на
увидела, что его маленькая ручка уже держится за Доминика, и улыбнулась ему.
   - А ты можешь пойти со мной. Ты  такой  же  хитрющий,  как  и  Султан,  -
произнес Доминик. - До встречи, мисс Флойд.
   Сдавшись, Мартина поняла, что она просто завидует маленькому мальчику.
   Синьора Станжери провела ее через арки, построенные в мавританском стиле,
и через залитый солнцем дворик  на  кухню.  Они  вошли  в  отделанную  дубом
комнату с красивым буфетом, длинным обеденным столом и тяжелыми, устойчивыми
стульями. Старомодные скамьи стояли по сторонам  камина.  Сверкающие  медные
сковородки, кастрюли и другая кухонная утварь висели на деревянных затычках,
укрепленных на отделанной мрамором стене. Пахло горными цветами.  В  дальнем
углу темная, великолепно отполированная лестница вела в  верхние  помещения.
Мартина пошла вслед за синьорой.
   Комнаты были светлые, просторные. Стены цвета  магнолии  служили  хорошим
фоном аккуратно убранной кровати  с  пологом  и  античной,  с  инкрустацией,
мебели. В углу стояла большая медная ваза с цветами.
   - Какая чудная  комната!  -  воскликнула  Мартина.  -  Чудесные  цветы  и
отличный вид из окна.
   Она прошла по уютному, лежащему на полу ковру и  посмотрела  на  покрытые
лесом холмы, возделанные поля с лентами струящейся, сверкающей  брызгами  на
солнце воды, на защитную полосу из тополей и акаций.
   Синьора согласилась:
   - Действительно, красивое место. Жаль, что синьор Бернетт ди Равенелли не
женится. Этот дом поистине создан для семьи. Однако мы надеемся.
   Мартина взглянула на загадочное выражение  лица  синьоры,  как  будто  та
что-то недоговаривала. Кто из них - Кэй или Майя  -  будет  хозяйкой  здесь?
Чтобы сдержать охватившее ее волнение, она сменила тему разговора.
   - Вы хорошо говорите по-английски, синьора.
   - А я англичанка,  -  ответила  та.  -  Мои  корни  в  Девоне.  Мне  было
восемнадцать, когда я приехала в Венецию с  тетей  отдохнуть.  К  сожалению,
влюбилась в не очень хорошего человека, одного из тех жиголо, которые бродят
по Лидо в поисках приключений. Я подозревала, кто он  такой,  но  ничего  не
могла с собой поделать. Тетя внезапно скончалась от  сердечного  приступа  в
гостинице, где мы остановились, и в то же время я поняла, что у  меня  будет
ребенок. Домой  вернуться  не  могла  и  готова  была  уже  наделать  всякие
глупости, когда познакомилась с Маурицио. Я все рассказала ему про себя.  Мы
поженились.
   -  Я  рада,  что  вы  встретились  с  ним.  Он  хороший?  -  с  симпатией
поинтересовалась Мартина.
   - Очень. - Синьора Станжери пожала плечами. -  Когда  у  тебя  счастливое
детство, смотришь на жизнь сквозь розовые очки, но  горький  опыт  разрушает
иллюзии,  как  в  моем  случае.  -  Она  вздохнула.  -  После  этого   жизнь
воспринимается совершенно иначе. Не знаю, почему я говорю вам об этом, может
быть, потому, что вы кажетесь легкоранимой. В глазах  у  вас  звездочки,  на
руке нет кольца. Чувствую, что вы легко  создаете  себе  идеалы,  которые  в
общем-то не существуют.
   Мартина спокойно ответила:
   - Догадываюсь, что вы имеете в виду. Спасибо, что рассказали  о  себе.  Я
знаю некоторых мужчин, у которых их эгоизм  поощряют  любящие  матери.  Если
позволите,  вы,  синьора,  не  выглядите  несчастной,  несмотря  на  то  что
произошло. У вас светлый взгляд, правда, с  налетом  грусти.  Ваш  Маурицио,
должно быть, замечательный человек.
   Синьора  Станжери  улыбнулась  и,  подойдя  к  двери  напротив,   открыла
великолепную ванную комнату в лиловато-розовых тонах.
   - А эта дверь - в комнату Марко, - пояснила она, открывая ее.
   Мартине понравилась нежно-голубая  окраска  стен,  сочетавшаяся  с  более
глубоким цветом мебели и окон, выходивших так же, как и ее окна, на террасу.
Когда они вернулись, вещи были уже принесены.
