бложке было напечатано его имя.  Киллиэн
раскрыл крышку.
   - Бенджамин Стюарт Ричардс. Двадцать восемь лет,  родился  8  августа
1997 года, город Хардинг. Посещал ремесленное училище  Южного  Города  с
сентября 2011 по декабрь 2013 года. Дважды отчислялся  за  неуважение  к
начальству. Кажется, вы ударили заместителя директора  в  верхнюю  часть
бедра, когда он повернулся к вам спиной.
   - Фуфло, - бросил Ричардс. - Я врезал ему по жопе.
   Киллиэн кивнул.
   -  Как  скажете,  мистер  Ричардс.  Вы  женились  на  Шейле  Ричардс,
урожденной Гордон, в возрасте шестнадцати лет. Старинный брачный договор
на всю жизнь. Бунтарь во всем,  а?  Не  являетесь  членом  союзов  из-за
отказа подписать Союзную Клятву Верности и Договор о  Контроле  Доходов.
Насколько мне известно, вы отзывались  о  губернаторе  Джонсбери  как  о
"блудливом сукином сыне".
   - Да, - ответил Ричардс.
   - Ваш послужной список очень пестрый,  и  вас  увольняли...  дайте-ка
взглянуть... в  общей  сложности  шесть  раз  за  такие  нарушения,  как
несоблюдение  субординации,  оскорбление  вышестоящих  и  оскорбительная
критика властей. Ричардс пожал плечами.
   - Короче, вы признаны не подчиняющимся властям и  антисоциальным.  Вы
отщепенец, достаточно умный для того, чтобы не  попадать  за  решетку  и
избегать серьезных неприятностей с властями, и вы нив чем  особенном  не
замечены. Наш штатный психолог сообщил,  что  вы  увидели  в  чернильных
кляксах лесбиянок, экскременты и загрязняющий воздух газовый автомобиль.
Он также отмечает высокую, ничем не объяснимую степень веселости...
   - Он напомнил мне  парнишку,  которого  я  когда-то  знал.  Он  любил
прятаться под школьными скамьями и подглядывать. Тот парнишка, я имею  в
виду. Не знаю., что любит ваш врач.
   - Понятно, - Киллиэн коротко улыбнулся, так что белые зубы блеснули в
глухой черноте, и вернулся к своей папке. - Вы давали расистские ответы,
запрещенные Расовым Законом 2004 года. Вы позволили себе несколько очень
грубых ответов в духе насилия в тесте на словесные ассоциации.
   - Я здесь по поводу насилия, - заметил Ричардс.
   - Это так. И все же мы - и здесь я говорю в более широком смысле, чем
Администрация Игр, я говорю от лица нации - рассматриваем эти  ответы  с
крайним беспокойством.
   - Боитесь, что кто-нибудь  нацепит  вам  ярлык  ирландца  на  систему
зажигания однажды ночью? - усмехаясь, спросил Ричардс.
   Киллиэн задумчиво послюнявил палец и перевернул следующую страницу.
   - К счастью - для нас - вы стали заложником судьбы, мистер Ричардс. У
вас есть дочь по имени Кэтрин, восемнадцати месяцев. Что это, ошибка?  -
он улыбнулся ледяной улыбкой.
   - Запланировано, - сказал Ричардс без злобы. -  Я  работал  тогда  на
"Дженерал Атомикс". Каким-то образом  моя  сперма  выжила.  Божественный
знак, возможно. При этом состоянии мира, какой он есть, мы, должно быть,
сели не в свой вагон.
   - Во всяком случае, вы здесь, -  Киллиэн  продолжал  улыбаться  своей
холодной улыбкой. - А в следующий вторник вы появитесь в  "Бегущем".  Вы
видели эту программу?
   - Да.
   - Тогда вам известно, что это величайшая программа Фри-Ви.  Она  дает
шансы  поучаствовать  Зрителям  как   косвенно,   так   и   реально.   Я
исполнительный директор программы.
