гда на его стороне!
     - Пойдем, Настюша, в дом, будем разбираться и мириться. Что мамочка?
     - Не знаю, она нас не пустила,- потупив глаза, ответила Настя.
     - Куда?
     - Она в спальне заперлась. Пойдем, папочка. - Настя крепко вцепилась в руку отца. ?Чтобы не убежал?, - с грустью подумал он.
     В гостиной никого не было.
     - Вот что, дочка, поиграй здесь с Боем, а я пойду к твоим братьям, поговорю с ними. Лады?
     - Ла-ды, - согласилась не в меру покладистая Настя (такой она никогда не была). - Я вас здесь подожду... и маму, - прибавила она после некоторого раздумья.
     - Что, Жорж-Алекс, обиделись? - сказал Мел, сходя к сыновьям. - Ну простите, парни, не сдержался. Сам не знаю, что со мной случилось.
     Братья молчали, никак не комментируя его порыв, однако их лица сразу просветлели.
     - Настя очень испугалась и плакала, - сказал Георгий. - И мамочка...
     - Мамочка закрылась в спальне, крикнув нам,чтобы мы присмотрели за Настей, к себе она никогоне пустила, - вступил в разговор Александр. - Ты пойди к ней, папа... Мы с Жоркой переживаем, когда вы ссоритесь...
     - Да мы и не ссорились, - краснея, пробормотал Мел, внезапно подумав, что сыновья-то ужевыросли. - Идите к Насте, парни.
     Он подошел к спальне; дверь была заперта.
     - Даша, - окликнул он тихонько, - это я... За дверью молчали.
     - Даша, - повысил голос Мел, начиная заводиться, - открой! Я ведь могу и с петель снести!
     Даша открыла дверь и, не глядя на мужа, направилась обратно к кровати, где она пребывала все это время.
     Мел схватил ее за руку и круто развернул к себе:
     - Ну хватит, дорогая, я действительно виноват, признаю... Жорж-Алекс меня осуждают, Настя переживает, даже собака, и та, облаяла, - добавил он с иронией, надеясь свести свое извинение к шутке.
     - Не я начала, - сердито ответила Даша, глядя ему в лицо. Но глаза ее потеплели.
     - Ладно, малышка. Сорвался я. Остатки грузинской крови взыграли... Ну - мир?
     - Ах, Мел, проучить бы тебя хоть раз, но не могу. - Даша припала к его груди, смахнув крошечную слезинку.
     Обнявшись, они вышли на лестницу и, прежде чем спуститься, с любовью обозрели свое семейство. Настя сидела на полу, привалившись к теплому боку Боя, мурлыча детскую песенку. По всему было видно, что она уже забыла о своих печалях: и мать, и отец дома, значит, все в порядке. Близнецы, стоя у раскрытого окна, обсуждали важную проблему: будет ли завтра ветер (Мел недавно купил им воздушного змея, но они еще ни разу не запускали его в воздух).
     - Дети, - сказала Даша, - давайте-ка накрывать на стол к ужину! Мы с папой будем пить шампанское! - Она вопросительно взглянула на мужа; тот показал ей поднятый вверх большой палец. - Жорж-Алекс получат кока-колу, а Настя - сок.
     - Ура! - закричали близнецы, для которых ужин с родителями всегда был праздником.
     - И я хочу кока-колу, - заканючила Настя.
     - Нет, Настюшка. - Мел подхватил ее на руки. - Маленьким девочкам кока-колу пить не следует: от нее бывает аллергия. Вот состаришься, как Жорж-Алекс, тогда посмотрим...
     - Не хочу стариться, - надулась малышка.
     - Правильно, Настюша, нам, женщинам, стариться нельзя, - поддержала Настю мать. - А еще у нас будет холодная курица и сыр. Доставайте-ка все из холодильника!
     Лежа ночью рядом со спящей женой, Мел разрабатывал план дальнейших действий. Увезет он, пожалуй, Дашу на Сейшельские острова... Народу там немного, места уединенные - рай для влюбленных, да и только! Больше недели Даша, конечно, не выдержит - запросится домой, к детям. Но и этого времени вполне достаточно. Завтра же надо будет позвонить в Москву, вызвать Дашиных родителей. Пусть старики посидят с ребятами, они не откажутся, каждая встреча с внуками для них - праздник. Билеты он купит, за визу заплатит, но Даше ничего не скажет до самой посадки в самолет. ?Даша любит сюрпризы?, - подумал он, погружаясь в сон.

