на столике - пусть Роббер думает, что я очень рассеянная. Но  Дороти  за
ним следит. О! Кажется, пришел Луи - я слышу, как он целует Роббера. Луи
вечно  целует  Роббера,  Дороти  даже  ему  сказала,  что,  если  он  не
перестанет целовать Роббера, люди о нем бог знает что подумают.
   Мне пора присоединиться к остальным. Диадему я  положу  в  сумочку  -
пусть Луи с Роббером решат, что я с ней не расстаюсь, - и мы  пойдем  по
магазинам. А еще  я  как  подумаю  о  леди  Фрэнсис  Бикман,  меня  смех
разбирает.
 
3 мая 
 
   Вчера был упоительный день. Дело в том, что Луи с  Роббером  накупили
нам с Дороти столько чудесных подарков! Но потом  у  них  кончились  все
франки, что были с собой, и они заволновались, а как они  заволновались,
я попросила  Роббера  подержать  мою  сумочку  и  отправилась  примерять
блузку. Это его немного взбодрило, но  Дороти,  естественно,  все  время
была рядом и с Роббера глаз не сводила, так что  в  сумочку  залезть  он
никак не мог. Ничего, ему даже просто подержать ее было приятно.
   Когда у них кончились франки, Роббер сказал, что ему  нужно  кое-куда
позвонить,  и  он,  наверное,  позвонил  леди  Фрэнсис  Бикман,  а  она,
наверное, сказала: "Хорошо, действуйте!", потому что Роббер оставил  нас
в "Кафе де ла Пэ" - сказал, что ему надо отлучиться по делу, и  вернулся
он с целой пачкой франков. Так что они  угостили  нас  ланчем,  а  после
ланча мы опять немножко походили по магазинам.
   Я  все-таки  понемногу  учусь  французскому.  Например,  если  хочешь
получить на ланч курицу с горошком, достаточно сказать "птипа" и "пуль".
Французский - очень простой язык. Например, во французском слово  "шейх"
употребляют когда  угодно,  а  по-английски  мы  так  говорим  только  о
мужчинах, которые похожи на Рудольфе Валентине.
   Когда мы днем ходили по магазинам, я заметила, как Луи отвел Дороти в
сторонку и что-то долго шептал ей на ухо. А потом я увидела, как  Роббер
ее отвел в сторонку и тоже что-то шептал ей на ухо. Когда мы вернулись в
"Ритц", Дороти рассказала мне, о чем они шептали. Луи сказал Дороти, что
если она украдет  у  меня  бриллиантовую  диадему,  он  даст  ей  тысячу
франков, но только чтобы она его отцу ничего не  говорила.  Оказывается,
леди Фрэнсис Бикман готова дорого  за  нее  заплатить,  потому  что  она
ужасно рассердилась, а когда она так сердится, то ни о чем другом думать
не может. Так что если Луи получит диадему тайком от своего папы, он все
деньги оставит себе. А потом выяснилось, что  когда  Роббер  шептался  с
Дороти, он предлагал ей сделать то же самое, но за две  тысячи  франков,
но чтобы Луи ничего не знал, а он бы оставил деньги себе. Я считаю,  что
было бы замечательно, если бы  Дороти  смогла  немного  заработать,  это
придаст ей уверенности в себе. Завтра утром Дороти заберет бриллиантовую
диадему и скажет Луи, что она ее украла и готова ему продать. Но сначала
она получит от него деньги, а когда будет передавать ему диадему,  войду
я и скажу: "О, вот она, моя бриллиантовая диадема! А я ее везде ищу!"
   И я заберу диадему. А она ему скажет, что оставит  тысячу  франков  у
себя, потому что днем она ее снова украдет. Днем же она продаст  диадему
Робберу, и, думаю, Робберу мы ее и оставим. Потому что мне Роббер  очень
нравится. Такой милый пожилой джентльмен, и они с сыном так  трогательно
друг к другу относятся! Американцам может показаться странным,  что  сын
все время целует отца, но я думаю, это действительно очень  трогательно,
и еще я думаю, что нам, американцам, пошло бы на пользу,  если  бы  наши
отцы и сыновья друг друга любили так, как любят Луи и Роббер.
   У нас с Дороти  теперь  столько  всяких  прелестных  сумочек,  чулок,
платочков, шарфов и всяких прочих мелочей, а  еще  -  очень  симпатичные
вечерние  платья,  все  расшитые  поддельными  бриллиантами,  только  на
платьях они называются не "стразы" а  "рейнские  камешки".  По-моему,  в
"рейнских камешках" девушка выглядит просто восхитительно!
 
