й о Нике то, что
ей так хотелось узнать. И то, что она  в  конце  концов  поняла,  совсем  не
успокоило ее.
   - Вы вместе с Джульет, - пробормотала она, все еще глядя  на  рисунок.  -
Что бы ни случилось, у вас есть общее - вы оба любите летать. Это ведь очень
объединяет, правда? И никуда от этого не денешься.
   Ник потер подбородок.
   - Еще бы, мы с Джульет поэтому так и подружились - мы оба неравнодушны  к
самолетам. Но какое это имеет отношение к тому, что происходит сейчас?
   - Когда мы с тобой были на Столовой горе, у нас появилось что-то общее. Я
почувствовала это. Потом прилетела Джульет в  вертолете,  и  сразу  же  ваши
общие интересы стали для тебя важнее, чем то, что было со мной.
   Линди отложила  в  сторону  огурец,  есть  ей  больше  не  хотелось.  Она
отодвинула стул и встала.  Ей  вдруг  захотелось  скомкать  этот  рисунок  и
бросить его на пол. Но вместо этого она  сложила  его  пополам  и  сунула  в
кармашек своей рубашки. Потом, взглянув на свои часы, пересекла кухню, - при
этом ее ботинки поскрипывали на  еще  сыром  полу,  -  прошла  в  комнату  и
включила телевизор.
   - Я хочу посмотреть новости, - сухо сказала она. -  Мне  не  хотелось  бы
пропустить их.
   Ник подошел и встал за ее спиной, отвлекая ее.
   Ей хотелось, чтобы он ушел куда-нибудь и оставил ее в покое. Но  это  был
его дом, в конце концов. Линди сложила руки на груди и крепко прижала  их  к
себе. Она звонила нескольким репортерам в Альбукерке, чтобы  сообщить  им  о
марше протеста, и один из них брал у нее интервью. И вот она  с  нетерпением
ждала, когда этот сюжет будет показан по телевизору. Но вначале ей  пришлось
прослушать все новости  по  стране,  потом  все  местные  происшествия.  Эти
вездесущие комментаторы все продолжали вещать и вещать.
   Линди шагнула к телевизору, будто это могло ускорить события. Ну  что  же
они тянут? Вот уже сказано все, что  можно,  и  они  перешли  к  курьезам  и
смешным историям, например, рассказам о конкурсе  на  самый  большой  острый
перец в округе Валенсия. На экране маленькая девочка  гордо  демонстрировала
перец гигантских размеров, который принес ей первое место.  Да  что  же  это
такое! Ведь ее совы -  это  вполне  серьезный  сюжет.  Наконец,  телекамера,
мельком скользнув по автоприцепу Ника, жужжа остановилась на лице репортера,
который брал интервью у Линди.
   - В  Сантьяго,  штат  Нью-Мексико,  идет  настоящая  война,  -  возвестил
репортер. - Полем боя служит небольшой  участок  Столовой  горы,  где  совы,
селящиеся  в  норах,  вынуждены  вступить  в  борьбу  за   существование   с
начинающимся  здесь   строительством   нового   завода.   Профессор   Линден
Макаллистер  из  Технологического  Института  Чемберлена  встала  на  защиту
здешних обитателей нор.
   Камера переключилась  на  Линди,  которая  обратилась  к  телезрителям  с
серьезной и пылкой речью:
   - Мы обращаемся к вам с  просьбой.  Нам  нужна  помощь  и  поддержка.  Вы
скажете, какое значение имеет несколько сов? Большое!  Давайте  не  позволим
разрушить их дом.
   Далее  она  рассказала  о  совах,  опять  используя  все   педагогические
ухищрения,  к  которым  прибегала,  чтобы  взбодрить   утомленных   лекциями
студентов.
   Линди смотрела на себя со стороны. Ее убедительное выступление то и  дело
прерывалось появлением из-за ее спины лохматой желтой головы. Куку... Ку-ку!
