ртина  увидела,  как  он  с  серьезным
видом взял трубку и начал  набирать  нужный  номер.  Посмотрев  на  нее,  он
улыбнулся, и ей захотелось снова обнять его. -  Дядя  Джорджио,  это  Марко.
Скажите мне  per  favore,  как  Бенито  чувствует  себя  сегодня?  -  Но  на
противоположном конце провода трубку взял на этот раз сам Бенито. Марко  был
счастлив поговорить с ним.
   Слушая его, Мартина подумала,  что  дядя  Джорджио,  граф  ди  Савордери,
наверное, очень хороший человек. Хотелось бы ей знать, как он выглядит.  Она
и не подозревала, что увидит его сегодня.
   Затем в течение часа они играли на полу в гостиной,  занимаясь  составной
картинкой-загадкой, а потом Марко  пошел  отдохнуть  перед  ленчем.  Мартина
убрала игру  и  взяла  просмотреть  один  из  журналов,  которые  ежемесячно
получала Юнис.
   Медленно  переворачивала  она  страницу  за  страницей,  читала   статьи,
смотрела фотографии  и  наткнулась  на  сообщения  о  ближайших  свадьбах  в
Венеции. И вдруг она увидела фотографию Майи, сидящей верхом на лошади.  Под
фотографией было написано:
   "Синьора Майя Вортолини, одна из самых красивых  женщин  Милана,  которая
потеряла мужа, трагически погибшего во время пожара на вилле в декабре этого
года, собирается  снова  выйти  замуж  за  известного  спортсмена,  имеющего
хорошее состояние и проживающего в Венеции. Об этом  не  было  пока  сделано
никаких объявлений, но синьора не говорит "нет". Она сообщила также, что они
уже давно знают друг друга".
   Мартина  пристально  смотрела  на  фотографию,  на  красивое,  спокойное,
безмятежное лицо. Тяжесть легла на ее сердце. Журнал принесли сегодня утром,
значит,  в  следующем  номере,  подозревала  она,  будут  уже  их  свадебные
фотографии, если Доминик примет решение, чтобы все было  сделано  как  можно
скорее. Значит, он идет по  стопам  своего  отчима  -  женится  на  вдове  с
ребенком.
   Мартина не упрекала его. Вполне возможно, что он уже  давно  любил  Майю.
Именно ее он имел в виду, когда говорил, что не  женится  потому,  что  ждет
нужную ему  женщину.  Расстроенная  новостями,  она  все-таки  нисколько  не
сожалела, что познакомилась с ним.  Она  всегда  будет  помнить  его  -  его
по-настоящему мужской взгляд, необыкновенное,  чисто  мужское  обаяние,  его
самого.
   Ей  хотелось  посидеть  и  подумать,  как  она  объявит  Юнис   о   своем
преждевременном отъезде, и тут раздался телефонный звонок. Джимми  приглашал
ее сегодня провести с ним вечер.  Представив,  что  она  опять  будет  здесь
сидеть одна с грустными мыслями, Мартина согласилась, попросив  его  заехать
за нею в половине восьмого.
   После ленча они сходили с Марко в кино и посмотрели один  из  диснеевских
фильмов. Забравшись в  моторную  лодку,  они  сидели  в  закрытом  маленьком
отделении, слушая удары дождя о крышу. Кино  понравилось  Марко,  и  он  без
устали говорил о нем. Дождь внезапно кончился,  и  все  быстро  высохло  под
лучами солнца, пробивавшегося сквозь последние  облака.  Возвращаясь  домой,
они увидели, как из гондолы, проплывающей мимо, им помахали рукой.
   - Дядя Джорджио! - воскликнул Марко, помахав ему в  ответ.  Мартина  тоже
подняла руку  в  знак  приветствия.  В  гондоле  сидел  мужчина  с  типичной
внешностью венецианца. Довольно молодой, не  старше  тридцати,  с  усами  на
приятном лице.
   Да, это был граф ди Савордери. Она пыталась представить  себе  его  жену.
Возможно, такая же, как Майя, подумала она, и тут же отбросила эти мысли.
   - Он великолепно смотрится, - произнесла  она,  вспоминая  его  дружескую
улыбку.
   - Si, Марти. Он мне нравится, и Бенито тоже.
   - Бенито, который болен ветрянкой?
   - Si, он очень хороший. - Марко передернул плечами. - Фелиция  не  такая.
Ей все время хочется быть дожем, когда мы играем, но ведь  ей  всего  четыре
года, а мне уже пять.
   Мартина засмеялась.
   - У дяди Джорджио двое детей?
