щен. - Да я и не предполагал, что...
   Они остановились на перекрестке под раскачивающимся  фонарем,  при  свете
которого  копна  Вериных  волос,   рассыпавшаяся   по   плечам,   напоминала
расплавленный металл. Миссис Эшли подняла лицо и посмотрела на Флетчера.  По
щекам ее текли слезы, и гнев Флетчера тотчас утих.
   - Я сделал Вам больно?
   - Нет, что Вы.
   - Так, значит, я обидел Вас?
   - Нет.
   Вера вся дрожала.  Он  был  так  красив,  добр  и  привлекателен.  Это  и
заставило ее бояться, бояться самой себя.
   - Лейтенант, Вы хотели узнать, что я  думаю  о  Вас  как  о  человеке,  -
заговорила Вера, тяжело дыша от волнения. - Что бы я делала, если  бы  могла
воспринимать человека отдельно от мундира, который он носит? Но ведь Вы сами
выбрали свой путь - путь солдата, и Вы всегда  солдат  -  в  мундире  или  в
штатском.
   Миссис Эшли опустила глаза.
   - Все-таки Вы не можете ненавидеть  человека  только  за  его  мундир!  -
горячо возразил Флетчер.
   - Почему же нет, лейтенант? - голос ее дрожал.
   - Я очень прошу Вас об этом.
   Вера подумала, что нельзя разрешать Айронсу говорить с ней так нежно.
   Флетчера поразила тоска и безысходность на лице молодой  женщины,  упрямо
твердившей ему "нет" вопреки порывам своего сердца. Он нежно взял ее лицо  в
свои ладони, стер со щек горячие слезы. Тепло его рук  успокоило  Веру,  она
закрыла глаза.
   Господи, что это с ней происходит? Как она может себе это позволить?
   Флетчер гладил ее щеки, шею, нежный затылок, зарываясь пальцами в  золото
густых и тяжелых волос. Его дыхание  обожгло  молодую  женщину,  и  губы  их
слились. Рука Флетчера скользнула под плащ и  обвилась  вокруг  талии  Веры.
Лейтенант поразился, какая она тонкая и стройная.  Так  они  стояли  в  тени
дома, крепко прижавшись друг к другу, опьяненные близостью, до тех пор, пока
не перехватило дыхание. Флетчер с трудом оторвался от  ее  пылающих  губ,  и
Вера прижалась лицом к его груди.
   - Мне ужасно стыдно, лейтенант... Я никогда...
   - Не надо ничего говорить, милая.
   - Но мы едва знакомы, - прошептала Вера.
   - Это не важно.
   - Это должно быть важно!
   Флетчер прижал к себе ее головку и  начал  целовать  шелковистые  тяжелые
пряди волос, от которых исходил запах лета и цветов. Как он мечтал об этом!
   Молодой человек  скорее  почувствовал,  чем  услышал  тихий  вздох  своей
возлюбленной.
   - Боже, что же Вы теперь думаете обо мне?
   - Я думаю, - ответил он, прижимая к себе ее хрупкую фигурку еще крепче, -
я думаю, что Вы самая удивительная женщина на свете и, будь мы знакомы  даже
тысячу лет, я не мог любить бы Вас сильнее.
   - Но, Вы...
   - Ну, конечно, я - "красный мундир". Но неужели мы не можем справиться  с
этим злом? - засмеялся Флетчер.
   - Нет, лейтенант.
   Верины пальцы гладили черные отвороты мундира.  Кровь  стучала  у  нее  в
висках, и томительный жар разливался по телу.
   - Когда мы встретимся, Вера?
   - Мы никогда не должны встречаться!
   - Мы могли бы встречаться тайно, - жарко шептал Флетчер.
   Вера вырвалась из его объятий. Раздался  звук  шагов,  и  в  этот  момент
молодые люди услышали громкий крик мистера Джонсона, возникшего из  темноты.