   Синьора Станжери предупредила:
   - Обед в восемь. А Марко я покормлю на кухне. Как только вы распакуетесь,
принесу чай. Уверена, что вам хочется пить. - Она дружески улыбнулась. -  Не
принимайте слишком близко к  сердцу  то,  что  я  наговорила.  Надеюсь,  вам
понравится здесь, и не стесняйтесь, обращайтесь ко мне, если вам  что-нибудь
понадобится.
   Первое, что увидела Мартина,  отперев  маленький  чемоданчик  Марко,  был
медвежонок. Она достала его и как следует рассмотрела сожженное ухо.
   - От тебя будет очень трудно избавиться, Тито, - произнесла она,  пощипав
его за ухо.
   Бедный Марко, ему хочется быть с тем единственным, что осталось у него от
той счастливой поры. Зная привязанность мальчика, Стефано  сунул  игрушку  в
чемодан. С влажными глазами она положила игрушку на кровать. Вещи Марко были
полностью распакованы, и она принялась за свои, когда с подносом в  руках  в
комнату вошла синьора Станжери.
   Это было как раз кстати, и  Мартина  с  удовольствием  села,  наслаждаясь
свежим маслом и горячими домашними лепешками. С чашкой в руках, она вышла на
террасу и увидела Доминика и Марко, входящих в дом.
   Вечером, когда она укрывала совершенно засыпавшего мальчика. Марко  вдруг
спросил:
   - Марти, а рыбки тоже ложатся спать?
   - Конечно, они будут ждать, когда ты присоединишься к ним в царстве снов,
- пошутила она.
   - Царство снов. А я не знаю, что это. Расскажи мне, Марти,  -  проговорил
он, глядя на нее огромными, как озера, глазами.
   И она сочинила ему историю, которая вызвала светлую улыбку на  его  лице.
Постепенно длинные ресницы опустились на нежные круглые щеки. Дыхание  стало
ровным, глубоким. Он уснул. Несколько минут Мартина наблюдала за  ним,  сидя
рядом, и вдруг опять к горлу подкатил комок.
   Приняв душ, она надела мягкое платье из джерси приятного голубого оттенка
и уложила на голове шиньон. Слегка подкрасив веки голубым карандашом и надев
на узкое запястье широкий золотой браслет, она была готова.
   Доминик стоял у камина, когда она вошла в  комнату.  Он  чувствовал  себя
спокойно, улыбался и выглядел привлекательным в темном пиджачном  костюме  и
белоснежной рубашке.
   - Присаживайтесь, мисс Флойд. Я налью вам что-нибудь выпить. - Он  указал
на софу, стоящую рядом с камином. - Марко заснул? Все в порядке?
   - Да, - тихо произнесла она, стараясь унять дрожь в пальцах, когда  брала
у него стакан.
   Странно, но,  как  только  они  оказывались  рядом,  она  особенно  остро
чувствовала, что он ей необходим. Странно также и то, что она  испытывала  к
нему чувство нежности и любви,  несмотря  на  его  холодность.  Он  выглядел
сильным, неколебимым, порой даже резким.  Темные  глаза,  поблескивающие  на
загорелом лице, перехватили ее взгляд  и  на  мгновение  задержали  его.  Ей
страстно хотелось знать, слышит ли он, как сильно бьется ее  сердце.  Слегка
отодвинувшись и отпив из стакана, он прислонился к каминной доске и, засунув
руки в карманы, посмотрел на нее. Мартина пригубила вина.
   Его голова  великолепной  формы  и  плечи  отражались  в  зеркале  времен
Ренессанса, висевшем над камином.
   - Что вы скажете о ферме? - спросил он.
   - Чудесное место. Я люблю уединенность. Его острый взгляд скользнул по ее
миниатюрной, фигуре, изящному запястью с браслетом, пальцам с  перламутровым
маникюром, держащим стакан.
   - Через несколько дней вам все это надоест, - усмехнулся он. - Многие мои
друзья скучают в одиночестве. Им больше нравится дом в Венеции, чем  скучная
монотонность  загородной  жизни.  Могли  бы  вы  жить  постоянно  вдали   от
сверкающих огней Лондона?
   Мартина опустила стакан.
   - Почему бы и нет? Но для чего вы спрашиваете об этом?
   Он улыбнулся с легкой иронией.
   - Потому что многие люди не могут привыкнуть к незнакомым  местам.  -  Он
посмотрел на потолок. - Я люблю это место. Будучи ребенком, я  мечтал  стать
фермером. Но мой отчим, граф ди Равенелли,  подбросил  мне  такую  блестящую
игрушку, как финансы. Это было  вроде  вызова.  Я  принял  его.  И  научился
работать. Я многого достиг.  Но  до  сих  пор  оттягиваю  с  женитьбой.  Это
поместье принадлежит семейству Равенелли, поколениями владевшему им.  И  мне
не хотелось бы отдавать его в чьи-то чужие руки.
