Сьюзен КОННЕЛ
   СЛАВНАЯ ДЕВОЧКА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

    Роман  современной  американской  писательницы  рассказывает  о  сложных
чувствах молодой женщины, страдающей из-за  неудачного  брака,  человеческой
подлости и встретившей, наконец, настоящую любовь.

Глава 1

   - А у моего папы есть ваша красная картинка.
   Холли  Хамелтон  сдавила  пальцами  песок.  Для  нее  самым  важным  было
единственное  -  сохранить  анонимность.  И  только  что  она  ее  лишилась.
Девчушка, внезапно возникшая рядом с пляжным  полотенцем  Холли,  продолжила
звонким голосом:
   - А вы всегда ходите без  трусов?  -  и  принялась  визгливо  хихикать  и
подпрыгивать.
   Холли схватилась за купальник,  потом  резко  села.  На  них  уже  начали
обращать внимание и ей пришлось по самый нос натянуть соломенную шляпу.
   - А мама знает где ты? - прошипела она сквозь  сжатые  зубы.  Не  обращая
внимания на вопрос Холли, девочка громко продолжила:
   - А я все папе расскажу, обязательно, и дяде  Тедди,  у  него  тоже  есть
красная картинка.
   Холли принялась натягивать на себя платье, решив досрочно положить  конец
полуденному отдыху на пляже, она ведь специально выбрала самый отдаленный  и
обычно пустынный участок пляжа на острове  Дюнайленд,  предпочтя  его  более
близкому И  ведь  как  старалась,  как  осторожничала,  какая  тупость  была
выходить из коттеджа.
   Холли накинула на голову капюшон, поправила шляпу и очки, и  тут  подошла
мать девочки.
   - Кэти, вот ты где, ты же  меня  до  смерти  напугала.  -  Мать  схватила
ребенка под локоть и потащила с собой. - Разве я не говорила тебе, чтобы  ты
не разговаривала с незнакомыми?
   - Но мама... - запротестовал ребенок. Холли быстро осмотрела пляж,  чтобы
понять, кто мог их подслушать. Приятной наружности мужчина, за  которым  она
до этого подглядывала, еще ниже опустил шезлонг, может быть  он  не  слышал?
Вдруг он улыбается из-под солнцезащитных очков  вовсе  не  из-за  того,  что
узнал ее?
   Она неглубоко  вдохнула  и  затаила  дыхание.  Прошло  несколько  тяжелых
секунд, наконец она выдохнула. Бежать, промелькнуло перед  мысленным  взором
Холли единственное  слово,  похожее  на  неоновую  рекламу.  Когда  все  это
кончится? Ведь уже целый год прошел, как  она  перестала  работать  моделью,
даже больше года с тех пор, как она окончательно решила, чего  она  хочет  в
жизни. Но вот снова известность показала свою противную голову Побросав вещи
в пакет, она посмотрела на дорожку, ведущую к раздевалке. Прямо на  нее  шли
трое старшеклассников и напевали мотивчик рекламы из "Славного утра".
   "Господи", - подумала она, отовсюду лезут.
   - А я тебе говорю, Дуги,  лучше  те,  что  постарше.  Возьми  вот  скажем
"Славную девочку", - начал один из юнцов. Возникла пауза, а потом  все  трое
похотливо застонали в унисон.
   Холли застыла при упоминании о "славной девочке". Хуже некуда, не хватало
еще, чтобы незнакомый красавчик услышал, как бы в подтверждение подозрений о
том, кто прячется под темными очками и шляпой,  она  украдкой  взглянула  на
него.  Ни  мускул  не  дрогнул  на  его   великолепном   теле,   но   троица
старшеклассников подходила все ближе и говорила  все  громче.  От  следующей
реплики ее передернуло.
   - Чушь, невинная простота, вот и все. Нет, все дело  в  глазах  -  у  нее
удивление во взгляде, говорят, что муж  сфотографировал  ее  без  спроса,  а
потом, когда они развелись, нажился на плакатах. А мужик этот гений, то есть
как он здорово придумал, сделать их в трех  цветах.  Кстати,  Дуги,  у  тебя
какой?
   Дуги молитвенно сложил ладони и рухнул на колени.
   - Золотой.
   Холли слышала каждое их слово и  изо  всех  сил  старалась  еще  поглубже
натянуть шляпу. Стюарт Хемельтон, бывший муж - крысиное отродье  -  заплатит
ей за это унижение. Только сначала  надо  выбраться  из  парка  Дюнайленд  и
вернуться в летний домик на Кейпшелл,  а  после  этого  позвонить  юристу  и
узнать, не отменили ли в Нью-Йорке высшую меру, вдруг убить Стью - вовсе  не
такая сумасшедшая мысль.