   - Si. Я бы не отказался быть его сыном. Он очень добр ко мне и все  время
шутит со мной. Если бы я был его сыном, я был бы дожем вместо Фелиции.
   - Тебе не кажется, что ты не прав? - предположила она.
   Он взглянул на нее.
   - Марти, но ведь дожи - мужчины.
   На это она ничего не могла возразить.  Вечером,  к  ее  удивлению.  Марко
отказался ужинать. Правда, после кино она купила ему шоколадку,  но  тем  не
менее он должен был  хоть  что-то  съесть.  Укладывая  его  в  постель,  она
почувствовала, что у него слишком горячий лоб. Спустившись в холл, она нашла
номер телефона доктора и позвонила ему. Затем позвонила Джимми, сказав,  что
не сможет встретиться с ним, потому что заболел Марко.
   Доктор, придя, установил простуду и поблагодарил за то, что  она  вызвала
его. Марко предписали постельный режим  на  весь  следующий  день.  Дав  ему
таблетки и оставив еще лекарства, доктор ушел, обещав заглянуть завтра.
   На следующее утро Марко выглядел лучше, но доктор настоял на  том,  чтобы
он  лежал  в  кровати.  Следуя  его  указаниям,  Мартина  всячески  занимала
мальчика: кормила его крепким бульоном, давала лекарство.  Марко  нравилось,
что все домашние уделяют ему особое внимание, но к вечеру, когда она уложила
его наконец спать, Мартина почувствовала усталость.
   Только мысль о том, что Юнис с Бруно могут вернуться, придавала ей  силы.
Думая об этом, она приняла душ и надела платье в цветочек, в котором  хотела
пойти на свидание с Джимми. Бедный Джимми! Он ужасно расстроился, узнав, что
она не сможет встретиться с ним. Взяв книгу, она вышла  на  балкон  подышать
свежим воздухом, которого ей не хватало в течение всего дня.
   В десять часов  Марко  проснулся,  прося  пить,  потом  заснул  снова.  В
одиннадцать она зашла к нему проверить, все ли в порядке, и решила  оставить
дверь открытой.
   Но, осторожно приоткрывая  дверь,  она  обернулась,  удивленно  глядя  на
вошедшего в комнату мужчину. У дверей стоял Доминик.  У  него  был  какой-то
решительный и даже опасный вид. Она пристально  посмотрела  на  него,  и  ее
худенькая ручка  поднялась  к  горлу.  Он  выглядел  так,  будто  готов  был
совершить какой-то отчаянный шаг, но, вдруг расслабившись, улыбнулся. Сердце
перевернулось у нее в груди. Он подошел к ней, протягивая  руки,  как  будто
шел к любимой, которую не  видел  долгое  время.  Ее  руки  были  влажные  и
холодные, когда он взял их.  Ей  показалось,  что  он  сильно  взволнован  и
собирается ее поцеловать. Но он не спешил. Он осмотрел ее всю, с  головы  до
ног, со своей обаятельной, приятной улыбкой, отметив ее  прекрасное  платье,
разрумянившиеся щеки, широко открытые недоверчивые глаза и прежде  всего  ее
губы. Не торопясь он притянул ее к себе. Объятие было захватывающим. У  него
было холодное с улицы лицо, но поцелуй был крепким и длился столько, что  ей
не хватило дыхания.  Он  откинул  ее  голову  и  посмотрел  на  нее  горящим
взглядом.
   - Я все еще не могу поверить, что держу вас в своих объятиях, -  негромко
произнес он. - Когда я думаю о...
   Он вдруг замолчал и начал  целовать  ее  лицо.  Мартина  пыталась  как-то
остановить его, хотя сама давно мечтала об этом.
   Когда Доминик разжал наконец свои объятия, она приникла к нему,  впитывая
его запах. Так они стояли, прижавшись друг к другу, пока он не засмеялся.
   - Стефано подумал, что я либо сошел с ума, либо пьян, - произнес  он  над
ее ухом. - Я спросил, дома ли вы, хотя был совершенно не уверен  в  этом,  и
помчался сюда, перескакивая через три ступеньки.
   - Ничего удивительного, - с изумлением сказала Мартина с сильно  бьющимся
сердцем. - Мне кажется, что я и сама думаю так же.
   Он крепко обнял ее.
   - Слава Богу, я попросил вас отказаться от езды с Джимми по автостраде...
   - Но я не отказала ему. Просто Марко почувствовал себя не очень хорошо, и
мне не захотелось оставлять  его  одного.  Сейчас  ему  уже  лучше.  У  него
простуда.