Морда Хаммерсмита в самые неожиданные моменты вылезала на  экран,  напоминая
ей старые мультфильмы, где вверху на фоне  текста  прыгал  маленький  шарик,
помогая детям следить за словами. Да, Хаммерс  определенно  оживлял  диалог.
Потом вместо Линди на экране появился репортер.
   - Борьба в Сантьяго не закончена, - заявил он.  -  Кто  победит?  Могучий
Голиаф в образе "Олдридж Авиейшн" или своеобразный Давид в  лице  профессора
Линден Макаллистер, защитника местных сов?
   Из-за головы репортера выглянула  морда  Хаммерсмита,  одно  ухо  у  него
торчало вверх, будто он в это время  принимал  сигналы  из  космоса.  Бедный
Хаммерс - его мордаха выглядела довольно глупо. Но вот  экран  заняла  леди,
рассказывающая  о  погоде,  она  обещала  солнечные  дни.  Линди   выключила
телевизор и обернулась к Нику.
   - Вот видишь? О нас уже говорят. Ко мне обращались очень  многие  люди  и
говорили, что завтра они вновь придут сюда пикетировать, и я уверена, к  нам
присоединятся новые участники демонстрации. У вас  с  Джульет  не  останется
никаких шансов. - Она говорила очень убедительно, хотя в глубине души совсем
не была в этом уверена. Разумеется, она не сказала Нику о возмущении  членов
городского совета во главе с Мелани Диме,  которые  сегодня  приперли  ее  к
стене во время демонстрации. Все-таки еще очень многие в городе поддерживали
"Олдридж Авиейшн". Но ведь должна же была она где-нибудь  черпать  силы  для
дальнейшей борьбы!
   - Ты очень неплохо выступила в новостях, -  пробормотал  Ник.  -  У  тебя
какой-то удивительный дар красноречия,  в  этом  уж  тебе  не  откажешь.  Ну
хорошо. Все это, конечно, прекрасно, но ведь я уже говорил тебе, что никогда
не нарушаю условий сделки. Если уж я  договорился  построить  этот  завод  с
минимальными затратами и с максимальной отдачей - так оно и будет.
   Несмотря на эти громкие слова, казалось. Ник был в смятении и немного  не
в духе. Он мерил шагами свою маленькую комнату, на месте  ему  не  стоялось.
Потом он подошел к Линди.
   - Мне необходимо сесть за штурвал, - вдруг заявил он. - Я  слишком  долго
не поднимался в воздух. Профессор, ты не присоединишься ко мне?
   - Как это - прямо сейчас? Ночью?
   - Ночью летать лучше всего. Мой самолет стоит на аэродроме в  Сантьяго  в
полной готовности. Ну так как? - Его лицо ожило, было удивительно наблюдать,
как одна лишь мысль о том, чтобы подняться в воздух на самолете, сделала его
счастливым. Но Линди терпеть не могла летать! Окажись она у  подножия  любой
горы, она бы с радостью принялась карабкаться вверх по  каменистым  склонам.
Но посади ее в самолет - и она тут же начнет хвататься за парашют.
   - Я не могу поехать  с  тобой,  -  нетвердо  заявила  она.  -  Во-первых,
Хаммерсмит здесь со мной, и...
   - Мы его завезем к тебе домой. Это как  раз  по  пути  на  аэродром.  Все
складывается как нельзя лучше.
   - Может быть, в другой раз?
   Но Ник уже не слушал ее. Он схватил ее за плечи, глаза  его  сияли  яркой
голубизной, как небо в солнечный день.
   - Ты знаешь, с самого начала ты была права в одном - я  хотел  бы  летать
больше всего на свете. Все очень просто: это -  главное  для  меня.  Я  хочу
летать. Меня иногда затягивает рутина, но не сегодня. Сегодня все будет так,
как должно быть на самом деле. Поехали, Линди.