   Подхватив сумку и полотенце, она кинулась прочь. С тяжелым  вздохом  Эвен
Джеймсон откинул голову на спинку шезлонга.
   - Ушла, - шепнул он обиженного вида  чайке,  прохаживающейся  неподалеку.
Лучшее тело, какое ему доводилось видеть, только что ушло, а он даже лица ее
не смог рассмотреть. Вся в ультрамариновом покинула пляж, как покачивающийся
дервиш, рукой плотно придерживая на макушке эту дурацкую шляпу.  Из-за  нее,
да и из-за этих очков лицо ее он  мог  себе  только  воображать.  А  как  он
смотрел, глаз не отрывая, на этот закрытый оранжевый купальник, а она лежала
у его ног, ну почти в десяти метрах, и играла с ним в гляделки.
   Что ему напомнил этот сценарий? Не играли ли они с ней  в  подобную  игру
когда-нибудь раньше в его грезах?  Его  даже  передернуло,  когда  он  снова
представил себе, как она поправляет шляпу. Именно это воспоминание  особенно
дразнило его память, где же он видел ее?
   Купальник с высоким вырезом по бокам  обнажил  молочно-белую  полосу  над
линией загара, оранжевый купальник, светлый загар  на  ногах  и  полоски  на
бедрах, белые как сливки. Ему вспомнилось старое доброе сливочное мороженое,
и у него слюнки потекли.
   Краем глаза он заметил,  что  старшеклассники  уже  располагаются  на  ее
месте, и стал смотреть вдоль дорожки, ведущей к раздевалке и  стоянке.  Эван
забарабанил пальцами по  ручкам  шезлонга:  вот  он  тут  сидит,  мечтает  о
сливочном мороженом, а она тем временем уходит, а ему необходимо отдохнуть.
   Он встал, спугнув чайку,  захлопнул  шезлонг  и  перекинул  рубаху  через
плечо. До раздевалки он бежал бегом, припоминая по дороге, как  летный  врач
убедил его, что в августе ему необходимо отдохнуть у моря.
   "Расслабьтесь, спортом займитесь,  снимите  напряжение,  повеселитесь  от
души, Эв. Вы в прекрасной форме, только ее надо  поддерживать".  Под  ногами
скрипел песок и Эван Джеймсон охотно соглашался. "Вас  понял,  док",  а  вот
теперь только бы ее догнать.
   Поставив  сумку  на  полку  в  душевой,  Холли  судорожно  рылась  в   ее
содержимом, - ключей не было. Она вполголоса выругала себя  за  небрежность.
Где-то по дороге с пляжа к раздевалке она потеряла  ключи  от  машины  и  не
могла рисковать и возвращаться за ними на пляж, поскольку  теперь  там  этот
Дуги со своими дружками сидят и дрочатся на "Славную девочку".
   Она опустила взгляд на тоненькие  сандалии,  которые  валялись  на  полу,
сунула в них ноги и самоотречение вздохнула. Ей совсем не хотелось идти семь
миль пешком до Кейпшелла,  но  выхода  не  было.  Если  звонить  на  станцию
обслуживания, то известно все станет со скоростью звука. Такси  по  телефону
здесь можно вызывать до бесконечности, а Эни, единственная  в  Кейпшелл  кто
знает, где она и может помочь, по уши занята сейчас итальянскими салатами  и
импортной салями, именно сейчас в ее доме полно  послеобеденной  публики,  и
наплыв нескоро схлынет.
   Холли чуть-чуть приоткрыла дверь душевой и посмотрела в щелку,  не  вечно
же ей здесь оставаться. Зная, что в баре с холодными напитками сейчас людно,
она украдкой пробралась к ряду фонтанчиков. Вода шла плохо и была теплой, но
она выпила. Идти придется долго. "Лучше плохо, но на море, чем хорошо, но на
работе", - сказал ей кто-то однажды. Сегодня на море было  хуже  некуда,  ей
удалось привести в восторг ребенка, возбудить трех юнцов и  унизиться  перед
ними, а теперь ей предстоит пройти семь миль по жаре, по  пыли  в  тоненьких
сандалиях.
