ила свою исповедь.
   - У меня был и другой выбор, но я сделала именно этот.  К  сожалению,  не
знала, что он любит другую женщину, и не представляла, каково жить с  мыслью
о том, что у тебя есть соперница.
   -  Ну,  ты  так  долго  не  продержишься,   -   огорчилась   сердобольная
воспитательница.
   - Да, - едва сдерживая слезы, выдавила из себя Эми.
   - Тогда спрошу тебя вот о чем: как муж к тебе относится? Вне  зависимости
от того, что не любит тебя так, как ты его.
   - Очень хорошо. Не стану отрицать, что по-своему он любит меня, - сказала
Эми с улыбкой. - Думаю, даже если он вообще не  будет  меня  замечать,  я  и
тогда не подумаю,  что  Филипп  унижает  меня  намеренно.  Однако...  -  Она
остановилась. - Меня угнетает и оскорбляет  то,  что  муж  не  считает  меня
своим.., другом, а ее.., считает.
   - А почему бы не сделать так, чтобы он изменил свое отношение к  тебе?  -
спросила мать Анабелла. - Мужчины, - уверенно  продолжала  она,  -  способны
меняться, они существа уступчивые, если умны. Да и не только мужчины - мы  и
сами не хуже.
   Эми помолчала, затем, явно уходя от ответа, спросила:
   - Могу я остаться здесь ненадолго?
   - Конечно, но, по-моему, тебе следует хотя бы  позвонить  мужу,  если  ты
сбежала без предупреждения. Ведь он не знает, где тебя искать.
   - Вы так думаете?
   - А ты думаешь по-другому? Разве не похоже это на трусость  -  скрываться
от него и дальше?
   - Да.., согласна...
   Но дальнейшие  события  внесли  существенные  поправки  в  рассуждения  и
намерения женщин: ранним утром следующего дня Филипп сам постучался в  двери
школы.
   Поместив Эми в маленькую комнатку для гостей,  мать  Анабелла  решила  не
отлучаться надолго, чтобы бывшая  ее  ученица,  вконец  измученная  горькими
мыслями,  не  оставалась  одна.  Воспитательница  позаботилась,  чтобы   Эми
пригласили на теннисный корт, потом ее попросили  сыграть  на  рояле  -  она
сидела за этим инструментом много лет назад. Эми окунулась в прошлое, но оно
только подчеркивало, какой непростой стала ее нынешняя жизнь.  Забраться  бы
сейчас в какое-нибудь укромное местечко, скрыться от всех и хорошо  подумать
обо всем наболевшем в душе. Эми нашла тенистый уголок, где в  это  время  не
было воспитанниц. Садик находился прямо под окнами кабинета матери Анабеллы,
расположенного на первом этаже здания.
   Подставив лицо еще не жаркому утреннему солнцу, она закрыла глаза  и  тут
же удивленно открыла их: до нее донесся звук голоса, который нельзя  спутать
ни с каким другим.
   - Здравствуйте, мать Анабелла. Я - Филипп Старк. Приехал,  чтобы  узнать,
не слышали ли вы что-нибудь  о  моей  жене,  вашей  бывшей  воспитаннице  из
Далкейта. А может, вы ее видели?
   Эми напряженно замерла.
   - О! Мистер Старк? Какое совпадение! Я искала  возможность  поговорить  с
вами. Пожалуйста, садитесь.
   До Эми долетел звук пододвигаемого стула.
   - А теперь, - заговорила мать Анабелла, и этот знакомый голос пронял  Эми
насквозь, - не будете ли так любезны объяснить, почему  вы  принудили  выйти
замуж за вас такую юную неискушенную девушку? Ведь это был брак по  расчету!
Я даже не знаю, как вас после этого называть.
   У Эми перехватило дыхание.
   - Это она вам сказала, мать Анабелла? - Металл в голосе Филиппа звучал не
в меньшей мере, чем в голосе его собеседницы.