   Доминик пристально посмотрел на нее,  и,  несмотря  на  его  загар,  было
видно, что он побледнел.
   - И вы пошли бы, если бы Марко был здоров?
   - Да.
   - Чувствую, что я дважды должен быть  благодарен  Марко,  -  произнес  он
медленно и мрачно. - Благодаря ему, мы встретились. И именно он спас  вас  в
тот момент, когда решалась вся моя жизнь.  Пойдемте,  пойдемте  в  гостиную.
Стефано уже приготовил, наверное, нам кофе.
   Произнося про себя молитву и думая, не сон ли это, Мартина  спустилась  с
ним вниз. Его рука обнимала ее за талию. Как только они  появились,  Стефано
внес поднос со свежим кофе.
   - Grazie, Стефано, вы просто сокровище, - обратился к нему Доминик.  -  Я
возьму поднос. - Он поставил его на стол.
   - Мне бы хотелось, чтобы вы сказали мне, что все это значит, - произнесла
она неуверенно, видя, как он весь напрягся. - Я ничего не могу понять  после
того, как... - Она не смогла продолжать, чувствуя на  себе  его  иронический
взгляд.
   - После того, как я поцеловал вас? Ведь это только  начало.  Пойдемте  на
балкон, я хочу все объяснить, не видя вас: ваши хрупкость, очарование мешают
мне говорить нормально.
   На балконе он прислонил ее к себе спиной и крепко обнял. Перед  ними  был
канал.
   - Вот сейчас я могу рассказать, почему я просил вас отказаться от поездки
с Джимми по автостраде. После аварии,  в  которую  он  попал,  Джимми  начал
принимать наркотики. Поначалу это было частью лечения. У него  действительно
были  повреждены  все  внутренности,  ему  было  предписано  принимать   это
лекарство в течение года. В конце концов случилось так, что он  уже  не  мог
существовать без него. Брат Джимми, хирург по профессии, связался  со  мной,
прося о помощи, когда Джимми выписали из госпиталя. Мы с  Джимми  учились  в
одном колледже, и я имел на него большое влияние. Мой  отчим  тоже  был  рад
помочь ему, вот мы и пригласили Джимми в Венецию. Честно говоря, нам удалось
излечить его. Он совершенно оправился, и я предложил  ему  место  секретаря.
Мне  казалось,  что  ему  еще  нужно  какое-то  время  побыть  здесь   перед
возвращением домой. Он сразу же согласился.
   Мартина глубоко вздохнула.
   - Но двенадцать месяцев назад я обнаружил, что он опять  начал  принимать
наркотики. Это видно было по его внешнему  виду.  Пытаясь  удержать  его,  я
потребовал, чтобы он дал мне  честное  слово  не  притрагиваться  к  ним,  и
пригрозил, что, если я хоть раз увижу, что он не держит обещание,  я  отошлю
его обратно к брату. В тот, второй, вечер, когда вы были у  меня  на  ферме,
позвонил один из очень преданных мне слуг, обнаруживший Джимми в его комнате
во дворце ди Равенелли. Он потерял сознание от слишком  большого  количества
выпитых таблеток. Мой человек вызвал доктора, моего друга, которому  я  могу
доверять.  Второй  звонок  был  от  самого   доктора,   требовавшего   моего
немедленного присутствия.
   Мартина положила свои руки на его, чувствуя угрызения совести за то,  что
она подумала о нем, когда он уехал в тот вечер. Он обвил ее пальцы своими.
   - Как мне не хотелось покидать вас в тот вечер! Когда я  приехал,  доктор
сказал, что это был  приступ,  он  спас  его  и  посоветовал  отправить  его
немедленно в госпиталь в Лондон, чтобы не было слишком поздно. Брат  Джимми,
к сожалению, был в это время на конференции в Штатах и должен был  вернуться
только через неделю. Я оставил ему сообщение, чтобы он  немедленно  связался
со мной по возвращении. В то же время я принял некоторые меры, чтобы  Джимми
не мог пользоваться  ни  одним  из  моих  автомобилей.  В  таком  ненадежном
состоянии он мог бы опять попасть в катастрофу, разбить  и  себя  и  машину.
Меня никогда не оставляла мысль, что он искал именно такую смерть.
   Она содрогнулась, и он крепче прижал ее к себе.
   - Сегодня вечером мне  позвонили  из  полиции.  На  автостраде  произошла
катастрофа. В одном из  моих  скоростных  автомобилей  находились  Джимми  и
женщина.
   Внезапно  воцарилось  молчание.  У  Мартины  пересохло  в  горле,   мечта
испарилась мгновенно.
