л,  грозя  в  противном  случае  выплеснуть  досрочно   из   распухших,
отяжелевших сосудов весь запас драгоценного экстракта жизни.
   Если прислушаться к нему и пойти у него на поводу,  то  по  всем  законам
естественно-природной механики надо было бы срочно валить эту женщину на пол
прямо в ванной и одним быстрым и точным движением, расстегнув только  молнию
на брюках, вбуравить свою трубу в  женский  сосуд,  надежно  соединив  их  в
единое  сообщающееся  целое,  а  потом  несколькими   энергичными   толчками
перекачать в него без остатка все накопившееся, Нет, так дело не пойдет! Как
говорится, кто в доме хозяин? Надо срочно отогнать этих  торопливых  вьюнков
назад, в зверинец, в клетку, за железную дверь, пока их владыка и повелитель
не выполнит свою миссию и не разрешит им наконец победным фонтаном завершить
ритуал любовного слияния.
   Итак, вначале несколько  глубоких  вдохов  и  выдохов,  восстанавливающих
сексуальное равновесие. Затем отправить лифчик на пол вслед за  платьем  или
лучше - в корзинку для белья.
   Ее голова откинулась назад, и она  задышала  часто  и  мелко.  Соски  уже
набухли и затвердели в ожидании ласкающих пальцев и губ. Будет и вам  ласка,
но не сейчас.
   В  ванной  горел  приглушенный  свет,  окрашивающий  в  мягкие   полутона
окружающие предметы и тела, особенно уже частично обнаженное  женское  тело.
Он давно мечтал о нем и фантазировал  долгими  ночами,  но  действительность
была лучше всяких фантазий. Высокая  крепкая  грудь,  тонкая  талия,  плавно
переходящая в округлые бедра,  пока  еще  скромно  прикрытые  ажурной  вязью
белья.
   Перед королевой красоты не стыдно даже ему стать на колени.  Он  прижался
лицом к впадине на ее животе и потянул пальцами  вниз  вдоль  бедер  тонкую,
полупрозрачную паутину ее последней защиты, созданную во Франции как раз  не
для обороны сокровенного, а для соблазне! и разжигания мужской  страсти.  На
этот раз ему пришлось даже закрыть глаза, чтобы опять  не  разбудить  раньше
времени своего непокорного и лучшего друга, коварно затаившегося  внизу,  но
готового мгновенно выскочить по первому же сигналу. По  телу  волной  прошла
крупная  судорога,  но  ему  вновь   удалось   восстановить   равновесие   и
самоконтроль. Глубокий вдох, и в ноздри попадает теплый, пряный и сексуально
зовущий запах  ее  интимной  плоти,  струящийся  от  ореола  мелко  вьющихся
волосков, прикрывающих подступы и вход в вожделенное русло.
   Его руки легли сзади на плотные,  упругие  ягодицы,  и  он  притянул  еще
теснее к себе это ждущее и трепещущее лоно. И все же рано, проделан  еще  не
весь задуманный ритуал торжественного ввода нового адепта веры в Храм Любви.
Он с трудом оторвался от щекочущих ноздри эротических запахов  и  выпрямился
вровень с ее лицом.
   - А теперь время принять ванну. Она расслабит и успокоит тебя.
   Дороги покорно опустилась  в  воду,  уютно  обволакивающую  и  ласкающую,
откинулась спиной к краю ванны и закрыла глаза. Она даже не услышала, как он
раздевается, бросая наспех свою одежду.  Она  почувствовала,  как  его  руки
мягко массируют сзади ее шею и плечи.  Кончики  ее  разбросанных  по  плечам
светлых волос, погруженные в воду, потемнели.
   Потом он тоже как-то незаметно вдруг оказался в ванне перед ней. Его руки
продолжали ласкать ее плечи, а затем его губы припали  к  шее,  покрывая  ее
легкими, нежными поцелуями. Затем  он  взял  губку,  добавил  гель  и  начал
медленными кругами сверху вниз покрывать пеной все ее тело, которое она сама
подняла из воды во весь рост без всяких просьб с  его  стороны.  Она  видела
себя в этот момент как бы со стороны. Она казалась себе Афродитой -  богиней
любви и красоты из греческих мифов,  вышедшей  из  морской  пены.  Затем  он
прошелся быстро этой же губкой  по  себе,  отложил  ее  в  сторону  и  вновь
вернулся к ней, проходя тем же путем, но уже одними  руками.  Его  ладони  и
пальцы двигались медленно и чутко, как бы изучая  детально  каждую  клеточку
тела, каждую впадину и ложбинку,  заряжая  их  своим  чувством  и  готовя  к
восприятию мужского тела.
