о Даша, возжелавшая напомнить сыновьям о правилах хорошего тона, усиленно внедряемых няней Ольгой Васильевной, но, перехватив смеющийся взгляд Мела, подмигнувшего ей, оставила свою попытку.
     - Что, мамочка? - откликнулся Александр. И близнецы как по команде подняли кверху физиономии, на которых от уха до уха явственно проступали розовые влажные усы.
     - Так. Ничего, солнышки. Вам нравится?
     - Ага, - хором подтвердили братья, опять погружаясь в арбуз.
     Взрослые тихонько рассмеялись.
     На следующий день семья Мела, сопровождаемая телохранителем, покинула южный курорт.

21

     В Москве их ждала еще одна неприятность: с сильнейшим приступом ишемии свалился Дашин отец. Бедного деда ?отключили? каким-то сильно действующим респираторным наркозом, приложив нечто вроде маски к лицу. Когда он очнулся и не нашел детей, вначале, едва держась на ногах, обошел весь зоопарк; потом, осознав, что внуки исчезли, сделал заявление в милицию. Заявление приняли. Но поскольку Александр Иванович похитителей не видел и последнее, что он помнил, были дети, стоявшие у пруда и кормившие лебедей, милиции не за что было зацепиться. Дежурившие милиционеры пообещали, если в течение двух суток судьба братьев не прояснится, дать объявление по радио и телевидению. Видя состояние Александра Ивановича, его отвезли в коттедж на милицейском ?форде? и сдали на руки жене.
     Нина Николаевна, уложив мужа в маленьком кабинете, сразу же бросилась звонить Мелу и Даше, но тех в номере не оказалось; как потом выяснилось, они в этот час были на экскурсии. Сменившаяся к вечеру дежурная по этажу ее просьбу перезвонить домой в Москву по каким-то причинам так и не записала.
     Родители Даши, понапрасну дожидаясь звонка, сходили с ума, мучаясь неизвестностью о судьбе малышей. Все это не могло не сказаться на их здоровье. Александру Ивановичу пришлось вызвать ?неотложку?, за ней - другую (от госпитализации он решительно отказался). Нина Николаевна сама еле держалась на ногах.
     ...Когда семья вошла в дом и взрослые перецеловались друг с другом, близнецы насторожились:
     - А как деда? Почему он нас не встречает?
     - Дедушка в мамином кабинетике, - ответила тихо Нина Николаевна.
     Обгоняя друг друга, Жорж-Алекс бросились по лестнице в кабинет. С шумом распахнув дверь, они в испуге остановились на пороге комнаты, беспомощно оглянувшись на подошедшую мать. Дед лежал на белых простынях, полуоблокотясь на приподнятые подушки. Около него стоял низкий столик, уставленный пузырьками с таблетками; в комнате остро пахло лекарствами.
     - Ну что же вы замерли на пороге, котятки? Подходите, я вас жду.
     - Дедушка, деда, мы были молодцами, мы почти не плакали. Папа сказал, что мы храбрые парни, не котята, а тигрята, - захлебывались в рассказах близнецы, забравшись на тахту к деду, гладя и целуя его.
     - Если ваш папа так говорит, значит, так оно и есть. Папа зря не скажет, - улыбнулся Александр Иванович.
     В это время подоспела няня. Обняв близнецов за плечи, она увела их на ?детскую? половину.
     Старики со слезами на глазах выслушали рассказ Даши и Мела о пережитом. Потом женщины ушли, и Мел выложил тестю всю правду о требованиях бандитов.
     Вечером Мел отвез родителей в Москву, понимая, что дома Александру Ивановичу будет спокойнее. Заручившись обещанием тревожить их с Дашей при малейшей необходимости или признаках ухудшения, он поспешил вернуться в коттедж.
     А потом началась занудная и мало понятная Мелу процедура следствия. Дело было возбуждено по заявлению Дашиного отца, которое все эти дни пролежало в милиции. Строго говоря, в наличии было три обвинительных документа: кроме заявления Александра Ивановича работники юстиции могли располагать свидетельскими показаниями Мела об угрозах его детям, его жене и ему самому, а также рапортом спецназа об освобождении детей.
