удесные ребята. Открытые, с легким характером и сильные, они всегда могли заставить тебя улыбнуться, всегда со всем справлялись. Они могли открыть машину, когда ты забывала ключи внутри, могли снова осветить арену, когда то и дело выбивало пробки, могли заставить работать холодильную установку, когда всего за несколько часов до представления каток был покрыт большими лужами. Они никогда не сдавались и верили, что могут починить все, что угодно. Было просто здорово, что рядом с тобой такие люди.
     Правда, их невозможно было узнать поближе. Они прятались за всей этой практической деятельностью. Они никогда не задавались трудными вопросами и были слишком заняты устранением всевозможных препятствий. Они жили данной минутой - прошлое прошло, а будущее еще не наступило. Поэтому хоть и было приятно, что они рядом, они не казались интересными.
     Но они могли сделать все. Если кто-то сможет убедить отца и Йена провести в ?ночлежку? свет, это будет человек вроде Джека.

***

     В последний раз Эми видела свою семью на Рождество. Устроить это было нелегко - праздники у нее всегда были заняты. Она или ехала на платформе во время парада, или участвовала в шоу, или то и другое вместе. Рождество, наступившее через месяц после смерти ее матери, ничем в этом смысле не отличалось от других. Она лишь выполняла давние обязательства.
     Но на следующий год она была полна решимости присоединиться к своей семье хотя бы на часть праздника. О самом рождественском дне, разумеется, и речи быть не могло, но она так составила свое расписание на двадцать шестое декабря, чтобы вылететь из Нью-Йорка в Айову с наименьшими потерями.
     Однако после Дня благодарения Феба оставила сообщение, что в этом году их семья соберется в доме Йена в Калифорнии.
     Эми тут же перезвонила ей.
     - В Калифорнии? Почему?
     Они всегда все праздновали дома.
     - В прошлом году мы все были такие несчастные, - ответила Феба. - Поэтому Йен предложил в этом году нечто совершенно новое, чтобы сменить обстановку. И папа согласился.
     - Когда вы решили?
     - Не знаю. Думаю, мы начали обсуждать это летом, но окончательно все решилось вчера.
     Летом? Эми не могла в это поверить. Почему они ей не сказали? Если бы она узнала об этом летом, она бы устроила свои выступления в Лос-Анджелесе и провела с ними все праздники.
     Года два назад Томми привез всю свою семью на Рождество в Лос-Анджелес, и они тогда здорово повеселились. Он достал билеты на парад матча ?Розовой чаши? и организовал тур по Диснейленду, чтобы все его племянницы и племянники смогли попасть на лучшие аттракционы, не выстаивая очередей. Их местный агент обеспечил всех отдельными номерами, и дети пользовались обслуживанием в номере, плавали в бассейне отеля, а женщины ходили к косметологу и на массаж. Это было Рождество, которое надолго останется в их памяти.
     Феба сказала, что семья Ледженд нуждалась в чем-то совершенно новом. Как насчет Рождества в роскошном отеле, которое могла устроить Эми? Это было бы нечто совершенно новое.
     Но теперь уже поздно. Она обязана была находиться в Нью-Йорке.
     Поэтому ей пришлось изменить все планы, а потом она едва не опоздала на самолет. Измученная разговорчивым соседом, путешествовавшим на премию постоянному клиенту, который был в восторге от того, что сидит рядом с Эми Ледженд, она не смогла поспать во время полета. Когда Эми добралась до дома Йена, она измучилась вконец.
     Как и все остальные. Дом Йена и Джойс был не слишком просторным, и все ощущали недостаток уединения. Джойс запланировала необыкновенно изысканное угощение, и все остальные планы были подчинены его приготовлению. Йен и Джойс очень трепетно относились к окружающей среде - и Эми понимала, что это правильно, - но накормить тринадцать человек три раза в день, не использовав ни единой бумажной тарелки или стаканчика? Эми казалось, что она, Феба и Джойс прикованы к кухне, а она ненавидела кухонную работу.
     ?Давайте сходим в ресторан! - хотелось взмолиться Эми. - Закажем по телефону пиццу, китайскую еду, все, что угодно. Я заплачу?.