   - Нет. Это не совсем то, что  она  мне  сказала.  Эми  восхищается  вами,
уважает и любит вас. Причем так сильно, что готова даже уйти, только бы вы и
другая женщина снова могли быть счастливы вместе. - Мать  Анабелла  излагала
все это ровным, ледяным тоном. - Ну так что? Я жду ответа, мистер Старк.
   - Мадам, - послышался твердый голос Филиппа. - У меня  нет  ни  малейшего
намерения быть счастливым ни с кем, кроме Эми. Поэтому...
   - Но как же случилось, что Эми этого не чувствует? - нетерпеливо перебила
она его. - Почему эта  чудесная  девочка,  такая  целеустремленная,  сильная
духом, хотя и очень одинокая, способная принести счастье хорошему  человеку,
сейчас напоминает вырванный с корнем цветок?  Ответьте  мне,  мистер  Старк!
Почему?
   Эми прижала к лицу ладони и готова была зарыдать.
   - Послушайте, мать Анабелла, не лучше  ли  просто  сказать,  где  она,  -
прохрипел Филипп. - Пусть вас это не удивляет,  но  Эми  и  ее  благополучие
заботят меня не меньше, чем вас.
   - В таком случае вы очень странно это доказываете.
   - А вы считаете, было бы лучше оставить ее одну после смерти отца, мэм?
   Последовала пауза. Напряжение, царившее в кабинете, где шел разговор,  не
отпускало и Эми. Она подняла голову и ждала, что будет дальше.
   - И все-таки почему вы  тогда  на  ней  женились?  -  Эми  услышала,  как
смягчился голос ее наставницы.
   - Хорошо, скажу. У меня и мысли не было  прибегать  к  браку  в  каких-то
корыстных целях, если вы это хотите  знать.  Интересы  Эми  для  меня  самое
главное. Попробуйте понять, - с легкой иронией  продолжал  он.  -  С  самого
начала я чувствовал не только невинную прелесть девушки, но и беззащитность.
Когда умер отец Эми, к ее одиночеству добавилось  бремя  огромного  долга  и
много других забот. Напоминаю, мать Анабелла, я знаю Эми дольше, чем  вы,  и
имею представление, какой она сложный человек.
   - А другое вы понимаете? В состоянии ли сделать  Эми  счастливой,  мистер
Старк? Надеюсь, об этом вы думали?
   Эми сжала руки так, что они побелели.
   - Ну, все покажет будущее. - не сдавался Филипп. - И это вовсе не значит,
что я откажусь от попыток сделать ее счастливой. Итак, Эми здесь?
   Какое-то время из кабинета не доносилось ни  звука,  а  затем  послышался
голос матери Анабеллы.
   - Да, здесь. - Она снова немного помолчала. - И если я не  правильно  все
поняла, мистер Старк, то прошу прощения.  Но  должна  посоветовать  вам  как
старшая: выбросьте из головы все мысли о прежней любовнице, поскольку теперь
вы несете ответственность за Эми. Надеюсь, вы меня правильно поняли?
   - И понял, и согласен с вами, мать Анабелла. Волею судьбы я взял на  себя
эту ответственность, сознаю ее, и вы можете не беспокоиться. Хорошо, что  мы
поняли друг друга.
   Эми больше не могла сидеть на месте. Она ринулась в свою комнату и начала
судорожно собирать вещи. Но было уже поздно. В дверь постучали, и на  пороге
возникла мать Анабелла. За ее спиной стоял Филипп.
   - Эми, что ты тут делаешь?
   Бросив из-под ресниц короткий взгляд на  мужа,  Эми  поразилась  -  таким
усталым и бледным она его не видела.
