ть. Но, с другой стороны, если Элен будет на шестом месяце,
вряд ли она поедет. Интересно, как себя чувствуют беременные?
     - Эй, Крис, заснул ты, что ли?
     - Да так,  задумался, - я отхлебнул из  кружки. - А представь, если  бы
Офелия забеременела от Гамлета?
     - Черт подери! - воскликнул Том. Запрокинув голову,  он опорожнил  свою
кружку  и, не утирая с губ пену, ошарашено уставился на меня. - Ну ты даешь,
Крис, черт тебя подери!
     22 марта
     Здравствуй, Никто.
     Сегодня я  купила в аптеке тест на  беременность. С утра мне опять было
плохо. Это снова ты, чужак, проникший внутрь  меня. Как зловредный микроб. Я
не хочу тебя.
     Но сперва нужно все проверить.
     Я  не  пошла в школу. Мать с отцом ушли  на работу.  Я хотела попросить
Рутлин купить набор для анализа, но не решилась. Я выбрала
     большую аптеку на другом конце города, чтобы меня никто не узнал. Долго
не решалась подойти к прилавку, сомневалась, не лучше ли купить каких-нибудь
пастилок от кашля  и поскорее  исчезнуть. Продавцом оказался мужчина. Он  на
меня даже  не посмотрел. Может быть,  тоже смутился,  а  может  быть,  давно
привык  продавать  тесты  испуганным школьницам  вроде меня. Я  накрасилась,
стащила макияж у матери, хотя вообще-то никогда не крашусь: от краски у меня
лицо чешется. Хотела выглядеть постарше, но,  взглянув в магазине в зеркало,
увидела,  что стала настоящим пугалом: из-под румян проступают бледные щеки,
ресницы  от туши слиплись. Сев в  автобус,  я  так  сжимала  пакет со  своей
покупкой, словно боялась, что на меня нападут грабители и похитят его.
     В доме стояла  звенящая тишина.  Я заперлась у  себя и задвинула шторы.
Набор состоял из пластиковой ванночки,  запечатанного полиэтиленового пакета
с  какой-то  жидкостью,   небольшой  пробирки   и  стерженька,  поразительно
напоминающего  палочку  для  коктейлей,  только  без  бумажного  зонтика  на
верхушке. Просто какой-то  набор юного химика. Я  налила в пробирку жидкость
из  пакета, и  она тут же  стала темно-фиолетовой. На меня накатил  какой-то
судорожный, икающий смех. Может быть, это были рыдания, точно не скажу. Руки
так  дрожали, что  я чудом не разлила все на ковер. Но я взяла себя в  руки,
прочитала инструкцию, разобралась  и сделала все как  нужно. Осталось только
подождать пять минут.
     Я  и  не  представляла, что пять минут могут длиться так долго.  Пока я
ждала,  следя за секундной стрелкой на наручных часах, в доме стояла мертвая
тишина. Как на экзамене, когда сидишь три часа, вертишь  в руках  билет и не
знаешь ответа ни  на один вопрос. Я пыталась представить, что сейчас  делают
другие.   Мать  стучит  на  клавиатуре  у  себя  в  банке,  отец   сортирует
библиотечные  каталоги и напевает  себе под  нос джазовый мотивчик.  Дедушка
заваривает  чай,  помешивая  ложечкой  в своем  любимом заварочном чайнике и
следя, как чаинки кружатся и опускаются на дно. Рутлин  сидит на математике,
где и я сейчас должна была быть.  А Крис? Что делаешь ты,  Крис, пока я сижу
здесь над пробиркой, глядя на стрелку часов? Думаешь ли ты обо мне?
     Когда я вынула пробный стерженек из раствора,  он не порозовел.  Он был
такой же белый,  как раньше. Я  еще раз прочитала инструкцию. Если стерженек
приобретает  розовый  оттенок,  ты  беременна.  Если  остается белым, ты  не
беременна. Я не беременна. Тебя нет.