Мел

6

     Даша лежала на залитом ярким солнцем безлюдном пляже и ждала Мела. ?Сейшельские острова, - читала она в путеводителе, - государство в составе британского Содружества...? Государство... Такое маленькое... Мел привез ее сюда, чтобы провести неделю отдыха.
     Даша не была готова к этой поездке, более того - до последнего часа она ничего не знала о ней. Накануне вечером к ним приехали родители, вызвав своим появлением бурную радость детей.
     - Даша, - сказал Мел с абсолютно бесстрастным выражением лица, - я не стал беспокоить тебя заранее, но... по делам службы мне придется вылететь в Викторию... На переговоры...
     - В Викторию? Где это? - удивилась она.
     - На острове Маэ. Я не хочу брать с собой переводчицу из фирмы. Английский, французский - на этих языках ты говоришь свободно. Поработаешь на меня, как в старые добрые времена?
     - Я не против, Мел, но дети...
     - С детьми останутся Нина Николаевна и Александр Иванович. Думаю, они не будут возражать.
     Уже в самолете Мел признался, что никаких переговоров не будет; они проведут неделю на берегу Индийского океана в любовном уединении. ?А почему бы и нет, - подумала Даша, поудобнее устраиваясь в мягком кресле, - лететь предстояло несколько часов. - Мама присмотрит за Настей, отец посидит на озере с удочкой, а мы... а мы... отдохнем...?
     По прибытии она с любопытством осмотрела отведенное им бунгало, стоявшее в уединенном месте, нашла все прекрасным и отправилась на пляж. Мел пообещал присоединиться к ней через несколько минут.
     ...Отложив путеводитель в сторону, Даша задремала.
     - Дашутка, Дашенька, этот купальник очень тебе идет! Но в нем ты не загоришь. Давай я помогу тебе раздеться, здесь никого нет, - разбудил ее голос мужа.
     Даша приняла предложенную Мелом игру: пусть старается! Разомлевшая на солнце, она вдруг почувствовала сладкую тяжесть внутри живота.
     - Сначала разденься сам, - сказала она, открывая глаза.
     Мел одним движением сдернул просторные шорты, под которыми ничего не было. Теперь он стоял во всем великолепии зрелой мужественности; длинная мошонка с весомыми ядрами низко свисала; из густой заросли темных волос выступал мощный, уже напрягшийся фаллос.
     - О Мел, я как-то давно не присматривалась к тебе. По-моему, ты стал еще больше. Ты такой огромный... Не знаю, как ты помещаешься во мне! - И она залилась воркующим смехом, выдавая свое нетерпение.
     - А это мы сейчас проверим, - сказал Мел, опускаясь рядом с ней на полотенце.
     Она, торопясь, сжала в кулак его пульсирующую плоть.
     - Сейчас, сейчас, малышка... я тебя раздену... ведь ты еще неопытна... у нас с тобой первый день медового месяца.
     Он осторожно расстегнул тугую застежку ее лифчика. Набухшие груди с розово-коричневыми сосками мягкой волной скользнули в горячие ладони.
     - О Мел, Мел, - простонала Даша в изнеможении, снимая купальные трусики, - прошу тебя, скорей...
     ?Вот так я и буду каждый раз доводить тебя до исступления, чтобы ты сама меня просила?, - подумал Мел, погружаясь в податливую, влажную плоть.
     Их первое соитие было яростным и быстрым, без прелюдий и предварительных ласк. Возбуждало все: отдаленные крики чаек над океаном, обжигающе горячий песок, нагота при солнечном свете и главное - ощущение того, что они одни во всей вселенной.
     Мел взял Дашу за руку и стал перебирать ее прохладные пальчики, целуя каждый по отдельности и все вместе.
     - Единственная моя, - прошептал он... Они долго лежали расслабленные любовью, вслушиваясь в плеск волн.
     - Ну что, искупаемся и пойдем домой? - наконец сказал Мел. - О'кей, малышка?
     Не дожидаясь ответа, он поднял Дашу на руки и понес ее к воде.
     - А здесь водятся акулы? - опасливо спросила она, обнимая его за шею.
     - Водятся! Стр-р-рашные, зубастые. Бр-р-р.Даша рассмеялась и, нырнув в набежавшую волну, легко поплыла вперед...
     Вдоволь наплававшись, они стали собираться.
     Даша побросала в пляжную сумку полотенца, натянула трусики, но когда взялась за лифчик, он отвел ее руки.
