дважды побывала замужем  и
дважды развелась. (Фрей так и не узнал, кто был инициатором  развода  -  она
или ее мужья.) Женщин такого типа он еще не встречал и просто был  ослеплен.
Она оказалась опытной, веселой, красивой и покорила всех мужчин на борту.
   Когда Фрей позволял себе вспоминать Леонору, то видел ее сидящей рядом за
обеденным столом. Тогда, в первый вечер, он подумал,  что  более  прекрасной
женщины еще не встречал.
   Рейс пришелся на зимнее время. На Леоноре было чтото из  белой  шерстяной
ткани, ожерелье и браслеты из бирюзы.  Она  всегда  одевалась  с  шиком,  на
который  способны  только   американки.   Густые   темные   волосы   коротко
подстрижены. Долгое время она  казалась  ему  ровесницей  -  около  двадцати
шести. Потом Фрей узнал, что она лет на десять старше. Но Леонора  прекрасно
сохранила фигуру, тоненькую, как у девочки.
   Кожа у нее была не очень хороша, нос немножко  приплюснут,  зато  пленяли
удивительно красивые глаза, прямые черные брови  и  большой  смеющийся  рот.
Резкий, режущий ухо голос выдавал в ней жительницу Нью-Йорка. Поначалу тембр
ее голоса совсем не понравился Фрею, но вскоре он стал его обожать.  Красные
смеющиеся губы постоянно произносили остроты и шутки.
   - Ну парень, -  усмехнулась  она,  когда  он  сел  рядом.  -  Вы  классно
выглядите в этой форме. Малышка Ленни и подумать не могла, что  ей  придется
сидеть рядом с таким красавчиком, но  она  рада,  что  не  страдает  морской
болезнью и сможет встречаться с ним здесь три раза в день, поглощая  горячую
пищу.
   - Горячую пищу?!
   Многое из того, что она тогда говорила, казалось ему остроумным.
   Очень скоро все стали называть ее "малышкой  Ленни".  Много  времени  она
проводила в каюте Фрея, слушая пластинки и обсуждая с ним все -  от  Древней
Греции до современного Востока.
   Она  отлично  вела  интеллектуальные  беседы,  к  тому  же   была   очень
сексуальна. Фрей  безумно  влюбился  в  эту  женщину.  Ему  было  наплевать,
скольких мужей она поменяла. Он был не против стать третьим.  Казалось,  она
отвечала на его любовь, и короткое путешествие в Кейптаун  превратилось  для
Фрея в цепь экзотических дней и ночей. В основном это касалось  ночей,  ведь
он держал в своих объятиях страстную Леонору.
   Вспоминая тот рейс, он просто  удивлялся,  как  легко  было  обвести  его
вокруг пальца. Он считал ее богиней и не мог понять, как она со своим умом и
опытом в браке отважилась  так  сильно  влюбиться  в  безденежного  морского
офицера.
   Но  настал  день  пробуждения.  Предполагалось,  что   Леонора   едет   в
Йоханнесбург  к  своему  брату.  Фрей  предложил  явиться  туда  вместе.  Он
намеревался купить обручальные кольца  и  жениться  как  можно  скорее.  Уже
значительно позже он припомнил странное выражение ее лица, когда  он  сделал
это предложение. Она  потрепала  его  по  щеке  пальчиками  с  ярко-красными
ногтями и пробормотала:
   - Ты, милашка, любовник.
   Но ни одним словом не обмолвилась о свадьбе.
   Она обещала прийти к нему в каюту, когда все пассажиры улягутся. Конечно,
это было строго запрещено, но Фрея ничуть  не  беспокоило.  Маленькая  Ленни
тоже с удовольствием нарушала правила.  Вечером  стюард  принес  записку,  в
которой Лении жаловалась на самочувствие и обещала встретиться с ним  утром,
когда корабль пришвартуется в гавани.