   Она  приподняла  голову  от  фонтанчика,  готовая  уже   засмеяться   над
абсурдностью своего положения,  и  тут  же  услышала,  как  кто-то  напевает
мотивчик из рекламного клипа "Славное утро".  Она  застыла,  не  осмеливаясь
даже поднять голову хотя бы на дюйм. В раздевалку вошел Дуги, старшеклассник
с пляжа. Холли, не раздумывая, ринулась прочь от этого звука и на всем  ходу
врезалась во что-то очень большое  и  очень  мужское.  На  цементный  пол  с
грохотом полетел шезлонг, ее  сумка  и  очки,  а  следом  еще  неразвернутое
мороженое. Нервно оглядываясь через плечо,  Холли  опустилась  на  колени  и
стала выуживать из  образовавшейся  на  полу  кучи  очки.  Нацепив  их,  она
сказала:
   - Извиняюсь, очень извиняюсь, - говорила она при этом ногам, которые были
перед  ней.  Продолжая  метать  взгляды  через  плечо,  ей  удалось  собрать
раскиданные предметы и сунуть их в огромные лапы, нависшие над ней.  День  у
моря превращался в ночной  кошмар.  Она  потянулась  за  мороженым  и  почти
бессознательно заметила, что оно сливочное.
   - Извините, с вами все в порядке? Голос был глубокий и ровный. От него  в
Холли возбудилась волна осознания своей женской природы.
   - С вами ничего не случилось?
   - Что, нет-нет, конечно, нет.
   Холли ухватилась за поля шляпы и принялась сдвигать ее на щеку, вот,  она
подобрала мороженое и сунула его в руку и тут же  застыла,  не  может  быть,
только не это, неужели это тот  самый  незнакомец  с  пляжа,  тот  самый,  у
которого плечи умереть-не встать и улыбка такая, что... Она опустила шляпу и
взглянула прямо на него.
   - По-моему, - начал он, - я вас где-то...
   - Нет, - твердо сказала она, прежде чем он успел хоть что-то  произнести.
- Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете, вы ошиблись. - И, чуть подумав,
добавила:
   - Вы совершенно определенно ошиблись.
   Она  бегом  промчалась  мимо  прилавка  с  прохладительными  напитками  и
выскочила через ближайший выход и только тут осознала, что вышла  на  юг,  в
сторону прямо  противоположную  Кейпшеллу.  Загребая  сандалями  песок,  она
поспешила вдоль южной стены павильона. Кто-то преследовал ее, она  сорвалась
на бег, обогнула угол строения из шлакоблоков и  поскользнулась  на  гравии.
Уверенная рука обхватила ее за талию и не дала упасть.
   - Извините...
   Снова началось, от его голоса дрожь пробирала ее до самой глубины.  Плечи
Холли обмякли. "Господи,  сделай  так,  чтобы  он  не  был  журналистом",  -
взмолилась она.
   Она воинственно обернулась и глянула ему в лицо. Да, он вручил ей  сумку,
которую она сунула ему в руки незадолго до этого.
   - Спасибо, конечно, но по-моему вам она нужнее.
   - Моя сумка... - Она взяла ее обеими руками и прижала к груди,  там  ведь
ее записная книжка, кредитные карточки, права и ее имя.
   - Спасибо.
   - Кстати, у вас нос весьма обгорел, а  виделись  мы  с  вами  сегодня  на
пляже, - он сорвал обертку с мороженого, - и, если я не ошибаюсь,  -  сказал
он, зная прекрасно, что не ошибается, - у вас оранжевый  купальник  вот  там
под этим, - и он указал на нее мороженым, с которого капало.  И  прежде  чем
Холли успела хоть что-то  ответить,  поднес  мороженое  ко  рту  и  отхватил
здоровенный кусок. Она стояла и смотрела, как  щеки  его  втягиваются,  губы
подрагивают, и он наслаждается мороженым. Она была не вполне уверена, как  у
него это получается, но выглядел он очень сексуально, наслаждаясь пломбиром.
   - Да, это я была на пляже, - пробормотала она,  и  он  откусил  еще  один
огромный кусок мороженого.
   Нет, вел он себя совсем непохоже на репортера. Репортеры обычно хватаются
за микрофоны, а  не  за  мороженое  и  вопросы  задают  быстро  и  крикливо.
Невыносимо долго губы его были  смачно  приоткрыты,  наконец,  он  кивнул  и
прошел мимо нее. "Неужто такое возможно? - подумала она,  глядя  ему  вслед.
Неужели он не узнал в ней "славную девочку".
   А он тем временем неподалеку от нее открывал багажник  своего  мерседеса.
Убрав шезлонг, он извлек оттуда пару коричневых кожаных летних туфель. Глядя
в ее сторону и улыбаясь, он полувопросительно склонил голову.
   "Ну вот началось, подумала она,  сейчас  последует  вежливая  просьба  об
автографе". Она  подождала,  но  просьбы  не  последовало.  Она  внимательно
смотрела на него и думала:
   "Интересно, а он смотрит на нее, в то время как язык его всецело поглощен
смакованием тающего во рту мороженого?"