     - Не закрывай свои сладкие сисечки, я хочу видеть, как они наливаются желанием... Набрось халатик и... вперед.
     Бунгало, где им предстояло провести шесть ночей, было со вкусом оборудовано всем необходимым для отдыха.
     - Малышка, иди в ванную, а я пока позвоню в Милан... Потом будем ужинать... Есть хочется зверски!
     Даша, скинув халатик, прошла в ванную комнату, с удовольствием постояла под теплыми струями пресной воды и, втерев в покрасневшую кожу увлажняющий крем, пошла одеваться. Особенно не раздумывая, она сняла с плечиков похожее на греческую тунику полупрозрачное бирюзовое платье и натянула его на себя. Платье ниспадало к талии и ниже густыми складками. Помня о желании мужа оставить груди свободными, бюстгальтер она не надела. Трусики тоже остались лежать в шкафу.
     Появившись в столовой, она увидела Мела - элегантного и красивого, переодевшегося в легкий белый костюм и синюю шелковую рубашку.
     - Все готово, дорогая, давай садиться за стол,- сказал он, откупоривая бутылку любимого Дашей мозельского вина.
     Стол был богато сервирован. Холодные закуски выглядели очень аппетитно.
     - Вот видишь, как здесь заботятся о поддержании бренных сил истомленного любовью мужчины! - смеясь, сказал Мел, указывая на икру.
     Выпив первый бокал (тост был провозглашен за прекрасную женщину, подарившую ему свою любовь), Мел поднялся, подошел к Даше и спустил бретельку с одного плеча, обнажив несколько тяжеловатую, но все еще хорошей формы грудь.
     - Вторую ты высвободишь сама, - коротко приказал он.
     Она повиновалась, чувствуя волну возбуждения, поднимающуюся снизу.
     - Давай выпьем за нашу ?медовую? неделю...
     - Давай, - эхом откликнулась она.
     Поставив бокал на краешек стола, Даша медленно поднялась. Туника, не сдерживая ничем, скользнула к ее ногам, окружив их бирюзовой шифоновой пеной. Налитое зрелой женственностью тело нежно светилось в бликах свечей; она была как Афродита, вышедшая из морской пены. Мел замер в восторге, разглядывая жену.
     - Девочка моя, да ты в совершенстве постигла науку соблазнения!
     Подхватив Дашу на руки, он понес ее в спальню.
     - О милый, - шепнула она, пряча у него на груди пылающее лицо, - я хочу сегодня чего-нибудь нового, необычного...
     - Необычного?.. - повторил он тихонько. - Может, тогда?.. - Он склонился к ее уху и что-то прошептал.
     - Да-да, - страстно ответила она, и Мел понял, что его умница Даша имела в виду вполне определенные вещи.
     - Как прикажешь, моя королева! - Руки его задрожали, когда он представил себе дальнейшее.
     Войдя в спальню, он бережно опустил ее на кровать; она заметалась на постели, негромко постанывая и повторяя его имя.
     Сбросив с себя одежду, он лег рядом, повернул пылающее тело набок и мощным рывком ввел член.
     ...В ее крике было все: и жалоба, и покорность, и призыв, и нарастающее вожделение... Подождав, пока наслаждение достигло пика, он начал движение. Она по-прежнему кричала громко и на одной ноте, но теперь это был призыв продлить наслаждение...
     Она не содрогнулась в его руках, как это обычно бывало, когда наступал оргазм; просто крик прекратился, она отключилась. Ее состояние он почувствовал: несильные толчки и спазмы достигли его плоти. Постепенно увеличивая темп, он с глухим стоном, больше похожим на рычание, достиг кульминации сам...
     Уходя в ванную комнату, Мел бросил взгляд на жену. Даша еще не вполне пришла в себя; она лежала раскинувшись, не открывая глаз, и вся ее поза выражала бесстыдное женское удовлетворение. Она до дна испила сладостную чашу... Да, нужно время от времени вырывать ее из привычной домашней обстановки для таких вот эскапад! Что ни говори, но о полноценной сексуальной жизни дома говорить не приходится: там три пары детских глаз и ушей, там не позволишь себе подобных безумств...
     Когда он вернулся в спальню, Даша уже пришла в себя; она протянула к нему руки. Присев на кровать, Мел привлек жену к себе.
     - Мне было очень хорошо... очень... - услышал он ее шепот.