     Ты Никто.
     (Вечером того же дня)
     Здравствуй, Никто.
     Закончив с тестом, я  пошла на занятия в  музыкальный  центр, как будто
сегодня самый обычный день.  А, собственно, чем он такой особенный? Мне надо
было поработать над мессой Баха. Это необыкновенная музыка, я ее обожаю.  Да
и не я одна, я знаю много моих сверстников, на
     которых  она  производит  необычайное   впечатление.  Я   перелистывала
музыкальный сборник и почему-то вслух произносила имена композиторов. Раньше
я никогда  не обращала внимания, какие  у них прекрасные имена. Стравинский,
Вивальди, Делиус... Эти имена словно  специально созданы для тех, кто  будет
писать  волшебную  музыку.  Да, с фамилией Гартон навряд ли  станешь стоящим
композитором.  Я  посмотрела в  указателе на "Г", есть  ли  там  Гартоны,  и
наткнулась на Глюка. Вот так фамилия, как пробка вылетает из бутылки, мне бы
такую.  Глюк,  Глюк,  Глюк, повторяла я,  пока  не  заметила, что  остальные
ученики начинают на меня косо посматривать.
     Как же мне было хорошо!
     Переполненная музыкой, я прибежала домой и за чаем поцапалась с  Робби.
Он,  по  привычке, нацелился было один все слопать, но  я почувствовала, что
снова голодна,  и он остался с  носом.  Мать не  вмешивалась, она  выглядела
очень усталой. Вот и я так же ничего  и никого вокруг себя не замечала, пока
была целиком поглощена только собой. Интересно, почувствовала ли она, что со
мной происходит? А что, если бы мне пришлось ей  все рассказать? Это было бы
жутко. Слишком долго  я не разговаривала  с ней  по душам - можно сказать, с
малолетства. А жаль,  честное слово. Не знаю,  почему так получается.  Может
быть, она уже  не  так  любит  меня  большую,  хочет,  чтобы я  вновь  стала
малышкой, чтобы опекать меня, шить платьица, петь колыбельные? Она просто не
воспринимает меня такой, какой я стала.
     Едва освободившись,  я побежала  в гости  к  Крису.  Мне  не  терпелось
обрадовать  его,  сказать, что все  в порядке, что нам снова можно вздохнуть
спокойно. Дома его не оказалось,  но я не жалела, что прошлась по свежим  от
дождя улицам.
     -  С тобой все в порядке?  -  заволновался его отец, увидев  меня. - Ты
какая-то бледная.
     - Нет, все в порядке. Передайте Крису, что все хорошо.
     -  Заходи,  подожди  его,  если хочешь, - отец  Криса всегда  был очень
приветлив.  - Я думаю, он скоро объявится. Он отправился ползать по какой-то
скалолазательной штуковине, не помню, как называется.
     Мне нравится отец  Криса. Когда он  говорит, никогда  не знаешь, это он
всерьез или подшучивает над тобой.
     - Я  только должен выключить газ  в подвале. Хочешь  заглянуть в пещеру
первобытного человека?
     Мы  спустились  по узенькой  шаткой лесенке и оказались  в  подполье, в
устроенной там гончарной мастерской.  На  полках  дожидались  обжига  чашки,
горшки  и  вазы  разнообразной  формы,  а  пол  был  заставлен  коробками  с
удивительными надписями:  Грог, Доломит, Древесный уголь, Охра... Было жарко
и   душно.  Отец  Криса  выключил   печь,  и  доносящееся   изнутри  гудение
прекратилось.
     - Можно посмотреть, что там внутри?
     - Там  слишком жарко. Обычно  я жду сутки, прежде чем открыть заслонку.
Посмотри вот лучше сюда,  я все это только вчера обжег. - Он снял с одной из
полок поднос с кружками. - Ну, что скажешь? - он довольно посмотрел на меня.
