они не умеют.
     Он обернулся и глянул вниз, не нужна ли  Старгиллу  помощь
--  Джонсон  и Романо уже ломились через джунгли, пробивая себе
путь в подлеске, подняв шум, который мог бы разбудить мертвого;
вспугивая  тучи  птиц  и  насекомых,  разлетающихся   во   всех
направлениях,  изо  всех  сил  спеша  к  вертолету  и  к своему
спасению.
     Он с изумлением обнаружил, что Старгилл был почти  на  дне
долины под обрывом, даже ниже брошенной корзины. Снова, что ли,
соскользнул? Десантник лежал без движения. Наверно, разбился.
     Дохени  всмотрелся  вниз, в распростертого Старгилла, и до
него постепенно дошло, что то  красное,  что  он  видел  вокруг
упавшего, не было частью тропической растительности, не было ни
цветами, ни насекомыми, ни бабочками.
     Значит, это кровь Старгилла.
     Он был уже мертв.
     Эти создания добрались до него.
     --  Дьявольщина, -- сказал Дохени, поворачивая в джунгли и
устремляясь к вертолету.
     На полпути к кратеру он чуть не споткнулся  об  Романо  --
точнее  об  то, что осталось от него. Дохени определил, что это
Романо, по ногам и размеру тела -- головы у него не было.
     -- Ох, господи, -- воскликнул  Дохени,  едва  не  упав  на
мертвеца.
     Джонсон  сумел  добраться  до  края  кратера.  Он лежал на
спине, грудь его была разорвана.
     Дохени с тяжелым чувством смотрел на  него.  Вертолет  был
совсем  рядом,  он  ждал, зависнув в нескольких футах от земли.
Пилот должен был видеть  смерть  Джонсона  и,  видимо,  поэтому
оторвался  от земли, но не улетел, дожидаясь остальных. "Смелый
человек", -- подумал Дохени.
     Пилот Джим Ватт, высунувшись из  двери  вертолета,  что-то
кричал -- Дохени не мог разобрать, что.
     Он  сбежал  по  склону,  спотыкаясь  о  лианы,  и,  только
оказавшись рядом с вертолетом, понял, что кричал Ватт:
     -- Где остальные, мать твою!.. Идут?
     -- Погибли! -- крикнул в ответ  Дохени.  --  Все  погибли!
Там, в джунглях!
     --  Ну  так  шевелись!  --  Ватт протягивал Дохени руку, и
Дохени бежал, бежал к ней так быстро, как только мог,  готовясь
подпрыгнуть,  схватить  Ватта  за руку и влезть на борт. Бежал,
пока  не  почувствовал  металл,  ударивший   ему   под   ребра,
распоровший ему бок.
     Двигаться он больше не мог, но не погиб. Боль в боку стала
нестерпимой,  десантник  чувствовал, как горячая кровь течет по
его  ногам.  Внезапно  его  бок  сделался  холодным,  как  лед,
несмотря   на  тропическую  жару.  Он  не  мог  заставить  ноги
слушаться, согнулся и упал.
     Дохени видел, что Ватт, в каких-то  нескольких  дюймах  от
него, заколебался, спрыгнуть ли ему вниз на помощь, но пилот не
был  уверен,  что  сможет  чем-нибудь  помочь. Тут нервы пилота
окончательно сдали, и он начал взлетать, поднимая вертолет  все
выше  от земли. Дохени понял, что его оставили умирать, бросили
на милость пришельцев, чтобы  они  сделали  из  него  еще  один
ужасный трофей, и заплакал. Его глаза наполнились слезами.
     Он   истекал   кровью,  умирал  от  потери  крови,  а  его
сослуживцы убежали, спасая свои шкуры.
     Дохени   был   почти   рад,    когда    через    мгновение
голубовато-белый   огненный   шар   налетел  на  топливный  бак
вертолета.  Мгновение,  и  корпус  превратился  в   раскаленный
оранжевый  цветок.  Машина рухнула на землю. Он слышал звериный
вопль  Ватта,  полыхающим  факелом  мечущегося  среди   горящих
обломков.
     Неведомая  сила, схватив Дохени за волосы, оторвала его от
земли. Блеснуло зубчатое лезвие, и десантник умер.
     Радист, находившийся в нескольких милях  от  места  гибели
вертолета, отрапортовал:
     -- Генерал, мы потеряли вертолет.
     -- Проклятие, -- в глазах Филипса зажегся недобрый огонек.
-- Что произошло?
     --  Не знаю, сэр. У пилота не было времени рассказать. Все
кончено.
     -- Узнайте... нет, оставьте. Я знаю, что произошло.
