коле говорили о  своих
братьях и сестрах. И им не было дела  до  Радужной  Женщины  и  Музыканта  и
других, кто жил в коммуне. Мы говорили на разных языках.
   Он помолчал, чувствуя, как вновь возрождаются  его  детские  огорчения  и
страдания, казалось давно уже  запрятанные  в  надежные  тайники  души.  Его
поразило, причем неприятно поразило, что даже по прошествии стольких лет  он
все еще не мог говорить без боли и дрожи в голосе о своих детских обидах.
   - Только много лет спустя я узнал, что сын  нашей  учительницы  погиб  во
Вьетнаме, и взгляды моего отца, его отказ служить в армии ей казались чем-то
грязным, неприемлемым. Ее ненависть распространилась и на меня, и  она  дала
мне это понять самым утонченным способом.
   - Как? - спросила Ти Эс, с ужасом  ожидая  услышать  что-то  невообразимо
страшное.
   Логан непроизвольно посмотрел на нее. В ее глазах блестели  слезы,  а  за
ними разгорелись гнев и обида, и он почувствовал, что это обида за него. Ему
пришлось судорожно схватить самого себя  за  руку  другой  рукой,  чтобы  не
потянуться и не попытаться прикоснуться к ней.
   - Она не замечала, что дети ставили  мне  подножки,  когда  я  выходил  к
доске, и молчаливо одобряла их жестокие шутки и насмешки. Всякий раз,  когда
я ошибался, она демонстративно говорила: "Ну, что же,  дети,  не  забывайте:
Муи Мэн отличается от нас. Ему не довелось  расти  в  нормальной,  приличной
христианской семье. Он и не может лучше ответить. Мы все должны научить  его
правильно поступать, не так ли?"
   - О Боже, какой ужас! - голос Ти Эс наполнился состраданием.  Она  совсем
забыла о своих собственных обидах на него.
   Логан нетерпеливо пожал плечами. Ему не нужна была ее жалость. Он  хотел,
чтобы она просто поняла его.
   - Конечно, после этого разрыв между мной и остальным миром становился все
больше и больше. Однажды в то лето, когда занятия в школе  уже  закончились,
мой отец взял меня с собой, чтобы встретить одного парня, который  уклонялся
от службы, и проводить его в безопасное место. Помню, как мы втроем зашли  в
какой-то ресторан. В нем было пусто, только за столиком рядом с нами  сидело
несколько стариков. Я услышал, как один из  них  сказал:  "Посмотрите-ка  на
этих патлатых извращенцев. Бьюсь об заклад, они украли эту девчушку!"
   Ти Эс видела, что Логан уже не мог себя сдерживать. Спокойствие  давалось
ему все труднее, его лицо побелело, в  глаза,  наполненные  отчаянием,  было
больно смотреть. Она видела, как он борется с самим собой, с охватившим  его
волнением, стараясь не поддаваться  болезненным  воспоминаниям  и  ничем  не
выдать ей своей слабости.
   - А я тогда впервые увидел телевизор, - спокойно продолжал он. - Я видел,
как выглядели достойные семьи, которые показывали в тех  старых  шоу,  вроде
"Донна Риид". Тех отцов никогда  не  упрятывали  в  кутузку  за  гражданское
неповиновение или за неуважительность к американскому флагу.  Матери  в  тех
шоу носили жемчуга и белые перчатки и решали в полчаса  все  проблемы  своих
детей. В те семьи никогда не заявлялся шериф, чтобы лично удостовериться, не
выращивается ли  между  петуниями  и  горошком  какая-нибудь  марихуана  или
что-нибудь этакое.
   Наступило короткое молчание. Логан обессиленно вытер лицо ладонью.
   - Я хотел быть таким же, как все. Я смотрел на собственных родителей и их
образ жизни глазами других людей и был  огорчен  и  подавлен  тем,  что  они
совсем не похожи на те почтенные телевизионные  семьи.  Так  я  решил  стать
таким человеком, каким мне хотелось быть. Джек помог мне. Он изменил дату  в
моем свидетельстве о рождении, прибавив мне  пару  лет.  Подделал  мое  имя,
заменив его на девичью фамилию моей  матери,  и  выбрал  мне  новую  фамилию
"Хантер", вместо прежней - "Чейз", потому что ему  это  показалось  забавным
<Зд. игра слов: его первая фамилия Чейз (Chase) соотносится с глаголом chase
("охотиться,  преследовать,  странствовать"),  вторая  -   Хантер   (Hunter)
соотносится с существительным hunter ("охотник").>.
   Взгляд Логана метну лея к Ти Эс.