   Она  пыталась  придумать  какой-нибудь  убеди  тельный   предлог,   чтобы
отказаться.  Но  в  ее  ушах  вновь  зазвучал  озорной  смех  Джульет,  эхом
прокатившийся ей вдогонку. Ее соперница  торжествовала.  И  Линди  решилась.
Если бы она смогла разделить с Ником его любовь к самолетам, то она могла бы
дать ему то, что он разделял с Джульет. И даже больше. Эта мысль и  склонила
ее к тому, чтобы лететь.
   - Хорошо, - сказала она Нику. - Я полечу с тобой!
   Сунув руку в свою сумку, Линди набрала полную руку камней. Она  старалась
дышать глубже и медленнее. Вот так, уже лучше. Но она  все  еще  чувствовала
себя так,  будто  болталась  подвешенная  в  темной,  жуткой  пустоте.  Хотя
слышался ровный гул моторов, она не ощущала движения самолета в ночном небе.
Самое ужасное - за окнами нельзя было ничего разглядеть. Там  была  темнота,
которая,  как  ей  казалось,  может  засосать  самолет  в  какое-то   другое
измерение.
   - А  у  этого  самолета  есть  имя?  -  спросила  Линди,  пытаясь  как-то
успокоиться. Ник не ответил ей прямо.
   - Ты думаешь, раз ты назвала свою машину Салли, то  и  другие  занимаются
такой же ерундой?
   - Давай, Джарретт, выкладывай, как ты его называешь?
   Он прокашлялся и пробормотал что-то вроде Фэламф.
   - Что-что?
   - Финола. Так ее  зовут.  Ну  что,  ты  удовлетворена?  Когда  я  покупал
самолет, у него уже было это имя. Мне ничего не оставалось, как  согласиться
с ним.
   Финола... Финола... Это было похоже на причудливое название овсяной  каши
на рекламе.  Линди  почувствовала,  как  к  горлу  подступает  тошнота.  Она
вглядывалась в показания приборов, пытаясь разобраться, что к чему.  Но  это
было безнадежно. Ей казалось, что стрелки всех приборов тревожно колеблются.
Она еще раз глубоко вздохнула.
   - Мы уже довольно долго летаем, правда? - спросила она нарочито небрежным
тоном.
   - Да что ты, совсем недолго. Я могу быть в воздухе  часами.  Это  снимает
напряжение. - Он с удовлетворением вздохнул и откинулся на спинку сиденья. -
Все-таки ничего нет лучше ночных полетов. Я  помню,  как  волновался,  когда
сдавал экзамен по  летному  делу.  Это  было  даже  лучше,  чем  мой  первый
самостоятельный полет. Скажи, ты хочешь подержать в руках штурвал?
   - Ты что, шутишь?
   - Совсем не шучу. Это единственный способ понять, какое это  удовольствие
- летать. Давай - просто положи руки на штурвал. И все.
   Почувствуй его.
   Линди с опаской посмотрела на штурвал перед собой, точно такой же, как  у
Ника. Вернее, это  были  две  ручки,  согнутые  дугой,  будто  руки  силача,
показывающего, какие у него бицепсы. Может быть,  действительно  попробовать
взять на себя управление хоть на  секундочку.  Больше  всего  в  воздухе  ее
пугала беспомощность. Ну что же, сегодня она попробует взять самолет в  свои
руки. Обеими руками она схватилась за штурвал  и,  сама  не  зная,  как  это
получилось,  дернула  его  влево...  И..,  самолет   двинулся   влево,   она
почувствовала это! Только слишком сильно! У нее в желудке,  как  бы  в  знак
протеста, что-то подпрыгнуло.
   - Ого! - прокомментировал Ник,  вновь  забирая  управление  самолетом  на
себя. - Это тебе не за рулем  машины  сидеть!  Надо  лишь  слегка  коснуться
штурвала - и все. Ну как, правда потрясающе?