   У Фрея разболелась голова, а  поскольку  в  его  каюте  не  нашлось  даже
аспирина, он отправился к корабельному врачу за таблеткой.
   Доктором на судне служил выходец из Южной  Африки,  ровесник  и  приятель
Фрея. Постучавшись и не услышав ответа, Фрей нажал ручку и заглянул  внутрь.
Его глазам предстала неотразимая Леонора в белой шелковой пижаме. Она лежала
на постели. Рядом сидел доктор, тоже в пижаме. На стуле висел ее  халат,  на
тумбочке стояли открытая бутылка шампанского и два бокала.
   Любовники уставились на Фрея. Он побледнел  как  смерть,  сжал  кулаки  и
бросил Леоноре слово, заставившее ее вскочить. Но самообладание она потеряла
лишь на мгновение. Потом повернулась к доктору и со смехом сказала:
   - Дай ему успокоительное, дорогой. Бедняга выглядит  так,  словно  сейчас
свихнется. Что же ты, дурак, забыл закрыть дверь?!
   Доктор бормотал какие-то извинения, но Фрей с  треском  захлопнул  дверь,
вернулся к себе и повалился на койку. Мир рухнул. Он понял,  какой  женщиной
была Леонора. Надо же, оказался в дураках!
   Леонора не пыталась встретиться с ним. Фрей получил лишь записочку:
   "Извини, что разочаровала тебя, мой милый любовник. Но когда-нибудь  тебе
пришлось бы повзрослеть. Не злись на маленькую Ленни, которая  помогла  тебе
сделать это. Неужели ты не понимаешь, что  немножко  старомодно  заканчивать
нашу интрижку браком? Все  было  приятно,  но  я  не  воспринимала  это  так
серьезно, как ты. Если хочешь знать правду, брата  в  Йоханнесбурге  у  меня
нет. Я еду, чтобы выйти замуж за милого толстяка-миллионера, который подарит
мне, бриллиант величиной со сливу. Спасибо за приятные воспоминания. Малышка
Ленни".
   В сердцах Фрей разорвал никчемную бумажку на мелкие кусочки и выбросил за
борт. Подхваченные сильным ветром, они унеслись, развеяв последние иллюзии.
   Он не испытывал  неприязни  к  доктору.  Мужчины  достигли  определенного
взаимопонимания и даже смогли говорить о Леоноре  (довольно  плохо).  Доктор
повторил ее совет - пора взрослеть.
   - Держись подальше от одиноких женщин  на  борту.  В  мире  тысячи  таких
Леонор, дурачок, и чем раньше ты это поймешь, тем  лучше.  Конечно,  есть  и
хорошие девушки, но нужно уметь находить их. Ленни  похожа  на  змею.  Очень
симпатичную, но явно ядовитую.
   После этого Фрей всегда  мысленно  представлял  Леонору  черной  гадюкой,
убивающей своим ядовитым укусом. Он все  еще  чувствовал  на  губах  поцелуй
смерти.
   Но уже в следующем рейсе он стал более осторожен и рационален. Ни разу не
влюбился, не увлекся и упорно пытался убедить себя, что не женится никогда.
   Женщинам  доверять  нельзя.   Успех   у   них   доставлял   ему   горькое
удовлетворение и сознание того, что любую стоит только поманить пальцем.  Но
никогда этого не  делал.  Он  стал  Фреем,  надежно  скрывающим  за  внешним
обаянием свои чувства. Взгляд его полуприкрытых, недоверчивых глаз заставлял
женщин, желавших пофлиртовать с ним, сразу почувствовать  себя  не  в  своей
тарелке. Правда, популярность его от этого не уменьшилась.
   Именно такого Фрея встретила сегодня кинозвезда Андра  Ли.  Он  оставался
вежливым и услужливым даже тогда, когда ему хотелось зевать.