5 мая 
 
   Вчера утром  Дороти  продала  поддельную  диадему  Луи.  А  потом  мы
получили ее обратно. Днем мы поехали в  Версаль.  Луи  с  Роббером  были
ужасно рады, что мы не  пойдем  по  магазинам.  Наверное,  леди  Фрэнсис
Бикман им сказала, что всему есть предел. В Версале я пошла  прогуляться
с Луи, чтобы дать Дороти возможность продать  диадему  Робберу.  Она  ее
Робберу продала, и он положил ее себе в карман. Но когда мы возвращались
домой, я как следует подумала и  решила,  что  поддельная  бриллиантовая
диадема все-таки вещь  нужная  Особенно  если  девушка  в  Париже  и  ей
приходится всюду бывать с поклонниками французского происхождения. И еще
я решила, что незачем приучать Роббера воровать драгоценности у девушек,
тем более если девушки в Париже  одни-одинешеньки  и  с  ними  даже  нет
джентльменов, которые могли бы их защитить. Поэтому я спросила у Дороти,
в какой карман Роббер положил диадему, в автомобиле села с ним  рядом  и
вытащила диадему у него из кармана.
   Мы отправились ужинать в  один  прелестный  ресторанчик,  там  Роббер
сунул руку в карман и вдруг как завизжит! Будто что-то  потерял.  Они  с
Луи, как обычно, выдали по порции визга  и  пожимания  плечами.  Но  Луи
сказал своему папочке, что ничего у него из кармана не  вытаскивал.  Тут
Роббер принялся плакать - от одной только мысли о том, что его  сын  мог
выкрасть что-то у него из кармана. Мы с Дороти терпели сколько могли,  а
потом я им все рассказала. Мне на самом деле стало жалко Луи, поэтому  я
ему сказала, чтобы он прекращал плакать - это были всего-навсего стразы.
И я их ему показала. Тогда Луи с Роббером, вытаращив  глаза,  уставились
на нас с Дороти. Да, похоже, парижские девушки  уступают  по  количеству
мозгов американским.
   Ну вот, когда все это закончилось, Луи с Роббером  так  расстроились,
что  мне  стало  их  очень-очень  жалко.  И  тут  мне  в  голову  пришла
замечательная мысль.  Я  им  сказала,  что  завтра  утром  мы  пойдем  в
ювелирный магазин, и они там купят еще одну поддельную диадему для  леди
Фрэнсис Бикман, а продавца мы попросим выписать счет на сумочку, и  этот
счет они предъявят леди Фрэнсис Бикман вместе со всеми  остальными.  Все
равно леди Фрэнсис Бикман настоящей бриллиантовой  диадемы  в  глаза  не
видала. А Дороти сказала, что леди Фрэнсис Бикман так плохо  разбирается
в бриллиантах, что ей вообще можно было бы кусок льда подсунуть,  только
лед, к сожалению, тает. А Роббер  смотрел  на  меня,  смотрел,  а  потом
поцеловал меня в лоб, и мы все исполнились такой любовью друг к другу!
   Остаток вечера прошел восхитительно. Мы в конце концов все друг друга
поняли, и мы с Дороти вполне можем поддерживать платоническую  дружбу  с
такими чудесными джентльменами, как Луи и Роббер. Собственно  говоря,  у
нас есть много общего, особенно когда дело касается леди Фрэнсис Бикман.
   Они собираются отдать леди Фрэнсис  Бикман  поддельную  бриллиантовую
диадему и выставить ей довольно большой счет, а я посоветовала  Робберу,
если она начнет возмущаться, спросить ее, знает ли  она  о  том,  что  в
Лондоне сэр Фрэнсис Бикман каждый день посылал  мне  орхидей  на  десять
фунтов. Это ее так разозлит, что  она  никаких  денег  на  бриллиантовую
диадему не пожалеет.
   Так вот, когда леди Фрэнсис Бикман выплатит им деньги, Луи с Роббером
устроят в нашу честь ужин в "Спросе". А когда  в  субботу  сюда  приедет
мистер Эйсман, мы с Дороти попросим его дать в "Спросе" ужин в честь Луи
и Роббера, потому что  они  помогли  нам,  двум  американским  девушкам,
которые  оказались  в  Париже  совершенно  одни  и  ни  слова  не  знали
по-французски.
   Луи с Роббером пригласили  нас  сегодня  вечером  в  гости  к  сестре
Роббера, но Дороти говорит, лучше не пойдем, потому что на улице  дождь,
а у нас новехонькие зонтики, причем очень миленькие, и Дороти ни за  что
не  согласится  оставить  новенький  зонтик  в  прихожей  какой-то   там
француженки, а сидеть в гостях с зонтиком неприлично. Лучше уж  мы  дома
посидим, так надежнее. Так что мы позвонили Луи и  сказали,  что  у  нас
болит голова, но за гостеприимство огромное  спасибо.  Именно  благодаря
гостеприимству таких людей,  как  Луи  с  Роббером,  мы,  американцы,  и
считаем Париж божественным.
 