- Потрясающе, правда? Еще бы!
     Он любовно поглаживал чашки, подносил их к свету, чтобы я могла увидеть
на просвет узоры в виде раковин на дне. Я никогда не думала, что чашки могут
быть объектом искусства. Чашки нужны, чтобы из них чай пить, верно?
     -  Ничего нет  приятнее,  чем  замешивание  глины, -  продолжал  мистер
Маршалл.  Мне  кажется,  он  просто одержим этим делом, все свободное  время
только этим и занимается. Может быть, про таких-то и говорят: "помешанный".
     - Ты никогда  не  пробовала?  Это - как  замешивание теста, только  все
происходит быстрее. Глина скользкая, словно рыба, и главное - нельзя с водой
перебарщивать, не  то  жижа  получится. Попробуй.  Давай,  все  равно ждешь.
Смелее.
     Он усадил меня за верстак, дал глины и поставил рядом бадейку с водой.
     - Сначала просто помни ее немного, почувствуй фактуру.
     Он запустил колесо и шлепнул на него кусок глины. Продавил углубление в
середке  и  стал  поднимать стенки своими  крючковатыми пальцами,  время  от
времени добавляя в массу воды.
     - Глина все помнит, - приговаривал он. - Как ты ее повернешь, такой она
навсегда и останется. Прямо как я! - засмеялся он. - Упрямая.
     Глина  растекалась  под его пальцами, то ли жидкая, то  ли твердая. Как
живая. Я глаз не могла от нее оторвать.
     - Главное - смелее, и у тебя получится. Ну же, попробуй.
     В голове у меня звучало какое-то гудение. Я тряхнула головой и занялась
глиной. Сначала  я попыталась придать ей шарообразную форму, затем продавила
в  середине отверстие,  в то  же время  приплюснув  ее снизу. Меня абсолютно
поглотило это занятие. Под моими руками возникала чаша, похожая  на какой-то
таинственный грот. Я поставила ее на стол, взяла еще маленький кусочек глины
и стала из него что-то  лепить. Голова  продолжала гудеть, но я  не обращала
внимания. Сначала я даже не поняла,  что слепила.  Потом  увидела  у себя  в
руках  малюсенькую  глиняную  куколку.  Таких мы  лепили  в детском саду  из
пластилина.  Крошечная  головка,  упитанное  тельце. Она легко помещалась  в
одной  ладошке. Я вдруг  испугалась, что мистер Маршал ее заметит и поскорее
спрятала фигурку в свою чашу, намочила ее края и стала загибать их навстречу
друг другу, пока они не сошлись сверху, как лепестки закрывшегося цветка.
     - Что это у тебя получилось? - засмеялся мистер Маршалл.  -  Пасхальное
яйцо?
     Что-то в этом роде. - Его голос словно оборвал мучительный затянувшийся
сон. Я уронила яйцо на верстак, и оно откатилось  от  меня на  край стола. В
подвале было дико жарко и душно. Уши и щеки горели. Неожиданно воз-
     дух вокруг меня потемнел. За  темной завесой,  где-то далеко,  громыхал
голос отца Криса. Я словно плыла в  горячем  океане, ноги  и руки болтались,
как бревна, голова стала огромной и пустой, как дупло, а голос еще грохотал,
но становился все дальше и тоньше - и наконец смолк. Когда я пришла  в себя,
я сидела у  распахнутой двери  в подвал,  обдуваемая  ночным ветерком.  Отец
Криса, держа меня за руку, испуганно склонился надо мной.
     - Вот дурак! Заговорился и совершенно забыл, как здесь бывает душно. Ну
и напугала же  ты меня, когда этак  тихо  кувыркнулась  на  пол  - и  точка.
Посиди,  подыши, скоро полегчает.  Я  сейчас одеяло  принесу,  чтобы  ты  не
замерзла.