   - Понимаешь, странствовать и охотиться - почти одно и тоже. У Джека  тоже
было своеобразное чувство юмора. С новым свидетельством  я  получил  диплом,
поступил в военно-морской флот и... Ты знаешь остальное.
   Он смотрел ей в лицо, надеясь увидеть там поддержку, сочувствие, хотя  бы
что-нибудь, чтобы убедиться, что она  не  осуждает  его.  Но  все,  что  ему
удалось заметить, - это выражение глубокой задумчивости. Ему показалось, что
она в сомнении. Чувства, до той минуты сдерживаемые внутри, вырвались у него
на волю, смешиваясь с разочарованием и протестом. Он обхватил свои ноги.  Он
сделал  это  просто  потому,  что  чувствовал  потребность   ухватиться   за
что-нибудь, хоть как-то ослабить боль, нарастающую внутри, желая хоть как-то
удержать от гибели тот мир, который он сам создал и  который  сейчас  грозил
раздавить его своими обломками. Он закрыл  глаза,  ожидая.  Неужели  он  так
обидел ее, что она не сможет понять и простить?

Глава 10

   Опустив голову, Ти Эс нервно теребила  простыню,  закрывавшую  ее  грудь,
пытаясь глубже осмыслить только что  услышанное  от  Логана.  Ей  доводилось
слышать самые невообразимые истории от детей,  убежавших  в  поисках  лучшей
жизни. Они приводили самые разнообразные  причины  того,  что  заставило  их
покинуть родительский дом. От самых простых  историй,  типа:  "Мои  родители
ругали меня все время", до таких, выслушав  которые,  она  просто  не  могла
удержаться от слез. Но еще никогда до сих пор ей не приходилось сталкиваться
с таким ребенком, каким был в далеком прошлом  Логан.  У  нее  все  замирало
внутри при мысли о том, что он сотворил с собой и какой вред своим  чувствам
и психике нанес в итоге.
   Мысли растерянными птицами метались в ее голове.  Когда  они  встретились
детьми, она была слишком поглощена своей  бедой,  чтобы  интересоваться  его
проблемами. И все же Ти Эс помнила, что была поражена той  печалью,  которая
появлялась в его глазах, когда он думал,  что  на  него  никто  не  смотрит.
Сейчас она знала, что заставило того мальчишку  изменить  свое  прошлое,  по
сути дела, самого себя как личность с такой же  легкостью,  с  какой  другие
меняют старые джинсы на новые.
   То,  что  Логан  не  досказал,  Ти  Эс  дополнила  теперь   сама   такими
болезненными  подробностями,  что  ей  стало  ясно,  почему   он   испытывал
потребность в возведении вокруг себя огненной стены, через которую она столь
долгое время пыталась проникнуть.
   Когда Ти Эс наконец вновь подняла на него свои глаза, она  заметила,  как
ожидание, отражавшееся на его лице, внезапно  сменилось  маской  равнодушия.
Ресницы прикрыли тревожный блеск его глаз. И то, что он по-прежнему пытается
скрыть от нее свое душевное состояние, подбросило  сухих  веток  в  костерок
гнева, все еще тлевший в ее сердце.
   - О'кей. Я могу это понять. Я понимаю, что заставило тебя убежать из дома
и почему ты чувствовал необходимость начать новую жизнь с новым именем.
   Стараясь все так же не показывать,  насколько  велико  его  эмоциональное
напряжение, Логан перевел свой деланно-равнодушный взгляд на окно.
   - Чего я не понимаю, - продолжала Ти Эс,  -  так  это  -  почему  ты  мне
настолько не доверял, что не смог сам обо всем рассказать. Ты говорил, что я
тебе нужна, ты и об этом врал?
   Он услышал упрек и боль в ее словах. Ничего  в  его  жизни  не  могло  бы
лишить его сил и привести в отчаяние так, как то, что она сказала.
   Легкая усмешка тронула его губы, но он все так  же  избегал  смотреть  на
нее.
   - Я не лгал,  когда  говорил  это.  Просто...  Просто  недоверие  слишком
глубоко укоренилось во мне. У меня было больше шестнадцати лет практики.
   Зрачки Ти Эс сузились.
   - Старые привычки тяжело ломать, - резко бросила она. - Это  и  все  твои
извинения?
   Она говорила все громче, а последние слова женщина почти выкрикнула:
   - Ну, а я его не принимаю! Понял? Странник, то есть,  Логан,  то  есть...
Я...
   Она в гневе стукнула кулачком по матрасу.
   - Я даже не знаю, как теперь тебя называть! Господи, я совсем запуталась!