   - Это просто замечательно, - отозвался Ричардс.
   - Эта программа- одно из самых надежных средств,  с  помощью  которых
Система избавляется от потенциальных возмутителей спокойствия,  подобных
вам, мистер Ричардс. Мы существуем шесть лет. До сих пор у нас никто еще
не выжил. Если хотите жестокую  правду,  мы  надеемся,  что  таковых  не
будет.
   - В таком случае, вы играете  краплеными  картами,  -  без  выражения
заметил Ричардс.
   Киллиэн казался более удивленным, чем возмущенным.
   - Вовсе нет. Вы  все  время  забываете,  что  вы  анахронизм,  мистер
Ричардс. Люди не соберутся в барах  и  отелях,  не  пойдут  на  холод  к
витринам магазинов постоять за то, чтобы  вам  удалось  бежать.  Великий
Боже! Ничего подобного. Они хотят видеть, как вас сотрут с  лица  земли,
и, если смогут, помогут. Чем больше крови, тем  лучше.  И  вам  придется
сражаться с Маккоуном. Званом Маккоуном и его Охотниками.
   - Похоже на название модной группы, - сказал Ричардс.
   - Маккоун никогда не проигрывает, - сказал Киллиэн. Ричардс хмыкнул.
   - Вы появитесь в прямом  эфире  во  вторник  вечером.  Более  поздние
программы склеены из магнитофонных записей, отснятых  заранее  пленок  и
прямых включений, когда это возможно. Мы же известны тем, что  прерываем
запланированные передачи, если особенно выдающийся претендент  стоит  на
грани своего... как бы это выразиться, личного Ватерлоо.
   Наши правила - сама простота.  Вы  -  или  оставшиеся  в  живых  ваши
родственники - получают сотню нью-долларов за  каждый  час,  что  вы  на
свободе. Мы  выдаем  вам  на  текущие  расходы  сумму  в  четыре  тысячи
восемьсот долларов при условии, что вы сможете скрываться от охотников в
течение сорока восьми часов. Разумеется, в случае, если вы погибнете  до
истечения этого срока, разница подлежит возврату. Вам  дается  стартовое
преимущество в двенадцать часов. Если вы продержитесь тридцать дней,  вы
выигрываете Большой Приз. Один миллиард  нью-долларов.  Ричардс  откинул
голову и рассмеялся.
   - Испытываю те же чувства, - сухо улыбнувшись, заметил Киллиэн.
   - У вас есть вопросы?
   - Всего один, - Ричардс наклонился вперед. Следы  насмешки  полностью
исчезли с его лица. - Как бы  вам  понравилось  быть,  тем,  на  беговой
дорожке?
   Киллиэн расхохотался. Он держался за живот, и aai  жирный  смех,  как
шары, раскатился по комнате. - О... Мистер Ричардс... извините м-меня, -
и снова сотрясался от смеха.
   Наконец, промокнув глаза  большим  белым  носовым  платком,  Киллиэн,
казалось, взял себя в руки.
   - Видите, не только вы  обладаете  чувством  юмора,  мистер  Ричардс.
Вы... Я... - Он задушил новый  приступ  смеха.  -  Пожалуйста,  извините
меня. Вы наступили на мою мозоль смеха.
   - Вижу.
   - Еще вопросы?
   - Нет.
   - Очень хорошо. Перед передачей состоится  встреча  всего  персонала.
Если в вашем удивительном мозгу возникнут вопросы, оставьте их  до  этой
встречи. - Киллиэн нажал кнопку на письменном столе.
   - Избавьте меня от дешевой закуски, - сказал Ричардс. - Я женат.
   Брови Киллиэна поползли вверх.
   - Вы вполне уверены? Верность достойна восхищения, мистер Ричардс, но
от пятницы до вторника пройдет много времени. И принимая во внимание тот
факт, что вы можете никогда больше не увидеть вашу жену...
   - Я женат.