   С отточенностью, от которой все тело ее  содрогнулось,  он  отправил  все
мороженое целиком, кроме палочки в рот и  медленно  вытащил  его,  потом  он
проделал это еще  раз.  И  в  то  время,  как  язык  его  облизывал  остаток
мороженого, она облизывала языком свои пересохшие губы, и когда  он  наконец
слизнул последний кусочек, она с трудом сглотнула. Когда он заговорил,  губы
его блестели.
   - Вы не представляете, просто во рту тает.
   Во рту тает, да она в жизни не видела, чтобы рот мужчины был способен  на
что-либо подобное с тех самых пор, подумать только, да ведь она за все  свои
27 лет вообще никогда ничего  подобного  не  видела.  Она  моргнула.  Солнце
нещадно жгло кожу, от этого начиналась головная боль. Да, в  этом-то  все  и
дело. Это из-за солнца у нее такие сумасшедшие картинки встают в  мозгу,  от
которых потом все тело начинает содрогаться. Приходя  в  себя,  она  натужно
пожала плечами.
   - Да уж видно, как тает, - сказала  она  с  невинной  легкостью,  которой
отнюдь не испытывала.
   Он опять склонил голову набок:
   - Так вы уверены, что все  в  порядке?  Он  не  узнает  ее!  На  какое-то
мгновение ее захлестнула волна облегчения, а потом случилась очень  странная
вещь. Легкое, но совершенно определенное чувство разочарования  закралось  в
нее.  Такая  реакция  ее  саму  поразила,  поскольку  уж   что-то,   но   не
разочарование должна была бы она испытывать после  всего,  что  ей  пришлось
пережить ради сохранения анонимности.
   - Я потеряла ключи от машины.
   - Хм-м, - он небрежно кинул туфли на асфальт и нацепил их на  ноги.  -  А
где, по-вашему, вы их потеряли?
   - На пляже, вероятно. Я это обнаружила как раз перед тем, как столкнулась
с вами рядом с фонтанчиком, - сказала она, припоминая, как убежала от него в
павильоне.
   - Ясно, - согласно кивнул он.  -  А  почему  бы  вам  не  поискать  их  в
павильоне, а я поищу на берегу. Кстати, какие они?
   Холли ощупывала дужки очков и вновь испытывала неясную тревогу. "Если  он
не журналист, то с какой стати вызывается  помочь,  он  ведь  даже  меня  не
знает?"
   Она кивнула, соглашаясь. Она так устала от подозрений и  недоверия.  Куда
все это заведет? Незнакомец подошел поближе и протянул руку.
   - Извините, я, кажется, не представился.  Меня  зовут  Эван  Джеймсон,  а
вас?
   - Я Хилари Смит, - солгала она, подавая ему руку.
   Обычно она считала нужным смотреть прямо в глаза тому,  кто  пожимает  ее
руку, но на  Эвене  Джеймсоне  по-прежнему  были  солнцезащитные  очки,  она
вынуждена была смотреть на точеные линии его губ  и  на  маленькую  капельку
мороженого, оставшуюся на них.  Рукопожатие  у  него  было  крепкое,  но  не
грубое, и ее руку в своей он задержал чуть дольше, чем это было  необходимо.
Сердце Холли забилось со смешанным чувством возбуждения и страха. Так кто же
такой этот Эвен Джеймсон и почему его рукопожатие кажется столь  необъяснимо
близким? Несколько песчинок попали между их ладонями, и от этого еще сильнее
становилось чувство осязаемости его. Она быстро выдернула руку  и  отступила
на шаг.
   - Мои ключи? Ах, да, они на бамбуковом колечке с маленьким  пластмассовым
лимончиком.
   Он нацепил рубаху.
   - Десять минут, идет?
   Она потерла руки, отряхивая песок, и ей показалось будто это снова  он  к
ней прикоснулся. Она кивнула, и только после этого он развернулся и пошел.
   "Обычная набивная рубаха,  а  смотрится  великолепно",  -  подумала  она,
наблюдая, как  он  направляется  прочь  от  стоянки,  когда  он  скрылся  за
ближайшей дюной, она тут же кинулась в душевую и скрывалась там, пока он  не
вернулся. Через десять минут Холли  снова  стояла  рядом  с  его  машиной  и
смотрела, как он подходит к стоянке.
   - Ну как, нашли что-нибудь в павильоне, - спросил он. Она отошла  на  шаг
от машины и виновато покачала головой. Он искал там на жаре ее ключи, а  она
пряталась здесь в тени и прохладе.
