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
    
 - Поздравляю с днем рожденья,- сказал я и протянул дядьке книгу. Краешком
глаза я успел прочитать название: " Мифы и легенды Древней Греции ".
   Дядька, по всему видать, обрадовался подарку ( недаром говорят, что
книга - лучший подарок ). Сразу раскрыл ее где-то посредине и погрузился в
чтение. Не отрываясь от книги, он отошел в сторону и широким жестом
пригласил нас в гостинную, откуда уже раздавались пьяные голоса дядькиных
сотрудников. Мы вошли, я как самый высокий сел на диван, подвинув пьяного
Аркадия, мама уселась напротив меня, а Димон притиснулся в уголке между
тетей Наташей и газетной секретаршей Ириной. По всей видимости, он сел так
в надежде, что женщины много пить не будут, и ему не придется сильно
страдать. Тетя Наташа и в самом деле пила не много, а вот относительно
Ирины он сам себя наебал. Ирина работала в редакции, что уже говорило само
за себя, и пока Димон шебуршился, подыскивая сочку или компоту, чтобы
выпить за здоровье именинника, она, подмигнув нам с Аркадием, опрокинула в
себя полную стопку " Московской " водки. Мы с Аркадием подмигнули Ирине в
ответ и проделали тот же трюк.
   Наконец объявили первый тост.
   Дядька, не отрываясь от книги, чокнулся со всеми, выпил и закусил
кружочком колбасы. Димон давился салатом из редьки, запивая его вишневым
компотом.
   - Володя, отложи книгу,- потребовала моя мама.
   Дядька послушно отложил книгу, зато налил себе еще водки. Тостов больше
не было - пили просто так, без разбору и почти без пауз. Сотрудники
нажирались прямо на глазах. Димон сидел угрюмый и никому не нужный.
   Аркадий выпил очередную стопку и сполз с дивана под стол.
   - Вернись, Аркадий, - окликнул его я,- ты нужен, сука, людям!
   -- Гоша!- одернула меня мама.- При чем здесь " сука "?
   - Аркадий и есть сука,- охотно объяснил я.- Покинул меня как раз в тот
мосмент, когда разливают по-новой.
   Услышав это, Аркадий немедленно попытался вылезти из-под стола и,
уцепившись за скатерть, потащил ее на себя. Точнее на меня. Спасая свою
стопку, я схватил вилку и ткнул ею в цепкие пальцы Аркадия. Цепкие пальцы
разжались и завизжали.
   Приподнявшийся было Аркадий вновь рухнул на пол.
   - Сукa! - заорал он.- Инквизитор!
   - Сам ты инквизитор,- добродушно откликнулся я,- Твое здоровье!
   - Всe вы тут инквизиторы!- воскликнул Димон, давясь вишневым компотом.
   Аркадий предпринял вторую попытку и с трудом восстал из гроба, тряся
кудлатой головой.
   - Где моя водка?- потребовал он.
   Я дал ему рюмку, он обхватил ее, судорожно выпил и опять сполз под стол.
   Оттуда послышался его голос:
   - Как приятно возвращаться в знакомые места!
   Вслед за этим раздался равномерный храп.
   - Продолжаем без Аркадия,- прокоментировал дядька.- Племянник, пойдем
покурим.
   Мы вышли на тесную лоджию, где стояли два шкафа, полностью набитые
старыми газетами. Я закурил сигарету, а дядька небольшой бычок, спрятанный
где-то тут же.
   - Спасибо за книгу,- сказал дядька,- угодил. Древняя Греция - страсть
моя. В душе я чувствую себя эллином.
   - Лениным?- не понял я.
   - Тебе, Гоша, читать больше надо. А то растешь последовательным
имбeцилом.
   Я обиделся, но виду не подал.
   - Ладно,- говорю, - блядь, буду читать книжки.
   - Читай,- одобрительно кивнул дядька,- хорошие и разные. У меня разные
есть.
   - А хорошие?
   - Есть и хорошие. Есть и очень хорошие.
   - А очень разных нет?
   - Есть,- ответил дядька.- То есть... ты в каком смысле?
   - А ни в каком. Пошли еще водки выпьем.
   Вернувшись, мы выпили водки, после которой настал час чая со знаменитым
тетинаташиным тортом.
   Чай у дяди Володи подавали только после того, как кончится водка, и это
было сигналом, что пора расходиться по домам.
   Мама, Димон и я спустились вниз.
    