   - То есть вы пришли сюда, чтобы убедиться, не я  ли  та  женщина,  потому
что, если бы это была я, вы упрекали бы себя за то, что сразу не  рассказали
мне все о Джимми. И при виде меня вы  пришли  в  такое  состояние,  что  вам
захотелось расцеловать меня.
   Она повернулась в его руках. В мгновение ока Доминик сжал ее  плечи.  Его
глаза проникновенно и напряженно смотрели на нее. У него был такой вид,  что
она задрожала.
   - Итак, - угрожающе произнес он, держа ее, как в тисках, -  вы  подумали,
что это было реакцией на несчастный случай с дорогим другом? - Он пристально
смотрел на нее, смущая ее своим взглядом. - Если я правильно понял, вам тоже
показалось с самого начала, что я либо сошел с ума, либо пьян. Да, вы  правы
в обоих предположениях. Я схожу с ума - от вас, от  ваших  жестов,  походки,
улыбки, от лучистых глаз, которые до сих пор смотрели  только  на  Марко.  Я
люблю ваш нежный голос и такой соблазнительный  смех.  И  я  пьян  от  ваших
поцелуев. И готов упиваться ими всю оставшуюся жизнь.
   И он еще раз показал, что он имеет в виду. У Мартины закружилась  голова,
и она сама чувствовала себя более чем опьяневшей, когда он отпустил ее.
   - Но... Майя? - прошептала она, обретя дыхание.
   - А что с ней такое?
   Она с трудом проглотила комок.
   - Я прочитала объявление о ее браке с известным спортсменом, которого она
знала еще до своего первого замужества. Я думала... - Вспомнив,  какую  боль
причинило ей это сообщение, она не смогла продолжать.
   - Что я ее избранник?
   - Разве нет?
   - Граф ди Савордери вызвал бы меня на дуэль, если бы я  решился  на  это.
Они были помолвлены с Майей, но между ними произошла  ссора,  и  Майя  вышла
замуж за Паоло, брата Бруно. Ее друзья могут подтвердить,  что  она  сделала
это специально, назло Джорджио, который действительно очень переживал. А год
спустя он женился на Майиной подруге Челли, умершей после  рождения  Бенито.
Бракосочетание должно состояться в  это  воскресенье.  Чтобы  не  привлекать
внимания, Майя остановилась на моей ферме. Свадьбу  отложили  из-за  Бенито.
Граф решил подождать, пока мальчику станет лучше. - Он посмотрел  на  нее  с
таким выражением  любви  и  страха.  -  Надеюсь,  этот  восторженный  взгляд
относится ко мне?
   - Доминик, вы понимаете! - вскричала Мартина, чувствуя  себя  на  седьмом
небе. - У Марко будет отец, которого он обожает и который  тоже  любит  его.
Только вчера он сказал мне, что был бы счастлив быть  его  сыном.  Он  будет
старшим из детей, и его никто не сможет задирать. - Она искренне  засмеялась
при мысли об этом. - Мне кажется, Фелиция будет не очень рада этому. - И она
рассказала ему про игру в дожей.
   Доминик откровенно рассмеялся, затем снова посерьезнел.
   - Хватит о Марко, - произнес он своим обычным тоном, который  теперь  она
бесконечно любила. Поцеловав ее в щеку, он продолжал:
   - Мне хотелось бы иметь адрес ваших родителей, чтобы сообщить им о  своем
намерении взять в жены их неукротимую дочь, которой следует усвоить, что муж
- это гораздо более важное дело, чем маленькие мальчики,  за  которыми  надо
присматривать.
   Мартина счастливо засмеялась.
   - Мои родители будут здесь в конце месяца вместе с братом  Руаном,  чтобы
провести неделю всем вместе.
   - Хорошо, они как раз успеют на нашу свадьбу, - довольный, заметил он.
   - Доминик! - воскликнула она. - Так скоро! Он сердито взглянул на нее.
   - Что вы имеете в виду, говоря "так скоро"? Нужно ждать  целых  три  дня,
чтобы получить специальное разрешение. У  меня  терпения  хватит  только  до
конца месяца, и то только потому, что, знаю, вам хотелось бы, чтобы родители
присутствовали при этом.
   Она поцеловала хмурую складку между бровями, вспомнила вдруг про остывший
кофе и подумала, что он может уйти, ничего не поев. Только  через  несколько
минут она собралась с силами, чтобы произнести:
   - Кофе.., уже, наверное, остыл.