   - Может это и не бог весть как извиняет меня, но это все, что я имею. Я и
сам стал верить в то благополучное детство, которое я сам для себя  выдумал.
А когда ты снова появилась в моей жизни, я просто испугался.
   Он пожал плечами.
   - Зови меня, как тебя устраивает.
   - Тогда я буду звать тебя сукин... - Ти Эс не закончила предложение, и по
всему было видно, что ей хочется добавить еще что-нибудь непечатное, - Как я
могла внушать тебе страх?! Ты же знаешь, что я никогда бы не сделала ничего,
что могло повредить тебе! Я любила тебя шестнадцать лет назад и сейчас опять
влюбилась в тебя, как...
   - Я пытался удержаться за свои иллюзии, но не  смог.  Ты  заставила  меня
вспомнить все то, что я хотел забыть. Лунный Странник умер. Ты вернула его к
жизни и теперь...
   - Черт бы тебя побрал! Да имей же  ты  мужество  посмотреть  на  меня!  -
гневно перебила его Ти Эс. - Прекрати скрываться от меня, Логан!
   Его глаза блестели, как догорающие угольки, когда он наконец встретил  ее
рассерженный взгляд.
   - Я сожалею, Ти Эс. Если бы мне пришлось делать это все снова...
   - Ты, возможно, сделал бы все то же самое, - сказала  она  жестко.  -  Не
надо врать ни себе, ни мне. Ты предал меня во  второй  раз.  Один  раз  ради
денег, второй - ради этой чертовой фантазии, которую сам же и создал.
   - Нет! - он почти закричал. - Я согласен, что позвонил твоему отцу, чтобы
он приехал забрать тебя. Но я никогда не просил  у  него  денег!  Он  просто
сунул мне пачку сотенных. И я признаю, что хотел, очень хотел оставить их  у
себя. Но я посмотрел на тебя и увидел твои глаза. О, черт! Ти Эс, мне до сих
пор больно вспоминать тот взгляд! Я отдал деньги назад твоему отцу.
   - Ты взял их, я видела!
   - Позвони своему отцу и спроси его, если не веришь мне. Ты не видела, как
я отдавал деньги, потому что уже отвернулась от меня, -  он  слегка  понизил
голос. - И больше уже ни разу не оглянулась.
   Ти Эс не хотела ему верить, но все-таки поверила.
   - Я тебя любила, - прошептала она. - А ты причинил мне такую боль.
   Ей очень хотелось по-прежнему испытывать  гнев  и  обиду  на  него  и  не
сдаваться так,  быстро.  Но  она  почувствовала,  что  уже  почти  не  может
сохранять холодность ни в голосе, ни во взгляде.
   Сердце Логана болезненно сжалось. Он сделал глубокий вздох и продолжил.
   - Когда мы встретились, я видел в тебе  наивную  принцессу  с  печальными
глазами, и мне хотелось защитить тебя, оградить от тех, кто может  причинить
тебе зло. Потом как-то так случилось, что я стал  испытывать  к  тебе  нечто
большее, чем просто привязанность. Может потому, что  ты  не  смеялась  надо
мной.
   Он улыбнулся, и это была новая улыбка. Такой у него Ти Эс никогда еще  не
видела. Она так украшала его твердое,  неподвижное  лицо!  Его  улыбка  была
такой мягкой, что у нее даже перехватило дыхание,  она  доставила  ей  такое
удовольствие, какое могла бы доставить только самая нежная любовная ласка.
   - А может, потому что мы были вместе в той комнатушке Джека. Ты знаешь, я
до сих пор, только закрою глаза, могу представить тебя  выходящей  из  душа,
свежей, юной, с волосами, спадающими каскадом по твоей  спине.  Или  как  ты
тогда сидела на стойке бара, постукивая пятками,  улыбалась  и  смотрела  на
меня с таким восхищением. В твоих голубых глазах я видел, что стал для  тебя
самым храбрым парнем на свете и, черт побери, если не чувствовал себя таким.
Никто в жизни не смотрел на меня так, как ты.
   Логан сел напротив Ти Эс, положил ей ладони на плечи. Но его руки тут  же
бессильно упали, потому что она дернулась, чтобы высвободиться.
   - Каждую ночь я лежал без сна, весь в поту, и ждал утра, потому что  дико
хотел тебя. И еще я каждую ночь слышал, как ты вскрикивала во  сне.  У  меня
все сердце разрывалось. Я вставал, подходил к кровати, опускался на колени и
гладил твои волосы, пока ты не переставала плакать. А потом оставался сидеть
часами, глядя, как ты спишь, желая тебя, желая того, чего не мог иметь.
