стул:  стулья,  а  также  множество
деревянных предметов были отправлены в огонь. На  кухне  была  открыта  одна
ставня, и немного света проникало в помещение.
   Элизабет отвернулась от очага, и глаза ее расширились от изумления.  Вера
с беспокойством кивнула Бетси.
   - Элизабет, это мистер Джонсон, мой знакомый. Мистер  Джонсон,  это  мисс
Уаттс.
   Чарльз медленно вошел в кухню  и  огляделся.  Он  окинул  Элизабет  таким
нескромным взглядом, что девушка нахмурилась и посмотрела на хозяйку.
   Вера чуть наклонила голову и плотнее запахнула шаль на  животе.  Элизабет
поняла намек хозяйки.
   - Садитесь, мистер Джонсон, - предложила девушка, не заботясь о том,  как
он сможет это сделать.
   Бетси сразу заметила, что  Чарльз  хорошо  одет,  хотя  костюм  стал  ему
немного свободен.
   Чарльз был мужчиной  высокого  роста  с  претензией  на  хорошие  манеры.
Элизабет поразил его откровенно-настойчивый взгляд,  который  он  бросал  на
миссис Эшли, прогуливаясь по кухне со шляпой в руке.
   Вера наблюдала за ним из-под опущенных ресниц.  Он  сильно  изменился  со
времени их последнего свидания: очень похудел и одевался  гораздо  скромнее.
Лицо было мрачным,  глаза,  которые  и  в  прежние  времена  казались  очень
светлыми, сейчас были почти бесцветными.
   "Боже мой, - подумала Вера, - по-моему, он голодает!"
   - Элизабет, - сказала она осторожно, - у нас есть  несколько  яиц,  чтобы
поджарить их для мистера Джонсона? И чашка горячего кофе, чтобы согреть его?
Боюсь, что сидр весь кончился.
   - Может быть, эль? - спросил Джонсон. Вера покачала головой.
   - Нет, совсем нет.
   Он  тяжело  вздохнул,  обводя  кухню  бледными  глазами,  поднял  руку  и
пригладил волосы. Сегодня он был без парика, чего  раньше  никогда  себе  не
позволял. Вера с трудом узнавала Джонсона.  Теперь  это  был  совсем  другой
человек. Он вовсе не был похож на того выпившего гуляку, который приставал к
ней и разглагольствовал о свободе, до тех пор пока не  начал  говорить.  Его
тон не изменился.
   - Что миссис Эшли, дела пошли плоховато?
   - Я бы так не сказала, - ответила Вера  с  удивлением.  -  Я  никогда  не
располагала большим состоянием, чем сейчас.
   - Да неужели? А я-то был  уверен,  что  Вы  достаточно  богаты.  Судя  по
пальто, в котором Вы были на обеде, да и по всем Вашим манерам.
   - Так Вы из-за этого пришли? - спросила Вера.
   - Простите, что такое?
   - Я подумала, что Вы пришли сюда за помощью.
   - Ничего подобного, миссис Эшли, - возмутился он.
   Но несмотря на свой искренний гнев, он не  вышел  из-за  стола.  Элизабет
поджарила для него яичницу и кусочек хлеба, положила все на тарелку,  налила
горячей воды из чайника. Не говоря ни слова, подала ему еду, вилку  и  почти
чистую салфетку. Джонсон начал жадно есть. Вере даже стало жаль его.
   - Я бы с удовольствием предложила Вам еще чего-нибудь, - сказала Вера,  -
но, к сожалению, у нас ничего больше нет.
   Бетси смущенно опустила глаза, а Чарльз нахмурился.
   - Не нужна мне Ваша жалость, - сказал он.
   Вера кивнула в знак согласия. Чарльз недовольно шмыгнул носом и отодвинул
тарелку, вытирая рот салфеткой.
   Джонсон смотрел на Веру тяжелым  вызывающим  взглядом.  В  его  блестящих
бесцветных глазах было столько жестокости и злобы, что даже  Бетси  заметила
это.
