и, что я не откажусь.
     К этому времени Эми выбралась из грузовика и оказалась в объятиях отца.
     - Как чудесно, что ты приехала, милая моя, - сказал Хэл.
     Было видно, что ему хорошо. На Рождество он был худой и бледный, и Эми тогда в первый раз подумала о том, что он стареет, но сейчас он набрал потерянный вес, и в его руках снова чувствовалась сила.
     - Как твоя лодыжка? С тобой будет все в порядке? У тебя ведь раньше никогда не было травм?
     Как же иногда перевирают сообщения!
     - Это была не я - я здорова. Это у другого.
     - Вот и хорошо. На сколько ты приехала?
     - Еще не знаю. Это зависит от многого.
     - Прекрасно.
     Затем он повернулся и представил ее Гвен.
     Новая жена отца, несмотря на свой возраст, была очень красивой. Светлые волосы, высокие скулы, как у ее детей, но ни их ярких красок, ни их решительных подбородков. На ней были свободные брюки цвета хаки и белая водолазка. Она выглядела решительной и элегантной. Мама настаивала, чтобы на озере все ходили в темном, тогда не придется слишком часто ездить в город стирать. Но Гвен, очевидно, не возражала против стирки.
     Гвен призналась, что просто умирала от желания познакомиться с Эми, и Эми сказала то же самое про себя... а потом, хотя она готова была ущипнуть себя за эти слова; виновато добавила:
     - Мы не привезли молоко. Надеюсь, это ничего?
     - О Боже, конечно! Если бы привезли, случилась бы катастрофа. В холодильнике нет ни дюйма свободного места.
     - А где же все? - спросила Холли. - Я ожидала, что здесь будет целая толпа.
     - Мама их всех умертвила, - сказал Джек, - чтобы завладеть младенцем.
     Гвен стукнула его по руке.
     - Мэгги и Джойс поплыли на каноэ, Джайлс спит. Остальные пошли спускать на воду лодку. А мы сидим с этим маленьким человечком. - Она тихонько похлопала Томаса по животу. В ответ он довольно заурчал..
     - Куда нам нести свои вещи? - спросил Джек. - Эми что-то говорила про ?ночлежку?. Это она? - Он указал на старое сооружение.
     - Да, это ?ночлежка?, и Ник будет спать здесь с остальными детьми, а вы трое размещайтесь в бревенчатом доме.
     - Мы будем жить в бревенчатом доме? - удивилась Эми. - А где же тогда спят все остальные?
     - Четверо взрослых спят в новом доме, - твердо произнесла Гвен и пошла к задней дверце грузовика. - Ага, вижу, это вещи Холли... - было совершенно ясно, что какие бы то ни было дискуссии по поводу того, кто где спит, отменяются, -...и либо у Джека исправился вкус, либо эти кожаные красавцы принадлежат вам, Эми.
     - Да.
     Эми было интересно, как реагируют на подобную решительность ее брат и сестра. Вероятно, плохо, решила она.
     Для них это должно быть гораздо тяжелее, чем для меня. Я не против изменений, а они - против.
     Дом, в котором предстояло спать Эми, Джеку и Холли, был самым старым сооружением на озере, единственным из всех, построенным в стиле первых поселенцев - из бревен. Он был приспособлен к суровым зимам Миннесоты: толстые стены, маленькие окна. Поэтому домик, казавшийся с наступлением вечера воплощением сказочной фантазии, днем был темным, даже мрачным.
     Вслед за Холли и Гвен Эми вошла внутрь. Женщины немного помедлили, чтобы глаза привыкли к полумраку. Первая комната была маленькой квадратной кухней, оснащенной столом с выложенной керамической плиткой столешницей, газовой плитой и приземистым маленьким холодильником. Здесь же был старомодный насос, установленный рядом с раковиной, на плите стояли два больших чайника.
     За кухней находилась основная комната, обогреваемая обычной старой печкой, сделанной из железной бочки. На этой печке стояли еще два чайника. Вот так здесь получают горячую воду - накачивают с помощью насоса, а потом кипятят. Рядом с кухней поместилась еще и маленькая спальня с двумя односпальными кроватями, а вдоль обращенной к озеру стены тянулась узкая закрытая веранда, где стояла двухъярусная кровать.
     - Холли и Эми займут спальню, - сказала Гвен, - а Джек будет спать на веранде.