   - Собираю вещи. Привет, Филипп. Не ожидала увидеть тебя здесь.  Зачем  ты
приехал? - на одном дыхании выпалила она и в волнении присела на кровать.  -
А теперь слушайте. Так получилось, что я совершенно  случайно  услышала  ваш
разговор и  хочу  кое-что  сказать.  Спасибо,  мать  Анабелла,  что  вы  так
трогательно защищали меня, но я совсем не тот  вырванный  с  корнем  цветок,
каким вы меня обрисовали, и...
   - Эми! - Воспитательница не скрывала своего недовольства.
   - Я не виновата! Я искала место, где могла побыть одна, забрела в садик и
сидела на скамейке под окнами вашей комнаты. Хотела подумать о своей  жизни,
о том, как быть дальше. - Эми наконец  подняла  глаза  на  мужа.  -  И  тебе
спасибо, Филипп. Ответственность за другого человека - тяжелая ноша. Но  еще
тяжелее выбросить из памяти того, кто тебе дорог. Вряд ли можно совместить и
ношу, и память...
   - Мать Анабелла, -  тихо  сказал  Филипп,  но  в  голосе  его  прозвучала
твердость, - не разрешите мне самому все уладить?
   Монахиня помедлила и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
   - Филипп, - начала Эми, - не думай...
   - А я и не думаю.
   - Ты же не знаешь, что я собираюсь сказать тебе!  -  возмутилась  Эми.  -
Неужели тебе кажется, что после всего услышанного я захочу вернуться к тебе?
- Эми затаила дыхание и, не дождавшись ответа, спросила:
   - А кстати, как ты нашел меня так быстро?
   - Я вспомнил, ты когда-то упоминала о матери Анабелле, и решил проверить,
не поехала ли ты к ней. Но почему ты расстроена? - спросил он.
   - Почему? Я почувствовала себя школьницей, словно никогда и  не  покидала
этого заведения.
   Она метнула на мужа негодующий взгляд.
   - Тем не менее многое из того, что ты сегодня услышала, - правда, Эми.
   Жена отвернулась, взяла блузку, сложила ее и начала укладывать в чемодан.
   - Знаю, я слишком хорошо это знаю, - неожиданно сказала она. -  Это  одна
из причин, почему я вышла замуж за тебя, - я не знала, куда мне деваться, на
что дальше жить. И теперь посмотри, что в итоге получилось: я снова здесь, -
произнесла она горько.
   Он улыбнулся.
   - С двумя людьми, которые по-настоящему любят тебя и получают за это удар
за ударом.
   - Мать Анабелла не получает! - затрясла головой Эми.
   - Да она приготовилась растерзать меня, когда увидела.
   - Возможно, но это ничего не меняет.
   - Для меня тоже. Главное то, что я вернулся домой и увидел - тебя нет, ты
исчезла.
   - Что ты хочешь этим сказать? -  возмутилась  Эми,  и  сердце  ее  бешено
застучало. - Я исчезла? Я видела тебя и Анну в газете, вы нежно держались за
руки. В любом случае, с того момента как заболел Роджер, все  изменилось,  и
меня не оставляет мысль,  что  бы  произошло,  если  бы  он  умер.  Ведь  ты
единственный, к кому она обратилась за помощью. И еще, - голос ее дрогнул, -
сегодня утром ты говорил о своей  ответственности  и  обязательствах  передо
мной, будто я не твоя жена, а человек, которого ты взялся опекать.  Как  мне
после этого поверить, что я как женщина что-то для тебя значу, Филипп?
   - Нет, ты все поняла не так. Позволь, я тебе объясню. Это  недоразумение,
и я должен его исправить.
   - Но как? - воскликнула она. Филипп сморщился.
   - Прошу тебя, ради Бога, только не здесь.  Ты  поедешь  со  мной  сейчас,
Эми?
   - Зачем? - Она замолчала, смахнув со щеки слезу. -  Неужели  ты  думаешь,
что я не пойму тебя здесь?
   - И все-таки я хочу говорить с тобой дома. Если не поверишь  мне,  обещаю
привезти тебя к матери Анабелле.