   Элизабет подошла к своей хозяйке и встала рядом, с ней.
   Вера сидела неподвижно, укутавшись в шаль  и  прикрывая  свой  выпирающий
живот.
   - У Вас есть немного денег, миссис Эшли?
   - Так Вам все-таки нужно помочь, мистер Джонсон? Вы пришли за подаянием?
   - Ничего подобного! - с возмущением отозвался Джонсон.
   Эта показная гордость делала его даже привлекательным.
   - Я хочу одолжить у Вас деньги. У меня есть собственность в Нью-Йорке,  и
я хочу только одного - вырваться из этого Богом забытого города  и  поскорее
попасть в Нью-Йорк. Непонятно только, как мне выбраться отсюда.  В  непогоду
ни один корабль не выйдет в море.
   Вера наклонилась вперед, прижавшись животом к столу. Малыш  в  ее  утробе
шевельнулся.
   - Чего ради Вы пришли ко мне?
   - Вы женщина, милая моя, а женщины так мягкосердечны!
   - Но не миссис Эшли! - неожиданно воскликнула Элизабет.
   - А что это за миленькая штучка? - сказал Чарльз, насмешливо  разглядывая
девушку. - Миссис Эшли, - продолжал он, - что  за  милый  зверек  у  Вас  на
плече? Ну и какие  фокусы  он  может  показать?  Может,  мне  они  покажутся
интересными?
   Вера не обратила внимания на эти слова и взяла Бетси за руку, призывая ее
сохранять спокойствие. Вера дышала медленно, стараясь успокоиться.
   - Сколько Вы хотите?
   - Миссис Эшли!
   - Тише, Бетси, - сказала Вера,  глядя  прямо  в  лицо  Джонсону,  который
нервно приглаживал волосы.
   В конце концов он решился:
   - Достаточно одного соверена, миссис Эшли.
   - Соверен! - воскликнула Элизабет, не в силах сдержаться.
   - Вы забыли  сударь,  что  идет  война.  У  меня  целая  шкатулка  набита
бумагами, которые  теперь  потеряли  свою  ценность,  но  соверена  у  меня,
конечно, нет!
   Джонсон мрачно нахмурился.
   - Тогда несколько шиллингов. Этого будет достаточно.
   Вера помолчала минуту и расхохоталась.
   - Вы собираетесь занять  несколько  шиллингов  и  после  этого  пытаетесь
убедить меня, что сможете пробраться через расположение британской  армии  и
через  лагеря  восставших?  Вы  сторонник  англичан  и   вряд   ли   сможете
рассчитывать на помощь патриотов. Никто из них не поможет Вам  выбраться  из
Бостона. Думаю, что Вы просто решили вытянуть из меня все  что  возможно.  А
я-то еще жалела Вас. Конечно, уже все  Ваши  друзья  покинули  Бостон,  Ваши
экстравагантные костюмы пришли в негодность. Ваши шутки иссякли! Бетси,  там
у нас на камине было полпени. Отдайте мистеру Джонсону, а то он  никогда  от
нас не уйдет.
   Бетси встала, чтобы взять монету  и  передать  ее  Джонсону.  Но  он  уже
вскочил со стула.
   - Ну уж нет! Не так плохи  мои  дела.  Заберите-ка  эту  чертову  монету,
миссис Эшли! Вы совсем не изменились. Такая же ведьма! Ни разу  не  встречал
такой чертовки! А знаете, моя милая, что  бы  я  сделал,  если  бы  Вы  меня
удостоили чести провожать Вас в тот вечер до дома? Я бы никому  не  позволил
расстроить нашу компанию или помешать мне.
   Джонсон стоял рядом с миссис Эшли,  поражаясь  тому,  что  она  почти  не
реагирует на поток его оскорблений. Она не пыталась ни встать, ни уйти.
   - Будете кусаться, лапочка?
   - До крови, - ответила Вера.
   Джонсон совсем обезумел. Он нагнулся и выхватил стул из-под миссис  Эшли.