Он был сильно пьян и настроен весьма решительно.
   - Эй, лейтенант! Это Вы, Айронс? Язык у  господина  Джонсона  заплетался.
Флетчер затаил дыхание. Вера скользнула в тень, сделав шаг назад.
   - Вы мне не ответили, - еле слышно произнес Флетчер.
   - Нет, - прошептала Вера, не сводя глаз с приближающегося Чарльза.  -  Мы
не можем, не должны встречаться ни тайно, ни явно, лейтенант Айронс, - голос
миссис Эшли окреп, хотя она продолжала говорить очень тихо.
   Вера попыталась отодвинуться от лейтенанта, но он  крепко  держал  ее  за
руку.
   - Не уходите, Вера. Я обещал довести Вас до самого дома, позвольте же мне
выполнить свой долг джентльмена. Похоже, правда, что у нас будет  "чудесный"
спутник - мистер Джонсон. Добрый вечер, Чарльз.
   - Вот уж не ожидал Вас здесь застукать. Примите мои поздравления.  Может,
вместе проводим даму, а? - пробасил Джонсон.
   Флетчер вздохнул, с трудом сдерживая растущее раздражение.
   - Это целиком зависит от миссис Эшли. Что скажете, сударыня? - спросил он
холодным тоном.
   Вера смотрела в сторону, не решаясь поднять глаза на Флетчера.
   - Почему бы и нет, - согласилась  миссис  Эшли,  чем  привела  Чарльза  в
бурный восторг.
   - Просто  чудесно!  -  проорал  он.  -  Позвольте  предложить  Вам  руку,
сударыня.
   - В этом нет необходимости. Улица прекрасно освещена,  -  строго  заметил
Флетчер.
   Джонсон был разочарован, но ему пришлось смириться. Вере так  не  хватало
тепла и уверенности руки лейтенанта, а Флетчер с трудом  сдерживался,  чтобы
не погладить золотые волосы миссис Эшли. Флетчер пропустил ее немного вперед
и с восторгом смотрел, как вспыхивали золотом волосы миссис Эшли, когда  она
вступила в круг света под уличным  фонарем.  Когда  Вера  оборачивалась,  ее
зеленые глаза сверкали и искрились.
   Комок подкатил к горлу Айронса. Он подумал, что его отец испытывал  такой
же восторг, когда впервые встретил его мать, и те же мечты томили его. Менее
сильное  чувство  не  могло  бы  привести  его  к  решению  взять   в   жены
бесприданницу Джейн вопреки воле родителей.
   Флетчер вспомнил ту неповторимую улыбку, которой обменивались его отец  и
мать, сидя у камина по вечерам. Стоило Флетчеру отвести взгляд  от  пылающих
дров и обернуться на родителей, он видел, как нежно  они  смотрели  друг  на
друга. Когда Флетчер стал  юношей,  то,  как  ему  казалось,  вполне  постиг
сущность их отношений. Но только  теперь  он  смог  действительно  осознать,
какая глубина чувств и сила любви соединяла его родителей.

***

   Когда  Вера  вошла  в  гостиную,  Элизабет,  сидя  в   кресле,   дремала,
склонившись над своим шитьем. Огонь в камине почти погас, а  масляная  лампа
чадила. Вера осторожно забрала шитье с колен девушки и, ласково разбудив ее,
отправила спать. Вера не стала отвечать  на  бесчисленные  вопросы,  которые
спросонья  пыталась  задавать  Элизабет.  Она  присела  в  кресло-качалку  и
загасила лампу. Комната погрузилась  в  темноту.  В  черной  глубине  камина
вспыхивали последние искры, напоминая Вере о том, что  ее  решимость  угасла
так же быстро.
   "Как я теперь смогу стать женой Эзры? Как я  отвечу  согласием  человеку,
которого знала и любила много лет, у  которого  надеялась  найти  защиту  от
незнакомца, после того как сама устремилась в его объятия, ответила поцелуем
на его поцелуй и сама разрушила стену неприступности, которую возвела вокруг
себя много лет назад?"
