сы потом, после спектакля. Почему судьба столь немилостива  к
ней и столь зловредна? И каким образом сумела так точно рассчитать время его
появления?
   - Ну как спектакль, нравится? - светским тоном продолжил беседу Роберт. -
Такое впечатление, что вы вот-вот взорветесь, как паровой котел, от  избытка
эмоций.
   - До этого он мне нравился.
   - Хотите сказать - до моего появления? - Тон был совершенно  равнодушный,
просто констатация факта,  ничего  более.  Без  всякой  тени  раскаяния  или
попытки  оправдаться.  И  снова,  упреждая   попытку   Дороти   возмутиться,
прозвучало:
   - Шшш, давайте смотреть спектакль.
   Смотреть и слушать, собственно, было  уже  бесполезно,  поскольку  голова
была полностью занята впечатлением от внезапного появления  этого  черта  из
табакерки. Однако Дороти добросовестно досидела до конца,  пока  не  зажегся
свет. Она почти не воспринимала окружающих людей,  лавиной  устремившихся  к
выходу. Она даже не знала, идет ли следом за  ней  Роберт,  в  глубине  души
надеясь на чудо - вдруг он потеряется в толпе или ему отдавят ноги и  он  не
сможет идти.
   Однако чуда не произошло. Он перехватил ее руку выше локтя и все  тем  же
спокойно-уверенным, лениво-светским голосом спросил:
   - Ну так куда теперь?
   - Я заказала такси.
   - Очень хорошо. Заодно и меня подбросите. А то в такое время  и  в  таком
месте, сразу по  окончании  спектакля,  весьма  проблематично  его  поймать.
Может, заедем  куда-нибудь  перекусить?  Есть  какие-нибудь  предложения  по
месту?
   Они забрались в такси, где ей в голову сразу полезли резкие  и  достойные
отповеди этому наглецу. Что значит - предложения по  месту?  Предварительные
планы были, конечно, но до спектакля  и  до  исчезновения  Стеллы  со  своей
добычей.  А  главное,  до  появления  этого  монстра.  Интересно,   где   он
отсиживался, терпеливо наблюдая и дожидаясь своего часа.
   Однако вместо жесткой отповеди вполне  вежливым  голосом  Дороти  сделала
попытку отбиться от продолжения встречи:
   - Вообще-то я хотела поехать домой и устроить  себе  разгрузочный  вечер.
Без всякой еды. Пора привыкать к обычаям английских дам.
   - Да ну? Вы и без еды? - с наигранным изумлением в голосе спросил он.
   - Да! Я это иногда  проделываю,  -  замороженным,  как  из  холодильника,
голосом продолжала гнуть свою линию новый адепт разгрузочной диеты.
   Но ее слова падали в никуда, ибо на нее в  упор  смотрели  его  бездонные
синие глаза, подчиняя и покоряя ее.  У  нее  возникло  ощущение  захваченной
террористом заложницы, уже отчаявшейся  после  неудачной  попытки  совершить
побег. Пытаться бежать от него все равно что заливать горящий  дом  стаканом
воды. И он чувствовал это  инстинктом  самца.  В  его  глазах  уже  читалось
уверенное осознание победы. Добыча в капкане и  никуда  не  уйдет.  То,  что
произошло с ними ночью в гостиной загородного дома, было  только  прелюдией,
легким аперитивом, возбуждающим  аппетит  перед  сексуальным  обедом.  И  за
прошедшую неделю этот аппетит еще больше возрос.
   Внутри рос и набухал сложный симбиоз из  возвышенного  чувства  любви,  и
первобытной, животной  похоти,  грозивший  вот-вот  выйти  из-под  контроля.
Накопившееся напряжение напоминало о себе растущей тяжестью  и  болью  внизу
живота, рвалось наружу, туманило мозг и  отбрасывало  пережитки  воспитания,
требуя немедленных и решительных наступательных действий. На  войне  как  на
войне! А рядом на сиденье - законный трофей и  приз  победителю.  Что  может
быть слаще военной добычи, покорной и  трепещущей,  готовой  отдать  тело  и
душу, чтобы спасти свою жалкую, никчемную жизнь?
   Как джентльмен с  традиционно-консервативным  английским  воспитанием,  в
котором до сих пор бродили отголоски викторианского пуританизма и лицемерия,
он из последних сил старался, чтобы обуревавшие его чувства не проступили на
лице. Он помнил первый печальный опыт, четко показавший, что такую  крепость
можно взять только осадой, но  не  штурмом.  Натыкаться  опять  на  стальные
барьеры ее принципов и вновь впустую расшибать  себе  лоб  не  было  смысла.