   - Нет, но мистер Джеймсон, спасибо все равно за то, что искали.  Я  очень
ценю. Он протянул руку:
   - Зовите меня просто  Эвен,  пожалуйста.  А  что  вы  теперь  собираетесь
делать? Она пожала плечами.
   - Пойду пешком.
   Он отпрянул в показном ужасе.
   - Ну что вы, только не в этом, - сказал он, указывая на ее сандалии.
   Холли тоже посмотрела  на  свои  ноги  и  пошевелила  пальцами.  Сандалии
состояли из тоненьких полосочек и хрупких бус и непохоже  было,  что  в  них
можно пройти по густому ковру, не говоря уж о  пересеченной  местности.  Она
покорно улыбнулась:
   - Боюсь, что так. Он покачал головой.
   - Вы и мили в них не пройдете, почему бы мне вас не отвезти?
   Он нерешительно посмотрел на нее. "Приятно, конечно, что она  осторожная,
- подумал он, - но что толку в этом сейчас для них обоих".
   Он распахнул перед ней дверцу машины.
   - А ведь ваша мама была права. Она отпрянула.
   - В чем?
   - В том, что не стоит ездить с незнакомыми мужчинами.
   Она снова смерила его взглядом, и он это видел.
   - Но можете поверить, со мной вы будете в абсолютной безопасности.
   Здравый смысл боролся в ней с женским инстинктом.  Он  не  жалел  на  нее
своего времени и казался совершенно искренним  и  уравновешенным.  Она  тихо
засмеялась последней своей мысли, она так долго  жила  в  Нью-Йорке,  что  в
людях разбирается уже каким-то шестым  чувством.  С  Эвеном  Джеймсоном  она
чувствовала  себя  в  безопасности,  а  ползучее   беспокойство   совершенно
естественно, учитывая в каких обстоятельствах она сейчас находится.
   - Ну, если вы обещаете ничего моей маме не рассказывать... -  начала  она
поддразнивать его.
   - Только, если вы моей ничего не расскажете, - сказал он, открывая  дверь
настежь.
   Внутри было ужасно жарко, но Холли издала вздох облегчения,  она  слишком
долго была в людном месте,  и  чем  скорее  исчезнет  из  вида,  тем  лучше.
Улыбнувшись Эвену, Холли протянула руку и  захлопнула  дверцу.  Эвен  обошел
машину сзади, приоткрыл по дороге багажник, захлопнул его,  открыл  переднюю
дверь и сел на место водителя.
   - Извините, что я так долго,  -  сказал  он,  глядя  на  приборную  доску
справа. Завел машину и включил кондиционер.
   - Вы ведь торопитесь, как я понимаю. Холли сняла шляпу и вытерла  пот  со
лба.
   - Я, тороплюсь, а с чего вы взяли? Эвен пожал плечами, и  быстрая  улыбка
промелькнула на его губах. Она не воспрепятствовала, когда он взял ее  шляпу
и кинул на заднее сиденье. Правую руку он положил на  спинку  ее  сиденья  и
некоторое время хранил молчание. После этого он сдвинул на лоб темные  очки,
и  Холли  открылись  темно-синие  глаза,  светящиеся   умом,   мудростью   и
незаданными вопросами.
   - У меня окна затемненные, так что можете снять свои очки.
   Холли принялась было снимать их, но тут же торопливо оставила  на  месте.
Очки были последней преградой, мешающей Эвену целиком увидеть лицо  "славной
девочки". Рано или поздно он все равно обнаружит правду, так уж пусть  лучше
поздно.
   - Мне их прописали.
   - А как же я тогда узнаю, какого цвета  у  вас  глаза,  -  спросил  он  с
наигранной невинностью.
   -  Зеленые,  -  объявила  она  деловым  тоном  и   пристегнулась   ремнем
безопасности. Когда она снова повернулась к нему, оказалось, что  его  глаза
сузились до скептических щелок. Если она проявит неосторожность, то  вызовет
у него подозрение, она спокойно улыбнулась.
   - На самом деле зеленые, папа говорит, что они цвета клевера.
   - Таинственная вы женщина, мисс Хилари Смит. Расскажите-ка  мне  о  себе,
чем вы, скажем, занимаетесь, кроме разглашения своих детских психотравм.
   Ей, может быть, и хотелось бы рассказать Эвену о том,  какое  у  ее  отца
своеобразное чувство юмора, но она ведь  его  практически  не  знает.  Кроме
того, ей хотелось пристыдить его за то, что он так легко относится к вопросу
детских травм, хотя почему-то она знала, что это не так.
   - Я пишу путевые заметки, - соврала она, - я свободный художник