   Вера думала о встрече с Флетчером со смешанным чувством стыда и восторга.
Она обхватила себя за плечи, пытаясь хоть немного успокоиться.
   "Эзра, я не могу стать Вашей женой, - продолжала корить себя миссис Эшли,
- я не достойна Вас, я глупа и эгоистична, а сердце мое принадлежит другому.
И это позор для меня, Эзра".
   Конечно, они с лейтенантом никогда больше не увидятся.  Он  -  британский
офицер, он - враг ее народа, он - ее  собственный  враг.  Никакие  отношения
между ними невозможны.
   Вера порывисто встала и подошла к камину. Разворошив кочергой  догорающие
дрова, она стала смотреть на языки пламени. Она бездумно смотрела  на  огонь
до тех пор, пока не погасла последняя искра, а затем опустилась в  кресло  и
тихо заплакала. Совсем одна в пустое и темной комнате.

Глава 8

Март, 1775 г.

   Флетчер Айронс стоял у открытой двери  подвала  и,  подняв  свежевыбритое
лицо к солнцу, наслаждался теплым весенним  утром.  Чуть  расставив  ноги  и
уперевшись широко раскинутыми  руками  в  дверном  проеме,  он  являл  собой
воплощение покоя и уверенности в  себе.  Позади  него  из  холодной  темноты
коридора доносился шум хозяйственных приготовлений из кухни и  столовой,  но
лейтенант не обращал на него никакого внимания.
   Перед ним, прямо у входа в дом,  у  каменного  крыльца,  зеленела  трава.
Флетчер ступил на залитую солнцем  лужайку  и  стал  разглядывать  кирпичный
фасад гостиницы, с удовольствием греясь в лучах мартовского солнца.
   Окно его комнаты было плотно  занавешено.  Для  постороннего  любопытного
наблюдателя это должно было свидетельствовать о том, что ее хозяин никуда не
отлучался и все еще спит.
   Флетчер застегнул манжеты на рукавах рубашки, которые до сих пор свободно
спадали на кисти рук, и подумал,  что  у  него  еще  достаточно  времени  до
завтрака, чтобы привести себя в порядок и надеть мундир.
   После того злосчастного вечера у Эзры Бриггса Айронс ни разу не  встречал
старого адвоката. Флетчер отправил ему очень  вежливую  записку,  получил  в
ответ не менее вежливое и очень короткое послание,  но  в  гостинице  Бриггс
больше не появлялся. Флетчер не мог точно  ответить  самому  себе,  чем  был
вызван его неугасающий интерес к старому адвокату: сожалел ли  он  о  потере
приятного собеседника за завтраком или не терял надежду  узнать  через  него
что-нибудь о Вере Эшли.
   Последний раз лейтенант видел миссис Эшли,  когда  провожал  ее  до  дома
вместе с этим омерзительным типом Джонсоном. Флетчер не пытался  встретиться
с ней, помня, как резко она  высказала  свое  мнение  на  этот  счет.  Хотя,
возможно, нежелание молодой женщины продолжить их знакомство было не  совсем
искренним.
   Говоря по правде, Флетчер теперь гораздо реже  вспоминал  о  ней,  чем  в
первые недели после расставания. На  него  навалилось  множество  неотложных
дел, связанных с его военной службой, и он не  мог  позволить  себе  роскошь
расслабиться в мечтах о  любимой  женщине,  как  мальчишка.  И  все-таки  по
вечерам, когда он оставался один, образ очаровательной миссис Эшли  вновь  и
вновь всплывал в его памяти. Не лишенный остроумия офицер пришел  к  выводу,
что его любовный недуг сродни вирусному заболеванию  и  что  мысли  о  Вере,
подобно мельчайшим микробам, проникают в кровь, бередя  его  душу  и  плоть.