     Сомневаться не приходилось -- конечно, их убили пришельцы.
Чудовища из космоса, разгневанные на  людей,  устроивших  суету
вокруг их мертвого собрата.
     Шанс  сделать  благородный  жест, выдав им тело, испарился
вместе с шансом взглянуть на их аппаратуру. И,  что  еще  хуже,
погибло шесть прекрасных парней.
     --   Могу   я   послать   на  поиски  оставшихся  в  живых
спасательный отряд, сэр? -- спросил генерала Перкинс.
     -- Нет! -- сказал он. -- Там нет живых.
     -- Судя по радиограмме, поисковой группы не было на борту,
когда вертолет разбился, сэр, -- возразил Перкинс.
     -- Скорее всего, они были уже мертвы.
     -- Но...
     -- Послушай, Перкинс, -- разозлился Филипс, --  даже  если
они  не  разбились  вместе  с  вертолетом и живы до сих пор, мы
прибудем туда лишь для того, чтобы посмотреть, как  эти  бестии
их прикончат. Я не могу больше посылать людей на верную смерть!
     -- Да, сэр, -- неохотно согласился Перкинс.
     Генерал   смотрел   на   него,  понимая,  что  Перкинс  не
сомневается в том, что нужно хотя бы сделать  попытку  рискнуть
подобрать поисковую группу.
     Филипс  был  знаком  с  ситуацией  лучше.  Конечно, Шеферу
удалось убить одного пришельца, но парни  из  поисковой  группы
были  простыми  смертными.  И  они были вооружены. Филипс хотел
приказать им остаться без  оружия,  может,  тогда  пришельцы  и
оставили их в живых. А, может, и нет -- ведь это была не охота,
а месть за убитого. В этот раз правила могли измениться.
     Кроме  того,  генерал  вызвал  на  это  дело добровольцев.
Откажи он им в оружии, и добровольцев могло бы и не  оказаться,
что,  пожалуй,  было бы лучше. Вопреки мнению Перкинса, генерал
прекрасно знал тех людей, которые погибли.
     Да, во всем виноваты Шефер и  его  "проводник",  и  Филипс
собирался по крайней мере найти их раньше пришельцев.

     Глава 24

     Раше  чувствовал  себя так, как будто таращился из окна не
меньше часа. Впрочем, возможно, так  оно  и  было,  хоть  он  и
отказывался  верить  в  то, что видел -- в космические корабли,
кружащие над Нью-Йорком и видимые только через шлем-маску.
     Они выглядели красно-золотыми, и Раше подумал -- какого же
цвета они были  на  самом  деле?  Ведь  маска  изменяла  цвета,
искажала  их, искажала и форму: очертания предметов становились
размытыми, слабовыраженными, детали пропадали -- или, наоборот,
проступали очень четко.
     Некоторое время Раше просто не мог поверить своим  глазам.
Он понимал, что все происходящее -- реально. Чутье подсказывало
ему,   что   все  именно  так,  но  реальность  слишком  сильно
напоминала фантастические фильмы и боевики  со  Шварценеггером,
чтобы быть реальным.
     Однако  все  подходило  одно  к одному. Шефер говорил, что
убийца --  не  человек,  и  Шефер  оказался  прав.  Убийца  был
пришельцем,   появившимся   из   какой-то  преисподней.  И  ФБР
прекрасно знало об этом. Вот и объяснение всего  происходящего!
Они знали, что хищники -- не земляне. Раше не мог понять, каким
образом,  но они это знали. И Дач Шефер тоже знал о пришельцах.
Убили ли они его? Или, еще хуже, не убит  ли  он  фэбээровцами,
чтобы вся эта история осталась в тайне?
     А, может, он где-то здесь и помогает ФБР?
     Существовала  одна  деталь, которая беспокоила Раше, но он
никак не мог уловить и выразить ее. Но это было  не  так  уж  и
важно  --  теперь детектив хотел лишь отдохнуть от всего этого.
Космические корабли над Нью-Йорком доставили на Землю  каких-то
охотников,  невероятных существ, охотящихся на людей просто для
развлечения. ФБР знает об этом, но молчит.
     Почему?
     Но как раз это понять было не слишком  трудно:  весь  этот
вздор  про  НЛО  (который,  как  выяснилось,  был не таким уж и
вздором) отвечал на этот вопрос. Да что там, отвечал на  добрые
полдюжины   вопросов.   Возможно,   федеральные  агенты  хотели
перенять технологии пришельцев или даже были с ними в  сговоре,
продавшись  захватчикам  из иных миров. А, может быть, они сами
были  пришельцами,  замаскировавшимися  под   людей.   Впрочем,
подобные  предположения  выглядели скорее фантазиями параноика,
чем правдоподобными теориями, и Раше с удовольствием выкинул бы
их из головы, если бы не космические  корабли,  снующие  вокруг
города.