     Доказанным и не подлежащим опротестованию со стороны обвиняемых оказался лишь факт похищения близнецов. Но как безобидно он выглядел! Да, дети были похищены, чтобы получить с Мела деньги, так как он оскорбил и избил ?горячих? парней и должен был за нанесенную обиду ?расплатиться?. Потом якобы ?горячие парни? одумались, испугавшись, и, пожалев детей, решили вернуть их отцу без выкупа!
     Мел не отрицал, что денег с него не требовали, требовали отдать жену. Изложив суть разговора с бандитами, он, разумеется, опустил подробности гнусного торга, так как это было кощунственным оскорблением Даши. Угрозу Даше бандиты не признали, утверждая, что женщину не обменивали, а вызвали на мост, чтобы она забрала детей, так как боялись, что у Мела может оказаться оружие. Бандиты настаивали, что их было только трое, а не шестеро, что следовало со слов Мела. Адреса и фамилии остальных членов преступной группы в ходе следствия упомянуты не были.
     В конечном варианте преступные действия вконец распоясавшихся подонков выглядели чуть ли не как безобидная хулиганская выходка. Но теперь обвинения выдвигались уже против Мела: избиение молодых парней в дансинге, что подтверждалось показаниями администратора и охранников заведения. Пытались привлечь к ответственности и спецназовца за ранение одного из обвиняемых. Однако это обвинение в ходе следствия отпало, так как рана оказалась несерьезной: пуля пробила мягкие ткани предплечья.
     Бандитов судили за киднеппинг как-то тихо и без всякого резонанса. В пересказе адвоката обвиняемых дело выглядело так: кровь ударила в голову горячим джигитам, жажда мести толкнула их на похищение детей, но доброе сердце и сердобольная душа заставили вернуть маленьких пленников родителям...
     На процессе Мел был один. Свои показания он давал вяло, понимая, что бандитам дадут по минимуму: сам он уже не жаждал крови, перенеся все внимание на заботы о безопасности семьи.
     В ходе следствия он пришел к немаловажному для себя выводу. Судя по всему, охота на него продолжалась, только теперь противник решил надавить на самое уязвимое место - на семью.
     Первоначальное предположение о том, что похитители просто ?сбесившиеся ублюдки?, движимые собственной похотью, отпало само собой, когда он почувствовал, как умело и высоко профессионально организована их защита.
     Когда обвиняемым был задан вопрос о том, как они узнали московский адрес семьи В., они выдали самую простую версию: спросили у администратора гостиницы. Допрошенная на месте в южном городе дамочка подтвердила, что молодые люди с букетом цветов и корзиной ранних фруктов действительно осведомлялись у нее о Мелитоне Георгиевиче В. и попросили назвать его московский адрес. Хотя это и не принято в практике гостиницы, она назвала адрес, так как считала, что посетители имеют благие намерения одарить высокого гостя. Как узнали имя и фамилию? Здесь начинались противоречия в показаниях; парни твердили, что фамилию им назвал администратор; сама же дамочка решительно настаивала на том, что к ней пришли с готовой фамилией.
     К концу процесса Мел уже не сомневался в том, что бандиты имели наводку на него с Дашей, а затем и на детей. Истина открывалась страшная, но с ней как-то надо было работать. Несмотря ни на что он по-прежнему не допускал мысли бросить или свернуть свое дело.
     Внешне жизнь вошла в обычную колею. Правда, Мел усилил меры безопасности; в коттедже теперь дежурил специальный охранник. Он следил за близнецами, когда те гуляли, водил машину и сопровождал Дашу, когда она ездила в город за покупками или по своим делам. Однако, когда Мел приезжал домой, он предпочитал ?нести охрану? сам; присутствие чужого человека было ему не по душе. Систему личной безопасности Мел менять не стал, продолжая ездить в банк и возвращаться один; но на деловые совещания, в спортзал или тир, куда он теперь ходил регулярно, его неотступно сопровождали две ?тени?.
     Быстрее всех пришли в норму малыши. Они уже забыли, как было страшно у ?дядек?, случившееся казалось им забавным приключением, где они проявили чудеса храбрости и выдержки.
     Даша тоже держалась спокойно и сдержанно, взяв с Мела слово не вспоминать страшные дни. И только по тому отрешенному, направленному внутрь себя взгляду, с которым она в минуты близости перебирала его короткие и теперь седые волосы, Мел понимал, что она постоянно думает о происшедшем.