     Он пошел к главному дому за остальными вещами, а Гвен показала Холли и Эми, где лежат кофе и чай и как топить печку. Она сказала им, что делать, если вдруг выключился холодильник. Объяснила, как перед пуском залить водой насос, если он откажет.
     Холли внимательно все слушала.
     - Мне кажется, я поняла, - сказала она и посмотрела на Эми. - Но ты, наверное, все это знаешь?
     Эми вздрогнула:
     - Нет, боюсь, что не знаю.
     Она даже не слушала. Здесь она была младшей сестрой. Ей не нужно понимать, как что происходит. Остальные все знают, и если им понадобится ее помощь, они скажут, что делать.
     Томми сказал, что она ведет себя так потому, что у нее нет выбора, но что ей вовсе не нужно навсегда оставаться младшей сестрой. Все изменится, сказал он, если она постарается, и, возможно, он прав, но это, казалось, того не стоило. Во всяком случае, не сейчас, когда она приехала сюда на такое короткое время, не тогда, когда тут Феба и Йен, которые, конечно, не изменились.
     - Я только знаю, что надо спать с открытым окном, чтобы не угореть из-за утечки пропана.
     - Так мы и сделаем, - сказала Холли.
     Джек принес остальной багаж, поместив ее и Холли вещи в спальню. Холли поставила свой чемодан на кровать, ее мать стояла, готовая помочь разобрать вещи. Джек показался в дверях маленькой спальни.
     - Ну и как тут идут дела, мама? - спросил он.
     - Чудесно, - ответила Гвен. - Как видишь, это красивое место.
     Эми внезапно поняла, что она здесь лишняя: Гвен не может говорить при ней искренне, и самое лучшее, что она может сделать, единственное, что она может сделать, чтобы помочь им, - это уйти и дать детям и матери возможность побыть наедине.
     - Если вы не против, - сказала она, - я бы сходила ка озеро.
     - Составить тебе компанию? - посторонился, пропуская ее, Джек.
     Он предложил это из вежливости. Ему хотелось остаться и поговорить с матерью.
     - Нет-нет. Думаю, дама в блузке цвета фуксии уже отказалась от мысли меня найти.
     - Это точно. Значит, тебе не придется прятаться здесь в туалете.
     - Наверняка.
     Она улыбнулась и вышла. От фасада дома несколько ступенек вели к озеру, но мостки были только перед главным домом. Эми пошла туда. Приближаясь, она услышала звонкие голоса детей, а мгновение спустя показались четверо малышей - Алекс и Клер, Скотт и Эмили, - взбиравшихся по берегу. Они торопливо, мимоходом поздоровались с ней и помчались дальше.
     Через минуту она увидела сестру. Феба несла, как ей показалось, чуть ли не с полдюжины спасательных оранжевых жилетов. Временами ей приходилось поворачиваться боком, чтобы пройти между деревьями.
     Эми бросилась ей навстречу:
     - Давай помогу. Что надо сделать?
     - Да нет, ничего. Они не тяжелые, мне так удобно.
     - Куда ты их несешь? - Эми отступила в сторону.
     - Мы сто лет держали их в носовой части лодки, - сказала через плечо Феба. - Не думаю, что они еще когда-нибудь нам понадобятся. Поэтому я подумала, что можно отнести их в гараж.
     Если они никому не понадобятся, зачем вообще их хранить? Почему просто не выбросить?
     Но Эми ничего не сказала. Она не будет вмешиваться.
     - Папа и Гвен обрадовались, что ты приедешь, - сказала Феба. - Сколько ты сможешь здесь пробыть?
     - Еще не знаю. Это от многого зависит.
     Эми ускорила шаги, чтобы открыть боковую дверь гаража.
     Большой, отдельно стоящий гараж располагался между дорогой и новым домом. В этом железорудном районе гаражи иногда строились крупнее семейных домов, и в данном случае так и было. Гараж, сооруженный человеком, который работал на шахте электриком, был больше и, возможно, даже лучше построен, чем новый дом.
     Чтобы войти в гараж, Фебе снова пришлось повернуться боком. Предвечерний свет упал ей на лицо; она выглядела бледной, глаза усталые и напряженные.
     Что-то было не так, на озере Феба не должна так выглядеть. Она должка быть здесь счастливой.