   Она представила себе, как он стоит возле ее кровати на коленях,  оберегая
ее покой и ничего не требуя взамен. Простыня выскользнула из ее  задрожавших
пальцев и упала к поясу женщины.
   - Я связался с твоим отцом, потому что очень беспокоился о тебе.
   - Так ты действительно любил меня? - прошептала она. - Почему  же  ты  ни
разу не поцеловал меня до того последнего дня? Я так желала тебя! Ты был мне
нужен. Я бы тебе отдала все - свое тело, сердце, душу!
   На ее глазах заблестели слезы.
   Логан прикоснулся к лицу сидевшей перед ним женщины.  Кончиками  пальцев,
как когда-то, он осторожно вытер уголки ее глаз, а потом провел  ими  по  ее
щекам. Голос его был таким же нежным, как его прикосновение.
   - А ты думаешь, я не знал, что ты бы с радостью отдалась мне? Я  не  мог,
Ти Эс... Я просто не имел права.
   Она отвернулась от него, совершенно ослабев. Открыла рот,  чтобы  сказать
ему что-то, и не смогла сказать ничего.
   Логан продолжал сохранять над собой полный контроль.
   - Мы были слишком молоды, Ти Эс, оба. И я не мог тебе предложить  ничего,
кроме будущего, которое собирался построить на не  правде.  И  еще,  у  меня
появилась сумасшедшая мысль, что я потерял право любить и быть любимым после
того, как жестоко бросил людей, любивших меня.
   Ти Эс чувствовала, что  ее  сердце  разрывается  на  миллион  частей.  Он
говорил о своей любви, сострадании, но все это нужно было и ему от нее. Этой
любви ему так не хватало всю его жизнь.
   Слезы текли по ее  лицу.  Встав  на  колени,  она  потянулась  к  Логану,
погрузила пальцы в его волосы и, отклонив голову назад, стала смотреть в его
лицо, в его глаза.
   - Я даже не могла себе представить, как это больно, - чувствовать, что не
имеешь права любить и быть любимым. О, Логан,  как  ты  не  прав!  -  У  нее
перехватило горло. - Когда ты  был  молод  и  люди  обидели  тебя,  ты  стал
по-другому смотреть на мир, и это иногда мешало тебе правильно видеть самого
себя.
   Она опустилась на колени и поцеловала его в губы, нежно, мягко.
   - Ничто, слышишь, ничто из того, что ты делал в прошлом  или  сейчас,  не
может лишить тебя права быть любимым! Любовь  не  зарабатывают.  Она  дается
совершенно свободно.
   Кровь молоточками застучала у него в висках, сердце отчаянно забилось,  и
этот стук, казалось, отдавался во всем его теле, наполняя силой  и  энергией
любви. Ти Эс дарила  ему  чудо  во  второй  раз!  Неожиданное,  невозможное,
необъяснимое чудо!
   Женские руки крепко сжали его плечи.  Как  будто  сквозь  туман  до  него
донесся ее прерывающийся голос:
   - Мне казалось, что ты причинил мне боль. Я думала, что ты предал меня. -
Своей ладонью она гладила его по щеке. - Сколько раз я думала, что  сойду  с
ума из-за тебя, черт бы тебя побрал!
   Она неожиданно отпустила его и села на корточки.
   - Неужели ты  не  понимаешь,  как  здорово  знать,  что  кто-то  на  этой
свихнувшейся планете любит тебя? И я ЛЮБЛЮ тебя! И ты  можешь  любить  меня,
если только сам этого захочешь! Если ты сейчас, сию секунду  сможешь  честно
сказать, что любишь меня, тогда я смогу простить тебя.
   Не имея сил поднять на нее свои глаза, Логан попытался произнести  слова,
которые так трудно было сказать вслух. Его сердце  громыхало,  лоб  покрылся
бисеринками пота.
   - Я... Я... - прошептал он, потом окрепшим голосом начал снова. - Ти  Эс,
я люблю тебя. И всегда любил и  буду  любить.  Мне  нужен  шанс,  чтобы  все
исправить. Дай мне, пожалуйста, этот шанс!
   Ти Эс выпрямилась. Она отчаянно  боролась  с  желанием  броситься  в  его
объятия.
   - Между нами больше не может быть обмана  и  недомолвок,  Логан.  Никаких
попыток спрятаться, сбежать. Я хочу тебя целиком - и духовно, и физически. Я
желаю разделить с тобой твое прошлое, настоящее и будущее. На меньшее  я  не
соглашусь. Ты хочешь дать мне то, что я требую?