     ...Был мрачный слякотный денек позднего октября. Даша готовила воскресный обед, дети играли наверху, Мел работал в кабинете.
     Вдруг с лестницы с громкими криками ссыпались сыновья и, подбежав к матери, направили на нее стрекочущие игрушечные автоматы:
     - Мама, мы тебя обмениваем! Ложись быстро, мама! Бандиты не уйдут!!!
     А дальше произошло неожиданное. Даша обернулась, закричала на близнецов, вырвала у них автоматы из рук и крепко нашлепала.
     Мальчики вначале замерли от неожиданности и глубокого недоумения - мать впервые в жизни подняла на них руку, их вообще никто в семье не наказывал шлепками! - а потом, ни слова не говоря, направились к лестнице в детскую. Здесь на полдороге их встретил Мел, вышедший на шум из кабинета.
     - В чем дело, Жорж-Алекс? Что за шум, а драки нет? - весело спросил он.
     Сыновья в гордом молчании проследовали мимо. Тут до него снизу донеслись всхлипывания, и он быстро сбежал вниз.
     - Что случилось, Дашенька? - спросил он, присаживаясь на диван рядом с женой.
     - Я сорвалась, Мел! Я ни за что обидела Жорж-Алекса, они просто играли... ну в этот проклятый обмен... - плакала Даша, уткнувшись ему в плечо.
     - Ах, как нехорошо получилось... Ну успокойся, старушка... Успокойся! Пойду к ним наводить мосты. Нельзя, чтобы они культивировали свою обиду. Приведи себя в порядок, через десять минут мы вернемся все трое. Он поднялся наверх к сыновьям. Те сидели на ковре и ?строили? железную дорогу.
     - Что, парни, на мамочку обиделись? - спросил Мел, наклоняясь к ним.
     Близнецы продолжали молча устанавливать вагончики на рельсах.
     - Ну и правильно, что молчите. Мы, мужчины, никогда не должны жаловаться на женщину... - Мел взял маленький тендер и прицепил его к паровозику. Мальчики продвинули вагончики вперед.
     - Вы знаете, что пережила ваша мама, когда вас увезли? Видите, даже я поседел, а я намного сильнее мамы, и нервы у меня крепче... Да... А мамочка тогда была как неживая... Она ведь все время волновалась, вдруг вас не отдадут или подстрелят... Давай, Александр, нажимай на пульт, поезд отправляется! Так вот, мужики, я бы не стал обижаться на маму... наоборот, постарался бы никогда не напоминать ей о тех ужасных днях... О'кей?
     - О'кей, - с облегчением откликнулись близнецы. Они горячо любили мать, и ссориться с ней им совсем не хотелось.
     - Ну а теперь пошли все вниз и успокоим вашу мамочку.
     Он подхватил сыновей под мышки; веселой гурьбой они скатились по лестнице вниз.
     - Мамочка, - подбежали к Даше мальчики, - мы любим тебя, мы никогда больше не будем играть в эту глупую игру!
     - А еще мы хотим есть... - добавил Георгий, преданно заглядывая Даше в глаза. - Очень вкусно пахнет! Мы сегодня едим ?взрослое? или опять ?свое?? - с затаенной надеждой спросил он.
     - Кто поступает как взрослый, тот и обедает со взрослыми, - раздался откуда-то сверху голос Мела, подошедшего к дивану и наблюдавшего за примирением. - Быстро мойте руки и за стол. Ухи вкусный обед приготовила мамочка!
     Ночью Мел сказал жене, лежащей на его руке:
     - Любимая, наши сыновья настоящие маленькие мужчины...
     - Конечно... Но с чего ты это взял?
     - С чего, с чего... С того... это наши мужские дела. Спи, родная. И спасибо тебе за мальчиков, за семью.
     - Угу, - ответила сонная Даша, поудобнее устраиваясь на его плече.
     В ту позднюю осень в Москве началась волна покушений и убийств, растянувшаяся на несколько лет. Почти каждую неделю газеты сообщали об убийствах крупных бизнесменов, думских деятелей, известных журналистов. Органы правопорядка были бессильны раскрыть преступления; во всяком случае, после одного-другого сообщения о том, что подозреваемые якобы обнаружены, но их имена не сообщаются в интересах следствия, дело постепенно глохло, перехлестываемое новыми криминальными сенсациями.