   Так или иначе, он собирался жениться. Кто лучше Майи, с  ее  уже  готовым
состоянием, подходит для этого? Он мог пойти по стопам отчима и жениться  на
вдове с ребенком. Это значило бы счастливый конец для Марко, и она  была  бы
рада за него. Мартина слушала, глядя на свой стакан.
   А он продолжал:
   - Жаль, что вы не катаетесь на лошадях. Было бы  хорошо  обскакать  ферму
верхом. Завтра рано утром я немного покатаюсь один, а потом возьму  Марко  с
Люнеди. Но если хотите, мы можем проехать с вами по ферме на  машине.  -  Он
рассказывал о ферме, а она с интересом слушала,  желая  подробнее  узнать  о
здешней жизни.
   Пока они  сидели  за  столом  и  вели  непринужденный  разговор,  Мартина
спрашивала о земле, о  работах  на  ней,  о  существующих  здесь  проблемах.
Доминик с готовностью и со своим неизменным чувством юмора давал  пояснения.
Один или два раза он удивленно приподнял брови. Ей нравилось это движение, и
она старалась отогнать мечты, в которых были он и она, мечты, угрожавшие  ее
спокойствию.
   Стол был накрыт белой дамасской скатертью, в центре -  ваза  с  фиалками,
фарфор, серебро и стаканы, которые передавались  из  поколения  в  поколение
Равенелли. Серебряный кувшин с сидром,  пирог  с  дичью,  пармская  ветчина,
приготовленная в вине, овощи на подогретых серебряных блюдах, домашний хлеб,
персики, сливки, крестьянское масло, сыр - все это было поставлено на буфет,
чтобы они могли обойтись без посторонней помощи.
   Во время ужина электричество немного село, и лампочки горели не так ярко.
Каждый раз, когда глаза их встречались, Мартина чувствовала все возрастающий
интерес Доминика. Ее заразительный смех, блестящие глаза, теплота - все  это
скрывалось  за  ее  застенчивостью,  овладевавшей  ею  всякий  раз   в   его
присутствии.
   Доминик помогал ей брать то или иное блюдо, и ужин почти кончился,  когда
вдруг наступило молчание. Каждый раз,  принимая  тарелку  из  его  рук,  она
чувствовала тесную связь с ним, и это вызывало  у  нее  чувство  сладости  и
одновременно - горечи.
   - Вам не очень-то хотелось обедать со мной в прошлый раз. А как  сегодня?
- спросил он.
   Говорил он с видимым безразличием, продолжая критически рассматривать ее.
   Ей было спокойнее смотреть  на  его  загорелые  руки,  сильные  запястья,
гибкие пальцы, в которых сейчас он держал сигару. Неохотно подняла она глаза
и встретилась  с  его  пристальным  взглядом.  Но  ей  удалось  даже  озорно
улыбнуться.
   - Всегда обожала крестьянскую еду. Так все натурально.  Мне  нравится,  -
поколебавшись, ответила она. В его глазах появился огонек.
   - Расскажите, что вы еще обожаете, - негромко произнес он, откидываясь на
стуле и прищуриваясь.
   Мартине очень хотелось бы сказать, что она обожает его.  Но,  собрав  всю
свою гордость и не желая  ставить  себя  в  неловкое  положение,  давая  ему
возможность  посмеяться  над  ней,  она  приняла  холодный  вид.  Нет,   эти
проницательные темные глаза никогда не застигнут ее врасплох.
   - Зачем мне рассказывать о том, что я люблю? - ответила она.  -  Вам  это
будет неинтересно.
   - А вы попробуйте, - растягивая слова, произнес он.
   Ей не хотелось, чтобы  из  нее  вытягивали  сокровенное.  На  счастье,  в
комнату вошла синьора Станжери спросить, не нужно ли им чего-нибудь. Посидев
еще немного, докуривая сигару, Доминик предложил ей прогуляться.  Довольная,
что они покидают атмосферу, полную каких-то неясностей, Мартина  согласилась
и пошла наверх, чтобы взять пальто и взглянуть на Марко.