     - Извините, я не хотела... - Я и в самом деле вся замерзала.
     -  Выдумала  тоже! Извиняться!  Если хочешь знать, я сто раз видел, как
здоровые мужики, не чета тебе, валились, как мухи.  Скоро  будешь в порядке,
глазом моргнуть не успеешь. Сейчас твоему отцу позвоню, он за тобой заедет.
     - Нет, нет, не  надо! - воскликнула я,  наверное,  гораздо громче,  чем
следовало. Мистер Маршалл удивленно посмотрел на  меня,  не  понимая, с чего
вдруг такая паника.
     - Он со своей группой сегодня  будет играть  в Рининглоу, - пояснила я,
хотя, вообще-то, не была уверена, куда именно он собирался. - Я и впрямь уже
почти в порядке.
     Мы посидели на  кухне, выпили чаю, но Крис  так и не появился. Я  жутко
устала и хотела спать. Мистер Маршалл проводил меня до дома,
     и я опрометью побежала к себе наверх. Хотелось выть.
     Тебя нет.
     Ты Никто.
     Но почему же тогда? Почему?
     Дождище лил как  из  ведра. В  кармане у  меня лежало новое  письмо для
матери: первое я  забраковал, потому  что, перечитывая его,  понял, что  оно
написано в стиле  семилетнего ребенка.  Мокрый насквозь, я шел  по улицам  и
проговаривал  про  себя  свое  новое  послание.  Прикидывал,  стоит  ли  его
отправлять. Может, вообще все это зря. Я уже подходил к дому, когда заметил,
как к нашему крыльцу подходит тетя Джил. Отец впустил ее внутрь. Я побежал и
успел  влететь  в  прихожую,  прежде чем  отец закрыл дверь. Первым делом  я
отряхнулся, как собака, брызги летели  во все стороны. Между прочим,  отец и
Джил терпеть этого не могут, но мне почему-то захотелось их позлить.
     - Жаль, ты не пришел на полчаса пораньше, - поморщился отец. - Тебя тут
твоя Элен дожидалась. Ей  стало дурно  в  подвале. Неудивительно -  ведь там
духота, как в парилке.
     - Схожу навещу ее. - Я рванулся к выходу.
     - Погоди, Крис, - остановил меня отец. - Она в полном порядке, я только
посоветовал ей пораньше лечь сегодня. Не стоит ее будить.
     -  Прелестная девушка эта Элен, - заметила  Джил. - Будешь  скучать  по
ней, когда уедешь.
     - Знаю. - У меня внутри царил хаос, как в муравейнике. Больше всего мне
хотелось увидеть Элен. Стоять в прихожей и болтать  мне было совершенно ни к
чему.
     - Кто  их знает, молодых, -  пожал плечами отец. - Пока-то эта  парочка
просто души друг в друге не чает. А  вот жениться вам пока рановато - верно,
Крис?
     - Ясно, все  ясно. Слава  богу,  я еще кое-что соображаю. - Я  пошел на
кухню и поставил чайник.  Эти  двое  просто невыносимы,  особенно когда  они
вместе.  Нет сил выслушивать их шуточки, сопровождаемые дурацкими ухмылками.
Тот  факт,  что  у меня появилась  девушка,  их так возбуждает, как  будто я
выиграл школьную спартакиаду. - Она так просто приходила или за чем-то?
     -  Она  хотела тебе сообщить, что  прекрасно себя чувствует, - хохотнул
отец.
     Я зажмурился и прислонился лбом к холодной кафельной стенке.
     - Да и выглядела она неплохо - вся белая как мел.
     - У нее был грипп, - объяснил я. - Или что-то в этом роде.
     -  Она сказала,  что  на выпускных  экзаменах  будет сдавать  танец,  -
продолжал отец. - Ты когда-нибудь слышала о таком, Джил?
     - Я  сама сдавала греческий,  -  сказала Джил. -  И видишь, как он  мне
пригодился: три ребенка, табун лошадей...