     Мел не считал себя настолько значительной фигурой в российском бизнесе, чтобы опасаться ?персонального покушения?. Поэтому, обеспечив безопасность семьи, он продолжал развивать свое дело, решив не уступать занятую им нишу, несмотря на давление, которое на него оказывалось.
     Так было до следующего происшествия, случившегося в конце ноября. Мел возвращался домой по загородному шоссе, ведя ?мерседес? на предельно допустимой скорости. Неожиданно в верхний угол ?усиленного? ветрового стекла со стороны водителя что-то сильно ударило, отчего на стекле образовался заметный ?паучок?. Мел подумал, что это камень, и вздохнул с облегчением: стекло не пошло мелкой зернистой сетью, полностью препятствующей обзору. Когда он завел машину в гараж и рассмотрел повреждение, то понял, что это был не камень, а скорее всего, пуля, выпущенная из пистолета: края отверстия были круглыми и ровными.
     Убить его на такой скорости не могли. Для этого одного пистолетного выстрела явно недостаточно. Возможно, кто-то хотел остановить машину, но кто?
     Мел терялся в догадках. Кроме того, его мучил вопрос: говорить Даше или нет. Если сказать - она может сорваться, бедняжка! С другой стороны, он просто обязан поддерживать в ней бдительность, ведь на ней лежит безопасность сыновей и ее собственная безопасность... пожалуй, нужно сказать, но в легкой, иронической форме, дескать, наши оппоненты все еще не угомонились.
     Поужинав вместе с женой, Мел, посмеиваясь, предложил ей пройти в гараж через внутреннюю дверь и поведал свои соображения.
     Когда они вернулись в жилую часть дома, побледневшая и вся дрожащая Даша расплакалась.
     - Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не ездил один в машине! Если что случится, тебе и помочь будет некому! Но ты умнее и храбрее всех. Тебе наплевать на меня, на то, что я волнуюсь каждый вечер!
     Мел привлек ее к себе.
     - Незачем волноваться, детка! Я же заговоренный! Кроме того, я тоже волнуюсь за тебя! Может, ты хочешь, чтобы охранники сопровождали нас в спальню!
     Даша сорвалась. Она заколотила кулаками в его широкую грудь и закричала, захлебываясь слезами:
     - Юморист несчастный! Я убью тебя, если ты будешь хохмить по поводу серьезных вещей!
     - Ну вот, оказывается, и киллер уже залег в моей постели, - смеясь, сказал Мел, пытаясь шуткой разрядить обстановку. - Ах ты, моя домашняя мафия!
     Но Дашу было не остановить.
     - Если тебе наплевать на себя, то я не хочу оставаться молодой вдовой! Подумай о Жорж-Алексе! Ты хочешь их сделать сиротами? - Она принялась выкрикивать весь набор простых бабьих аргументов, которые женщины всех сословий, по крайней мере в России, имеют в избытке.
     Мел услышал, как наверху раздались детские голоса; сыновья, привлеченные необычной для их дома ссорой между родителями, выбежали на лестницу узнать, в чем дело. Тотчас послышался голос няни. Мел понял, что она забрала близнецов и закрыла дверь на ?детскую? половину.
     - Успокойся, Даша, войди в берега! Не хватает, чтобы дети видели, как мы ссоримся. Не устраивай для них стрессовую ситуацию, - сердито выкрикнул Мел и тотчас обнял жену, лишая ее свободы движения.
     - Ну что ты, детка, перестань, успокойся... Он сел на диван, привалив ее к себе и ласково поглаживая по волосам. Даша тихо всхлипывала, уткнувшись ему в грудь.
     - О Мел, я так люблю тебя, так волнуюсь. Я просто не представляю, как буду жить, если с тобой что-нибудь случится. Обещай мне беречься...
     - Хорошо, малышка, я буду ездить с шофером, буду сидеть сзади, усилю личную охрану. Что еще ты хочешь?
     - Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, чтобы нам не дрожать за Жорж-Алекса, когда они гуляют, я хочу быть спокойной...
     Мел молча гладил ее по волосам. Помолчав, Даша заметила робко:
     - А что, если нам уехать на время из России?... Пока все успокоится... А, Мел?