   - Отлично. - Он кивнул девушке в дверях, и она исчезла.  -  Мы  можем
сделать что-нибудь для вас? У  вас  будет  отдельный  номер  на  десятом
этаже, заказы на еду принимаются в пределах разумного.
   - Бутылка хорошего бурбона. И телефон, чтобы я  мог  разговаривать  с
моей же...
   - О нет, извините, мистер Ричардс. Бурбон мы  вам  доставим.  Но  как
только вы подписываете этот документ, - он  подтолкнул  его  к  Ричардсу
вместе с ручкой -вы ни с кем не можете общаться до вторника.
   Может быть, вы пересмотрите вашу точку зрения на девушку?
   - Нет, - ответил Ричардс, нацарапав свое имя на указанном месте. - Но
не забудьте две бутылки бурбона.
   -  Конечно.  -  Киллиэн  встал  и  вновь  предложил  свою  руку   для
рукопожатия.
   Ричардс вновь проигнорировал ее и пошел к выходу. Киллиэн смотрел ему
вслед без выражения. Он не улыбался.
 
...Минус 086 
Счет продолжается... 
 
   Девушка за конторкой проворно выскочила из своей норы, когда  Ричардс
шел через комнату, и вручила ему конверт. На конверте было" написано:
   "Мистер Ричардс,
   Подозреваю, что во время нашего интервью вы умолчите о тем, что остро
нуждаетесь в деньгах прямо сейчас. Не так ли?
   Вопреки всем слухам, Администрация  Игр  не  выдает  авансов.  Вы  не
должны рассматривать себя как конкурсанта во всем блеске, который влечет
за собой это слово. Вы не Фри-Ви-звезда, а всего  лишь  рабочая  лошадь,
которой чрезвычайно хорошо платят за опасную работу.
   Однако правила Администрации Игр  не  запрещают  мне  предложить  вам
личное одолжение. В этом конверте вы  найдете  десять  процентов  вашего
первоначального жалования - не в нью-долларах, хочу вас предупредить,  а
в сертификатах Игр, подлежащих обмену на доллары. Если вы решите послать
эти сертификаты вашей жене, как вы, полагаю,  сделаете,  она  обнаружит,
что у них есть одно преимущество  перед  нью-долларами:  респектабельный
врач примет их в качестве официального вознаграждения, а шарлатан - нет.
Искренне ваш, Дэн Киллиэн."
   Ричардс открыл конверт и вытащил пухлую чековую книжку с эмблемой Игр
на пергаментной обложке. В ней было сорок восемь купонов достоинством  в
десять нью-долларов каждый. Ричардс почувствовал, как его заливает волна
абсурдной благодарности к Киллиэну, и сокрушил ее. Он не сомневался, что
Киллиэн вычтет эти четыреста восемьдесят  долларов  из  его  аванса,  и,
кроме того,  это  была  чертовски  дешевая  страховка  за  большое  шоу,
постоянное счастье клиента и высокооплачиваемую работу самого Киллиэна.
   - Дерьмо, - произнес он.
   Девушка за конторкой внимательно взглянула из своей норы.
   - Вы что-то сказали, мистер Ричардс? - Нет. Как пройти к лифту?
 
...Минус 085 
Счет продолжается... 
 
   Номер был роскошным.
   Ковры, пушистые и глубокие настолько, что в них  можно  было  плавать
брассом, от стены до стены устилали все три комнаты: гостиную, спальню и
ванную. Фри-Ви был выключен, царило  благословенное  молчание.  В  вазах
стояли  цветы,  а  на  стене  у  двери  помещалась   кнопка,   деликатно
обозначенная "Услуги". "Услуги будут предоставлены  быстро",  -  цинично
подумал  Ричардс.  Двое  полицейских  стояли  за  дверями  его   номера,
предупреждая его возможное желание  побродить  по  этажу.  Он  нажал  на
кнопку, и дверь открылась.