   Но дело было не в кофе.  Вошла  Эмилия,  с  улыбкой  глядя  на  Доминика,
обнимающего Мартину за талию, когда они переходили с балкона в комнату.
   - Scusa, signorina, - произнесла она. -  Только  что  приехали  синьор  и
синьора Вортолини. Они прошли в свои комнаты и скоро спустятся вниз.
   - Это означает, - властно заметил Доминик, когда Эмилия вышла,  -  что  я
смогу вас похитить завтра на целый день, и мы поедем  на  маленький  остров,
который, мне кажется, вам хорошо знаком, где  мы  сможем  спокойно  провести
время.
   Мартина не могла представить, что она может чувствовать себя  спокойно  в
присутствии Доминика. Она знала только одно: что  она  всегда  будет  любить
его, тянуться к нему. Но даже сейчас она не могла забыть о Марко.
   - А как же Марко?
   - За ним скоро приедет Майя. Она уже практически  пришла  в  себя.  Паоло
знал, что она никогда не  любила  его  так,  как  Джорджио,  и  Майю  мучили
угрызения совести за то, что Паоло таким образом дал ей свободу.
   - Бедный Паоло, - вздохнула Мартина.
   - Не надо жалеть его. Он  хотел  получить  Майю  любой  ценой  и  добился
своего.
   - Когда же вы впервые решили, что я нравлюсь вам? - спросила Мартина.
   - Что полюбил вас, - тут же поправил ее Доминик. Он помолчал,  сделавшись
серьезным. - С того самого момента, когда вы вошли в гостиную в доме  Бруно,
гневно глядя на меня. Я понял, что вы слышали все, что я говорил об  учителе
для Марко, но я вкладывал в  свои  слова  гораздо  больший  смысл,  чем  это
понимал Бруно. Одна только мысль о том, что вы  будете  с  ребенком,  вместо
того чтобы быть со мной, приводила меня в ярость.
   Он привлек ее к себе и прижался своей прохладной щекой к ее теплому лицу.
   - Мне хотелось быть с вами, без устали ходить вместе, обедать, любить вас
в гондоле при свете луны.
   - А как же Кэй Янг? -  спросила  Мартина.  -  Вы  с  таким  удовольствием
говорили с ней, когда она позвонила вам.
   Он усмехнулся.
   - Я притворялся, потому что не был уверен в ваших чувствах  ко  мне.  Мне
казалось, что я неприятен вам.
   - Это была только самозащита. Я, наверное, полюбила  вас  тоже  с  самого
начала, вы действовали на меня так необычно. И особенно я  ревновала  вас  к
Майе на портрете Луки Августы, на который вы смотрели с таким обожанием.
   Он поднял голову с испуганным видом.
   - С обожанием? - повторил он. - Я лишь любовался  мастерством  художника,
который  в  этом  портрете  выразил  как  раз  то,  что  я  думал  о   Майе,
познакомившись с  нею  много  лет  назад.  Избалованный  ребенок,  требующий
больше, чем может дать взамен.  По  всей  вероятности,  только  Джорджио  ди
Савордери способен более, чем кто-либо, дать ей счастье.  Она  хочет  только
его.
   Мартина вздохнула с облегчением.
   - Я так боялась, что вы любите  ее.  Она  красива,  и,  кроме  того,  мне
кажется, Бруно расстроится, узнав, что не вы будете его зятем.
   - Дорогая, в самом деле? Бруно будет очень доволен, потому что он  знает,
что я полюбил вас с первого взгляда. А что касается Майи и Кэй Янг, они  обе
эгоистичные создания, считающие, что мужчины должны носить их на руках.
   - А как считаете вы? - шутливо спросила Мартина.
   - Я и вполовину не так хорош для вас, но вы должны быть  со  мной.  И  да
помогут мне небеса, если кто-нибудь попробует отнять вас у меня! Я не забыл,
что чувствовал, когда увидел, что вам нравится Джимми. Кстати, это напомнило
мне о том, - он посмотрел  на  часы,  -  что  я  должен  пойти  в  госпиталь
навестить его и ту женщину, которую он, возможно, подвозил.
   - Бедный Джимми! - произнесла Мартина со слезами на глазах.
   Он схватил ее руки и сердито посмотрел на нее:
   - Бедный Доминик, который должен так скоро оставить вас после  того,  как
признался в любви.
   Она обняла его за шею, чувствуя, что теперь он принадлежит ей.
   - Но ненадолго. У нас есть завтра.
   - У нас есть все завтра, - тихо произнес он, наклоняясь к ее губам.
   И Мартина, прижавшись к нему с чувством блаженства, слышала,  как  сердце
повторяет его слова.