     Именно  корабли,  а не одиночный корабль. Шефер думал, что
убийца -- одинокий космический охотник, но  Раше  только  через
свое  окно  увидел  четыре  корабля, и они выглядели огромными,
рассчитанными не на одного, а на  множество  пассажиров.  "Боже
мой,  --  подумал  Раше,  --  если только один из них уничтожил
целый  отряд  Дача,  если  другой  из   них   перерезал   целую
вооруженную банду на углу улиц Бикман и Уотер..."
     Раше   отложил  маску  --  и  корабли  исчезли.  Поднял  и
посмотрел через нее -- все вернулось на свои места.
     Тогда детектив сунул ее обратно в  ящик  и  отправился  за
чашкой  мутной  гадости, которую сотрудники Управления называли
кофе.
     -- Парень, ты ужасно выглядишь, -- раздался голос  за  его
спиной,  когда  Раше, пытаясь унять дрожь в руках, наливал себе
кофе.
     Пальцы не слушались его, еще больше  усложняя  задачу.  Он
оглянулся.
     --  Раше,  дружище, что-то случилось? -- воскликнул другой
детектив. -- Ты посмотри на себя: словно мертвец ходячий!
     -- Не бери в голову, Ричи, -- отозвался Раше, забирая свою
чашку. Ричи пожал плечами.
     -- Я просто хотел помочь.
     -- У тебя не получится,  --  ответил  Раше,  и,  с  трудом
передвигая ноги, побрел к себе в кабинет, чувствуя, что коридор
может  в  любой  момент  опрокинуться, а чашка кофе, которую он
сжимал в руке, может взорваться и уложить его  наповал.  Почему
бы  и  нет?  Где  гарантии, что это невозможно? Мир вокруг него
сошел с ума. Раше поднял маску.
     Может, конечно, это не мир, а сам он свихнулся.
     Он срочно нуждался в собеседнике.
     Шерри все еще была в Эльмире,  да,  впрочем,  разве  можно
говорить  с  ней  о  таких  вещах? Она всегда так переживает за
него, опасаясь, что в конце концов он спятит. Это  обнаружилось
во  время  их  последней беседы на Ниагаре, когда она, выслушав
его соображения, сказала, что он несет совершеннейшую околесицу
и становится законченным параноиком.
     Раше, однако, не считал свои соображения околесицей: маска
была более чем реальной, и неизвестные действительно следили за
ним в мотеле.
     Убийцами они, пожалуй, не были -- убийцы ведь  космические
чудовища,   а   вот   агентов   ФБР,  из  каких-то  соображений
выслеживающих  его,  они  напоминали.  Но,  с  другой  стороны,
пришельцы вполне могли уметь изменять свой облик.
     В  общем,  обо  всем  этом  Раше  было необходимо с кем-то
поговорить. И не  по  телефону  --  ему  нужен  был  слушатель,
которому   он   мог  бы  показать  маску,  дать  ее  подержать,
продемонстрировать бесспорность ее существования.
     Может, отправиться в ФБР?
     Но они и так все знают. Отберут маску  и  все  засекретят.
Этим дело и кончится.
     Детектив  взял  в  одну  руку  кофе,  в  другую -- маску и
отправился вниз повидать Мак Комба. Он неуверенно  улыбался  --
как бы окончательно не потерять рассудок, обсуждая с Мак Комбом
подобные вещи.
     На его стук в дверь Мак Комб не ответил, но Раше знал, что
капитан  еще  здесь, потому что из Управления он еще не уходил.
Раше продолжал барабанить в дверь, пока капитан  ее  неожиданно
не распахнул.
     -- Какого черта? -- рявкнул он.
     --  Капитан,  мне  необходимо поговорить с вами, -- сказал
Раше.

--  Хорошо, у вас есть одна минута. Только оставьте кофе --
мне не нужны жирные пятна на новом ковре.
     Раше выбросил чашку в ближайшую мусорницу. Он,  кстати,  и
не  собирался  его  пить,  -- и вошел к Мак Комбу, сжимая маску
обеими руками, словно только что пойманного врага.