     - Это только начало, малышка. У нас все еще впереди! А теперь давай спать. Сегодня был утомительный день: перелет, обустройство и, наконец, это... отдыхай, моя девочка, как после первой брачной ночи, ведь у нас ее, считай, не было...
     - Мне иногда становится страшно! - вздохнула она.
     - Что ты говоришь, малышка? Почему страшно?
     - Представляешь, ведь я могла бы и не прибежать к тебе по первому зову... Тогда бы у нас ничего не было: ни детей, ни совместной жизни, ни... этого...
     - Ну что ты, солнышко, - не сдержал улыбки Мел. - Ведь я тогда еще положил на тебя глаз... Если бы ты не пришла ко мне, я бы сам разыскал тебя... Спи... Не отвлекайся...
     Он говорил как мужчина, уверенный в справедливости своих слов, начисто забыв о том, что начинал эту связь как проходную интрижку с приглянувшейся ему ?цыпочкой?...

7

     Мел проснулся от того, что нежные пальчики легко порхали по низу его живота. Не шевелясь, он слегка приоткрыл веки. Его жена лежала на боку, лицом к нему, подперев правой рукой голову; ее левая рука бродила по его чреслам, легко сдавливая кожу. Глаза ее перебегали с его лица на плоть, она ждала, когда он проснется. Лицо Даши выражало явное нетерпение.
     - Попалась, маленькая распутница, - неожиданно громко сказал Мел.
     - Ой! - вскрикнула Даша и отдернула руку.
     - Нет-нет, - запротестовал он, - не убирай руку, сожми кулачок...
     Она тут же обхватила его член, вновь готовый к подвигам.
     - Ух, какой кайф! - сказал он и шумно выдохнул воздух.
     - Я опять хочу, Мел, - как бы извиняясь, сказала Даша.
     - Мне нравится твоя жадность, малышка! Как видишь, ?мы? готовы, - выразительно скосив глаза вниз, он повернулся к жене и, посмотрев на нее, тихонько добавил: - Как ты хочешь, милая?
     - Я хо-чу-у, как в первый раз, когда я к тебе пришла в твою хо-о-олостяцкую берлогу. - Голос Даши звенел, протяжно выводя гласные.
     - О'кей! Давай только поднимем жалюзи! Хочу, чтобы солнце играло на твоей коже, чтобы она светилась, как спелое яблоко, - ?завелся? Мел. - Ну, теперь становись посреди комнаты и покажи себя!
     Он сел на кровати, скрестив ноги по-турецки и положив под спину подушки, устраиваясь поудобнее. Даша бесстрашно смотрела на его налитую, вздыбленную плоть.
     - Какие чудесные, упругие и полные грудки, - стал вспоминать их первую встречу Мел, - они как раз поместятся в моей ладони; а теперь, детка, подними ножку и отведи ее в сторону. Вот так... Розовый перламутр в золотом руне! - воскликнул в восхищении Мел; голос его подсел от нахлынувшего желания.
     - А теперь повернись спинкой, девочка. Боже, какая славная попка! Как удобно будет на ней лежать! Тебе кто-нибудь говорил, как ты соблазнительна, дорогая? - Он сделал паузу. - Ну хватит игры! Иди ко мне. Сейчас я обслужу тебя по высшему разряду!
     Даша, приблизившись, потянула его за руку.
     - Сядь на край кровати, - сказала она и, широко расставив ноги, медленно опустилась на его вздыбленный член.
     - А-а-ах, - одновременно выдохнули оба, когда она вобрала его в себя целиком.
     Мел осторожно запрокинул ее, поддерживая за спину, развел пошире ноги и посмотрел на место, где они соединились. Упругое кольцо женской плоти охватывало мощное основание его фаллоса, и казалось, это кольцо может лопнуть, если он сделает хоть одно лишнее движение. Высвободив одну руку, он провел чуткими пальцами по ее клитору. Даша забилась, закричала, раздувая живот и опираясь руками о пол. Вернув ее в вертикальное положение, он начал движение. Она вскоре достигла кульминации, но не отключилась, как вчера, а взглянув на мужа, просто сказала:
     - Мне так хорошо!
     Не теряя времени, Мел снял ее с себя, подхватил на руки и, приблизившись к креслу, стоящему у раскрытого окна, перекинул трепещущее тело животом через спинку кресла. Даша расслабленно повиновалась ему.