Тактику нужно вовремя менять с учетом действий и морали противника, не меняя
конечной цели - полной и окончательной победы. В  постели.  Итак,  начнем  с
дальней и последовательной обработки клиента.
   - Думаю,  сегодня  с  диетой  можно  повременить.  -  Гурман-соблазнитель
наклонился к водителю и назвал ему адрес предстоящего лукуллова пира.  Затем
вальяжна откинулся на сиденье в ожидании неизбежного любопытства спутницы.
   - И куда мы едем? - Тут же оправдался его прогноз.
   - В одно маленькое уютное местечко, где можно слегка перекусить.
   Разговор вновь  прервался,  и  он  сконцентрировал  на  ней  взгляд.  Ему
нравилось изучать сложный и красивый язык женского тела. Само наблюдение уже
создавало приятное  ощущение  в  предвкушении  обладания  всеми  выявленными
предварительно или предполагаемыми достоинствами. Ему нравилось  отслеживать
постоянно  меняющееся  выражение  ее  лица  в  попытке  представить,   какое
выражение на нем будет после  завершения  церемониального  акта  прощания  с
иллюзиями девичества и ликвидации его главного биологического свидетельства.
   Он смотрел на ее профиль, ибо она инстинктивно  отворачивалась  от  него,
как бы пытаясь прикрыться от  грядущей  опасности.  Свет  проносящихся  мимо
переливающихся уличных реклам урывками открывал ее гладкую смуглую кожу, еще
больше выделяя блестящую белизну волос. Ему хотелось запустить в них  пальцы
и притянуть ее голову к себе, грубо впившись в губы. В нем опять  просыпался
зверь с крепкими, острыми клыками, рвущий на части живую добычу.  Он  жаждал
почувствовать ее на себе, ее бедра, насаженные сверху на  разбухший  мужской
вертел, и тяжесть пышных грудей у своего лица. Ее тело  распирало  одежду  и
стремилось вырваться на свободу. И надо помочь ему как можно быстрей.
   А этот плюгавец, которого она притащила с собой в театр, ей явно не пара.
Ей нужен настоящий мужчина. Другими словами, он  сам,  Роберт  Касл.  И  она
знает об том.
   - Так это ресторан? - начала гадать Дороти. Только сейчас Роберт заметил,
что такси уже остановилось в  нужном  месте.  Он  расплатился  с  водителем,
оставив ему щедрые чаевые, и нетерпеливо ждал, когда она выйдет из машины.
   - Что-то в этом роде.
   - Что значит - в этом роде?
   - Я имею в виду, что там есть еда. -  Он  слегка  подтолкнул  ее  вперед,
заранее готовясь к неминуемому взрыву женских эмоций, что и  произошло,  как
только они переступили порог.
   - Так это ваш дом?
   Настоящая  Жанна  д'Арк,  воительница  с  горящими  от  гнева  глазами  и
покрасневшими от злости щеками. К счастью, без копья и  меча,  пронеслось  у
него в голове.
   - Да, пожалуй вы правы. Ну и как он вам, нравится?
   - Но вы же сказали, что мы едем в ресторан. Вы обманули!
   - Нисколько. Я просто  сказал,  что  мы  едем  туда,  где  сможем  слегка
перекусить.
   - Я не хочу перекусывать в вашем доме. Я требую, чтобы  вы  отвезли  меня
домой! Немедленно.
   - А зачем?
   - Как зачем? Потому что...
   - Обещаю, что не буду вас трогать. По крайней мере, пока вы сами этого не
захотите. Немного еды и немного обсуждения  наших  общих  дел.  Я  хотел  бы
завершить сделку с компанией в течение недели.
   - Откуда такие жесткие сроки? Вы же до этого не устанавливали  предельный
срок?
   - Весь бизнес строится на определении сроков. И у меня  есть  свой  совет
директоров,  который  вцепился,  как  бульдог,  в  мой  загривок.   А   моим
бухгалтерам надо планировать  бюджет  на  следующий  год,  в  том  числе  по
возможным инвестициям и расходам.
   Весь разговор шел как-то мимоходом и вскользь, пока он вел ее  на  кухню.
Здесь, разместив гостью возле  модернистски  выглядящего  стола,  сплошь  из
дерева, стекла и хрома, он быстро и ловко стал извлекать из шкафов различную
кухонную утварь в виде горшков и сковородок, а также исходные компоненты для
приготовления будущих яств.