   - Слушаю, мистер Ричардс, - откликнулся один из полицейских.  Ричардс
живо представил себе кислый вкус этого "мистера" в его  рту.  -  Бурбон,
который вы заказали, будет...
   - Я не о том, -  сказал  Ричардс.  Он  показал  полицейскому  чековую
книжку, оставленную ему Киллиэном. -  Я  хочу,  чтобы  вы  это  кое-куда
доставили.
   - Напишите только имя и адрес, мистер Ричардс, и я позабочусь о  том,
чтобы это было доставлено.
   Ричардс нашел квитанцию от сапожника и написал свой адрес и имя Шейлы
на  обратной  стороне.  Он  передал  рваную  бумажку  и  чековую  книжку
полицейскому. Тот повернулся, когда  еще  одна  мысль  пришла  в  голову
Ричардсу.
   - Эй! Минутку!
   Полицейский повернулся назад, и Ричардс вытащил у него из рук чековую
книжку. Он открыл ее на первом купоне и оторвал одну  десятую  часть  по
перфорации. Достоинство: один нью-доллар.
   - Знаешь полицейского по имени Чарли Грэйди?
   - Чарли? - Полицейский утомленно посмотрел на  него.  -  Да,  я  знаю
Чарли. Он дежурит на шестом этаже.
   - Отдай ему это. - Ричардс вручил полицейскому секцию  от  купона.  -
Скажи ему, что лишние пятьдесят центов - его процент.
   Полицейский снова повернулся, и Ричардс еще раз позвал его назад.
   - Принесешь мне расписки от моей жены и от Грэйди, слышишь?
   На лице полицейского открыто выразилось отвращение.
   - Не слишком-то вы доверчивы.
   - Еще бы, - Ричардс криво улыбнулся.  -  Ваши  ребята  научили  меня.
Всему научили к югу от Канала.
   - Вот будет здорово, -  заметил  полицейский,  -  смотреть,  как  они
гонятся за тобой. Я просто приклеюсь к Фри-Ви с кружкой  пива  в  каждой
руке.
   - Принеси мне расписки, - повторил Ричардс и мягко закрыл дверь перед
носом полицейского.
   Бурбон появился двадцать минут спустя, и Ричардс сообщил  изумленному
посыльному, чтобы ему прислали пару толстых романов.
   - Романов?
   - Книги.  Ну,  знаешь.  Читать.  Слова.  Печатный  пресс.  -  Ричардс
изобразил жестами перелистывающиеся страницы.
   - Слушаю, сэр, - с сомнением ответил посыльный. - Вы хотите  заказать
ужин?
   Иисусе,  дерьмо  все  прибывает.  Он  тонет  в  нем.   Неожиданно   в
воображении Ричардса возникла живая  картина:  человек  проваливается  в
дыру Отхожего места и тонет в розовом дерьме, пахнущем духами  Шанель-5.
Самое поразительное: на вкус это все то же дерьмо.
   - Бифштекс. Зеленый горошек. Картофельное пюре. -Боже, что там сейчас
у Шейлы? Протеиновая пилюля и чашка эрзац-кофе? - Молоко. Яблочный пирог
со сливками. Запомнил?
   - Да, сэр. Не хотите ли...
   - Нет, - Ричардс почувствовал неожиданное смятение.
   - Нет. Ступай.
   Он не испытывал голода. Совершенно.
 
...Минус 084 
Счет продолжается... 
 
   С  язвительным  удивлением  Ричардс  подумал,  что  мальчик-посыльный
буквально воспринял его просьбу о романах: при выборе  их  единственным,
чем он пользовался, была, должно быть, линейка. Подходило все, что толще
шести сантиметров. Он принес Ричардсу три книги, о которых  тот  никогда
не слышал: две старых книги с золотым обрезом  под  названием  "Бог  был
англичанином" и "Не как чужой" и огромный том, написанный три года назад
и озаглавленный "Радость служения". Ричардс сунулся в него первым  делом
и наморщил нос. Бедный юноша хорошо проявляет себя в "Дженерал Атомикс".