     -- Если вы пришли извиняться по  поводу  поведения  вашего
напарника,  то  оставьте ваши извинения при себе, -- заявил Мак
Комб, как только за ними закрылась дверь. Сегодня уже поздно. Я
оформил Шеферу дисциплинарное взыскание и  подал  документы  на
увольнение сразу же, как он вышел отсюда. Кстати, где его черти
носят? Хотите взглянуть, что он сделал с моим телефоном? -- Мак
Комб указал на разбитый аппарат, но Раше было не до того. -- Не
трогайте эту улику против этого хулигана...
     --  Я  знаю  о ваших проблемах, капитан, но я столкнулся с
кое-чем посерьезнее...
     Мак Комб замолчал и свирепо посмотрел на Раше.
     -- Тут... тут кое-что нездешнее, -- Раше запнулся.  Он  не
мог   так   запросто   сказать,   что  речь  идет  о  нашествии
инопланетян, так как сам был не вполне уверен, что в своем уме.
Страшно подумать, что на этот счет придет в голову  Мак  Комбу.
Капитан и так уже считал его невменяемым заодно с Шефером.
     Раше достал маску.
     --  Мой  напарник  сорвал  это с существа в том месте, где
произошло первое побоище, на улице Бикман,  --  сказал  он.  --
Мы...
     -- Постой! -- Мак Комб остановил руку Раше, протягивающего
маску. -- Выходит, вы утаили вещественное доказательство?
     Раше  ошарашенно посмотрел на капитана и опустил глаза. Он
собирался обсудить мировые проблемы, а Мак Комб  придирается  к
мелким нарушениям порядка ведения следствия!
     Он швырнул маску на стол капитана.
     --  Может  быть,  вы  все  же выслушаете меня? -- выйдя из
себя, сорвался на крик Раше. -- Здесь вокруг -- десятки,  сотни
этих  тварей,  только  поджидающих, когда вы на них посмотрите.
Все, что требуется -- это взглянуть...
     -- Да не буду я никуда смотреть, кроме как на вас в камере
предварительного   заключения,   в   ожидании    ведомственного
разбирательства!  Будь я проклят, Раше, вы ведете себя не хуже,
чем  Шефер!  Проникаете  на  опечатанное  место   происшествия,
утаиваете вещественные доказательства, лжете в своих письменных
показаниях...
     --   Отлично!   --   заорал   Раше   в  ответ.  --  Просто
замечательно! А я-то надеялся, что поговорю со своим шефом!  --
и с этими словами он выскочил из кабинета Мак Комба.
     --  Эй,  Раше,  не  смейте никуда уходить! -- закричал Мак
Комб ему вслед. Раше не обратил на эти слова никакого внимания,
только изменил предполагаемый маршрут,  направившись  к  задней
лестнице,  чтобы  избежать  возможных попыток задержать его. Он
собирался  поделиться  своими  опасениями  с  начальником,   со
старшим,  способным выслушать и понять, но деловые качества Мак
Комба  не  напрасно  всегда  внушали  Раше  опасения.  Нью-Йорк
осадили  инопланетные  чудовища,  а  Мак  Комб  озабочен точным
соблюдением устава.
     -- Господи, Шефер, -- пробормотал про себя Раше, спускаясь
по бетонным ступенькам, --  где  ты  сейчас?  В  этой  чертовой
Центральной  Америке,  Господи, прости! Если бы ты знал, как ты
мне нужен!
     Его единственная попытка сделать без Шефера что-нибудь для
улучшения  ситуации  закончилась  неприятной  встречей  с   Мак
Комбом.  Но  когда  стальная  пожарная дверь внизу оглушительно
хлопнула, так что по всей лестнице раскатилось похожее на  гром
эхо, Раше понял, что Филипс и его люди знали обо всем.

Мак Комб ведь вполне мог им позвонить. Рядом с разбитым
Шефером телефоном у капитана на столе уже красовался новый
аппарат.
     Три  человека  в  костюмах  и  солнечных  очках,  внезапно
ворвавшиеся снизу, налетели на него. Раше не  стал  вытаскивать
пистолет.
     --    Федеральные    агенты,    --    заявил    один,    с
девятимиллиметровым автоматическим  пистолетом.  --  Вы,  Раше,
зашли  слишком далеко, -- он помахал перед носом Раше какими-то
бумагами, видимо, разрешениями на задержание, но Раше  не  смог
ничего  разобрать. Другой поднял портативную рацию и проговорил
в микрофон:
     -- Все в порядке -- мы его обнаружили.
     Третий, целясь из пистолета, протянул свободную руку Раше.
     -- Передай моему другу шлем, Раше! -- приказал первый.
     Детектив скривился. Он  размахнулся,  собираясь  запустить
маской  в  человека  в штатском. Три пистолета нацелились ему в
живот.