     Но тут распоряжалась Джойс. Ее невестка была исполнена решимости быть ответственной за этот праздник, как раньше мама. Поэтому Эми ничего не сказала ни про пиццу, ни про Диснейленд. Она только без конца загружала и разгружала посудомоечную машину.
     А на озере не будет даже посудомоечной машины. Внезапно Эми захотелось предупредить Холли и Джека - этих двух милых людей, между которыми она сидела, - о том, что представляет собой ее семья. Объяснить им, что значит для Йена и Фебы озеро, как странно они воспринимают многие вещи. Пожалуйста, будьте осторожны! Пусть они поступают как привыкли.
     Но почему Холли и Джеку надо подстраиваться под Йена и Фебу? Почему Йен и Феба не могут быть великодушными, пойти на компромисс?
     Потому что они не могут.
     Ник слушал свой CD-плейер на такой громкости, что Эми был слышен монотонный скрежет, доносившийся из наушников. Холли и Джек разговаривали о финансовой стороне сделки, которую только что совершил Джек. Они подробно объяснили Эми ее суть, чтобы она не чувствовала себя исключенной из беседы, но едва она начала думать про Йена и Фебу, как сосредоточиться на чем-то другом стало трудно.
     В начале поездки они мчались по федеральной автостраде. Вокруг простор, прерия Миннесоты расстилается по обе стороны шоссе. В первые полчаса им попадались щиты, рекламирующие какой-то фирменный магазин, затем - казино в индейских резервациях. Миновав резервации, они съехали с федеральной автострады; здесь уже нечего было рекламировать. Поля сухие, вдоль русел речушек - тонкие деревца.
     Тени удлинились, и путники въехали в страну шахт. Дорога петляла между огромных гор земли, вынутой экскаватором при добыче железной руды открытым способом. Это была возвышенность Месаби. Руда, добываемая из этой земли и превращаемая в сталь, выиграла две мировых войны.
     - Я хочу остановиться в Нашуолке, - сказал Джек. - Чутье мне подсказывает, что это последнее место, где можно заправиться.
     - Похоже, что так, - отозвалась Эми.
     Нашуолк оказался очень маленьким городком, прилепившимся к краю шахты. По форме он напоминал букву ?Т?, дорога округа проходила вдоль шахты, а Главная улица шла перпендикулярно и, встречаясь с дорогой округа, заканчивалась у шахты тупиком. Город имел от этого довольно странный вид. Несмотря на его маленькие размеры, дома строились близко к дороге и друг к другу. Даже церкви теснились к обочине. Никто не хотел тратить на застройку землю, под которой могла оказаться руда.
     Заправочная станция находилась на пересечении дороги округа и Главной улицы. Джек подъехал к насосам, а Холли и Эми отправились в туалет. Это была не только последняя бензозаправка, но и последний нормальный туалет, последняя горячая вода из крана, Когда они вышли, Джек как раз расплачивался, - Кто-нибудь хочет содовой? - крикнул он через плечо.
     Они покачали головой.
     - Ник в туалете? - спросила Холли.
     - Да вроде нет.
     Холли скривилась:
     - Куда он мог уйти?
     Напротив заправочной станции расположился бар. Они окинули взглядом Главную улицу и убедились, что баров на ней было чуть ли не больше, чем магазинов. Холли вздохнула:
     - По-моему, мы вот-вот превратимся в ищеек.
     - Вон там смотровая площадка, - сказала Эми, - с которой можно посмотреть на шахту. Может, он забрался туда?
     В конце Главной улицы, перед высоким забором, огораживающим шахту, стояла маленькая деревянная башня. Наверху кто-то был. Ник! Эми и Холли подошли к башне.
     - Потрясный видок, - сказал он, когда они взобрались по ступенькам. - Что это?
     Он в первый раз завязал разговор, - Это шахта по добыче железной руды. - Эми достигла верха площадки. - А, нет, думаю, теперь это озеро.
     В последний раз она карабкалась на эту башню в детстве. Тогда шахту закрыли всего год или около того назад, и можно было увидеть ее внутренность - яркую оранжево-красную землю. Это был рукотворный каньон, по стенам которого спиралью спускались на дно дороги.