   - Но в данный момент я не могу дать ответ.
   - А почему? Разве что-нибудь  существенно  изменилось?  И  ваша  компания
вдруг начала бурно приносить прибыль, стоило фее из джунглей взмахнуть  пару
раз волшебной палочкой? Я предлагаю вам выгодную сделку.
   Переключение внимания Дороти на деловой  разговор  по  замыслу  коварного
партнера помогало отвлечь ее от ненужных вопросов по принудительному способу
доставки.
   - Ну хорошо. Может, вам  помочь  с  приготовлением?  Считается,  что  это
женская работа. -  Дороти  понравилось,  с  каким  искусством  он  занимался
шинковкой овощей и пассерованием  их  на  сковородке,  от  которой  уже  шел
аппетитный запах.
   - Да нет, не надо. Просто посидите, отдохните  пока.  Я  вполне  способен
самостоятельно  приготовить  простой  ужин  на  двоих.  Хочу  угостить   вас
настоящим итальянским спагетти, со всеми необходимыми добавками. У меня есть
даже большая оплетенная бутылка "Кьянти", литра на три.  Это  сухое  красное
вино, которым итальянцы любят запивать свое главное национальное  блюдо.  Не
знаю, как получится, но буду стараться. Во всяком случае, это будет съедобно
и не отравлено.
   - Пахнет вкусно, - вежливо оценила усилия повара гостья,  повысив  голос,
чтобы перекрыть скворчащие звуки с плиты.
   Еще через десять минут сеанса одновременной игры на  нескольких  кухонных
инструментах он начал доставать тарелки и соблаговолил  позволить  принцессе
самолично разложить их на столе. Щедро, совсем не по-английски, наполнив  их
доверху, он дал команду:
   - Ешьте и наслаждайтесь!
   В приготовленном спагетти было много приправ и специй, в  том  числе  сыр
пармезан. "Кьянти" тоже оказался прекрасным дополнением к блюду.
   - Просто изумительно. И  так  приятно  отличается  от  обычно  пресной  и
незатейливой английской кухни. Кто вас учил готовить?
   - Моя мать итальянка. Она любит и умеет готовить. От  нее  мне  достались
темные  волосы,  синие  глаза  и  знание  итальянского.   Да,   кстати,   я,
естественно, не мог не  заметить,  что  в  театре  вы  появились  с  молодым
человеком. Кто он? Друг Стеллы?
   - Интересно, а как вам удалось рассмотреть нас в таком огромном зале?
   - Благодаря Стелле, точнее ее великолепному,  феерическому  выходу  через
пять минут, после того как все зрители уже расселись по своим местам. Должно
быть, вы чувствовали себя неловко, придя заранее вместе с  ее  другом  и  не
найдя подругу на месте?
   - Ну вообще то его зовут Марк, и  он  мой  друг.  Мы  вместе  работали  в
Гватемале. Я пригласила его погостить на несколько дней.
   - Да, понял. Вот незадача! Вам перешла дорогу моя бывшая невеста.
   - Вы шпионили за нами? И за Стеллой, после того как с ней  расстались?  А
вы надеялись, что она не сможет быстро найти кого-нибудь?
   - Во-первых, я не шпионил, а во-вторых, рад, что Стелла умеет  устраивать
свою  жизнь.  Это  хорошо,  когда  есть   кому   склеить   разбитую   чашку.
Единственное, о чем я сожалею, так это  о  том,  что  это  был  все  же  ваш
мужчина.
   - Марк не мой мужчина! Он мой друг!  Некоторые  из  женщин  имеют  друзей
противоположного пола, если вы это еще не заметили. Кстати, а с кем вы  были
в театре? - подозрительным голосом ехидно заметила Дороти.
   - Деловые знакомые. Ну что, закончили с едой? Я могу убрать?
   Возня с посудой помогла  Роберту  внести  коррективы  в  дальнейший  план
действий и обеспечить себе  соответствующий  моральный  настрой.  Собственно
говоря, чего он переживает? Он что, не знал с ее слов, кто  такой  Марк?  По
ним обоим сразу видно, что все это  было  достаточно  невинно,  даже  как-то
по-детски. Так  откуда  тогда  приступ  ревности?  И  дурацкие  воображаемые
картинки, всплывающие в мозгу, с объятиями и поцелуями этих двух воробышков,
не обремененных излишней одеждой в условиях изнуряющей тропической жары?
   - Я помогу помыть посуду.
   - Не стоит, тут ее не так много.