     Их голоса гудели в прихожей у меня за спиной.
     - Выпьем по стаканчику? - предложил отец.
     - А ты думаешь, зачем я пришла? Новости смотреть?
     Я  с  облегчением вздохнул, когда  они наконец убрались.  Как только за
ними  закрылась дверь, я врубил музыку на полную громкость. Стены задрожали,
Гай  завизжал,  чтобы  я  немедленно  прекратил это безобразие, но мне  было
наплевать. Я распахнул пошире окно. Пусть музыка долетит до дома Элен. У ней
все в порядке. Ничего не случилось.
     Здравствуй, Никто.
     Вчера вечером я  купила еще один тест на  беременность. На  этот  раз я
внимательно  прочитала инструкцию.  С этого надо  было начать  еще в прошлый
раз. Сегодня утром я закрылась у себя. Мать внизу слушала джазовую музыку по
радио  и громко подпевала.  Она была  в отличном настроении - редкий случай.
Наверное, когда я была  маленькой, она часто  пела для меня, но я уже ничего
не помню.  Теперь  она  все чаще  уходит  в себя, совсем как бабушка. Мама и
бабушка не  очень ладят. Да и видятся нечасто. Не  хотелось бы, чтобы наши с
ней отношения когда-нибудь стали такими же.
     "Теперь точно расскажу, - пообещала я себе. - Что бы там ни было, скажу
ей  все  как  есть".  Дрожащей рукой  я  помешивала  пластиковой палочкой  в
пробирке и ждала. Меня не
     волновало, что будет, если мать вдруг войдет в комнату. Цвет раствора в
пробирки меня  не  удивил, я заранее знала,  каким  он  будет  на  этот раз.
Розовый. Ответ положительный. Четверг - ответ отрицательный. Суббота - ответ
положительный.
     Зазвенел телефон. Мать самозабвенно пела и не слышала звонка. Я тоже не
двинулась с места.  Телефон звенел и звенел, как  позывные с другой планеты,
устанавливающие контакт с Землей. Наконец Робби сбежал по  ступенькам и снял
трубку.
     - Элен! Это тебя! - крикнул он снизу. Я не шелохнулась.
     Робби  положил трубку, вернулся  к  себе  в  комнату и  включил  музыку
погромче, чтобы заглушить мамино пение. Я встала, вылила в унитаз содержимое
пробирки,  засунула поднос  с лопаточкой в шкаф, умылась, расчесала волосы и
спустилась вниз. Я твердо решила, что на этот раз все расскажу матери.
     Когда  я вошла  в  кухню, мать окинула  меня внимательным взглядом. Мне
показалось, что она сразу поняла, что я огорчена.
     - Ага,  вот и ты. А  я думала, ты все еще дрыхнешь. Я пеку пирог к чаю.
Может, замесишь тесто? У тебя всегда лучше получается.
     Я выложу ей все как есть, она обнимет меня и  будет гладить по головке,
как  в  детстве, когда я была маленькой.  И мне станет  лучше.  Она  снимет,
прогонит мою боль. Я должна ей все рассказать. Она должна это знать.
     Я достала из кладовки муку, свиной жир, масло и разложила все на столе.
Я ощущала какую-то опустошенность. Казалось, что все делаю слишком медленно.
Я не могла подобрать нужных слов. Мама, поднявшись на цыпочки и подсмеиваясь
над собой, взяла особенно высокую ноту.
     -  А ты  неплохо поешь, мам, - попыталась  я завести разговор. Я  сразу
поняла,  что начала не с того  конца, но было уже поздно. - Тебе в хоре надо
петь.
     - Что, серьезно? - загорелась  она. - Да вот только я нот не  знаю, вот
что плохо.
     - Пусть папа тебя научит.
     - Тэд? Он и жабу прыгать  не научит. Ну же! Давай! Сколько можно ждать?