     - Я хочу тебя, малышка, хочу, - шептал он, торопливо вводя член в истекающее соками влагалище. Теперь он хотел разрядиться одновременно с ней. Громкие стоны сотрясали стены спальни, пока он убыстрял темп. И вот наконец два страстных крика, мужской и женский, сливаясь воедино, вылетели в раскрытое окно... Шатаясь, Мел бережно перенес обессилевшую Дашу на кровать.
     - Отдохни немного, любимая, - сказал он, нежно целуя жену.
     ...Он приканчивал в три укуса сэндвич с курицей, найденный в холодильнике, когда сверху послышался голос Даши.
     - Где ты пропадал, милый? Я тебя уже заждалась.
     Ну и женщина! Безмятежное лицо, невинные глаза, роскошное тело целомудренно прикрыто простыней - ни за что не скажешь, что десять минут назад здесь была неистовая вакханка, бесстыдно утолявшая любовный голод!
     - Ты все еще валяешься в постели, мерзкая девчонка! - шутливо нахмурив брови, ?зарычал? он. - Сколько можно заниматься е...ей, пора подумать и о других радостях жизни. Если ты и дальше поскачешь в таком резвом темпе, ты выжмешь из меня все соки! Угомонись!
     Даша охотно включилась в игру. Пока он произносил ?суровую? отповедь, она встала на колени, молитвенно сложила руки на груди и, склонив в знак покорности голову, произнесла:
     - Виновата, мой повелитель... Подавив смех, он продолжал:
     - Нет, вы только подумайте! Я сам, сам (указательный палец взметнулся вверх) делаю себе бутерброды, а ты в это время лежишь, глядя в потолок! Неужели твои блудливые ручонки созданы только для того, чтобы бесстыдно возбуждать мою плоть?!
     - Прости меня, мой господин, - горестно донеслось с кровати.
     - Прикрой свою наготу, перестань меня соблазнять! Вставай и одевайся! Позавтракаем и на пляж...
     - Да, мой господин...
     - Надень ту прозрачную хламидку, что я купил тебе на ?блошином? рынке (?хламидка? была от Версаче и стоила соответственно). Купальник можешь бросить в чемодан, мы с тобой здесь одни, как Адам и Ева в раю; твои прелести скрывать не от кого...
     - Сделаю, мой повелитель...
     - Да поторопись, если хочешь остаться в моем гареме!
     - О-о, мой владыка...
     Мел зашел в ванную и вышел оттуда в коротком не по его росту халате, полы которого при ходьбе раздвигались, открывая то, что принято обычно скрывать.
     Даша прыснула.
     - Смеешься, женщина?! - Его суровость была безмерна. - Видно, мне придется лишить тебя звания первой жены и изгнать на кухню!
     - О, премилостивейший господин, не гневись на меня! - С кровати послышалось нечто вроде рыдания.
     - А пока не забудь: хламидка и ничего больше! Мне интересно следить, как наливаются бесстыдной похотью твои полные груди, как раздувается в нетерпении твой мягкий живот, как извивается соблазнительная попка. Если будет на то моя воля, я трахну тебя в синих волнах!
     Завершив эту величественную фразу, он вышел.
     - Ты очень добр ко мне, мой господин! - донеслось ему вслед.
     Ничего не поделаешь, женщина нежится после сеанса любви... Придется самому позаботиться о себе. Ах, как хочется кофе! Но придется подождать: от кофейного ритуала они привыкли получать удовольствие вместе.
     Открыв холодильник, Мел выставил на стол початую банку зернистой икры, три больших сэндвича с курицей и ветчиной (два себе, один Даше), достал порционные сливки. Все! Его миссия окончена, остальное приготовит жена. А вот и она!
     В кухню вошла Даша, облаченная в шифоновую накидку телесного цвета. Невесомая ткань окружала ее легким облачком, создавая волнообразные колебания там, где колыхались полные груди и округлые бедра... ?Фигушки вам, всякие синьоры тосканини, не ваше, не отдам!?, - с гордостью подумал Мел.
     - Дашенька, жрать охота, сил моих нет! - вслух сказал он. - Свари, деточка, свой знаменитый кофе по-турецки, здесь и зерна, и кофемолка, и песочница маленькая есть. Порадуй мужа! А ты какой будешь?
     - Я, пожалуй, выпью растворимый со сливками. Что здесь есть? Nescafe gold? Слабовато... Ладно, пойдет.
     Он сидел расслабившись и следил за женой: как она двигается, как склоняется над туркой, как ставит п