     -- Полегче, полегче, -- прикрикнул на него  первый  агент.
--  Ты  просто  передай  потихоньку, как велено, -- Тебе она не
нужна.

Оглядевшись, Раше опустил руку и передал маску.
     --  Хорошо,  --  одобрил  агент.  --  Теперь  вперед:   ты
отправляешься с нами.
     -- Куда? -- спросил Раше. -- Можно, я хотя бы позвоню жене
или сообщу кому-нибудь наверху?
     Агент отрицательно потряс головой.
     --  Ну-ну,  Раше.  Никаких  звонков. Никто даже не заметит
твоего исчезновения. Машина давно ждет.
     Раше нахмурился.
     -- Это незаконный арест! Он больше смахивает на похищение!
     Он успел прикинуть, что даже если Мак Комб  позвонил  куда
надо  сразу  же,  как  Раше  переступил порог его кабинета, все
равно вызванные им агенты не смогли бы  так  быстро  появиться.
Похоже, они следили за ним все время.
     -- Называй это, как знаешь. Давай, пошевеливайся, -- агент
подтолкнул   Раше  пистолетом  в  нужном  направлении.  Ему  не
оставалось ничего другого, как повиноваться. Однако, выходя  из
здания, он сделал еще одну попытку запротестовать.
     -- Как вы обращаетесь со мной! Вы не имеете права похищать
офицера полиции прямо из Полицейского Управления!
     --  Хрена  лысого  мы  не  имеем,  --  пробормотал один из
агентов.
     -- Ты не обычный  агент  ФБР,  --  сказал  Раше.  --  Даже
дешевые шпики из Бюро не будут так себя вести. Кто вы такие?!
     --  Кто  надо,  --  последовал исчерпывающий ответ, и Раше
втолкнули на  заднее  сидение  черного  "седана"  без  номерных
знаков.

     Глава 25

     Потоки грязной холодной воды обрушились на голову Шефера и
потекли по груди и спине, приведя его в чувство. Он услышал над
собой смешок и чей-то голос произнес:
     -- Эй, щенок, время вставать!
     Шефер моргнул и огляделся.
     Он  сидел  на  низком деревянном стуле, ступни упирались в
дощатый пол. Запястья были стянуты сзади чем-то твердым,  вроде
проволочной вешалки для пальто, чем-то настолько жестким и туго
стянутым,  что  детектив  не  мог ни подвинуться поближе, чтобы
снять путы, ни выскользнуть из них. Эшевера, если  это  ему  он
был обязанным таким беспомощным положением, знал свое дело.
     Стул  стоял  почти  в  центре  довольно большой полутемной
комнаты с деревянными стенами. Шефер не  узнавал  этого  места.
Дневной  свет проникал из-под навеса крыши -- ни окон, ни лампы
не было.
     Детектив решил, что был без сознания несколько часов, если
не дней,  --  достаточно  долго,  чтобы   подчиненные   Эшеверы
притащили  его  сюда,  на  свою базу. Тот, кто нанес ему удар в
джунглях, явно был специалистом в своем роде: голова  ныла,  но
оставалась ясной, мысли не путались, сотрясения скорее всего не
было.
     Шефер  прикинул,  в  какую дыру он мог попасть и насколько
трудно будет отсюда выбраться. Если они умудрились  переправить
его  через  всю Панаму и доставить в лагерь Кали у Колумбийской
границы, то дело плохо. Судя по донесениям агентов,  это  место
укреплено  не  хуже крепости. Если же он в лачуге у дороги, где
контрабандисты делают привал, надо думать, все будет нормально.
     Было  бы  очень  обидно  выдержав  схватку  с  космическим
чудовищем, погибнуть от руки бандитов, торгующих наркотиками.
     Боевик,  обливший  детектива  водой,  швырнул пустой таз к
ногам Шефера и, подкрутив проволоку  на  запястьях  американца,
чтобы он и шевельнуться не мог, удовлетворенно произнес:
     -- Bueno.
     Шефер почувствовал, как металлическое лезвие впилось в его
тело.  Резкая боль и детектив почувствовал, как струйки горячей
крови потекли вниз. Он зарычал от ярости и боли.
     -- Пожалуй, проволока крепковата? -- заговорил  незнакомец
на  хорошем  английском. -- Не стоит так волноваться -- ведь мы
только начали. Пройдет немного времени, и ты даже  замечать  не
будешь такую боль.
     Боевик  отвернулся,  выглянул  через единственную дверь из
комнаты и махнул кому-то.
     Мгновение спустя высокий человек в военной форме  вошел  в
комнату,  кивнув боевику. Тот попривет