Айронсом было определено и средство избавления от своего недуга - время.
   Флетчер прошел в гостиницу  через  двойную  дверь,  выходившую  прямо  на
улицу, и услышал, как кто-то позвал его.
   - Айронс! Почему это Вы до сих пор не одеты, приятель? И что, собственно,
Вы тут делаете?
   Широко улыбнувшись, Флетчер обернулся к окликнувшему его офицеру.
   - Доброе утро, Брайан! Я как раз  собираюсь  исправить  положение  -  иду
надевать мундир.
   - Да уж, пожалуйста! Не сидеть  же  мне  за  одним  столом  с  полуодетым
офицером! Да и что скажет старик Перси! Даже подумать страшно,  -  продолжал
Аптон. Глаза его искрились веселым озорством. - Думаю,  мне  придется  долго
дожидаться Вас к завтраку, приятель. Я-то готов.
   - В самом деле? Наверное, уже  гораздо  позднее,  чем  я  думал,  -  сухо
ответил Айронс.
   - Приятель, по-моему, Вы разучились понимать шутки.  Времени  еще  вполне
достаточно, но на Вашем месте я бы все равно поторопился.
   - А что, собственно, случилось?
   - Как Вы могли забыть, Айронс?  Сегодня  намечается  хорошенькое  дельце.
Постреляем как следует и всему городу покажем, чего мы стоим.
   Конечно, Айронс все помнил. В этом году зима  была  на  редкость  теплой.
Снег уже сошел, и дороги просохли. Это  позволяло  начать  активные  военные
операции  еще   ранней   весной.   Промедление   было   чревато   серьезными
осложнениями, поскольку запасы оружия у  мятежников  росли  с  каждым  днем.
Только на прошлой неделе им удалось выкрасть  пушку  из-под  самого  носа  у
британской охраны. И это был уже второй подобный  случай.  Теперь  серьезное
столкновение  между  регулярной  британской  армией  и  бунтовщиками   стало
неизбежным.
   Губернатор Гэйдж ждал только королевского приказа и надеялся  получить  с
открытием  навигации  ответ  на  свои  депеши,  отправленные   еще   осенью.
Полномочия,  предоставленные  королем,  позволят  губернатору  либо  открыть
военные действия, либо начать переговоры.  Многие,  в  том  числе  и  Аптон,
склонялись к первому варианту выхода из создавшегося тупика.
   Тем временем число дезертиров из британской армии неуклонно росло. Айронс
располагал достоверной информацией, свидетельствующей о том, что  не  меньше
дюжины британских солдат обучали фермеров и добровольцев  военному  делу,  в
том числе и обращению с  огнестрельным  оружием.  Секретные  военные  группы
восставших формировались по всей стране.
   В  подразделении  Флетчера  пока  все  было  в  порядке,  но   постоянное
напряжение сделало  лейтенанта  раздражительным,  и  он  недовольно  покачал
головой в ответ на воинственные высказывания товарища по оружию.
   - Вы что, не согласны со  мной?  -  возмутился  Аптон.  -  Как  же  тогда
прикажете поступать с этими бунтовщиками? Ведь  их  десятки  тысяч  по  всей
стране. Может, пожурить их, как малых детей? А может,  просто  выпороть,  а?
Возможно, это кому-нибудь из нас и доставило бы удовольствие, особенно когда
дело дошло бы до "патриоток". Но вряд ли это будет эффективно.
   Флетчер нахмурил брови, взгляд его помрачнел.
   - Не надо иронизировать, Брайан, - прервал он развеселившегося  приятеля.
- Положение очень сложное.
   - Я понимаю это, - ответил Аптон, и улыбка исчезла с его лица. -  Похоже,
что в ближайшее время будут предприняты какие-то действия, -  продолжил  он,
понизив голос, - причем гораздо  более  серьезные,  чем  все  наши  короткие
набеги и отвлекающие маневры. Что Вас тревожит, Айронс? Давно пора  положить
конец забавам этих вояк-любителей!