 
   ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
 
   На улице было уже темно, а значит прохладно.
 
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
    
 Мама была немного пьяна, но вела себя прилично, что в общем-то для нее не
свойственно.
   Посовещававшись, мы с Димоном поймали такси, посадили в него маму, и
она с хохотом уeхала к Виталию. А мы рeшили прогуляться пешочком -
подвытрясти алкоголь из моeй головы. В отличие от мамы я напился
порядочно. Димон косил на меня завистливым лиловым глазом.
   - Не косись,- сказал я.- Денег не будет.
   Пару кварталов мы отшагали в молчании, а затем Димон всхрапнул и
сообщил, что в Город приезжает никто иной, как Б. Г. с концертами. Вслед
за этим он принялся расписывать мне, какой тот Б. Г. кришнаит, как лихо он
постится, как не пьет, как не курит.
   - Как?- спросил я.
   - Без напряжения, -объяснил Димон.- Кармы на нем нет. Кришна отметил
этого человека.
   - И в гроб сходя благословил,- тотчас же подхватил я.
   - Вот и разговаривай с тобой после этого,- надулся Димон.
   - Вот и разговаривай.
   - Да о чем с тобой разговаривать?
   - О том, как мама мыла Раму, о том, как Кришна любит маму.
   Димон засопел обиженно, а я принялся импровизированно напевать:
   - Мыла харю Раме, мыла харю Кришне, Мыла харю Вишне, хари -хари маме!
   - Дурак,- заявил Димон. Похоже, он всeрьез обиделся.
   - А Димону не помыла!- продолжал орать я.- Димон грязный ходит! С
грязной харей!
   - Счас пристрелю,- пригрозил Димон и показал мне краюшек пистолета.
   - Не бери карму на душу,- посоветовал я.- Хорош кришнаит - бродит по
Городу с пушкой.
   - Счас без пушки нельзя,- оправдался Димон.- Убьют.
   - И ты будешь стрелять в людей?
   - Дурак. Это ж стартовый пистолет.
   - Покажь!- воскликнул я.
   На мой крик из ближайшей подворотни вынырнуло три темных силуэта.
   - Гуляем?- спросили они.
   - Ну-у...- неуверенно протянул я.
   - Считайте, что уже догулялись.
   - В каком смысле?- вскинулся Димон.
   - Чичас узнаешь.
   Они заключили нас в треугольник, и один из них, видимо, главный
представился:
   - Филимон.
   Представившись, Филимон достал из-за спины кирпич. Мы невольно
попятились. Нас втолкнули обратно в середину треугольника.
   - Не уходите,- попросил Филимон.
   - Мы не уходим,- сказал я.- Нам просто страшно.
   - Да чего ж нас бояться?- рассмеялся Филимон.- Мы ж вас бить не
собираемся.
   Хотим просто предложить вам коммерческую сделку. Мужики, купите кирпич!
   Он показал нам кирпич со всех сторон, чтоб мы убедились, что тот без
деффектов.
   - Да на хэр он нам сдался?- слабо запротестовал я.
   - Дурак ты! - воскликнул Филимон.- Где ж ты чичас такой кирпич найдешь?
   Ладный, прямоугольный!
   - Параллелепипидный,- поправил я.
   - Шибко умный, что ль?- нахмурился Филимон.- Купи кирпич.
   - Пошел ты на хуй, Леонид Ильич,- по привычке зарифмовал я.
   В данной ситуации привычка оказалась гибельной. Филимон нахмурился так,
что глаза его скрылись под кустистыми бровями. Треугольник стал смыкаться.
   - А вот материться - нехорошо,-проворчал Филимон.- Так сделки не
заключают.
   За это можно и по морде получить.
   Треугольник сомкнулся окончательно. Поняв, что медлить больше нельзя,
Димон выхватил пистолет и пальнул в воздух.
   Бандиты на секунду отпрянули, и Димон, воспользовавшийся их
замешательством, задал стрекоча.
   Оставшись один, я осмотрел Филимона и компанию.Те не стали преследовать
Димона, а вновь сомкнули ряды вокруг меня.
   - Отгребешь один,- печально вздохнул Филимон.- Да ты и пиздел-то больше
других. Так что справедливость, как видишь, вновь торжествует.
   - А почем кирпич?- спросил я.
   - Не продается,- вздохнул Филимон.- Слишком редкая вестчь, чтоб ее
продавать.
   Параллелепипидная, чихать меня в рот.
   С этими словами Филимон заехал мне параллелипипидной вестчью в правое
плечо.
   Руку пронзил электрический ток, и она онемела. Я вообще драться не
горазд, а уж одной левой, да еще против троих...
   Драгоценный кирпич отлетел на асфальт, рука Филимона сжалась в кулак и
заехала мне для начала в нос. Тут же сзади меня наградили двумя кружками
пива ( как известно, один удар по почкам заменяет кружку пива ). Я
медленно осел на асфальт, ощущая, как кровь неудержимо хлещeт из моeго
разбитого носа.
   - Вставай, у нас мало времени,- сказал Филимон и закурил.
   - Подождете,- отплевываясь пробурчал я.
   - Понимаешь,- объяснил Филимон,- Мы ж можем тебя и на земле замочить,
ботинками. В сущности, мы оказываем тебе любезность.
   Подумав, я встал. Ну их на хуй с их любезностями. Филимон прицелился и
стукнул меня в глаз. Я снова упал.
   - Перестань,- брюзгливо сказал Филимон.- Сколько можно падать, ты как
маленький, ей-Богу.
   Я снова встал, на сей раз с трудом.
   - Прям и не знаю,- задумчиво проговорил Филимон,- куда тебя, неженку,
еще стукнуть. Может, просто отдашь нам все свои деньги?
   - У меня нет с собой.
   Филимон вздохнул.
   - Жалко,- сказал он.- Попробовать, что ли в солнечное сплетение?
   И, не дожидаясь моeго согласия, засадил локтем по вышеуказанному
адресу. Я глотнул ртом воздух и эффектно завалился набок.
    
 ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ
 Нагретый за день асфальт еще не успел окончательно остыть. Лежать на нем
было тепло и приятно. Вставать не хотелось. Высоко надо мной проплывали
перисто-кучевые облака, временами заслоняя луну, к которой устремлялись
верхушки домов.
   (КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
    
 - Ладно, опездал, не хуй тебе здесь валяться,- в поле зрения показалась
широкая морда Филимона.- Ты свое уже получил.
   Подниматься мне по-прежнему не хотелось. Тогда Филиммон беззлобно пнул
меня по почкам и почти добродушно произнес:
   -Иди домой. Адрес помнишь?
   Я, покряхтывая, встал и заковылял прочь. Чтоб окончательно не потерять
лицо, я пробормотал напоследок:
   - Я тебя запомнил. Я тебя еще вычислю.
   Филимон на редкость спокойно подошел ко мне и запустил руку в карман.
   " Язык мой - враг мой,- мелькнуло у меня в голове,- счас он меня ножом
пырнет ".
   Вместо ножа Филимон достал свою визитную карточку и сунул ее мне в зубы.
   - На память,- сказал он.- Меня зовут Филимон.
   Он развернулся и присоединился к товарищам. Я бросил взгляд на
карточку. На ней значилось:
   " БАНДИТ ФИЛИМОН
 ИЗ ОВРАГА
 За справками обращаться по телефону "
   Повинуясь журналистской привычке, я спрятал визитку в карман и
поковылял домой.
   Дома в полутемном коридоре Оксана, как обычно, мыла пол. Я полюбовался
ее бедрами и прошел мимо. Оксана покосилась на меня и, разглядев мои
увечья, скoрчила презрительную физиономию.
   В ванной я долго мыл морду, прихлюпывая кровянистым носом. Посмотрев,
во что превратилась моя белая рубашка, я стащил ее с себя и надел
старенькую, походную. Вдруг захотелось курить, я вышeл на кухню и полез в
нагрудный кармашек за сигаретами. Сигарет в нем не было, зато пальцы
нащупали колечко.
   Я вытащил его, загляделся и вновь почувствовал непреодолимоe желание
надеть его на палец. И надел.
   Щеголяя колечком, я вышeл в коридор. Оксана домывала пол. Я направился
в комнату, и когда я проходил мимо Оксаны, рука моя с колечком вдруг
потянулась в сторону и звонко шлепнула Оксану по заду. От неожиданности
Оксана выронила тряпку и развернулась ко мне с лицом выражающим ужас и
злобу.
   - Ты как...- начала было она, но внезапно осеклась.
   - Я нормально,- нахально ответил я.- Вот только лицо немного болит.
   С этими словами я прошел в комнату, ощущая спиной взгляд Оксаны. Душа
моя развратная пела и плясала. Даже странно - кажись, с набитой мордой я
стал чувствовать себя гораздо уверенней.
    
 ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
 Как-то в кузницу Гефеста заявилась Афродита и сурово приказала отковать
себе колечко. "Мне?"- Гефест воскликнул глупый. "Мне!"- сказала Афродита
(олимпийцев отличала несусветная ворчливость). "Откуем,- Гефест ответил.-
Из какого матерьялу?" " Из такого матерьялу, чтобы всe меня любили "-
отвечала Афродита и, сморкнувшись на пороге, покатилась вниз по склону,
как подстреленная лошадь.
   "Эге-ге ж,- Гефест подумал,- эх, подстреленныя лошадь! Что, гангрена,
захотела - чтобы всe ее любили! "
   Делать нечего, однако, надо браться за работу, чтобы выковать гангрене,
чтобы всe ее любили. Тут Гефест позвaл Геракла, да как даст ему по яйцам,
да как крикнет на Геракла: " Как стоишь пред офицером! Почему, подлец,
растегнут!
   Застегни свою хламиду! И пора б тебе помыться - от тебя воняет псиной! "
   Приуныл Геракл смелый, встал, кряхтя, по стойке смирно. Тут Гефест
совсeм взбесился, вытолкал Геракла на хер и сказал ему лукаво: "Отыщи
металл мне новый, чтобы всe ее, гангрену, охуительно любили". (Олимпийцев
отличала склонность к сильным выраженьям ).
   И униженный Геракл прочь из Греции помелся на тринадцатый свой подвиг,
самый сложный, самый главный. И судьбой его носило через горы и овраги, по
Италии прошелся, поедая макароны, погостил денек в Канаде, бил там местнвх
ирокезов, получил стрелою в жопу и убрался на Аляску, там валялся трое
суток с золотою лихорадкой, оклемался и немедля начал пиздить эскимосов.
На Чукотке пиздил чукчей, на Урале бил уральцев, до тех пор, пока уральцы
ему тайны не открыли.
   Тут у нас, мол, на Урале производится добыча драгоценных, блядь,
бокситов. " Я возьму у вас немного "- попросил герой, конфузясь, загрузил
четыре тонны и, отпиздив на последок трех шахтеров прямо в шахте, с тем
изчез за горизонтом.
   "Вот гондон!- сказали люди, наблюдая за Гераклом.- Отожрал эллин,
блядь, ряху и сырья у нас напиздил!" А Геракл , возвратившись, отдохнул,
пошел по бабам, а на мастера Гефеста положил, как говорится. Пил перцовку
с Прометеeм, повредил титану печень, но сказал, как скоммуниздить у Зевеса
зажигалку. Прометей ушел на дело, а Геракл, выпив пива, побежал скореe к
Гере, пока Зевса нету дома, кинул Гере пару палок и отправился к Афине
(олимпийцев отличала склонность к выпивке и ебле). Тут Гефест о нем
припомнил, подозвал Геракла свистом, да как даст ему по яйцам. "Где ты
шляешься, опездал?
   Раздобыл ли матерьялу, чтобы всe ее гангрену?" Почесал Геракл яйца,
искукоженные болью и сказал замысловато:"Раздобыл четыре тонны". "Не
пизди!"- Гефест воскликнул.- "Где твои четыре тонны?" Промолчал в ответ
Геракл, но порылся по карманам и достал четыре тонны драгоценнейших
бокситов. "Ты прощен!"- Гефест воскликнул, да как даст ему по яйцам, и
ушел Геракл хмурый, колупаясь пальцем в жопе (олимпийцев отличала
склонность к личной гигиене). А Гефест за дело взялся, переплавил в
алюминий драгоценные бокситы, а затем отлил колечко, чтобы всe ее
гангрену. Тут явилась Афродита и спросила: "Как здоровье? Как твой
сифилис, калека?" "Ничего,- Гефест ответил,- по ночам не беспокоит. Днем
же занят я работой и по яйцам бью Геракла." "Как, могучего Геракла?"-
удивилась Афродита. " Лично этими ногами,- указал Гефест на ноги.- Кстати,
вот тебе колечко, чтобы всe тебя гангрену". Афродита, взяв колечко, вновь
сморкнулась на пороге и помчалась вниз по склону, как подстреленная лошадь.
   "А платить?!"- Гефест воскликнул. Афродита ж притворилась, будто слов
его не слышит (олимпийцев отличала исключительная скупость).
   (КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ)
    