   Хотя и на долю секунды, Линди успела ощутить  -  это  действительно  было
потрясающе. Может быть, стоило попробовать еще,  но,  к  сожалению,  желудок
Линди не был с этим согласен. Она взглянула на Ника. Он чувствовал себя  как
дома, он был счастлив. Ей так  не  хотелось  испортить  ему  настроение,  но
выбора у нее не было. Проклятье! А ведь ей так хотелось,  чтобы  этот  полет
удался для них обоих.
   Самолет нырнул, и в животе у нее все отозвалось пустотой.
   - Ник, у нас.., неприятности.
   - Это было небольшое завихрение. Над Столовой горой всегда неспокойно.
   - Нет, дело совсем не в этом. Мой желудок... Знаешь, меня тошнит.
   - А, это все гамбургеры, - сразу вспомнил он. - Уже не первый раз,  когда
я готовлю, получается какая-то отрава. Ты уж прости меня.
   У нее застучали зубы.
   - Мне кажется, меня в воздухе укачивает.
   - Нет, нет, это мои гамбургеры, ты уж поверь мне.
   Она держалась руками за живот.
   - Что бы это ни было, я чувствую себя отвратительно. Я  еще  хотела  тебе
сказать... Я слишком нервничаю, когда  я  в  воздухе,  и  в  разговоре  несу
какую-то чепуху от страха. Особенно если лететь ночью, когда  ничего  вокруг
не видно.
   Она теряла самообладание, ей только этого не  хватало,  да  еще  когда  в
самолете рядом сидел Ник! Потянувшись к ней через всю кабину,  Ник  взял  ее
руку в свою.
   - Не волнуйся, - тихо сказал он. - Доверься мне, профессор. Все  будет  в
порядке.
   Он просил ее об этом с самого начала, чтобы она доверилась  ему.  Но  она
никак не могла заставить себя. По крайней мере,  до  сих  пор  не  могла.  А
сейчас, как по мановению волшебной палочки, от его прикосновения она  начала
понемножку успокаиваться. Даже в животе у нее, казалось, все  улеглось.  Она
как-то сразу поверила, что когда Ник рядом, с ней действительно все будет  в
порядке, если он так сказал. Она ухватилась за его руку.
   - Я тебе доверяю. Я верю, что ты сказал мне правду  сегодня  вечером  про
тебя и Джульет. Я знаю, ты не такой, как тот Клуни.
   Хватит. Она сказала и так слишком много. Ей надо остановиться,  пока  она
не открыла ему все до конца. Но слова уже вылетали помимо ее воли.
   - Ник, я знаю, у нас с тобой не так  много  общего.  Может  быть,  вообще
ничего общего! Ты хочешь построить этот завод - я хочу остановить  тебя.  Ты
любишь самолеты - я их просто ненавижу. Моя страсть - это камни. Но несмотря
на все это, я ничего не могу поделать. Я люблю тебя.  Вот  и  все.  Я  люблю
тебя.
   Не успела она произнести эти слова, как тут же поняла, что этого не  надо
было делать. Ник не ответил ей,  его  пальцы  напряглись  под  ее  рукой.  О
Господи! Если бы это происходило на земле,  она  смогла  бы  сдержаться.  Но
здесь в воздухе, в этом самолете по имени Финола она  была  как  в  ловушке,
чувствуя себя очень неприкаянно. Ник был здесь ее единственным прибежищем. И
как бы это ни было унизительно, она все еще никак не  могла  заставить  себя
отпустить его руку.
   - Линди, я не знаю, что сказать тебе, - наконец произнес он  негромко.  -
Ты из меня веревки вьешь. Я не знаю, как назвать то, что я чувствую к  тебе.
Когда я с тобой, ты меня сводишь с ума... А когда тебя нет, я тоже  схожу  с
ума. Я вообще не могу ничего понять!