   Разговор поддерживали в основном леди Боливер и миссис Оппендорф. Наконец
Фрей заметил, что мисс Ли ведет себя не шумно и не  навязчиво.  Она  кажется
удивительно спокойной, даже замкнутой. Он вежливо задал ей вопрос о карьере,
и она ответила, что уже оставила ее.
   - А что, бедная, богатая  девушка  стала  настолько  богатой,  что  может
позволить себе уйти на пенсию в ранней юности?
   Андра  засмеялась.  Фрей  снова  подумал,  что  она  выглядит  нервной  и
расстроенной. Вспомнив об операции аппендицита, перенесенной мисс Ли,  -  об
этом писали в газетах, а ему сообщил боцман Уилсон, - Фрей  решил,  что  для
подобных испытаний девушка слишком хрупка.
   - Уверяю вас, я - бедная, маленькая, бедная девушка, - ответила Андра.  -
Но я решила, что нет смысла терять  время  в  ожидании  следующих  кинопроб.
Такая жизнь не для меня.
   - Расскажите же, а что для вас? - и он  бросил  на  нее  тот  неотразимый
взгляд, которым за время  работы  с  пассажирами  научился  убивать  как  из
автомата.
   - Я еду в Кейптаун, чтобы выйти замуж, - просто сказала Андра.
   Столь  искренний  ответ  удивил  Фрея,  и  ему  захотелось  стать   более
дружелюбным.
   - Неужели? Вот видите,  я  ничего  не  знаю  о  личной  жизни  звезд.  Не
говорите, пожалуйста, об этом моему командиру, иначе меня спишут на берег.
   - Вообще-то я не понимаю, почему  морской  офицер  должен  быть  в  курсе
личной жизни кинозвезд. Кроме того, я не хочу, чтобы во  мне  видели  только
звезду. Тревору это тоже не нравится.
   - Тревору? - уточнил первый помощник. - Он, наверное, ваш жених?
   Андра кивнула.
   - Значит, вы едете в Кейптаун, чтобы выйти замуж за этого счастливчика?
   Прежде чем Андра успела ответить, в разговор вступила миссис Оппендорф:
   - Это так интересно, капитан! Я ведь знаю Тревора Гудвина. О,  они  будут
прекрасной парой, просто шикарной!
   - Не сомневаюсь, - подтвердил Фрей.
   Ужин  подошел  к  концу.  Роулэнд  достал  портсигар  и  предложил  Андре
сигарету. Она  взяла  ее  с  облегчением.  Весь  вечер  девушка  чувствовала
удивительную нервозность. Очень хотелось курить. Фрей  поднес  зажигалку,  и
она снова взглянула в его  глаза.  Они  ничего  не  говорили.  Но  почему-то
казалось, что добираются до самого сердца,  и  Андра  неожиданно  задрожала,
невольно подумав, что ей  нравится  капитан  Роулэнд.  В  глубине  его  глаз
светилось что-то мрачное. Но едва он начинал говорить, сразу вспоминался тот
голос из сна... Она понимала, что ведет себя странно, но ничего  поделать  с
собой уже не могла. Фрей  заметил  на  тонком  пальце  мисс  Ли  обручальное
кольцо.
   Поднимаясь из-за стола, Андра уронила сумочку. Фрей  поднял  ее  и  подал
девушке.
   Только сейчас он заметил, как она грациозна.  Тонкая  талия,  перетянутая
широким поясом, казалось, может переломиться. Конечно, ей надо  поправиться.
Чудные рыжеватые волосы стянуты на затылке  так,  что  открывают  прекрасную
линию лба и овал лица. А какие глаза!
   "В ее глазах горит любовь, - процитировал он мысленно, - и ложь, и  ложь,
и ложь!" Жаль того парня, за которого она выходит  замуж.  Интересно,  через
какое время она его оставит, чтобы вернуться в кино? Да ладно, его  похороны
- это его забота.