     Но за долгие годы он наполнился водой, темной, неподвижной, которая казалась ледяной и глубокой. Все, что можно было увидеть, - крутой, ржавого цвета берег, увенчанный забором, чтобы не подпускать к бывшей шахте людей. Вода не использовалась ни для катания на лодках, ни для плавания, ни для рыбалки.
     Холли начала задавать вопросы о шахтах, на большинство из которых Эми ответить не могла.
     - Это знает папа.
     Джек поднялся к ним на площадку, и та внезапно словно сделалась меньше. Он поглядел на воду и передернулся:
     - У меня от нее мурашки бегут по коже.
     - Да? - удивилась Эми. - Почему? Она такая спокойная.
     - Похоже, да. Кажется, что здесь утонула тысяча людей и она такая спокойная, потому что превратилась в кладбище.
     - Нет, - сказала она. - По крайней мере я об этом не знаю. Она наполнилась водой постепенно. Через много лет после того, как шахту закрыли.
     - Знаю. - Он пожал плечами. - Наверное, мне просто не нравится глубокая вода.
     Эми посмотрела на него. Неужели она ошиблась на его счет, решив, что он похож на знакомых ей звукоинженеров и осветителей? Эти мужчины никому, даже самим себе, не признаются, что им не нравится глубокая вода.
     Сделка, о которой говорили Джек и Холли - та, что помешала ему подстричь волосы, - была его сделкой. Тот тип мужчин, о которых она подумала, не имели своего дела - они становились руководителями в чужом бизнесе.
     - Почему ты не любишь глубокую воду? - спросила она. - Ты же наверняка умеешь плавать.
     - Да, но как тебе может помочь умение плавать, если ты заперт в подводной лодке?
     Эми не поняла. Озадаченная, она вопросительно посмотрела на Холли.
     - Наш отец плавал на подводных лодках, - сказала Холли. - Он надолго погружался на гораздо большую глубину, чем здесь. Джек считает, что это занятие не по нем.
     - Джек ничего не считает, - отозвался Джек. - Джек уверен.
     - Ты никогда не был на подлодке, - заметила Холли.
     - Пришлось, - возразил он. - Когда мне было тринадцать. Плавание для родственников. - Он повернулся к Эми и Нику, чтобы объяснить: - Мы были в южной Калифорнии, и у папы была своя подлодка, поэтому он устроил трехдневное плавание для родственников - члены команды могли взять на борт своих сыновей и племянников. Некоторые из молодых взяли своих отцов. А папа взял меня.
     - Я и забыла, - проговорила Холли.
     - Потому что тебе не пришлось плыть, - сказал ей Джек, - иначе бы ты запомнила.
     - Помню, как я разозлилась, - ответила она. - Не могла поверить, что ты плывешь, а я нет - я ведь была старшей.
     - Нужно было тебе позволить. Тебе, вероятно, безумно бы там понравилось, и теперь ты носила бы морскую форму с парой звезд на погонах.
     - Я никогда не смогла бы служить на флоте, - сказала Холли. - Я жутко выгляжу в синем. Мне нужно бы в армию, оливковый цвет мне к лицу.
     Эми это показалось вполне достаточной причиной. В конце концов, она выбрала свою карьеру потому, что мало таких занятий, где людям можно носить шелк ?марабу?.
     - Я так поняла, что подлодка тебе не понравилась, - обратилась она к Джеку, по-прежнему опираясь на перила и повернув к нему голову.
     - Я ее возненавидел, - Он запустил пальцы в свою лохматую шевелюру. - Это была пытка, самые длинные три дня в моей жизни. И дело было не в том, что подростки ненавидят все, что связано с их отцами, хотя я, конечно, сполна вкусил и этого. Я действительно чувствовал, будто мне нечем там дышать. Я тогда только начал расти и с трудом управлялся со своим телом на твердой земле, а тут меня сунули в узкую металлическую трубу на ядерном реакторе. Когда все наконец кончилось, думаю, я не входил в дом с неделю - так рад был снова видеть солнечный свет и звезды.
     - Папа, должно быть, был разочарован, - сказала Холли.
     - Это действительно не улучшило наших отношений, - признал Джек.