Глава 5 
В центре Европы 
 
16 мая 
 
   Я очень давно ничего не писала в дневнике, потому что в Париж приехал
мистер Эйсман, а когда мистер Эйсман в Париже, мы все  время  занимаемся
одним и тем же.
   То есть мы ходим по магазинам, потом на шоу, потом на Момарт, а  если
ты с мистером Эйсманом, ничего интересного и не происходит.  Я  даже  не
стала дальше учить французский - я считаю,  пусть  этим  занимаются  те,
кому, кроме как говорить по-французски, делать больше  нечего.  В  конце
концов мистер Эйсман, кажется, совершенно потерял интерес к хождению  по
магазинам. Он прослышал, что в  Вене  очень  дешево  продается  какая-то
пуговичная фабрика, и  решил,  что  неплохо  было  бы  иметь  пуговичную
фабрику в Вене. В Вену он и отправился, сказав, что сыт по горло  рю  де
ла Пэ. А еще он сказал, если окажется, что Вена может  помочь  расширить
кругозор, он нас с Дороти туда вызовет - мы приедем в Вену и постараемся
там чему-нибудь научиться. Потому  что  мистер  Эйсман  хочет,  чтобы  я
прежде всего расширяла кругозор, а не таскалась по магазинам.
   Ну вот, мы получили телеграмму, в которой мистер Эйсман пишет,  чтобы
мы с Дороти сели на Восточный экспресс и поехали в  Центральную  Европу,
потому что нам, американским девушкам, есть чему  в  Центральной  Европе
поучиться. Дороти говорит, раз мистер Эйсман так хочет, чтобы мы увидели
Центральную Европу, значит, во всей Центральной Европе никакой рю де  ла
Пэ не сыскать.
   Завтра мы с Дороти поедем в Восточном экспрессе, и мне  кажется,  что
для двух американских девушек это будет  нелегким  путешествием,  потому
что в Центральной Европе, похоже, говорят даже не на французском,  а  на
каких-то совсем других языках. Но я  считаю,  что  обязательно  найдется
какой-нибудь  джентльмен,  который  позаботится  о   двух   американских
девушках,  которые  в  полном  одиночестве  едут  в  Центральную  Европу
расширять кругозор.
 