   Простыни были разбросаны, щеки разрумянились, голова закинута назад, одна
рука обнимала медвежонка. Наклонясь  к  нему,  Мартина  осторожно  поправила
постель и постояла некоторое время рядом, пока он не успокоился. Конечно, он
был бы счастлив, если бы Доминик  стал  его  отчимом,  а  вскоре  у  них  бы
появились и другие дети. Терпеливо стояла она рядом, прогоняя мысли, которые
были для нее словно острый нож. Когда у него  установилось  ровное  дыхание,
она вышла из комнаты.
   Подходя к Доминику, она улыбалась, скрывая тот хаос, который царил  в  ее
душе. Сколько женщин в прошлом переживали то же самое, что и она в эту ночь?
Мартина, боясь за свою слабость, была рада той холодности и  безразличию,  с
которыми держался он. Та почтительность,  с  которой  он  обращался  к  ней,
вдвойне подчеркивала его равнодушие. Вежливо улыбнувшись, он  открыл  дверь,
пропуская ее в теплую  летнюю  ночь.  С  равнодушным  видом  он  шел  рядом,
погруженный в свои мысли, держа руки в карманах брюк.
   У нее перехватило дыхание от красоты этой ночи. Луна, взошедшая  довольно
высоко, серебрила поверхность реки и бросала отсветы на  окрестности,  делая
неземными леса и поля. Молчание угнетало ее.
   - Интересно, почему,  когда  бываешь  в  других  местах,  луна  действует
сильнее, чем когда ты дома? Он бросил на нее иронический взгляд.
   - Может быть, потому, что ждешь чего-то большего? Люди стараются селиться
в том месте, с которым связаны их мечты, и этот уголок  становится  для  них
самым прекрасным в мире. У меня есть вилла на озере Комо, откуда открывается
чудесный вид на вершины гор, покрытые снегом. Захватывающее зрелище.
   Он рассказывал о том, где бывал за границей, о местах, оставивших у  него
неизгладимое впечатление.
   Говорил он свободно, как человек, ничем не связанный,  упивающийся  своей
свободой. Она уже знала  цену  этому  обаянию,  знала,  что  многие  женщины
останавливают на нем взгляд.
   Спустившись в  низину,  они  остановились  и  смотрели  на  потоки  воды,
разбивающейся внизу  о  камни.  Луна,  теперь  уже  в  зените,  вырисовывала
кружевные, приятные узоры. Шум воды, казалось, увеличивал иллюзию их полного
отъединения от остального мира, как если бы на всей планете были только  они
одни.
   Неожиданный  шорох  сзади  заставил  Мартину   резко   повернуться.   Она
поскользнулась и упала бы, если бы Доминик не удержал ее.  Испугавшись,  она
прижалась к  нему,  чувствуя  его  крепкое  объятие.  Ее  учащенное  дыхание
смешалось с частыми ударами сердца, которое она никак не могла унять.
   - Что это? - прошептала она, когда дыхание снова вернулось к ней.
   - Кто-то из подземных обитателей, который, возможно, испугался не  меньше
вашего, - ответил он, наклоняясь над нею. - Не волнуйтесь, здесь  нет  диких
животных. Вам не угрожает опасность.
   Не угрожает опасность! Это был самый опасный момент в ее  жизни.  Никогда
она не была ближе к тому, чтобы наделать глупости, - признаться  в  чувствах
человеку, для которого она ничего не значит. Она  решительно  взяла  себя  в
руки.
   - Я испугалась,  -  произнесла  она  и  посмотрела  на  него,  неуверенно
улыбаясь. Он медленно, нахмурясь,  отпустил  ее.  Она  же  чувствовала  себя
разбитой и внезапно оцепеневшей. Он стоял и смотрел на нее.
   - Действительно все в порядке? - Он сжал ее плечи.
   - В полном порядке, - ответила Мартина. Его руки опустились, и они  молча
пошли назад. Постепенно возобновился разговор. Доминик показывал  ей  на  те
или иные места, хорошо видимые при свете луны, и все  было  так,  как  будто
ничего не произошло. Для него это был обычный вечер,  когда  он  пообедал  с
одним из гостей, плюс прогулка без всяких эмоций, даже тогда, когда он помог
ей.
   Для Мартины же все было кончено. Она чувствовала себя разбитой и духом  и
телом.

Глава 7

   Когда на следующий день Мартина с Домиником поехали на машине осматривать
ферму, она  имела  еще  раз  возможность  убедиться,  насколько  солнечна  и
прекрасна Италия.  Под  лучезарным  небом  простирались  поля,  на  которых,
благодаря хорошему поливу, росли дыни, помидоры, кукуруза. Все вокруг них  -
мужчины, женщины, дети, черноволосые,  черноглазые,  смуглые,  как  молочный
шоколад, работая, пели песни.