     Он разочаровал своего отца! Эми посмотрела на свои руки. Все это было ей знакомо. Ее родители с трудом понимали, что делать с ребенком, который не любит читать, не может обобщить свои мысли хотя бы в одном маленьком параграфе и отказывается изучать первобытные, культуры, потому что одежда того периода недостаточно красива..
     - Наверное, ты и сам был собой недоволен, - заметила Эми.
     . - Конечно, - согласился он. - Могло показаться, что я хотел позлить его при каждом удобном случае, но это неверно. Просто так получилось. - Он оттолкнулся от перил. - Все эти люди, которые пишут о ритуалах посвящения в мужчины, они, похоже, никогда не говорят о тех детях, которые провалились. Что происходит с нами? Куда идти, если вы подвели не только своего отца, но и всю свою культуру?
     Он преувеличивал, превращая все в шутку. Но Эми понимала, что это все еще волновало его.
     Она поняла и кое-что еще. Хотя Ник забился в самый дальний угол площадки, хотя простоял, повернувшись к ним спиной и не проронив ни слова, он слушал, и слушал внимательно.

***

     Они возвращались к грузовику, когда Эми вспомнила про молоко.
     - А нам надо купить молока?
     - Убей меня, я не помню, - сказал Джек.
     - Я тоже, - поддакнула Холли.
     - Дело в том, что в холодильниках на озере мало места, - объяснила Эми, - поэтому мы всегда останавливаемся и покупаем молоко по дороге туда.
     - Ничего не имею против, но если бы мама этого хотела, она бы мне сказала, - очень уверенно заметила Холли.
     - Не знаю... моя сестра все время покупает по дороге молоко.
     - Мы сделаем все, что ты захочешь, - сказал Джек. - Но я не могу представить, чтобы мама пустила что-нибудь на самотек. Все было запланировано, до последнего пакета молока. И если она действительно ожидает, что мы привезем молоко, мы развернемся и вернемся. Я не против. На самом деле я чувствую, что мне придется ездить в город каждый раз, когда моя сестра захочет принять ванну.
     - А что, неплохая мысль, - одобрила Холли.
     Но у Эми было неспокойно на душе, когда они сели в грузовик.
     Тебе двадцать шесть лет, напомнила она себе. Ты выиграла золотую олимпийскую медаль. Какое имеет значение, купишь ты молоко или нет? Это не ритуал посвящения в женщины, не плавание на подводной лодке.
     Мама подожмет губы:
     - Эми, ты должна была сообразить...
     Но мамы там не будет.
     Что ж, тогда ее с превеликим удовольствием упрекнет Феба. По правде говоря, Феба даже больше маминого печется о мелочах. Мама посчитала бы забывчивость Эми неудобством, Феба увидит в этом еще одно доказательство того, что Эми идиотка.
     Они поехали. Ник прислонил голову к окошку и закрыл глаза, но Эми показалось, что он не спит. Интересно, кто он такой и почему находится здесь?
     Вначале прерия уступила место шахтам, теперь шахты сменились лесами. Высокие деревья росли близко друг к другу. Кленов и бузины больше не было, зимы на этой северной широте для них слишком холодны. За исключением березы и тополя, деревья здесь были вечнозелеными: виргинская сосна, бальзамическая пихта, лиственница, белая сосна и европейская ель. Света сквозь их кроны пробивалось мало, и по обочинам дороги росли только полевые цветы. Линия электропередач дотянулась до последнего дома и оборвалась. За этим домом не было ни электричества, ни телефонов. Дорога превратилась в тонкую ленту, вьющуюся между стеной деревьев.
     Знак Службы охраны лесов штата, коричневый с желтыми буквами внутри, направлял путешественников к общественной стоянке. Джек свернул с асфальтированной дороги, и из-под колес брызнула щебенка. Еще через милю, после другого знака, они снова свернули.
     Это была дорога, ведущая к озеру. Узкая песчаная дорожка, по которой могла проехать только одна машина. Когда-то растительность по краям дороги была вырублена, но это было так давно, что подлесок - тополя, сосны и березы - стал почти взрослыми деревьями. На песчаных почвах здесь и там росли мох, гаультерия и покрытая серебристым налетом черника.
     - Здесь действительно красиво, - сказал Джек.
     - Да, - согласилась Эми. Она всегда забывала, как красиво на озере.