Я глубоко вздохнула.
     - Мама, мне надо что-то тебе рассказать.
     Музыка по радио кончилась, и теперь диктор сообщал результаты крокетных
матчей.  Мама хмыкнула и повернула  колесо настройки -  раздалось шипение. В
кухню влетел Робби.
     -  Элен,  ты совсем  рехнулась,  что  ли? До тебя не докричишься.  Крис
звонил полчаса  назад,  он  сказал, что хочет  увидеться  с тобой в парке  в
двенадцать.
     - Сейчас не могу, видишь, я помогаю маме. -  Я чуть не  плакала.  Радио
завывало и заикалось.
     Мать забрала у меня муку и отсыпала полпакета в миску.
     - Бегите, юная барышня, - похлопала она меня  по плечу. - Думаешь, я не
заметила, как
     ты переживаешь из-за вашей ссоры. Иди и помирись.
     - Мама...
     - Беги, беги, Элен.
     Я пошла было, но вдруг повернула назад и бросилась ей на шею, прижалась
к  плечу,  положила  на  него голову. Она  удивленно засмеялась  и осторожно
попыталась высвободиться, но я не хотела отпускать ее. Пусть она меня крепко
обнимет, пусть убаюкает...
     - Что случилось, детка?
     - Тьфу! - презрительно фыркнул Робби и выскочил из кухни.
     - Элен, так же я никогда ничего не испеку. Беги, ведь он ждет тебя.
     Крис сидел на детской карусели и пахал землю ботинками. Склонив голову,
он кружился и не замечал меня, поэтому у меня было время обдумать свою речь.
     - Крис, - начала я. От неожиданности он подпрыгнул.
     - Молчи. Ничего не  говори, - быстро сказал он. - Дай мне просто обнять
тебя. Я так соскучился. Сколько же мы не виделись?!
     - Я хотела поговорить с матерью и не смогла.
     - Давай просто побудем вместе,  -  снова остановил меня  Крис. - Погоди
еще минутку.
     Мы пошли через парк к ручью. Тени деревьев. Дивные деревья! Я погладила
их шершавую кору. Я завидовала их твердости и пыталась представить себе, как
же люди могут жить в таких странах, где деревьев почти нет.
     - Что случилось? - спросил Крис.
     - Я сделала анализ.  Результат оказался отрицательный.  Потом  потеряла
сознание у вас дома. Вчера купила еще один. Результат положительный.
     Я  почувствовала себя  тверже,  когда все рассказала ему, но отойти  от
дерева не могла. Прильнула щекой к стволу и слушала себя, словно со стороны.
Казалось, говорит кто-то другой.
     - Но разве это возможно? Сначала нет, а потом - да?
     Слишком глубоко въелся в  нас страх перед  этой тайной, мы уже не могли
взглянуть правде в глаза.
     - Я сама ничего не понимаю.
     - А  я тем более, - Крис посмотрел мне в глаза. - Нелл, я всегда буду с
тобой. Ты же знаешь, как я тебя люблю.
     Похоже, это все, что он мог сказать.
     Расставшись с Элен, я побежал домой. Я был ошеломлен. Есть ребенок, нет
ребенка.  Кто-то или никто. Отныне  и навеки.  Жизнь  зародилась три  тысячи
шестьсот миллионов  лет назад. Жизнь возникла в январе. Я - отец, повторял я
про  себя, но никак не  мог этого осознать. Бессмыслица какая-то. Значит, на
мне  ответственность.  Ньюкасл  теперь  -  утопия,  о  нем  можно  забыть. Я
чувствовал себя, как загнанная в угол мышь. Спертый воздух душил меня.
     Все будет в порядке. Что бы ни случилось, мы будем вместе. Я перешел на
размеренный  бег, вошел  в ритм, успокоил  дыхание. Слова слетали с уст  при
каждом шаге. Что бы там ни было.
     Мы будем  вмес