   - Не говори больше ничего, - прошептала она. - Если ты не можешь  сказать
мне, что любишь меня, лучше вообще ничего не говори.
   Он молчал. Еще какое-то время его теплая, придающая силы рука сжимала  ее
руку... Потом он развернул самолет в сторону  светящегося  огнями  Сантьяго.
Линди была совершенно спокойна, ей казалось, что холодная тяжесть  придавила
ее. То, что она была в воздухе, теперь стало совсем неважно по  сравнению  с
ужасающей по своей жестокости правдой, с которой она не могла примириться.
   Ник Джарретт не любил ее.

Глава 12

   По  Столовой  горе  громыхая  ползал  бульдозер,  словно   доисторическое
чудовище, разевая  голодную  пасть.  Нажав  на  педаль  акселератора,  Линди
бросила свою маленькую голубую малолитражку наперерез бульдозеру,  преградив
ему дорогу. Вцепившись в руль своей Салли,  она  пригнулась,  чтобы  удобнее
было смотреть вверх через переднее  стекло  Она  разглядела,  что  за  рулем
бульдозера сидит крепкий мужчина с суровым лицом. Он явно чувствовал себя не
в своей тарелке и не испытывал  особой  радости  по  поводу  того,  что  ему
пришлось принять участие в битве при Сантьяго -  теперь  все  окрестили  так
борьбу Линди с "Олдридж Авиейшн" Но Линди ничем не могла ему помочь. Все  ее
усилия, направленные на то, чтобы остановить  "Олдридж",  свелись  теперь  к
этой последней черте: на это утро было назначено начало  строительства.  Она
не могла этого допустить.
   Бульдозер неуклюже попятился и громыхая взял  другое  направление.  Линди
крутанула руль и вновь бросилась наперерез чудовищной громадине. Она  тяжело
дышала, будто бегом бежала по Столовой  горе.  Руки  стали  влажными,  и  ей
пришлось вытереть их о джинсы. В отчаянии она  подумала,  что,  может  быть,
все-таки стоило принять предложение Джульет. Отказаться от Ника,  но  спасти
сов...
   Линди твердо сжала губы. Нет, даже ради бедных сов она не могла  идти  на
компромиссы  и  торговаться  с  Джульет,  поступаясь  своими  принципами.  И
отказываться от того, кто ей не принадлежал, тоже  не  имело  смысла.  После
того, как она призналась в любви Нику, прошла целая неделя. Она, разумеется,
продолжала пикетировать возле его прицепа вместе с теми, кто поддерживал ее,
она еще и еще бессчетное количество раз спорила с  ним  по  поводу  сов.  Он
вновь был готов до конца отдать ей двадцать четыре часа. Но.., за это  время
он ни разу не  заикнулся  о  том,  что  любит  ее  -  ни  словом,  ни  своим
поведением. И вот наступила решающая стадия их  борьбы.  Линди  должна  была
что-то предпринять, чтобы спасти сов.
   Бульдозер опять попятился и выбрал новый маршрут. Машина Линди метнулась,
как маленький быстрый паучок, и загородила ему  дорогу.  Грузный  мужчина  -
водитель бульдозера, поднял обе руки вверх. Он шумно спустился  на  землю  и
торопливо зашагал в ту сторону, где у края строительной площадки уже  начали
собираться жители города. Линди видела, как  он  подошел  к  Нику,  какое-то
время они оживленно переговаривались.  Линди  успела  заметить  копну  рыжих
кудрявых  волос,  возвышавшуюся  над  головой.  Разумеется,  Джульет  сейчас
торжествует, наверно, даже смеется  над  попытками  Линди  задержать  начало
строительства. Ну что ж, пусть смеется сколько пожелает. Линди не собиралась
уступать. Ни за что!