     - Что ты, детка?! Это абсолютно невозможно! Это значит, что мы потеряем все! В бизнесе, кто отступает, тот уже не возвращается. Я сделаю все, что ты просишь, но только здесь, в Москве, в России! Вы будете в безопасности! А теперь оставим этот болезненный разговор... Давай поднимемся к мальчикам.
     Но Даша и не настаивала на продолжении разговора; первый камень брошен, от него будут медленно расходиться круги, и может быть, ее покорный супруг придет со временем к другому решению. Но процесс нельзя пускать на самотек... Нужно подтолкнуть...
     К этому разговору им пришлось вернуться в позднем декабре, накануне Нового года. Мел приехал домой в восьмом часу, когда уже было совсем темно. Войдя в дом с большими свертками, перевязанными цветной пластиковой веревкой, он, не снимая дубленки, поцеловал Дашу:
     - Посмотри, что я купил для Жорж-Алекса. Нет, нет, детка, не зови их! Иначе мальчики все раздраконят до праздника, сюрприза не получится... Что с тобой, малышка, ты чем-то расстроена? - заметил он необычную нервозность жены.
     - Да, любимый, я скажу тебе после ужина. Поднимись наверх к детям, они тебя ждут. Но не позволяй им спускаться сюда - надо поговорить. Сейчас я тебя буду кормить: мясо или рыбу?
     - Что за вопрос? Конечно, мясо, и побольше.
     Пока Мел ужинал, Даша сидела рядом, не обмолвив ни слова о том, что ее беспокоит. Только когда он смаковал хорошее розовое вино, закусывая его ноздреватым сыром, Даша начала излагать причину своего волнения.
     - Сегодня звонила мама. Им был угрожающий звонок...
     - Что значит ?угрожающий?, Дашенька? Чего от стариков хотят? - Мелу факт показался несерьезным.
     - Угрожают, собственно, нам, но... через стариков. Сказали буквально следующее: ?Если ваш зять не угомонится, то вашей дочурке с внуками больше не выпутаться. То, что было, - это так, предупреждение...?
     - Что значит ?не угомонится?? Они не расшифровывали?
     - Я передала все дословно, что сказали маме. Она сразу записала... перед тем как звонить мне. Мел, мне страшно...
     - Подожди, подожди, малышка, дай подумать. И не смотри на меня так. Я должен все обдумать хладнокровно.
     Он ушел в кабинет, а Даша некоторое время продолжала сидеть за обеденным столом, отрешенно устремив взгляд в несуществующее пятнышко на скатерти. Потом она встала, вымыла посуду, но к Мелу не пошла, а присела на диван, дожидаясь, когда он спустится из кабинета.
     Наконец он появился в гостиной.
     - Знаешь, родная, я все обдумал. Хотя это и не пустые угрозы, я думаю, что дальше угроз дело не пойдет. Им нужно, если это хулиганская выходка, вытеснить меня из бизнеса; убирать меня физически не имеет смысла...
     - Мел, что ты такое говоришь?! - в ужасе вскрикнула Даша.
     - ...потому что в этом случае все обязательства по моему банку примет на себя банк Николая, у нас соглашение. Значит, вырастет новый конкурент, укрепленный слившимся капиталом. Нет, им нужно вытеснить именно меня как физическое лицо, поставить фигуру послабее, полностью управляемую, и сохранить мой банк как сателлитную компанию.
     - Мел, как ты можешь так хладнокровно рассуждать?! А как же мы с Жорж-Алексом? Нам жить в постоянном страхе? - ровным голосом спросила Даша.
     - Не педалируй, Даша, ты выходила замуж за преуспевающего банкира и знала, что в наше время это небезопасно. Если я брошу хорошо развивающееся дело, я уже не смогу вернуться в него на те же позиции. Все наше благосостояние будет под угрозой. О вашей безопасности я уже подумал и еще подумаю. Усилю некоторые звенья. Вам ничего не грозит, малышка. Нет, я не могу рисковать благосостоянием семьи, нашего дома. У нас сыновья, им нужно дать пристойное образование. Нет-нет, я должен продолжать и расширять дело во имя нашей семьи...
     - Кстати, о семье... - спокойно сказала Даша. - Я почти уверена, что беременна. У нас будет еще ребенок, Мел.
     Мел, расхаживающий по гостиной, остановился как вкопанный, изумленно уставившись на жену.
     - Господи, как же это случилось, Дашенька?! - ахнул он. - Так не вовремя,