   Одни из них что-то рыхлили, другие носили охапки сена и складывали  их  у
центрального  столба,  создавая  по  форме  что-то  вроде   торта.   Доминик
останавливался, чтобы  поговорить  с  ними,  обменяться  шутками.  Все  было
наполнено радостью.
   Марко не было с ними. Когда Доминик рано  утром  отправился  на  прогулку
верхом, Мартина подготовила Марко к катанию на  пони.  Сейчас  его  оставили
дома немного отдохнуть: позднее все  вместе  они  собирались  на  пикник,  и
Доминик не хотел, чтобы мальчик переутомился.
   После ленча Доминик поставил корзину с продуктами в багажник и  вместе  с
Мартиной и Марко, сидящими  рядом,  выехал  со  двора.  Километры,  один  за
другим,  оставались  позади,  позади  оставались  и  деревни  с  домами   из
венецианского камня, через которые они проезжали.
   Иногда  Доминик  сбавлял  скорость,  пропуская  какую-нибудь  деревенскую
повозку, а однажды вообще остановился перед монахинями,  которые  верхом  на
лошадях пересекали дорогу, направляясь в соседний монастырь.
   - Какой великолепный вид! Хорошо было бы запечатлеть его  на  полотне!  -
воскликнула Мартина, увидев озеро. Она оживилась,  пока  Доминик  съезжал  с
основной дороги по направлению к воде. Голубая поверхность  озера  сверкала,
как зеркало. Были видны небольшие островки, между которыми на  фоне  лиловых
гор грациозно скользили лодки.  По  берегам  виднелись  разноцветные  виллы,
садами спускающиеся к воде. Марко живо поглядывал  по  сторонам  и  особенно
заинтересовался, когда они проезжали  мимо  цыганского  табора.  Озеро  было
большое, и им пришлось проехать приличное  расстояние,  прежде  чем  Доминик
остановился, выбрав спокойное место на песчаном берегу.
   Обернувшись к Мартине, он хитровато посмотрел на нее.
   - Жаль, что вы в Венеции лишь на короткое время. Мы могли  бы  как-нибудь
отправиться поудить форель. Вам доводилось пробовать форель,  приготовленную
на древесных углях?
   Мартина отрицательно качнула головой.
   - Это очень вкусно, правда. Марко? - Доминик взъерошил его кудри.
   - Si, дядя Доминик, - подтвердил он. - Мы будем сегодня удить?
   - Не думаю, как-нибудь в другой раз. Доминик опустил окна  в  машине,  но
без ветра внутри было жарко, как в печке.
   - А в замок пойдем? - спросил Марко.
   - Если мисс Флойд не боится восхождения... - Доминик,  улыбаясь,  смотрел
на Мартину. - Когда мы были здесь в последний раз,  Марко  был  разочарован.
Его мама отказалась карабкаться  наверх.  От  жары  можно  потерять  силы  и
почувствовать doice far niente, от которого испаряется весь энтузиазм.
   Больше всего из сказанного на Мартину произвело впечатление  то,  что  он
сюда, на это озеро, привозил Майю. Но, взглянув на такое милое  лицо  Марко,
она тут же забыла об этом, - Марти, ты устала? - спросил он.
   Она  с  нежностью  улыбнулась  ему.  Бедный  малыш!  У  него   так   мало
возможностей походить и увидеть что-то в Венеции.
   - Конечно нет. Я хочу тоже увидеть  замок.  Она  понимала,  что  Доминику
хотелось доставить мальчику удовольствие. Он любил его, как сына.
   Выйдя из машины, они окунулись в жаркую, слегка одурманивающую  атмосферу
и медленно пошли по тропинке, которая вела в заросли на  холме.  Только  там
Мартина наконец почувствовала  прохладу.  Начав  подниматься  на  холм,  она
поняла, что это будет не так-то легко, но ей даже нравилось это.
   Для  Доминика  все  было  тоже  не  просто,  поскольку  он   должен   был
поддерживать Марко, чья потная ручка держалась за Мартину.
   Только когда они остановились под  сенью  густых  зарослей,  она  впервые
взглянула на замок. Пораженная его гордым  величием,  она  смотрела  на  это
сказочное строение с башенками, с многочисленными окнами, стоящее на  плато,
раскинувшемся между заросшими  холмами.  Когда  же  они  подошли  наконец  к
неприступным стенам, грозным бастионам и мощным валам, Мартине он  показался
суровым и мрачным.
   - Какое  зловещее  место  надо  было  найти,  чтобы  чувствовать  себя  в
безопасности!
   - Зловещее и, конечно, жестокое, - признал