   Именно на этой циничной мысли остановился Фрей, спрашивая вслух мисс  Ли,
пьет ли она кофе. Обычно его подавали в стеклянном салоне на верхней палубе,
где скоро должен заиграть оркестр.
   - Да, спасибо, я люблю кофе. Он никогда не мешает мне заснуть.
   - Отлично, - сказал Фрей. - Нельзя позволять себе то, что  может  вызвать
бессонницу. Сон, блаженный сон. "Кто обречен сойти во тьму?"
   - "Кто носит в сердце вечный ад", - закончила строку Андра.
   У Фрея расширились глаза. Он вышел следом за ней.  Многие  оборачивались,
узнавая актрису. Итак, она знала Кольриджа! Внезапно Фрей продекламировал:
   Пред тем, как лечь в постель свою,
   Я на коленях не стою
   И не творю молитвы вслух,
   Но медленно смиряю дух,
   Предавшись вере и мечте, -
   Смежаю веки в темноте...
   Теперь уже Андра с любопытством взглянула на него через плечо, ее длинные
ресницы дрогнули.
   - Потрясающе, капитан Роулэнд! Какие стихи вы  помните!  Но  "Сказание  о
Старом Мореходе" Кольриджа всегда казалось мне жутковатым.
   - А мне оно нравится. Может быть, потому, что  когданибудь  я  сам  стану
Старым Мореходом, - сказал Фрей.
   Андра почувствовала себя спокойнее и с улыбкой заметила:
   - Только не говорите мне, что вы будете "бесчувственный, глухой к добру и
не к добру..."
   Фрей даже присвистнул.
   - Браво! Отдаю вам честь, - его рука взметнулась к фуражке. -  Вы  первая
девушка, которая помнит наизусть "Сказание о Старом Мореходе".
   - Я очень любила его в Школе, но оно всегда вызывало грусть, -  вздохнула
Андра. - Особенно те строки, в которых речь идет об одиночестве  в  бурлящем
море.
   Фрей кивнул головой.
   -  Именно  поэтому  он  так  ценил  сон.  В  эти  часы   забываются   все
разочарования.
   Я мог бы добавить, подумал Роулэнд, что однажды сам  хотел  утопить  свое
разочарование в море - когда меня предала любимая женщина.  Вкусное  яблоко,
предложенное Евой, оказалось червивым.
   - Поэзия нравится немногим, - сказала Андра. - Вы часто читаете стихи?
   - Очень редко. Но было время, когда они очень привлекали.
   - Меня тоже. А что вы предпочитаете теперь?
   - Не думаю, что вас это заинтересует, мисс  Ли.  Увидев  мою  библиотеку,
люди обычно отступают на три шага и начинают считать меня скучным человеком.
   - Едва ли вас можно назвать скучным.
   - Вы мало меня знаете, - улыбнулся он.
   - Но мне хотелось бы  посмотреть  ваши  книги  и  прийти  к  собственному
мнению.
   - Скоро я устрою небольшой прием с коктейлями. Во время рейса  мы  обычно
соревнуемся с капитаном Стивенсом - чьи рецепты оригинальнее. Если, конечно,
вы не против коктейлей...
   - Я вообще не пью.
   Это несказанно удивило Роулэнда.  Ему  всегда  казалось,  что  кинозвезды
пьют, и немало. Что ж, в ближайшие дни  он  узнает  много  удивительного  об
Андре и убедится, что она совсем не подходит под  расхожее  представление  о
кинозвезде.
   В этом салоне стояли бежевые стулья с голубой обивкой и  маленькие  очень
удобные стеклянные столики.
   Пассажиры болтали, потягивая кофе.
   Андра  рассказывала  о  Треворе.  Фрей  притворялся,  что   ему   безумно
интересно, хотя находил истории о женихе Андры  скучными.  Впрочем,  это  не
помешало ему после окончания беседы решить, что  мисс  Ли  вполне  сносна  и
вопреки ожиданиям не эгоистка.