     Все здесь казалось знакомым: просвет среди деревьев, через который б первый раз видно озеро, небольшой подъем дороги, названия на табличках перед каждым домиком. Знакомые фамилии: Хенсон, Пиньянски, Наттинг... Кто-то местный, кто-то приезжает на лето.
     Эми очень не любила сюда приезжать, просто ненавидела. Раньше они оставались на озере все лето, и ей приходилось на два с половиной месяца лишаться катания. Ни одна из девочек, с которыми она тренировалась, не верила, что семья Эми заставляет ее это делать.
     Но ни одна из этих девочек, чьи семьи, казалось, понимали всю важность тренировок, чьи семьи дорожили усилиями своих дочерей и доводили себя чуть ли не до разорения... ни одна из этих девочек уже больше не выступала на соревнованиях.
     А она выступала.
     Во время очередного перерыва прошлым летом она вызвалась принять участие в медицинском обследовании женщин-спортсменок. Годы напряженных тренировок вызывали у большого числа спортсменок задержки менструаций, что часто сказывалось на прочности костей.
     Но менструальный цикл Эми и прочность ее костей оказались нормальными для двадцати шести лет. Кроме того, у нее никогда не было серьезных травм. Да, она тщательно разогревалась, но ее кости, мышцы и связки обладали эластичностью, какая бывает далеко не у всех спортсменов.
     Специалисты были поражены. Когда она начала заниматься фигурным катанием? Как много она тренировалась в детстве? Какое у нее было расписание? Диета? Они расспрашивали о семье, о прочности костей ее матери и сестры.
     Она как смогла ответила на все их вопросы, а потом добавила:
     - Пока я не перешла в старшую группу, родители не позволяли мне кататься летом. Каждый год два или три месяца я отдыхала.
     И внезапно в комнате наступила тишина. То, что она сообщила, оказалось очень важным.
     Подходя к самой протяженной стороне озера, дорога выровнялась, и наконец появилась табличка ее семьи - ?ЛЕДЖЕНДЫ: ХЭЛ И ЭЛЕОНОРА, ФЕБА И ЙЕН И ЭМИ?.
     Табличка была сделана до ее рождения, поэтому ?и Эми? было втиснуто в угол, нарушая симметрию надписи.
     За двадцать шесть лет никто не позаботился сделать новую табличку.
     Теперь наверняка сделают новую, включающую Гвен, Холли и Джека.
     Полоска земли между дорогой и озером густо поросла лесом. Между деревьями извивались посыпанные песком дорожки.
     Сделав плавный поворот, Джек свернул на подъездную дорожку семьи Эми. Посередине росла большая ель. Он обогнул ее, и они увидели домик.
     - Чудесно! - воскликнула Холли. - Я и не представляла себе, какая это прелесть, как на картинке в детской книжке.
     Это был ?главный? дом. Маленький, обшитый медового Цвета сосновыми бревнами, он стоял под зелено-коричневой кровлей. Пространство между дорогой и озером заполняли березы, их белая кора слоилась, похожая на папиросную бумагу, а сам дом затеняли сосны. Он стоял справа от подъездной дорожки, а слева располагалась ?ночлежка? и начиналась дорожка, ведущая к двум другим домикам.
     Эми вглядывалась сквозь ветровое стекло. Дверь-сетка дома открылась, и оттуда вышел ее отец, а следом за ним, спустя мгновение, - светловолосая женщина. На руках она несла сына Фебы Томаса.
     Джек через Эми дотронулся до плеча сестры и указал на их мать и малыша:
     - Можно возвращаться - она счастлива.
     Холли и Эми пришлось ждать, пока Ник освободит выход. Джек первым выбрался из машины и пошел по усыпанному хвоей песку. Через секунду он уже был рядом с матерью и, положив руку ей на плечо, тихо и быстро что-то говорил ей. Она кивала, словно отвечая: да, да, она уже знает.
     Гвен с улыбкой подошла к грузовику.
     - Ник, - услышала Эми, - как здорово, что ты тоже приехал.
     Ник не стал сопротивляться, когда Гвен одной рукой обняла его - она по-прежнему держала Томаса, - но не обнял ее в ответ.
     - Они не дали тебе возможности отказаться, да?
     - Им и не нужно было. Они знал