Вера вскочила, с трудом удержавшись на ногах. Шаль упала к ее ногам.
   Пока Чарльз приходил в себя. Вера схватила кочергу  и  угрожающе  подняла
ее.
   - Так Вы уходите, мистер Джонсон? - закричала Вера.
   Волосы ее рассыпались по плечам, она тяжело дышала, и с каждым вздохом ее
живот вырисовывался под платьем. Чарльз нагло уставился на него.
   - Ах вот оно что, - медленно произнес Джонсон. - И кто  счастливый  отец?
Он знает? Как Вы думаете, детка? Я мог бы и  сам  догадаться,  -  он  горько
рассмеялся, - я мог бы и сам. Да только зачем?  О  нем  и  так  уже  сегодня
упоминали несколько раз.
   - Мистер Джонсон! Убирайтесь! - Вера швырнула кочергу в его  сторону,  но
Чарльз отскочил.
   - Так ты спала с ним? И где же он теперь? Уж я бы на его  месте  заплатил
за удовольствие и женился бы на тебе.
   - Почему Вы думаете, что мы не женаты?
   - Я наводил справки.
   - Что?!
   - Не у него, конечно. У меня есть приятель. Он знаком с твоим  любовником
и следил за этим сукиным сыном. Ты жила с ним в грехе. Я знаю! А  теперь  он
бросил тебя! А когда собака бросает свою конуру, приходит время волков.
   - Убирайтесь! - закричала Вера.
   Напоминание о том, что она с Флетчером  не  виделась  несколько  месяцев,
было невыносимо.
   Бетси решила  прийти  на  помощь  своей  хозяйке.  Она  схватила  горячую
сковородку и подняла ее над головой. Чарльз был готов к борьбе,  но  ему  не
повезло. Сковородка коснулась его руки, и он с воплем отскочил.
   - Бетси, подойди ко мне, дорогая. Поставь сковородку на место, -  сказала
Вера, пытаясь успокоить разгорячившуюся девушку.
   Но Элизабет продолжала стоять в той же позе. Всю  свою  военную  операцию
Бетси осуществила быстро, и не произнеся ни единого слова.
   - Думаю, что теперь Вам придется уйти, мистер Джонсон,  -  сказала  Вера,
подойдя к Элизабет. - Все, что Вы здесь наговорили, - непростительно.  Я  не
знаю, зачем Вы сюда пришли, и мне это безразлично. Убирайтесь, Джонсон.
   - Нечего тут скромность изображать!
   Джонсон схватил со стола шляпу и нахлобучил ее на голову.
   - Не нужна мне женщина с ребенком, да еще от  того,  кого  я  терпеть  не
могу! И не вздумайте молить меня о помощи. Я не откликнусь.
   Закончив свой  страстный  монолог,  Джонсон  направился  к  выходу  через
дворик. Но Вера остановила его.
   - Вот тем путем пойдите! Я не хочу больше терпеть Ваше присутствие в моем
доме! - закричала Вера, указывая на заднюю дверь.
   Миссис Эшли торжественно проводила своего неожиданного гостя  до  дверей,
не выпуская из рук кочерги.
   - Никогда больше не смейте переступать порог  моего  дома!  Или,  клянусь
Вам, я использую вот это. - Вера подняла кочергу.
   Она вышла вслед за Чарльзом на улицу и сделала несколько шагов по  снегу.
Ветер  разметал  по  плечам  ее  волосы,  подхватил  юбку,  а  шаль   теперь
развевалась, как знамя. Вера следила за Джонсоном до тех  пор,  пока  он  не
скрылся из виду.
   - Миссис Эшли, Вы замерзнете. Идите скорее в дом.
   Элизабет взяла хозяйку за руку, и они вместе вошли в дом.
   Вера заперла входную дверь и прошла к очагу. Она вся дрожала, не  столько
от холода, сколько от обиды и возмущения.