     Жизнь Фебы в Айова-Сити была неимоверно деятельной и состояла из множества событий. Когда бы Эми с ней ни говорила, казалось, что происходит миллион вещей одновременно; она всегда планировала походы девочек-скаутов, вечеринки для класса, равно как и бесконечные дела на работе, беспокоясь о своих студентах-юристах, о юридической помощи, которую она оказывала неимущим. Она много трудилась и на озере, разумеется, - ведь она была Феба, но здесь она делала одно дело за раз и успокаивалась, снова делалась мирной.
     Но не в этом году.
     Давай я возьму жилеты... давай помассирую тебе плечи. Эми страстно хотелось что-нибудь сделать для сестры. Я привезла кашемировый халат, пожалуйста, возьми его, он такой мягкий, он согреет, успокоит тебя...
     Фебе никогда не приходило в голову сделать что-нибудь Для собственного удовольствия. Она никогда не покупала себе ароматическое масло для ванны или толстую, с необрезанными краями писчую бумагу. Она никогда не находила для себя времени. Когда Феба брала чашку чая и садилась погреться на солнышке весенним днем? Хоть раз купила цветы - просто для себя?
     Эми вошла за ней в гараж. В конце помещения было нечто вроде антресоли. Феба бросила там жилеты.
     Потом именно Феба принесла лестницу - Эми не знала, где она стоит, - и именно Феба поднялась по лестнице, опасно балансируя, пока Эми подавала ей спасательные жилеты.
     - Рада, что покончила с этим,. - сказала Феба, убрав лестницу и отряхивая руки. - Я не большая любительница высоты.
     Тогда почему ты не попросила меня? - хотела крикнуть Эми. Я совсем не боюсь высоты. Почему не я?
     И на одно ужасное, всепоглощающее, засасывающее мгновение Эми пришло в голову: зачем я здесь? Чего ради? Какой в этом смысл?
     Ничего себе! Для его вещей под нижнюю кровать засунули целых две бельевые корзины. Это, наверное, удобства по первому классу. Два маленьких ?городских? - Ник не надеялся, что когда-нибудь запомнит их имена, - получили только по одной корзине на брата. Но ему тетя Гвен выделила две.
     Спасибо, Брайан. От души спасибо! Посмотри, куда я из-за тебя попал.
     Ник лежал на кровати, вперив взгляд в матрас второго яруса. Тетя Гвен сказала, что на коктейль можно будет прийти в пять тридцать. Означает ли это, что коктейль найдется и для Кузена Ника?
     Было пять сорок пять. За стенами ?ночлежки? слышались голоса. Само по себе местечко ничего. Полная изоляция оказалась бы классной штукой, если бы не чертова прорва людей, живущих друг у друга на голове. Он приподнялся, спустил ноги на пол и встал. Что толку откладывать это до бесконечности!
     Подъездная дорожка упиралась в небольшую площадку перед главным домом. На козлы положили пару плохо оструганных досок, и дедуля - новый муж тети Гвен - заведовал этим ?баром?. Сама тетя Гвен разносила крекеры и сыр. Дети играли в какую-то игру, девочки-подростки сидели на садовой скамейке, а остальные взрослые стояли рядом и вели себя преувеличенно вежливо. Это всегда знак того, что можно ждать чего-то недоброго, - когда взрослые ведут себя преувеличенно вежливо.
     Ник посмотрел на двух девочек. Они не были похожи на двух закадычных подруг, он сразу это понял. Высокая, темненькая - ее зовут Мэгги - не желала иметь ничего общего со второй, похожей на мышку, Элли.
     Мэгги была красоткой. В ней не было слащавой красоты, какая бывает у лидера школьной команды поддержки. Она была очень бледная, с большими, нежно очерченными губами и темными глазами. Брови росли низко над глазами. Одета в мужскую черную рубашку, слишком большую даже для ее роста и свисающую с плеч. Ник подумал, не стыдится ли она своей груди, которая - основываясь на поверхностном с ней знакомстве - выглядела великолепно.
     Элли производила менее приятное впечатление. Она казалась довольно неинтересной, даже немного жалкой, но Ник предположил, что так и бывает, если предки дают тебе имя, больше подходящее для коровы.
     Он краем глаза наблюдал за обеими. Элли повернулась к Мэгги, пытаясь заговорить с ней, но та смотрела прямо перед собой, явно ее игнорируя.