   - Не такие уж они "любители", - поправил Флетчер.
   -  Вы  говорите  об  этих  ублюдках-дезертирах,   которые   инструктируют
повстанцев? Неужели Вы считаете, что они действительно опасны? Да,  нет  же,
Флетчер. Они не представляют угрозы.
   - Я этого не говорил, Брайан. Но не забывайте, что "строжайшее соблюдение
секретности есть  долг  каждого  военного,  а  офицера  в  особенности".  Вы
помните, кто это сказал?
   - Конечно, Флетчер. Это - лорд Перси. Я не забыл.
   - Надеюсь, Брайан. - С этими словами Айронс положил руку на плечо  своему
товарищу и слегка встряхнул его. - Отлично, приятель, я иду наверх одеваться
и быстро спущусь к завтраку.
   Флетчер двинулся вверх по лестнице, но Брайан снова окликнул его:
   - Забыл предупредить Вас, Айронс.  Наверху  дожидается  какой-то  пожилой
джентльмен. Он представился, но его имя тотчас вылетело у меня из головы.  Я
думал, что Вы у себя, поэтому послал его наверх.
   Брайан помолчал немного и спросил:
   - А где Вы, собственно, были, Флетчер, позвольте узнать?
   - Нет, Брайан, я не могу Вам этого сказать, - ответил Флетчер  и  взлетел
вверх по лестнице.
   Брайана поразила быстрота, с какой его товарищ бросился навстречу  гостю.
Интересно было бы выяснить, кем  приходился  этот  старичок  Флетчеру.  Лицо
казалось очень знакомым, но Антон никак не мог вспомнить, где его видел.  Он
очень жалел, что не отнесся повнимательнее к этому нежданному гостю.  Тогда,
может быть, ему удалось  бы  подобрать  ключ  к  таинственной  личной  жизни
лейтенанта Айронса. Хотя, конечно, Антона это совершенно  не  касалось.  Ему
просто хотелось узнать о своем товарище чуть-чуть побольше.
   Аптон  хорошо  знал  Флетчера  как  товарища  по  полку.  Это  был  очень
деятельный и смелый офицер, обладающий к тому же ясным и острым умом. Аптону
не часто доводилось встречать  сочетание  всех  этих  добродетелей  в  одном
человеке. Но в редкие свободные  часы  лейтенант  Айронс  становился  совсем
другим  человеком:  пожалуй,  его  даже  можно  было  назвать  романтиком  и
мечтателем. И хотя  такая  двойственность  характера  могла  обречь  его  на
душевные муки, Айронс был всегда спокоен и приветлив со своими товарищами  и
ничем не выдавал своих страданий, если таковые вообще имели место.
   Брайан подумал, что неплохо было бы поговорить с Флетчером по  душам.  Он
был даже готов пожертвовать ради этой благородной цели еще не  распечатанной
бутылкой  коньяка,  которую  хранил  в  своей  комнате.  Но  Аптон  даже  не
представлял себе, как относится его приятель к спиртному.

***

   Флетчер замер на пороге комнаты, пытаясь отыскать глазами  своего  гостя:
окна были задернуты плотными занавесками, совсем не пропускающими света.  Но
зоркие глаза лейтенанта не подводили его никогда - ни  во  время  походов  в
тумане, ни во время вылазок штормовыми безлунными ночами. И сейчас он  почти
сразу разглядел сгорбившуюся фигуру адвоката, притулившегося в углу  комнаты
на  единственном  стуле.  Голова  его  склонилась  на  грудь,  он,  кажется,
задремал.
   - Эзра, - осторожно окликнул его Флетчер, - мистер Бриггс!
   Лейтенант подошел к окну и отдернул занавески, в один  миг  наполнив  еще
недавно мрачную комнату ярким солнечным светом.