   Эми медлила.
   - Будь по-твоему, - с потерянным видом согласилась она, - но учти,  я  не
марионетка и не вырванный с корнем цветок.
   Муж не отозвался, а просто смотрел на нее. Хотела бы она  знать,  что  он
видит перед собой. Глаза у нее были мокрые, под ними залегли  темные  круги,
особенно заметные на молодом лице. Филипп повел плечами, словно сбрасывая  с
них незримую тяжесть.
   - Марионеткой ты никогда не была, Эми. Кстати,  не  позавтракаем  ли  мы,
сейчас самое время?
   - Ничего не выйдет, поскольку ты здесь не живешь, а я уже  завтракала,  -
сказала она, неожиданно улыбнувшись, и смахнула еще одну слезинку.
   - Тогда кофе, - предложил он.
   - Хорошо, но... - Эми сделала жест, показывающий, что она не в  состоянии
сейчас ничем заниматься.
   - Давай я сам сварю, - предложил  Филипп,  и  в  его  голосе  послышались
смешливые нотки.
   Эми согласно кивнула головой.

Глава 10

   Филипп привез ее на машине в Сидней и выбрал ресторан с большой  открытой
верандой, откуда как на ладони была видна гавань. У причала стояло несколько
кораблей, морская вода плескалась у  их  бортов,  сверкая  на  солнце  всеми
цветами радуги. Филипп ушел в зал, чтобы сделать заказ.
   Эми это обрадовало - у нее появилась возможность привести в порядок  свои
чувства. Пусть бы он подольше  не  возвращался!  Но  муж  уже  показался  на
веранде - за  ним  официант  нес  апельсиновый  сок,  кофейник  с  дымящимся
ароматным кофе, две порции вафель в сиропе и мороженое.
   - О Господи! Да мы не сможем все это съесть! - вырвалось у Эми.
   - Попытаемся, - пробормотал Филипп, усаживаясь  напротив.  -  Отнесись  к
этому как к неизбежной необходимости, я так всегда делаю.
   Какое-то время они молча ели, пока муж  не  отодвинул  свою  вазочку  для
мороженого и не налил кофе.
   - Эми...
   - Филипп...
   Сказали они это одновременно. Легко улыбнувшись, Филипп произнес:
   - Хорошо, твоя очередь, уступаю.
   - Нет, начинай ты.
   - Ладно, скажу прежде всего об Анне. Здесь ты во многом права. Когда  она
ушла от меня и  стала  женой  Роджера,  что-то  вроде  ревности  или  злости
овладело мной, и я поклялся, что никогда не прощу ни ее, ни  его.  -  Филипп
поднял глаза и внимательно посмотрел на жену. - Но  я  солгал  бы,  если  бы
сказал, что мне было все равно, на ком жениться после того, как ушла Анна.
   Эми почувствовала желание закрыть глаза и отключиться, но  она  заставила
себя слушать.
   - Продолжай, - сказала она едва слышно, сделав глоток кофе.
   - Сегодня утром ты уже об этом слышала - я имею в  виду  наш  разговор  в
кабинете матери Анабеллы. Я сказал  правду:  меня  действительно  беспокоила
твоя будущая жизнь, а не только Далкейт. Мне не нужно  было  объяснять,  что
такое для тебя отцовское поместье, и я принял близко к сердцу твои заботы. К
сожалению. - Он замолчал и уставился в  одну  точку.  Затем  перевел  взгляд
своих серых глаз на Эми и словно набрался решимости:
   - Некоторые события произошли столь неожиданно, как ты знаешь,  и  тогда,
когда я еще любил Анну больше, чем тебя. И когда ты согласилась, у меня было
такое ощущение, что я отомстил наконец.  Нечто  вроде  реванша  за  все  мои
поражения и страдания...
   - Продолжай, - попросила она.