     - Что тебе налить, Ник? - спросил дедуля. - Малышам предлагается растворимый лимонад, иначе мы будем завалены недопитыми банками шипучки. Но вы с Мэгги и Элли, конечно, будете пить шипучку.
     Шипучка! Вот как эти люди называют газированную воду. Боже, какое дурацкое слово! Шипучка, шипучка. Неудивительно, что жителей Среднего Запада считают дураками, они то и дело называют газированную воду ?шипучкой?. Это говорит о не слишком-то большом уме.
     Не то что слова ?бурбон?, ?джин?, ?водка?. Эти напитки тоже имелись на столе. Дедуля показал бы свой ум, если бы произнес эти слова, обращаясь к Нику, но это явно не предусматривалось. Он был членом ?отряда шипучки?, Ник взял спрайт и направился туда, где сидели две девочки. Мэгги тут же подвинулась, тесня Элли и освобождая для него место. Ему, без сомнения, следовало сесть с ней.
     Плохо. Ошибка, неверный шаг, слишком очевидно. Извини, дорогуша, но Кузен Ники не станет облегчать тебе задачу.
     И он сел рядом с Элли.
     Джойс не могла поверить, что Гвен поставила для детей такую дрянь - картофельные чипсы и кусок сыра. Сыр был ?Бри?, мягкий, жирный, в этом ломте сыра больше жира, чем их семья съедала за неделю. Гвен нарезала яблоки, но подала к ним один из этих готовых карамельно-шоколадных соусов. Маленькие девочки, Эмили и Клер, пользовались кусочками яблок как ложками - они черпали соус, слизывали его с яблока и снова макали яблоки в тарелку с соусом. Не успеет окончиться вечер, а ее дети, Эмили и Скотт, как с цепи сорвутся. Но это будет не ее вина - они не привыкли к такому количеству сахара.
     По крайней мерс здесь этот мальчик, Ник, так что Мэгги не придется все время таскаться с Элли.
     - Элли такая курица, - сказала ей Мэгги еще в самолете. У них с Джойс были места рядом, а Йен сидел в следующем ряду со Скоттом и Эмили. - Терпеть ее не могу.
     Джойс согласилась... и сказала бы это вслух, если бы не опасность того, что их мог услышать Йен.
     - Ты же знаешь, что Феба и Джайлс хотят, чтобы вы обе были лучшими подругами, - произнесла она.
     - Да ладно! Она же младенец. Она тупая.
     - Ты преувеличиваешь, Мэгс. Она не глупая.
     Но и не такая, как ты.
     То, что ее ребенок был необычайно умным, служило Джойс источником ни с чем не сравнимого удовлетворения. В жилах Мэгги, может, и не течет ни капли крови Леджендов, но она обладает всеми способностями, которые так ценятся в этом семействе.
     С самых первых дней своего брака с Йеном Джойс знала, что она соревнуется с Фебой. Кто был первым внуком Лед-жендов? Элли, первый ребенок, родившийся у одного из их детей? Или Мэгги, старше Элли, введенная в семью до рождения Элли, но официально удочеренная Йеном значительно позже?
     Феба назвала свою дочь Элеонорой в честь матери. Зачем она это сделала? Джойс знала. Феба пыталась всем доказать, что ее дочь здесь главная.
     Но потом Мэгги в три с половиной гола начала читать. В детском саду ее сразу назвали одаренной и талантливой. А Элли? Все, что про нее могли сказать, - это что Элли очень милая, очень приятная, услужливая. Элли, без сомнения, была из числа гех, кого, возможно, и любят, но никто не уважает и не боится...
     Джойс посмотрела на дочь. Все три подростка сидели вместе. Элли была посередине, но Ник и Мэгги, наклонившись вперед и не обращая на нее никакого внимания, разговаривали друг с другом.
     Кроме одаренности, Мэгги унаследовала потрясающую внешность своего отца.
     Сколько людей сказали ей ?я же тебе говорил?, когда Мэтт, отец Мэгги, позволил героину одолеть себя? Джойс хотела бы собрать этих людей здесь и заставить их посмотреть на Мэгги, послушать Мэгги. Они бы увидели.

Глава 7

     Джека поместили на узкой закрытой веранде бревенчатого дома. Там стояла двухъярусная кровать, и он без особой охоты застелил нижний. Джек никогда не любил двухъярусные кровати - такие делают на подводных лодках. Но через пару минут решил, что эта не так уж и плоха. Кровати стояли вдоль узкой стены в конце веранды. В ней виднелось окно, и над изножьем кровати тоже было окно, выходившее на озеро. Темные клетчатые занавески были задернуты, но окно за ними - открыто. Свежий воздух навевал прохладу, и слой покрывал тяжело давил на тело Джека.