   Элизабет заботливо укутала миссис Эшли одеялом. Вера завернулась в него с
головой, с трудом переводя дыхание. Она присела  на  колени  около  горящего
очага и положила руки на живот. Там медленно ворочался ее ребенок.
   - Что-то не так, миссис Эшли? Вера покачала головой.
   - Кто это был?
   - Один человек. Мне он никогда не нравился.
   - Это и понятно. Опасный тип.
   - Да, он может быть опасен,  Элизабет.  И  я  очень  благодарна  тебе  за
помощь.
   - Да ладно уж, - проворчала Бетси и отошла в сторону.
   - Нет, не ладно уж! Ты очень помогла мне! - сказала Вера,  поднимаясь  со
стула и поддерживая живот руками.
   Элизабет поймала упавшее одеяло и укутала Верины плечи.
   - Ах, Бетси, страшно подумать, что может случиться теперь.  Бетси,  я  не
хочу, чтобы Флетчер узнал о ребенке от этого ужасного  человека.  Мне  нужно
самой поговорить с ним, и чем скорей, тем лучше,  даже  если  он  больше  не
любит меня. Это ведь его ребенок! И он имеет право узнать  о  нем  от  меня.
Однажды он предложил мне  выйти  за  него  замуж.  Я  отказалась.  Тогда  он
ответил, что если бы знал, что я жду ребенка, он никогда не принял бы  моего
отказа. Я объяснила Флетчеру, что это невозможно,  что  у  меня  никогда  не
будет детей. И знаешь, что он мне ответил? Он спросил меня:
   "Разве тебе известна воля Божия?" Господь простит меня: тогда  я  думала,
что известна. Ведь это чудо, Бетси. Свершилось чудо! Но разве мое  поведение
достойно его?
   Вера попыталась подняться, но Бетси схватила ее и усадила на стул.
   - Садитесь, миссис Эшли. Этот человек расстроил Вас. Посидите.
   Бетси усадила хозяйку и с удивлением наблюдала, как та, наклонив  голову,
поглаживала свой округлый живот. Девушке казалось, что Вера нежно беседует с
младенцем, прячущимся в ее утробе.
   - А почему он перестал присылать нам посылки? - спросила Элизабет.
   Вера подняла глаза, но, кажется, не  видела  Элизабет  и  не  слышала  ее
вопроса. Она вспоминала, как они с Флетчером танцевали на  чердаке,  как  он
спросил ее о ребенке. Ему будет больно, когда он узнает, что Вера скрыла  от
него это радостное известие. А вдруг  ему  все  уже  безразлично?  Нет,  это
невозможно! Она унижает его такими подозрениями.
   - Ведь это я попросила его не присылать нам больше посылок. Я не  хотела,
чтобы он голодал из-за нас и чтобы у него были неприятности, Бетси. Когда  я
видела Флетчера в последний раз, он  стоял  перед  выбором.  Он  должен  был
решить, по какой дороге ему идти, и я не хотела вставать у него на  пути.  Я
не та женщина, которая ему нужна. Он потерял на войне друга и больше не  мог
идти на компромисс. Знаешь, Бетси, я была не совсем  откровенна  с  тобой  в
последнее время. Я говорила тебе, что Флетчер не бывает у  нас,  потому  что
все время занят на службе. Это только половина правды. Мы расстались,  и  он
ничего не знает о ребенке.
   Элизабет не произнесла ни слова, настолько ее поразило услышанное.  Огонь
в очаге становился все  слабее,  и  девушка  обернулась,  чтобы  разворошить
горящие головешки.
   - Миссис Эшли...
   - Тише, Бетси, я знаю, - Вера говорила почти шепотом.
   - Как Вы могли, миссис Эшли, как Вы могли не сказать ему? Ведь  он  любит
Вас?
   - Любил. Когда-то. Но разве теперь я могу быть в чем-нибудь уверена?  Как
знать, обрадуется ли он, когда узнает о ребенке?