   - Но тут... - Он остановился и взглянул на Эми, на ее белое  как  полотно
лицо. - Когда я это осознал, очень быстро чувство мести растаяло,  сменилось
угрызениями совести. И когда ты предложила сделать  наш  брак  настоящим,  я
согласился.
   - Да, я хотела, чтобы ты сделал это, - негромко проговорила она, пряча от
смущения глаза. - И ты.., ну, ты помнишь ту ночь...
   - Эми, не вини себя за нее, вини меня, - виновато сказал он.
   - Но почему же ты не сделал этого? - удивленно  спросила  она.  Их  глаза
встретились.
   - Потому что я понял: я не хочу этого по-настоящему.
   - И ты решил убедить себя в том, что на самом деле хочешь, да?
   - Нет, убеждать себя не пришлось, я действительно этого захотел.
   - Но почему? - Эми удивленно уставилась на Филиппа.
   - Потому что  это  должно  быть  жизненной  потребностью,  нормой  любого
нормального брака.
   - Другими словами, потому что ты мужчина, а не монах какой-нибудь?
   Его губы искривились в усмешке.
   - Ты мне это раньше говорила. Дело не во мне, дело в тебе. Все это  из-за
тебя. Ты удивила меня во всем,  включая  и  интимные  стороны  нашей  жизни.
Причина здесь.
   - Не хочешь ли сказать, что начал влюбляться в меня? Только так и следует
понимать твое объяснение, - с улыбкой заметила Эми.
   - Ты попала точно в цель, - согласился он.
   - Даже не знаю, смогу ли поверить тебе...
   - Очень прошу, постарайся сделать это.
   - Но послушай, - начала она возбужденно, - ведь ничего не изменилось,  ты
же не перестал смотреть на  меня,  как  на  ребенка,  правда?  Помнишь,  что
случилось той ночью?
   - Хорошо, давай так: почему ты решила, что я перестал относиться  к  тебе
как к женщине?
   Эми откинулась  на  спинку  стула  и  почувствовала,  как  краска  начала
заливать ей лицо. Она не сразу смогла собраться с мыслями.
   - Ладно, но это же не исключает Анну?  Я  имею  в  виду  совсем  недавние
события. Помню, как вы с Роджером смотрели друг на друга во время торгов.  И
не кобыла была причиной вашей враждебности, а Анна.
   - Эми, в одну секунду  я  не  мог  вычеркнуть  ее  из  памяти.  -  Филипп
неожиданно взял руки жены в свои. - И дело, наверное, не только в  привычке.
К ней добавилось совсем иное  чувство  -  угрызения  совести.  Когда  они  с
Роджером прилетели в Ривербенд взглянуть на лошадь, Анна многое поняла - она
увидела нас вместе, почувствовала,  как  изменилось  мое  отношение  к  ней,
словом, поняла все без объяснений. Так что я не  потерял,  а  выиграл,  имея
рядом молодую, прелестную женщину. Я словно стукнул ее  по  голове,  и  удар
этот был неожиданным.
   - Ты рассказал ей все как есть? - не сдержала любопытства Эми. - Сказал о
ее влиянии на наши с тобой взаимоотношения?
   - Да, но только после того, как Роджер чуть не умер.
   - Но ты знал, что ей будет больно?
   - Да, догадывался. - И голос, и глаза Филиппа не скрывали его  усталости.
- Я признался Анне, что желание отомстить ей, появившееся после ее  ухода  к
Роджеру, обернулось вдруг муками совести, когда стало реальностью. Да, ты не
ошиблась, почувствовав вражду между мной и Роджером. Именно вражда  толкнула
его на этот демонстративный шаг с покупкой кобылы. А  я,  дурак,  радовался,
узнав, какую сумму он выложил на  торгах,  только  бы  показать,  что  может
купить все, что пожелает.
   - О! - Эми затаила дыхание. -  Но  ты  все  еще  небезразличен  к  ней...