     Вечер обошелся без недовольного шипения или ворчания. Джек приписал это своей матери - рядом с ней люди невольно вели себя достойно.
     Но недовольное, шипение и ворчание неизбежно должны были возникнуть, слишком велико было напряжение.
     Муж Фебы, Джайлс, тот, что с хромой ногой, вроде ничего. По правде говоря, он кажется отличным парнем. Насчет Фебы Джек не был так уверен; глядя на нее, можно было сказать, что она двигается как будто в тумане, заставляя себя есть и говорить. Но он уже наслушался про ее жизнь, какая она занятая и активная, и ясно, что она не может все время быть такой.
     Йен был нудным, большую часть вечера он провел, разговаривая с Хэлом, чго предпочел бы сделать Джек, но, разумеется, Йен был настоящим сыном, так что Джек вряд ли имел право жаловаться. Жена Йена Джойс... Единственное, что Джек мог сказать о ней хорошего, - то, что она не спала на ходу, как Феба. Но, вероятно, на земле стало бы лучше, если бы она спала. Ее энергия была нервной и раздражающей, все свое внимание она, казалось, направляла на то, чтобы подмечать ошибки других, особенно тс, которые принимала за критику в свой адрес.
     Его мать и Хэл, должно быть, все это видели, кроме, может, занудности Йена - Хэл, похоже, ее не замечал, - но предоставили событиям развиваться своим чередом.
     Его отец не позволил бы этого, нет, сэр! Отец взял бы на себя ответственность. Он не спустил бы много о себе воображающей мисс Мэгги ее выходку. Подобная грубость была бы сочтена нарушением субординации и соответственным образом наказана.
     Но, как видно, Хэл Ледженд не считал себя командиром подводной лодки. Он был просто гостеприимным хозяином.
     Джек проснулся от приглушенного звука хлопнувшей двери-сетки. Он приподнялся на локте и мгновение прислушивался. По краям занавесок пробивался утренний свет, но никакого шума больше не раздалось. Может, это Эми или Холли пошли в туалет? Он взбил подушку и лег, прикрыв глаза рукой.
     Немного погодя он услышал под окном шорох и приглушенный шепот.
     - Я не делала этого сто лет, - услышал он голос Эми.
     - Я вообще никогда этого не делала. - Это была Холли. - Как думаешь, нас никто не увидит?
     - Ну и пусть видят.
     - Тебе легко говорить. У тебя, наверное, роскошное тело.
     - Да что ты! - возразила Эми. - У меня нет ни талии, ни бедер.
     Джек сел в своей кровати. За двумя всплесками последовал приглушенный вскрик.
     Холли и Эми пошли купаться нагишом!
     Снова послышались вскрики. Вода, должно быть, была холодной.
     Холли не могла подать такую идею, но похоже, ей нравилось.
     Джек вскочил и натянул джинсы. В железной печке еще тлели угли, поэтому вода в чайнике была теплой. Он налил воды в ковшик и поставил его на газ, чтобы подогреть для кофе. Потом разжег огонь и развесил перед печкой пару одеял.
     Он заливал кипятком кофе, когда услышал, что они возвращаются. Джек посмотрел в кухонное окно - они показались из-за угла домика. Завернувшись в полотенца, девушки шли босиком по сосновым иглам, неся ночные рубашки в руках. Он открыл сетчатую дверь:
     - Здравствуйте, дамы!
     Перепугавшись, Холли вскрикнула и остановилась так резко, что Эми налетела на нее.
     - Я чуть не умерла от страха, Джек, - упрекнула брата Холли.
     Он улыбнулся и придержал дверь. Девушки пошли в маленькую кухню. Волосы и обнаженные плечи у них были влажные, У Эми действительно был ровный торс и почти мальчишеские бедра. Длл ее роста руки и ноги у нее были длинные.
     - Я замерзаю, - поежилась Холли. - Зачем мы это сделали? И чего бы мне не походить грязной?
     Эми хихикнула. Это можно было назвать только так. Она не засмеялась, не усмехнулась - она хихикнула.
     - А мне понравилось, - заявила