Поднимается от вытиральщика моторов до торгового агента. Ночью  посещает
курсы (интересно, на какие деньги,  -  подумал  Ричардс,  -  от  игры  в
Монополию?). Влюбляется в красивую девушку  (очевидно,  ее  нос  еще  не
провалился от сифилиса) на  квартальной  оргии.  Выдвинут  на  должность
младшего  техника  благодаря   потрясающим   способностям.   Заключается
трехлетний брачный договор и...
   Ричардс швырнул книгу через всю комнату. "Бог был  англичанином"  был
несколько лучше. Он налил себе бурбона со льдом и принялся за роман.
   К тому времени, как раздался деликатный стук в дверь, он погрузился в
книгу на триста страниц и при этом неплохо  набрался.  Одна  их  бутылок
бурбона была пуста. Он, подошел к двери, держа другую бутылку в руке. За
дверью стоял полицейский.
   - Ваши расписки, мистер Ричардс,  -  с  этими  словами  он  захлопнул
дверь.
   Шейла  ничего  не  написала,  зато  прислала  одну  из   младенческих
фотографий Кэти. Он взглянул на нее и  почувствовал,  что  пьяные  слезы
щиплют его глаза. Он засунул фотографию  в  карман  и  посмотрел  другую
расписку. Чарли Грэйди черкнул  несколько  слов  на  обороте  билета  на
транспорт:
   "Спасибо,  вонючка.  Обжирайся.  Чарли  Грэйди."  Ричардс  фыркнул  и
выпустил бумажку, она кружась опустилась на ковер.
   - Спасибо, Чарли, - сказал он пустой комнате. - Я нуждался в этом.
   Он снова взглянул на фотографию Кэти: крошечный краснолицый  младенец
четырех дней от роду, когда сделали эту фотографию, вопящий до одурения,
утопающий  в  своем  белом  платьице,   сделанном   руками   Шейлы.   Он
почувствовал подступающие слезы и  заставил  себя  вспомнить  о  записке
доброго старины Чарли. Интересно, сможет ли он прикончить вторую бутылку
бурбона прежде, чем отрубится. Он решил выяснить. Он почти допил ее.
 
...Минус 083 
Счет продолжается... 
 
   Всю субботу Ричардс переживал глубокое похмелье. К вечеру  оно  почти
прошло, и он заказал к ужину еще две бутылки бурбона. Он выпил их обе  и
проснулся в бледном свете раннего воскресного утра, а по  дальней  стене
его спальни медленно сползали огромные гусеницы с безразличными  глазами
убийц. Тогда он решил, что не в его интересах полностью  разрушить  свои
реакции ко вторнику, и прекратил пьянствовать.
   Похмелье медленно растворялось. Его  вырвало  порядочным  количеством
съеденного, а когда уже ничего не оставалось, позывы рвоты продолжались.
Прекратились они около шести часов вечера в воскресенье,  и  он  заказал
суп на ужин. Никакого бурбона. Он  попросил  десяток  Дисков  с  записью
нового рока, чтобы прослушать на аудиосистеме, и быстро устал от них. Он
рано лег спать. И спал плохо. Большую часть понедельника  он  провел  на
крошечной застекленной террасе, выходившей из его спальни. Он  находился
очень высоко над водой, солнце сменялось ливнями, и это было  достаточно
приятно. Он прочитал два романа, опять рано лег  спать  и  спал  немного
лучше. Ему приснился дурной сон: Шейла умерла, и он присутствовал на  ее
похоронах. Кто-то приподнял ее высоко на подушках  в  гробу  и  запихнул
чудовищный пучок нью-долларов ей в рот. Он попытался прорваться к ней  и
убрать эту непристойность,  чьи-то  руки  схватили  его  сзади.  Десяток
полицейских держали его. Один из них был Чарли Грэйди.  Он  ухмылялся  и
говорил: "Вот что случается с проигравшими,  вонючка".  Они  приставляли
пистолеты к его голове, когда он проснулся.