   Сославшись на усталость, Андра ушла к себе в каюту.
   Докурив в постели  последнюю  сигарету,  Андра,  как  обычно,  поцеловала
кончики пальцев и притронулась ими  к  фотографии  на  тумбочке,  произнеся:
"Доброй ночи, моя любовь". Она Делала это каждый вечер, со дня помолвки.
   "Аутспен Квин" уверенно продвигался в теплых водах. В темнеющем море, как
бриллианты, отражались летние звезды. Сонная Андра подумала, что путешествие
обещает быть приятным. К приезду в Кейптаун она уже совсем оживет. В  мыслях
Андра вернулась к своему счастливому замужеству.
   - Мы не расстанемся до смерти, - сказала она  вслух,  лежа  и  темноте  с
закинутыми за голову руками.
   Но заснуть ей не удавалось. Морской воздух должен был  подействовать  как
снотворное, но этого почему-то не произошло. Андра подумала, что в последнее
время она просто боится засыпать. После того кошмара ей  было  не  по  себе.
Страшно вспоминать зверское выражение на лице Тревора. Конечно, в  жизни  он
таким быть не может.
   Но сон, конечно, не из приятных. И потом,  этот  голос,  успокоивший  ее,
голос, принадлежащий незнакомцу, который так  вовремя  подхватил  девушку  и
прижал к себе.
   Андра включила лампу и стала рассматривать цветы, расставленные в  каюте.
Нет, нельзя все время думать о том, что голос из сна фантастически похож  на
голос первого помощника капитана.
   Тем не менее мысли  о  Фрее  Роулэнде  вопреки  ее  желанию  вторглись  в
сознание.
   В порту Лас-Пальмас "Аутспен Квин" делал единственную Остановку  на  пути
из Саутгемптона в Кейптаун.
   В то утро Андра встала очень рано. Приятный погожий день уже начался. Над
островом поднимался бледно-золотой туман, виднелся живописный порт,  богатая
зелень пальм, прозрачная голубизна воды. Душа ее переполнилась  удивительной
радостью. Андра впервые видела субтропики.  Появилось  ощущение  близости  к
Тревору и своему будущему дому. Вскоре она привыкнет к жаре, к ярким краскам
и необычной красоте Южной Африки. Конечно, сейчас в Кейптауне зима, и не так
жарко, как в Лас-Пальмасе.  Тревор  рассказывал,  что  зимними  ночами  дома
приходится отапливать. А в горах бывает очень холодно.
   Андра вышла на палубу. Она фотографировала местных жителей, на  маленьких
лодках сновавших под самым бортом океанского лайнера.
   Неожиданно на палубе появился долговязый юноша, надоедливо преследовавший
кинозвезду. Андра терпеть его не могла. Поискав, куда бы от  него  скрыться,
она заметила одну-единственную лазейку - лестницу с  медными  перилами,  над
которой висел знак: "Вход запрещен". Поняв, что очутилась на мостике,  Андра
повернулась, чтобы спуститься вниз, но между ней и  ярким  солнцем  появился
человек в белой форме. Это был первый помощник капитана. Глаза его  смотрели
холодно и строго.
   - Доброе утро, мисс Ли. Извините, но пассажирам не  разрешено  находиться
здесь.
   - А что, капитан Стивене закует меня в цепи, если я не уйду?
   - Не думаю, что он будет  столь  неучтив  по  отношению  к  мисс  Ли,  но
непременно проводит вниз. То же должен сделать и я, - сухо произнес Фрей.
   Почему-то Андра почувствовала себя задетой.
   - Не стоит беспокоиться, капитан Роулэнд. Я сама  спущусь.  Мне  пришлось
подняться сюда, скрываясь...
   - Это интересно. От одного из ваших поклонников?
   - Не нужно упрекать актрису в том, что у нее есть поклонники. К тому же я
предпочитаю быть обыкновенной мисс Ли, в будущем - миссис Гудвин.