   Дороти поднялась из-за стола и  подошла  к  раковине,  наблюдая,  как  он
заткнул ее пробкой, наполнил теплой мыльной водой и столь же  натренированно
и умело,  как  и  ранее  при  приготовлении  пищи,  приступил  к  санитарной
обработке тарелок. Явно не белоручка, что хорошо для семейной жизни. Окно  и
стеклянные  двери  из  кухни  выходили  на  небольшой  частный  сад,  теперь
утонувший во тьме. Одно из преимуществ жизни за  пределами  центра  Лондона.
Насколько здесь приятнее - тихо, спокойно, а сад создает ощущение свежести и
умиротворения. В такой тишине и покое, да еще после хорошего ужина  с  вином
человек расслабляется, и его тянет на исповедь.
   Дороти вдруг неудержимо захотелось признаться прямо сейчас, что  она  уже
поняла суть их прежних невинных отношений с Марком. Это  была  просто  игра,
вызванная особенностями жизни в джунглях, безопасная игра во  взрослых,  без
далеко идущих последствий и не всерьез.
   А  сейчас  пришло  уже  взрослое  чувство,   и   оно   связано   с   этим
полуангличанином-полуитальянцем, стоящим возле раковины с грязной посудой, с
завязанным на талии кухонным полотенцем. Таким милым и домашним в этой  позе
и одновременно выглядящим обиженно-серьезным, как ребенок, у которого отняли
игрушку. От этого внутреннего признания забилось сердце и пересохли губы.  А
что, если он уже прочитал это в ее глазах?
   Роберт действительно что-то понял и почувствовал,  потому  что  его  рука
вдруг вылезла из раковины. Даже не вытерев ее, он провел  пальцами  по  щеке
Дороти, оставляя на ней мокрую, мыльную полосу. Когда он взял ее лицо в свои
ладони и провел большими пальцами по щекам, она почувствовала,  что  все  ее
благие намерения улетучиваются. Она не могла больше  сопротивляться  ни  его
натиску, ни собственным желаниям и чувствам. Ей хотелось вновь почувствовать
его твердые объятия, тяжелое тело и губы, нежно блуждающие на своей груди.
   И потом, когда-то это случается с каждым в жизни, и лучше это  сделать  с
любимым человеком, от одного взгляда которого  слабеют  ноги  и  разгорается
сердце. Тем более что впереди возвращение в Гватемалу, где она  потом  будет
жалеть всю жизнь, что не поддалась  своим  подлинным  желаниям.  Хуже  всего
жалеть о том, чего никогда уже не вернешь.
   Дороти машинально облизнула губы, как бы настраивая себя  на  решительный
лад, осознавая одновременно этот свой жест как призывный сексуальный сигнал.
И, когда Роберт наклонился, она прижалась к нему в знак полной капитуляции.

Глава 8

   - А почему бы нам не бросить всю эту грязную посуду и не пойти наверх?  -
услышала она предложение Роберта, сделанное сдавленным голосом. Причем чисто
формальное,  поскольку  они  и  так  уже  начали  движение  мелкими  шагами,
поскольку никак не могли оторваться друг от друга.
   Дороти почти не воспринимала окружающее. Все было для нее как во сне. Она
не помнила, как оказалась в спальне, не смогла потом вспомнить, какого цвета
были обои на стенах, шла ли она по  ковру  или  по  раскаленным  углям.  Она
только  чувствовала  горение  их  сплетенных  пальцев  и  вся  тряслась   от
подспудного страха и возбуждения. Уже возле самой кровати она вдруг очнулась
и произнесла срывающимся голосом:
   - Я думаю, у тебя было много женщин. Я не против этого, не против опыта в
этом деле. Но я сама никогда  не  была  с  мужчиной.  Я  не  знаю,  как  это
делается, я.., девственница!
   Это слово вдруг поразило и потрясло ее самое.  Никогда  в  жизни  она  не
думала, что отсутствие опыта в такой сфере сделает ее  столь  психологически
уязвимой и даже вселит чувство вины и неуверенности. И как трудно  оказалось
открыто признаться в этом мужчине.
   - Не бойся! Все будет хорошо. Я горжусь тобой и рад своему  счастью.  Это
честь и высшее доверие для любого мужчины. Но мы начнем не  отсюда.  Вначале
ты должна расслабиться и привыкнуть ко мне. Пойдем со мной.