17 мая 
 
   Ну вот, мы в Восточном экспрессе. Здесь все довольно необычно.  Мы  с
Дороти сегодня утром проснулись, выглянули в окно  и  увидели,  как  все
необычно. Кругом были какие-то фермы и много женщин, которые  складывали
маленькие стожки сена в один большой, а их  мужья  сидели  под  каким-то
развесистым деревом и пили пиво. А еще мы с Дороти увидели двух  женщин,
которые пахали землю на одной-единственной  корове,  и  Дороти  сказала:
"Пожалуй, мы слишком уж  далеко  отъехали  от  Нью-Йорка.  У  меня  есть
подозрение, что Центральная Европа - неподходящее для нас место". Мы обе
очень забеспокоились. Собственно говоря, я даже расстроилась, потому что
если мистер Эйсман считает, что именно этому мы и  должны  учиться,  это
просто ужасно! Думаю, нет никакого смысла знакомиться  с  джентльменами,
родившимися и выросшими в Центральной Европе. И  вообще,  чем  больше  я
путешествую и чем больше узнаю всяких разных джентльменов, тем больше  я
начинаю ценить джентльменов американских.
   Сейчас я собираюсь одеться, сходить в вагон-ресторан и  поискать  там
какого-нибудь американского джентльмена, с которым  можно  побеседовать,
потому  что  я  в  крайне  расстроенных  чувствах.  А  Дороти   пытается
расстроить меня еще больше, потому что она все твердит  про  то,  что  я
закончу жизнь на какой-нибудь ферме в Центральной Европе, за  плугом.  У
Дороти такие грубые  шутки!  Думаю,  мне  просто  необходимо  сходить  в
вагон-ресторан, съесть ланч и взбодриться.
   Я  пошла  в  вагон-ресторан  и  там  познакомилась   с   изумительным
американским джентльменом. Бывают же совпадения! Мы, девушки,  постоянно
слушали рассказы про Генри Споффарда, знаменитого Генри Споффарда из тех
самых знаменитых Споффардов,  старинной  и  очень-очень  богатой  семьи.
Мистер Споффард - из очень известной нью-йоркской семьи, но он не такой,
как все богатые джентльмены, он все  время  трудится  на  благо  других.
Собственно говоря, его фотографию  можно  найти  в  любой  газете  -  он
постоянно  выступает  с  осуждением  тех  пьес,   которые   вредны   для
нравственности Мы, девушки, отлично помним тот случай, когда  он  пришел
на ланч в "Ритц" и встретил там своего приятеля, который пришел на  ланч
с Пегги Хопкинс Джойс.
   Он  представил  Пегги  Хопкинс  Джойс  мистеру   Споффарду,   а   тот
развернулся и пошел прочь. Потому  что  мистер  Споффард  -  очень-очень
известный пресвитерианин, а пресвитерианину не к лицу общаться  с  Пегги
Хопкинс Джойс. Собственно говоря, это редкость  -  чтобы  такой  молодой
человек,  как  мистер  Споффард,   оказался   пресвитерианином.   Обычно
джентльмены тридцати пяти лет думают совсем б другом.
   Так  вот,  когда  я  увидела,  что  из  джентльменов  имеется  только
знаменитый мистер Споффард, я очень разволновалась. Многие из нас хотели
быть представленными Генри Споффарду, а тут я оказалась с  ним  в  одном
поезде. Я подумала, как это было бы необычно -  подружиться  с  мистером
Споффардом, который на девушек даже не  глядит,  а  если  и  глядит,  то
только на тех, кто хотя бы похож на пресвитерианок. А мое  семейство  из
Литтл-Рок совсем не пресвитерианское.
   Так что я решила сесть за его столик. А потом мне  пришлось  спросить
его про деньги, потому что в деньгах, которыми пользуются в  Центральной
Европе, еще труднее разобраться, чем во франках, которыми  пользуются  в
Париже. Они, кажется, называются  кронами,  и  их,  похоже,  надо  иметь
довольно много, потому что даже  маленькая  пачка  сигарет  стоит  целых
пятьдесят тысяч крон, а Дороти говорит, что если бы в этих сигаретах еще
и табак был, то этих крон понадобилось бы столько, сколько бы мы  с  ней
даже поднять не смогли. Сегодня утром мы с Дороти  попросили  проводника
принести нам бутылку шампанского и никак не могли  решить,  сколько  ему
давать на чай. Дороти сказала, чтобы я взяла то, что  у  них  называется
миллион крон, и она тоже возьмет миллион крон, но чтобы я  сначала  дала
ему свои, а если он будет недоволен, она  ему  даст  свои.  Ну  вот,  мы
расплатились за бутылку шампанского, а потом я  дала  ему  свои  миллион
крон, а он как кинется целовать мне руку, даже на колени встал! Так  что
нам пришлось прямо-таки выпихивать его из купе.  Похоже,  миллиона  крон
оказалось достаточно. А мистеру Споффарду я рассказала, что мы не знали,
сколько дать на чай проводнику, который принес нам  бутылку  минеральной
воды. И я попросила его  объяснить  мне  про  эти  деньги,  потому  что,
сказала я, я считаю, что бережливость - залог всего. А  мистер  Споффард
сказал, что это его любимый девиз.
   Мы с ним разговорились, и  я  ему  рассказала,  что  путешествую  для
расширения кругозора и пополнения знаний и со мной едет подруга, которую
я пытаюсь перевоспитать, потому что считаю, что если она решит расширять
кругозор и пополнять знания, то обязательно перевоспитается.  Все  равно
ведь рано или поздно мистер Споффард увидит Дороти, и он может удивиться
тому, что такая благовоспитанная девушка,  как  я,  общается  с  Дороти.
Мистер Споффард  очень  заинтересовался.  Оказывается,  мистер  Споффард
обожает перевоспитывать людей, а еще он любит блюсти нравственность, и в
Европу он поехал за тем, чтобы  посмотреть  на  то,  на  что  американцы
обычно смотрят в Европе, а смотреть-то ведь надо совсем не на это, а  на
то, что имеется в музеях. Потому что если  мы,  американцы,  ради  этого
едем в Европу, то уж  лучше  бы  мы  дома  оставались.  Так  что  мистер
Споффард все время тратит на то, чтобы смотреть на вещи, которые наносят
вред нравственности. У мистера Споффарда,  должно  быть,  очень  стойкая
нравственность, и я думаю, что это - замечательно.  Так  что  я  сказала
мистеру Споффарду, что цивилизация оказалась совсем не тем,  чем  должна
была быть, и нам необходимо что-то взамен.
   А мистер Споффард сказал, что днем он обязательно заглянет  к  нам  с
Дороти в купе, и мы все обсудим, только если его матушке не  потребуется
его помощь. Оказывается, матушка мистера Споффарда  всегда  путешествует
вместе с ним, и он никогда ничего не предпринимает, пока не посоветуется
с матушкой. Он сказал мне, что  по  этой  причине  никогда  не  женился,
потому что его матушка считает, что нынешние барышни-вертихвостки  никак
не подходят для человека с такими нравственными запросами, как у мистера
Споффарда. Я сказала мистеру Споффарду,  что  полностью  разделяю  точку
зрения его матушки насчет вертихвосток, а сама я девица  в  этом  смысле
старомодная.
   И тут я очень забеспокоилась по  поводу  Дороти,  потому  что  Дороти
совершенно не старомодная, и  она  может  при  мистере  Споффарде  такое
сказать, что мистер Споффард очень удивится тому, как такая  старомодная
девушка, как я, общается с такой девицей, как  Дороти.  Так  что  я  ему
сказала, что мне очень трудно  перевоспитывать  Дороти,  и  я  бы  очень
хотела его с ней познакомить, чтобы он мне прямо сказал, не трачу  ли  я
время попусту, пытаясь перевоспитать такую девушку. А потом  он  ушел  -
ему пора было к  матушке.  Я  очень  надеюсь,  что  Дороти  при  мистере
Споффарде постарается вести себя попристойней.
 