   - Извините, - сказал Фрей. - Мне трудно представить, что вы  превратитесь
в обычную кейптаунскую домохозяйку. Это вам как-то не подходит...
   - А могу я спросить, что мне подходит?
   Фрей уже откровенно рассматривал ее. Он не собирался об этом говорить, но
она казалась ему обворожительной,  а  ведь  рано  утром  большинство  женщин
выглядит не лучшим образом.
   Трехдневный отдых на море уже сотворил  чудо.  Глаза  Андры  сияли,  кожа
приобрела золотистый оттенок. Девушка загорала и купалась каждый день.  Фрей
часто любовался ее великолепным молодым телом в ярко-голубом  бикини.  Андра
казалась ему бледно-золотой статуей. Густые вьющиеся  волосы  были  завязаны
голубой ленточкой, и эта  прическа  делала  ее  похожей  на  подростка.  Она
действительно расцвела. И, кроме  того,  в  ней  уже  не  чувствовалось  той
нервозности, которая была так заметна в первый вечер. Узкие голубые джинсы и
хлопчатобумажная майка очень шли ей.
   - Вы ассоциируетесь для меня с  фотографией,  которую  печатали  во  всех
газетах. Там вы танцуете в Венеции, на  мраморном  полу  дворца.  В  широком
платье, цветок в волосах. Потрясающе!
   - А, это... - проговорила она с иронией. - Я не  такая.  Это  идея  моего
продюсера. Он считал, что такой меня хочет видеть публика.
   - Я тоже принадлежу к обожающей вас публике.
   Эта фраза разозлила  ее.  Андра  теперь  лучше  знала  первого  помощника
капитана, и ей не нравилось, когда он льстил.
   - Вы самый неискренний человек, которого я встречала! - воскликнула  она.
- Я не верю ни единому сказанному вами слову.
   - Да неужели? - в его голосе звучала насмешка, а голубые глаза  смеялись.
- Какая репутация! Вы меня огорчаете.
   - Вам не следует огорчаться по поводу того, что говорю я.  Леди  Боливер,
миссис Оппендорф и все очаровательные девушки на корабле считают, что  вы  -
божий подарок женщинам, самый популярный человек. Теперь я  понимаю,  почему
была  придумана  эта  должность  "по  работе  с  пассажирами".  Она  создана
специально для вас.
   На мгновение Фрей вышел из себя. Он привык к восхищению  слабого  пола  и
редко встречался с такой иронией. То,  что  сказала  Андра,  задело  его  за
живое.
   - Отлично! Тогда мы должны понимать друг друга.
   Мы популярные люди, хотя и не по своей воле.
   К ней вернулось хорошее настроение, и она была готова к пикировке.
   - О, капитан Роулэнд, думаю, ваша  воля  не  слишком  сопротивлялась.  Вы
просто купаетесь в обожании.
   Фрей вспыхнул, на мгновение даже потеряв чувство юмора.
   - Вы не очень-то наблюдательны. Придется одолжить вам какую-нибудь  книгу
по психологии.
   - Да, окажите любезность. Это превосходно,  если  к  моменту  прибытия  в
Кейптаун я смогу поставить вам диагноз как профессиональный психиатр.
   Резкие слова едва не сорвались с его губ. Сняв фуражку, Фрей вытер пот со
лба и надел ее снова.
   Андра видела, что разозлила его, но ее это ничуть не волновало. С  первой
минуты знакомства Фрей действовал на нее как-то странно.
   Будучи натурой чувствительной, девушка болезненно реагировала на все  его
уколы. Она понимала, что все его комплименты  и  знаки  внимания  ничего  не
значат, что по какой-то неизвестной причине он  презирает  ее,  может  быть,
даже больше, чем других женщин. Андра заметила, как искренне и тепло Роулэнд
обращается  с  пожилой,  искалеченной  артритом  пасса