   Они сидели в тишине. Солнечный луч пробился через заледеневшее окно, и  в
его свете лицо миссис Эшли казалось перламутровым. Кремовая шаль на плечах и
светлое платье  удивительно  шли  ей.  Элизабет  смотрела,  как  Вера  нежно
поглаживает живот.
   - Миссис Эшли, - с отчаянием простонала девушка, - что же  теперь  будет?
Ведь если он не женится на Вас, Ваш ребенок будет незаконнорожденным!
   Вера сидела  выпрямившись,  с  закрытыми  глазами.  Сейчас  она  казалась
Элизабет воплощением достоинства и покорности судьбе.
   - Я знаю, - тихо сказала миссис Эшли.

Глава 27

   Миссис Харт стояла на крыльце  с  топором  в  руке  и  с  удовлетворением
смотрела на результаты своей работы. У ее ног лежала груда дощечек,  которые
еще недавно были вывеской адвоката Эзры Бриггса; ветер качал ставшие  теперь
ненужными цепи, на которых она была укреплена. Миссис Харт собрала деревяшки
в охапку и отправилась в контору, где в кресле ее ждал  укутанный  в  одеяло
мистер Бриггс. Пока она шла по дому, снег начал таять на  ее  волосах  и  на
шали, наброшенной на плечи.
   - Ну, вот и слава Богу! Теперь хорошо разгорится, - сказала она  радостно
и положила в камин свою драгоценную ношу.
   Языки пламени, которые уже начали исчезать, заплясали с  новой  силой,  и
тепло разлилось по комнате. Резкий запах горящей краски напомнил о том,  что
сейчас пылало в камине, но миссис Харт помахала передником и рассеяла дым.
   - Спасибо, миссис Харт.
   - О чем Вы сейчас думаете, сударь? - спросила она.
   Конечно, экономка знала об этом лучше, чем кто-либо  другой.  Но  чувство
жалости охватывало ее всякий раз, когда она смотрела на  его  больные  ноги,
печальное лицо, и ей хотелось немного отвлечь  своего  хозяина  от  грустных
мыслей.
   В ответ Бриггс только вздохнул.
   - У нее все в порядке, мистер Бриггс. Вы не должны волноваться.
   - Я не видел ее  с  Рождества,  -  ответил  Эзра.  Миссис  Харт  покачала
головой.
   - А как хорошо мы тогда проводили время, помните? Даже  малышка  Элизабет
приходила. А миссис Эшли все время смешила нас, и мы пели гимны... -  миссис
Харт замолчала.
   Она решила, что такие воспоминания расстраивают хозяина еще больше.
   - Ужасная погода, миссис Харт. Нет ни дров, ни еды...
   - Если бы миссис Эшли нуждалась в чем-нибудь, она, конечно, дала  бы  нам
знать. Вы ведь все время посылали ей, что могли.
   - Да, - ответил адвокат,  повернувшись  к  окну.  -  Вот  теперь  хорошо.
Гораздо теплее стало.
   - Очень хорошо, сударь, - ответила экономка. Она подумала о  том,  что  с
каждым днем все труднее  и  труднее  доставать  дрова.  И  где  взять  их  в
следующий раз? Они отапливали одну комнату. От самого  хозяина  теперь  было
мало проку, так он ослаб. Ноги еле двигались, да и сердце болело.
   - Миссис Харт?
   - Что?
   - Прочтите мне последнее письмо от Веры, будьте любезны.
   Он достал из внутреннего кармана  сложенный  вчетверо  листок  бумаги,  с
которым не расставался ни на минуту с тех  пор  как  получил  его  несколько
недель тому назад.
   - А надо ли, хозяин? Оно только расстроит Вас.
   - Я знаю.
   - А может, Вам еще раз написать ей? Да  извиниться  за  то,  что  Вы  так
разозлились. Ведь Вы все для нее сделали, только Вам ни одного доброго слова
не сказали. А она думает, что Вы все еще сердитесь на нее.
   - Это не важно, - ответил Эзра и спрятал письмо.