   Надежда вновь осветила ему душу. С трудом выговаривая от волнения  слова,
он ответил:
   - Я постараюсь. Мне будет непросто  вновь  вернуться  в  свое  прошлое  и
исправить все, что я там наворочал, но с тобой  я  готов  попробовать.  Тебе
придется помочь мне научиться любить.
   Ти Эс кивнула, еще боясь заговорить, но широкая, радостная, ослепительная
улыбка выдала все ее чувства.
   Логан потянулся и обнял ее, желая удержать любовь, прощение и  поддержку,
которые она ему предлагала. И Ти Эс, прогнувшись своим  стройным  податливым
телом, стала опускаться на спину, увлекая его за собой и на себя.  Ее  тихий
счастливый вздох был заглушен поцелуем мужчины, и в ту же секунду он нежно и
медленно  проник  в  нее.  С  этого  мгновения  каждая  его   клетка   стала
принадлежать ей. И началось их плавание. Волны  реки  под  названием  Любовь
вздымали их, а они плыли все дальше и дальше, сомкнув  губы,  прижав  ладони
друг к другу, шепча слова любви и желания.
   Логан закрыл глаза, боясь поверить, что это был не сон, и слова "Я  люблю
тебя", которые так трудно было для него сказать прежде, теперь снова и снова
срывались с его губ.
   Потом они лежали вместе, не размыкая объятий, и говорили о том,  как  все
будет дальше, после их свадьбы.
   Когда Логан сказал Ти  Эс  о  своем  решении  съездить  домой  на  "ферму
Свободы", она радостно поцеловала его, выражая таким образом свою  любовь  и
поддержку. Она похвалила его за то мужество, которое  он  проявил,  принимая
это решение.
   - Знаю, тебе будет нелегко, - сказала Ти Эс нежно.  -  Но  я  же  буду  с
тобой. Вместе мы сможем все преодолеть.
   Он взъерошил ее волосы.
   - Я хочу отдать тебе Гринсборо для детского приюта.
   - Ты не должен этого делать, - запротестовала она.
   - Я так хочу. Ты мне вновь подарила  возможность  чувствовать,  любить  и
жить не только ради себя, но и для других. Так что забирай  здание.  Считай,
что это мой свадебный подарок. Ти Эс, я правда хочу  отдать  его  для  "Всех
Святых".
   И тогда Ти Эс улыбнулась, потому что в этот момент она увидела его глаза.
   - Ладно, беру. И каждый раз,  когда  какой-нибудь  ребенок  постучится  в
дверь приюта, я буду вспоминать, как ты помог мне  и  как  я  пришла,  чтобы
полюбить тебя.
   Кто-то плакал...
   Джисс, вздрогнув, проснулся. Глаза отчаянно всматривались в  темноту.  Он
лежал очень тихо. Еще не проснувшись  до  конца,  сбитый  с  толку,  мальчик
сначала даже не понял, что его разбудило.
   Кто-то плакал. По его спине побежали мурашки, когда он понял, что это был
он сам. Не веря самому себе, он поднял руку и ощупал свое  мокрое  лицо.  Он
почувствовал слезы в уголках  глаз.  Джисс  даже  не  помнил,  когда  плакал
последний раз. Много лет назад, наверное.
   Ужас внезапно сжал его своими холодными пальцами. Задрожали ноги,  и  эта
дрожь передалась его губам.  Сильные,  полные  боли  рыдания  сотрясали  его
маленькое тельце. Звуки рыданий наполнили помещение. Закрыв  глаза  ладонью,
мальчик сел и забился в угол.
   Несколько минут спустя, все еще продолжая плакать, Джисс  понял,  что  он
должен сделать, что ему нужно сделать.
   Ребенок  опустил  руки  на  твердый  пол,  рывком  вскочил.  На   слабых,
подгибающихся ногах он подошел к  двери  и  отворил  ее.  На  мгновение  его
ослепил бледный утренний свет.
   Он постоял,  ожидая,  пока  привыкнут  глаза,  потом  глубоко,  судорожно
вздохнул и пошел по выложенной гравием и  ракушечником  дорожке,  ведущей  к
коттеджу, в котором жила Ти Эс.
   Они только-только закончили готовить завтрак, когда услышали робкий  стук
в дверь.
   Логан, прищурившись, взглянул на Ти Эс.
   - Если это пришла миссис Миджетт, чтобы выяснить, почему я не предупредил
ее, что меня не будет на работе, договаривайся с ней сама. Я до смерти боюсь
этой бабы.
   Ти Эс погладила его по щеке.
   - Бедняжка, не бойся. Я спасу тебя от твоей большой, гадкой секр