Конечно, Анну Ленгли трудно ненавидеть... - беспомощно забормотала Эми. -  И
она обратилась к тебе.., да?
   - Она не обращалась... - досадливо отмахнулся Филипп. - Это сделала Джун,
и без ведома Анны. Очередная сумасбродная идея моей дорогой помощницы.  Сама
Анна оторопела, увидев меня в госпитале. Она  ведь  чувствует  свою  вину  и
переживает, что сердечный приступ у Роджера случился из-за нее.
   - Тогда почему же ты оставался с ней почти целый день, если  это  так?  -
продолжала допытываться Эми.
   - Я остался по единственной причине - Анна  оказалась  очень  одинокой  в
своем горе. Мог ли я ее бросить в таком состоянии, уйти в сторону  и  делать
вид, что все это меня не касается? - Он помолчал. - Представь, насколько  ей
сейчас плохо. В этой ситуации прошлое, о котором  знал  Роджер,  приобретало
еще более мрачную окраску. Может быть, в Ривербенд он повез ее затем,  чтобы
посмотреть,  как  она  поведет  себя  при  встрече  со  мной.  Но  это   мое
предположение.  Абсолютно  уверен  только  в  одном:   покупка   лошади   по
баснословно высокой цене была чем-то вроде ответного удара, который он нанес
мне. Не исключено, этим он пытался что-то доказать и Анне.
   - Да, теперь я понимаю, все понимаю, - пробормотала Эми. -  Значит,  дети
Роджера говорили правду? - Глядя на Филиппа долгим взглядом,  Эми  удивленно
приоткрыла рот.
   - Да, частично они правы, - мрачно кивнул Филипп. - Но они не знают,  как
все изменилось. И в моем отношении к Анне, и в ее отношении  к  собственному
мужу. Испытывая к ней только  симпатию,  я  никогда  снова  не  полюблю  ее.
Инфаркт Роджера был шоком для Анны и показал ей, что она любит мужа. В жизни
так нередко бывает.
   Эми сидела, уставившись  раздумчивым  взглядом  в  лицо  Филиппа,  и,  не
удержавшись, спросила:
   - И ты в это сам веришь?
   - Да, верю, потому что видел все сам,  когда  отправился  в  госпиталь  к
Роджеру. Мы с Анной решили рассказать ему все, зная, что  кризис  миновал  и
ему стало лучше. В день моего приезда в Сидней Анна была в полном отчаянии и
попросила принять участие в этом тяжелом  разговоре.  Мне  кажется,  мы  все
смогли объяснить Роджеру, и он успокоился. Газетчики делали снимок, когда мы
уходили из госпиталя. Они ухватили именно тот момент, когда Анна  оступилась
и я поддержал ее, иначе бы она упала. Эту фотографию в газете ты  и  видела.
Мери сказала мне, как снимок тебя расстроил. Но мы с Анной расстались  сразу
же, как только вышли из госпиталя.
   - Значит, ты предполагал, что она чувствовала после инфаркта у Роджера?
   - Да.
   - Но почему ты не сказал мне?  -  прошептала  Эми.  -  Ты  все  рассказал
Роджеру и ничего не сказал мне!
   - Эми! Вернувшись из Сиднея, я ничего не хотел так сильно, как поговорить
обо всем с тобой. Но... - он сделал паузу и посмотрел ей в глаза, - ты  ушла
из дома, дав понять, насколько ты от всего устала и насколько сильно в  тебе
желание  ничего  больше  не  слышать  об  Анне.  Я  увидел,  что  опоздал  с
объяснениями, понял, что потерял тебя и во всем виноват сам.
   Вел себя как последний дурак. И ты была права, покинув меня  после  всего
того, что я сделал и чего не сделал. Я оказался словно в аду,  почувствовав,
как ты отдаляешься от меня. В присутствии Энди Берка  ты  оживала,  начинала