  
  
 ГРЕХОПАДЕНИЕ
  
 - Ты выглядишь,- убеждал меня Витек,- как... вот пусть Серега скажет.
   - Сам ты пидор,- опередил Серегу я.
   - Неэстетично,- мягко заметил Пашка.
   - Я ж говорю, как пидор!- поддержал Серега.
   -Ну вас на хер,- оскорбился я.- Говорите, что хотите. Самим, небось,
завидно.
   - Небось,- поддержал меня Витек.- И очки тоже сними.
   Кольцо снимать я не стал, а очки снял.
   - Ох!- сказал Витек, разглядев мои фингалы.- Быстрей надень обратно.
Где это тебя так?
   - Споткнулся о кота Тихона и упал,- соврал я.
   - И глазами о чьи-то кулаки,- добавил Серега.
   Я промолчал. Большой охоты рассказывать о своем ночном приключении у
меня не было.
   Мы допили остатки водки и заказали еще. Хотя нам не было двадцати
одного, нас хорошо знали в этой кафешке на Проспекте и наливали без
разговоров.
   Сороколетняя официантка Маша принесла нам водку в граненых стаканах и
собралась было отчалить от нашего столика, как тут моя рука с кольцом
сыграла очередную шутку - потянулась к Машиному заду и легонько ущипнула
его. Мощная Маша развернулась всeм корпусом к нашей компании, углядела
меня и руку-преступницу, но ничего не сказала, подмигнула мне и ушла с
пустым подносом.
   - Вот это да-а,- протянул обалдевший Витек.- Где это ты борзости
набрался?
   - Где вчера упал, там и набрался.
   - Ну, и какая у нее жопа на ощупь?- жадно поинтересовался У. О. Серега.
   - Ущипни - узнаешь,- ответил я.
   По правде сказать, жопа у Маши была довольно дряблая, все равно, что
хлебный мякиш щипать.
   - А что, вот возьму и попробую,- оживился Серега.- Маша!- он щелкнул в
воздухе пухлыми пальцами ( фильмов заграничных насмотрелся ). Однако Маша
явно не смотрела тех фильмов. Она приближалась медленно и вразвалочку, как
моряк с подбитого линкора. А приблизившись, зарычала:
   - Ну, чево расщелкался?
   Умственно Отсталый Серега задорно улыбнулся Маше и ущипнул ее за зад.
   " Вж-жих! " - в воздухе махнула тряпка и хлопнула Серегу по жирным
мордасам.
   - Чего это она?- удивился Серега, аппелируя явно ко мне, как бы желая
выяснить, что конкретно он сделал не так.- Ты чего?- обратился он к Маше и
немедленно получил по мордасам второй раз.
   Маша удалилась, небрежно помахивая тряпкой.
   - Чего это, тебе можно, а мне нельзя,- продолжал возмущаться Умственно
Отсталый Мальчик, как будто это я был во всем виноват.
   Безобразная сцена с избиением Сереги привлекла внимание к нашему
столику. Два айзера у стойки принялись показывать на Серегу пальцами и
хлестать себя по щекам. Мы застеснялись и, не расплатившись, ушли из кафе.
Следом за нами выскочила Маша и ударила Серегу подносом по голове.
   - Чего опять?- заныл Серега.
   - Плати, жирный!
   - Он полужирный,- вступился за Серегу Пашка.
   - Я - плотный,- слабо запротестовал