   Миссис Харт нахмурилась и отошла в сторону. А  Эзра  снова  погрузился  в
свои печальные раздумья.
   Вера беременна. Она ждет ребенка от Флетчера Айронса.  А  он,  лейтенант,
человек чести, бросил ее в таком ужасном  положении,  опозорил  ее.  Как  он
только мог? Правда, Вера в письме уверяла, что Айронс ничего  не  знает.  Но
как это может быть? И потом, если бы он не бросил Веру, то, конечно, знал бы
обо всем. Вместо этого он оставил ее одну в отчаянии. Зачем они  расстались?
Какая глупость с их стороны. Сначала он решил сам рассказать  все  Флетчеру,
но Вера умоляла его в письме не делать этого, и  в  конце  концов  он  решил
сохранить все в тайне.
   А еще она просила у него прощения! Простить ее! Как он может ее простить?
Ведь они виделись на Рождество, и Вера уже знала обо всем, и ничего  ему  не
сказала.
   Гримаса боли исказила его лицо. Ему казалось, что  острая  игла  пронзает
его грудь. Боль охватила живот, ныло плечо и рука. Не сейчас... И  он  затих
под грудой одеял.
   Конечно, миссис Харт была права. Ему нужно было пригласить Веру к себе  и
предложить ей все, что он смог бы ей дать.  Ведь  теперь,  может  быть,  она
примет его предложение и согласится стать его женой, чтобы дать  имя  своему
ребенку. А он, Бриггс, поживет с ней счастливо те несколько месяцев, что ему
осталось.
   Дыхание его участилось. Все мысли  сливались  в  одну,  и  слепящий  свет
появился у него перед глазами. Бриггс поднял правую  руку,  чтобы  поправить
одеяло, но судорога сотрясла все его тело.  Очки  выпали  из  бесчувственной
левой руки. Откуда-то издалека до него доносился крик миссис Харт.
   "Вера, - подумал Эзра, - моя Вера".
   Но было уже слишком поздно.

***

   Наклонившись над кроватью, Вера всматривалась в лицо Эзры, такое  любимое
и такое знакомое. Сейчас без очков оно было совсем беззащитным. Под  глазами
лежали темные тени, кожа была совсем бесцветной, и только в уголках  носа  и
рта она приобрела голубоватый оттенок. Глаза были закрыты.
   Вера погладила старика по волосам и коснулась его пальцев.
   - Боже, какие они холодные, - сказала она, обращаясь скорее к себе самой,
чем к кому-либо еще.
   Вера услышала, что миссис Харт заплакала.
   - Доктор, еще есть надежда? - Вера слышала свой голос  как  будто  бы  со
стороны, и он казался ей неожиданно спокойным.
   Она повернулась к доктору, по-прежнему не выпуская руку старого адвоката.
Теперь беременность скрыть уже было невозможно.
   То, что сказал доктор, оставило мало надежды:
   - Видите ли, миссис...
   - Эшли, - подсказала Вера, не колебаясь.
   - Так вот, миссис Эшли, у мистера Бриггса тяжелое сердечное  заболевание,
от которого он уже давно страдает. Вы знали об этом?
   - Нет, - ответила она тихо и посмотрела на Эзру.
   "Почему ты ничего не сказал мне?" - подумала она.
   - Я считаю, что больной перенес апоплексический удар, - продолжал доктор.
   Манеры доктора, его темный костюм и то, как он четко  выговаривал  слова,
его спокойствие и равнодушие вызвали у Веры желание накричать на него.
   - Я не уверен, что он выздоровеет, миссис Эшли.
   - Вы можете сказать, что явилось причиной? - спросила Вера.
   - Возможно, что-то очень сильно расстроило его. Я не знаю.
   Вера снова посмотрела на Эзру, сморщенного, как сушеное яблоко. Он открыл
глаза и некоторое время лежал так, глядя прямо в  пустоту.  Потом  веки  его
снова опустились. В комнате было холодно, и при выдохе из