   Эзра Бриггс очнулся и выпрямился, моргая белесыми  ресницами.  Парик  его
сполз, открыв редкие поседевшие волосы. В  отличие  от  большинства  мужчин,
носивших парики, Эзра не брил голову.
   - Доброе утро, мистер Бриггс, - сказал Флетчер, натягивая жилет и  снимая
куртку с крючка. - Вам, наверное,  пришлось  долго  ждать?  Лейтенант  Аптон
просто не знал, что меня нет дома, - продолжал Флетчер, застегивая  пуговицы
мундира.
   Но Эзра не отвечал и сидел по-прежнему неподвижно, уставившись в окно. Он
выглядел таким  старым  и  беззащитным,  что  лейтенантом  овладело  чувство
жалости и сострадания. Когда они встречались в прошлый раз, адвокат выглядел
бодрым и полным сил.
   Флетчер старательно расчесал свои черные блестящие волосы,  перетянул  их
сзади лентой из тафты и вновь обратился к Бриггсу:
   - Давно не встречал Вас за завтраком, сударь. Мне очень не  хватало  Вас.
Надеюсь, Вы здоровы?
   При этих словах Эзра наконец собрался с духом, прокашлялся и ответил:
   - У меня все в порядке, сударь, а у Вас?
   - Все хорошо, спасибо, - ответил Флетчер и, подойдя к окну, встал, сложив
руки на груди. Он решил поговорить с адвокатом с  полной  откровенностью.  -
Эзра, скажите мне ради Бога, что случилось? Вы  ужасно  выглядите,  -  начал
Флетчер.
   Образ миссис Эшли возник  перед  мысленным  взором  лейтенанта,  и  он  с
большим трудом удержался, чтобы не спросить о ней.
   Глубоко вздохнув, Эзра хлопнул себя по бедрам и вскочил со стула. Сначала
он несколько раз пробежался по комнате от алькова до противоположной стены и
обратно, затем, немного успокоившись, подошел к окну и  встал  с  Флетчером,
заложив руки за спину. Его нижняя губа дрожала. На старческой коже отчетливо
проступали морщины, под глазами залегали тени, вены пульсировали на  висках.
Похоже было, что Бриггс давно не высыпался как следует.
   - Я бы не очень хотел ускорять события, Айронс, - сказал он.
   Разжав руки, он устремился в угол комнаты, где  заметил  паука,  занятого
плетением своей искусной паутины.  Эзра  с  большим  вниманием  рассматривал
узоры на паутине, которые даже через  мощные  линзы  очков  были  плохо  ему
видны,  а  затем  ногтем  указательного  пальца   уничтожил   это   творение
насекомого. Удовлетворенный вполне, он подошел к Флетчеру и выглянул в окно.
Во дворе  гостиницы  он  мог  увидеть  только  фигуры  в  красных  мундирах,
прогуливающиеся по ярко-зеленой траве.
   - Вы видели ее, лейтенант? - неожиданно спросил Эзра.
   Флетчер тоже выглянул в окно, но, не заметив там никого, кроме  солдат  и
негритянки-прачки, с удивлением посмотрел на адвоката.
   - Кого Вы имеете в виду, сударь?
   - Я Вас отрываю от чего-нибудь, лейтенант?
   - Нет.
   Айронс уклонился от прямого ответа, но сделал  это  так  артистично,  что
Бриггс ничего не заметил.
   - Вы говорите о миссис Эшли? - спросил Флетчер.
   - Да, - ответил Бриггс, - скажите, Вы видели ее в последнее время?
   Выражение лица Флетчера резко изменилось, а сердце застучало сильнее. Тем
не менее он ответил достаточно безразличным голосом:
   - Прошу прощения, сударь, но вряд ли это было возможно. Мы оба  знаем  ее
отношение к тем, кто носит мундиры красного цвета