*** 
 
   Так вот, от нас только что ушел  мистер  Споффард,  который  все-таки
нанес нам визит. Мистер Споффард все нам рассказал про свою  матушку,  и
мне  это  было  весьма  интересно  -  вдруг  мы  с  мистером  Споффардом
подружимся, а он ведь  из  тех  джентльменов,  которые  всегда  знакомят
девушек с матерью. Дело в том, что если  девушка  знает,  какая  мать  у
джентльмена, она лучше понимает, о чем с ней беседовать. Таких  девушек,
как я, джентльмены всегда стараются представить своим матерям, а  таких,
как Дороти, - нет.
 
*** 
 
   Мистер Споффард говорит, что ему много приходится заботиться о  своей
матушке. Дело в том, что разум матушки мистера Споффарда никогда не  был
крепок. Оказывается, его матушка из такого старинного  рода,  что  когда
она была совсем ребенком, ее отправили в специальную школу для детей  из
старинных родов, и там делали все, чтобы не перегружать их мозги. Ей  до
сих  пор  нельзя  перегружать  мозги,  поэтому  при  ней   такая   дама,
компаньонка, которая повсюду ее сопровождает, и зовут  ее  мисс  Чэпмен.
Мистер Споффард говорит, что в мире постоянно происходит что-то новое, о
чем в школе ей не рассказывали. Так  вот,  теперь  мисс  Чэпмен  ей  все
рассказывает.  Иначе  бы  она  и  не  знала,  как  относиться  к   таким
новшествам,  как,  например,   радио.   Тут   Дороти   говорит:   "Какая
ответственность легла на плечи мисс  Чэпмен.  Если  бы,  допустим,  мисс
Чэпмен ей сказала, что в радио разводят огонь,  она  бы  в  какой-нибудь
холодный денек напихала в радио бумажек и подожгла бы  его".  Но  мистер
Споффард сказал Дороти, что мисс Чэпмен никогда бы  не  допустила  такой
ошибки. Поскольку мисс Чэпмен сама из очень старинного рода, и  мозги  у
нее замечательные. А Дороти говорит:  "Раз  у  нее  такие  замечательные
мозги, наверняка ее  семейство  когда-нибудь  да  пользовалось  услугами
мороженщика,  которому  доверять  было  никак  нельзя".  Мы  с  мистером
Споффардом больше на Дороти внимания  не  обращали,  потому  что  Дороти
совершенно не умеет вести приличную беседу.
 
*** 
 
   Потом мы с мистером Споффардом беседовали о нравственности, и  мистер
Споффард  сказал,  что  будущее  в  руках  мистера   Бланка,   окружного
прокурора,  который  закрывает  в  Нью-Йорке  все  заведения,  торгующие
спиртным. А еще мистер Споффард сказал,  что  несколько  месяцев  назад,
когда мистер Бланк решил попробовать получить место окружного прокурора,
он вылил в раковину спиртного на тысячу долларов.  Тут  Дороти  говорит:
"Он вылил в раковину спиртного  на  тысячу  долларов,  чтобы  за