   Ник развернулся и направился к Линди с таким каменным лицом,  что  у  нее
мурашки побежали по спине. На случай, если он захочет вытащить ее из  машины
силой, она заперла дверь и задраила стекло. Когда он подошел  ближе,  она  с
ужасом заметила, что он сбрил свою бородку. И теперь его подбородок выглядел
ранимым и незащищенным, но все же упрямым.
   Он удивил ее тем, что не  стал  спорить  с  ней,  а  быстро  занял  место
водителя  бульдозера,  будто  умел  управлять  этой  штукой.  И   вдруг   он
действительно поехал.., прямо на Линди. Он опустил ковш  и,  сгребая  землю,
поехал к ее машине. Салли чуть накренилась.., еще чуть-чуть... Да что,  этот
Ник Джарретт с ума сошел, что ли?
   - Стой! - завопила она в ярости,  опуская  оконное  стекло.  Но  Ник  уже
добился своего - ее машина безнадежно застряла в куче земли.  Пятясь  назад,
бульдозер взревел и направился прямо к окопчику Линди и к совиным норам.
   - Нет! Ник, ты не сделаешь этого! Я не позволю тебе!
   Линди бешено колотила в дверь машины, но она  не  открывалась,  она  была
завалена землей. Она хотела вылезти в окно машины,  по  щекам  у  нее  текли
слезы. Она должна успеть спасти сов пока не поздно! Господи, хоть бы успеть!
   Внезапно бульдозер резко остановился прямо перед первой норой.  Линди  не
спускала глаз с Ника Он сидел за рулем бульдозера не двигаясь, он застыл  на
месте... Издалека она не могла различить выражение его лица, но в его полной
неподвижности было что-то такое, что заставило ее остаться на месте. Ее  всю
трясло в ожидании того, что он сделает дальше.
   И опять он  удивил  ее.  Выключив  мотор,  он  спрыгнул  с  бульдозера  и
направился к тем, кто собрался, чтобы  посмотреть  на  их  борьбу.  В  толпе
кто-то размахивал лозунгами: "Не дадим в обиду беззащитных!"  "Спасите  наши
норы!" "Долой "Олдридж Авиейшн". Линди наконец  вылезла  из  окна  машины  и
припустилась за Ником.
   Он поравнялся с Джульет. Взяв ее за руку выше  локтя,  он  развернулся  и
увлек ее в ту сторону, где стоял бульдозер. Линди остановилась невдалеке  от
них Нам надо переговорить так чтобы никто не мешал, сказал  он  Джульет  его
голос звучал непреклонно Ну разумеется, Ромео. Я  не  против,  про  щебетала
она, стараясь прильнуть к нему. Потом, оглянувшись  на  Линди,  добавила.  -
По-моему,  Николае  дал  понять,  что  хочет  поговорить  со  мной  наедине,
Макаллистер. Иными словами, проваливай Но Линди  шла  следом  за  ними.  Ник
подвел Джульет к окопчику обернулся и посмотрел ей в лицо. Глаза у него были
полны густой яркой синевы. Так вот Все это продолжалось довольно  долго.  Не
теперь закончилось. Мы не будем строить здесь завод.
   Сердце у Линди заколотилось в бешеной надежде. Неужели это возможно?  Ник
в конце концов перешел на ее сторону!
   Джульет шагнула к  нему  Ромео,  это  наверно  шутка?  Что  мне  положено
ответить?
   Нет, это не шутка. Я тебе говорю о том, как обстоят дела на  самом  деле.
"Олдридж Авиейшн" не будет строить здесь завод. Это было ошибкой.
   Он начал ходить вдоль окопчика туда и обратно. - Я пытался  убедить  себя
вновь и вновь, что все правильно. Я призывал на помощь все возможные  доводы
в защиту "Олдридж", в свою защиту... Но когда я начал здесь все крушить этим
идиотским бульдозером, то вдруг понял, что никакие заводы на свете не  могут
противостоять лишенной всякой логики истине - это место принадлежит совам.