   - Вторник, - сказал он, ни к кому не обращаясь, и скатился с кровати.
Модные настенные часы в виде солнца с  расходящимися  лучами  показывали
пять минут восьмого. Меньше чем через  одиннадцать  часов  вся  Северная
Америка будет смотреть прямое включение - "Бегущего". Он ощутил  горячий
приступ страха в животе. Через двадцать три часа игра с ним начнется.
   Он принял долгий горячий душ, надел комбинезон,  заказал  на  завтрак
яичницу с ветчиной. Он послал  дежурного  мальчика  принести  ему  пачку
"Блэмс".
   Остаток утра я первую половину дня он провел тихо  за  чтением.  Было
почти два, когда раздался  официальный  одиночный  стук  в  дверь.  Трое
полицейских и Артур М. Берне, очень несолидный и более чем  смехотворный
в фирменной майке Игр, вошли в комнату. Все полицейские  были  вооружены
дубинками.
   - Настало время для последнего опроса,  мистер  Ричардс,  -  произнес
Берне. - Не хотите ли...
   - Разумеется, - ответил Ричардс. Он заложил то место в книге, где  он
читал, и положил ее на  журнальный  столик.  Он  вдруг  пришел  в  ужас,
близкий к панике, и был рад, что в пальцах не было заметно дрожи.
 
...Минус 082 
Счет продолжается... 
 
   Одиннадцатый этаж Здания Игр сильно отличался от  нижних,  и  Ричардс
понял, что выше он не попадет. Иллюзия продвижения наверх, начавшаяся  в
мрачном вестибюле первого этажа,  закончилась  здесь,  на  одиннадцатом.
Здесь размещались средства вещания.
   Проходы были широкими,  белыми  и  пустынными.  Ярко-желтые  тележки,
моторы которых питались энергией солнечных батарей,  сновали  туда-сюда,
перевозя группы техников в студии и комнаты проверки.
   Тележка уже поджидала их, когда  лифт  остановился  и  все  пятеро  -
Ричардс, Берне и полицейские - залезли на борт. Шеи поворачивались в  их
сторону, и на Ричардса несколько раз во время  поездки  указывали.  Одна
женщина в желтых шортах и узкой повязке на груди подмигнула  Ричардсу  и
послала воздушный поцелуй. Он ответил непристойным жестом.
   Казалось,   они   проехали   несколько   милей,   пересекли   десятки
соединяющихся коридоров. Ричардсу удалось заглянуть по  крайней  мере  в
десяток студий, в одной из которых он увидел знаменитый круг из "Золотой
Мельницы". Группа туристов из города пробовала его, хихикая.
   Наконец они остановились перед дверью с надписью: -  "БЕГУЩИЙ":  ВХОД
ЗАПРЕЩЕН. Берне помахал охраннику в пуленепробиваемой кабинке у двери  и
взглянул на Ричардса.
   - Суньте ваше удостоверение в прорезь  между  кабинкой  и  дверью,  -
сказал Берне.
   Ричардс сделал это. Его удостоверение исчезло в прорези,  а  в  будке
охранника  зажегся  огонек.  Охранник   нажал   на   кнопку,   и   дверь
раздвинулась. Ричардс сел в тележку, и  она  вкатила  их  в  комнату  за
дверью.
   - Где моя карточка? - спросил Ричардс.
   - Она вам больше не нужна.
   Они оказалось в комнате проверки. Секция у стены была пуста, если  не
считать лысого  техника,  сидевшего  перед  пустым  экраном  монитора  и
читавшего в микрофон числа.
   Слева напротив  вокруг  стола  с  хрустальными  бокалами  сидели  Дэн
Киллиэн и двое мужчин, которых Ричардс раньше не встречал.  Лицо  одного
из них  было  смутно  знакомо,  слишком  смазливое,  чтобы  принадлежать
технику.
   - Здравствуйте, мистер Ричардс.  Здравс