   Он провел ее в огромную ванную комнату, примыкавшую к спальне  усадил  на
низенькую скамеечку в углу, а сам неспешно занялся подготовкой к ритуальному
омовению. Он открыл оба крана, добавил пену  с  легким  яблочным  запахом  и
начал помешивать  воду  рукой,  дабы  убедиться  в  соответствии  получаемой
температуры. Покрытая  внутри  голубой  эмалью,  ванна  старого  английского
образца с двумя кранами раздельно  текущей  горячей  и  холодной  воды,  без
смесителя, была очень большой и массивной, под стать окружающей ее комнате.
   Дороти  представила  себе  его  длинное  мускулистое   обнаженное   тело,
расслабленно распростертое в голубоватой воде: одна рука  лениво  свисает  с
борта, глаза полусонно закрыты и черная прядка волос закрывает высокий лоб.
   Всплывшее в мозгу определение "обнаженное" вновь пробудило атавистическое
чувство  опасности  у  неискушенной  девственницы.  Что  делает  женщина   с
обнаженным мужским телом? Чего можно и нужно  касаться?  Особенно  вон  там,
внизу живота?  Неужели  его  вздыбленная  мужская  гордость,  этот  раздутый
монстр, сможет поместиться внутри нее? Она только представила  это  и  сразу
почувствовала ужас, легкое головокружение и  тошноту.  Даже  была  вынуждена
ухватиться  рукой  за  край  ванны  и  закрыть  глаза,  чтобы   восстановить
равновесие.
   С  ее  живым  воображением  и  чувствительностью  такие  вещи  лучше   не
представлять. Она воочию увидела свое обнаженное  распростертое  на  кровати
тело, широко раскинутые в стороны ноги  и  пушистый  треугольник  внизу,  на
который нацелился огромный, качающийся, перевитый  венами  столб  с  красной
головкой.  Потом,  присмотревшись  к  будущей  жертве   и   насытившись   ее
беззащитным видом, он начинает свое неумолимое движение вперед. Он вонзается
в ее тело и медленно скользит в глубину, уверенно раздвигая и  разрывая  все
на своем пути. И некому и нечем остановить его, и этому  движению  не  будет
конца, пока он не пронзит ее насквозь и не пришпилит как бабочку к кровати.
   - Ты что, уже спишь? - вдруг прозвучал голос Роберта.
   Вместо  качающегося  красноголового   столба   перед   ее   раскрывшимися
автоматически на знакомый голос глазами стоял вполне приличный,  улыбающийся
одетый мужчина.
   - Нет! - воскликнула Дороти, крепко ухватившись руками  за  скамейку  под
собой как за последнее средство спасения.
   - Привстань, пожалуйста.
   Она обреченно вздохнула и повиновалась, с трудом  отцепив  руки  от  края
скамейки. Она шла, как крестоносец в бой, на битву между паническим  страхом
перед незнакомыми и непознанными дорогами живого мира и острым  возбуждением
перед неизбежным предстоящим посвящением в высшие таинства жизни. И  в  этом
бою у нее будет проводник, учитель и помощник,  которому  она  доверяет  всю
себя, и свое будущее, и саму жизнь.
   - Так, дорогая, просто встань пока сюда, - промолвил учитель, мягко целуя
ее в глаза и разглаживая брови своими длинными, чуткими пальцами.
   Если бы она знала, как он тоже нервничает, хотя, конечно,  в  отличие  от
нее не от самого предстоящего физического действия.  Он  не  будет  спешить.
Вначале он тщательно подготовит ее тело, зарядит его  энергией  и  страстью,
приучит воспринимать ласки и наслаждаться ими. Это тело женщины, которая еще
чувствует  себя  ребенком,  которая  умеет  решать  все  сложные   проблемы,
выдвигаемые жизнью, кроме предстоящей.
   Он провел пальцами  по  ее  ключицам,  потом  перебрался  назад  и  очень
медленно начал расстегивать молнию платья на спине, чувствуя ее  судорожное,
прерывистое дыхание. Платье сползло на пол,  обвившись  вокруг  лодыжек.  Он
почувствовал вдруг, что и сам дрожит почти так же, как и она.  Руки  перешли
вперед, к уже знакомой застежке на лифчике, и выпустили ее упругие груди  на
свободу.
   Внизу живота мужской орган тоже ожил и начал предъявлять свои законные  и
самостоятельные  требования,  постепенно  разбухая  и  заполняя  собой   все
свободное пространство под  тесными  -  по  моде  -  брюками,  требуя  также
выпустить его на волю, попастись в щедром  женском  теле.  Причем  он  очень
спеши