   Завершив осмотр и проверку своего будущего достояния, его руки застыли  в
районе заждавшихся грудей, налитых страстью,  как  спелые  груши  соком.  Он
обхватил их ладонью, вначале снизу, как бы взвешивая их  тяжесть  и  помогая
удержать на весу, затем спереди. Он несколько раз слегка сдавил  их,  теребя
при этом кончиками пальцев и вытягивая вперед  ее  и  без  того  уже  упруго
торчащие соски. Дыхание Дороти становилось все  учащеннее  и  несколько  раз
прерывалось сладострастными, изнемогающими стонами.
   Потом одна рука осталась на левой груди, а правая поползла по животу,  до
самого низа, и, пробравшись между ногами, приступила к ритмичным  сжатиям  и
поглаживаниям пушистого бугорка, прикрывающего  вход  в  ее  жаждущее  лоно.
Кончик пальца начал осторожно кружить по краям входа, как  бы  подготавливая
его к открытию для давно ожидаемого важного гостя,  Левая  рука  по-прежнему
лежала на ее левой груди, а свободный сосок на правой он обхватил губами.
   Она  как  будто  превратилась  в  один  сверхчувствительный   музыкальный
инструмент, на клавишах которого играют сразу несколько опытных  музыкантов,
оживляя и взметая порывы страсти по всему телу, сливая  их  воедино  в  один
огромный неудержимый призыв к любви.
   Они уже вышли оба на старт, размяв предварительно все необходимые  мышцы.
И нельзя передерживать спортсмена на  старте,  иначе  он  перегорит.  Роберт
молниеносно сполоснул ее и свое тело, обернул полотенцем свои бедра и  вылез
из ванны. Он снял с вешалки и завернул ее в другое полотенце, поднял на руки
и осторожно, но быстро донес до огромной постели в  стиле  ампир.  Это  ложе
любви представляло собой разлапистое чудо на резных  гнутых  ножках,  правда
без балдахина. Постель  была  застлана  однотонными  темно-синими  шелковыми
простынями и покрывалом, в изголовье виднелись валики  подушек  с  таким  же
покрытием.
   Она  ощущала  себя  посвященной  богам  девственницей,   возложенной   на
жертвенный  камень  на  вершине  террасированного  храма  майя,  в  ожидании
занесенного над ней  ритуального  обсидианового  ножа  жреца-убийцы.  Но,  в
отличие от тех несчастных в древности, она еще могла сбежать и спастись.
   А надо ли спасаться? Она должна была пройти через это испытание, которое,
как она надеялась, выдержит с честью.
   Над ее обнаженным телом склонилось его сплошь перевитое мускулами тело  с
длинными сильными ногами атлета. Его лицо счастливо улыбалось, а глаза  были
затуманены восхищением и страстью.
   - Не будем спешить, самое приятное в жизни лучше продлить,  и  как  можно
дольше.
   Он мягко прильнул к ее губам, раздвигая их языком  и  пробираясь  внутрь.
Потом его  язык,  отработав  положенные  ритуальные  танцы  внутри  ее  рта,
выбрался наружу, прошелся по шее,  коснувшись  ее  в  нескольких  местах,  и
застыл в районе уха. Его зубы захватили  мочку  уха,  несколько  раз  слегка
прикусив и потрепав ее, и продолжили свое путешествие вниз, к ее  груди.  Он
начал с сосков, обхватил их губами, ритмично то  покусывая,  то  всасывая  в
себя.
   Потом он двинулся вниз, попутно раздвигая  коленями  ее  ноги.  Несколько
сильных поцелуев у самой кромки волос, по верху  пушистого  треугольника,  и
снова лицом вниз. Она почувствовала, как его пальцы обхватили  снизу  ее  за
ягодицы, слегка приподняв их вверх, а горячий язык  прошелся  несколько  раз
сверху вниз по сверхчувствительной внутренней коже, ввинчиваясь во влагалище
и  распахивая  по  дороге  половые  губы.  Ощущение  непереносимого  острого
наслаждения пульсировало и растекалось волнами внутри  нее,  унося  сознание
куда-то ввысь.
   Тело теперь жило собственными ощущениями, уже не  подчиняясь  рассудку  и
забыв о страхе. Оно просило, оно требовало утоления  непереносимой  любовной
жажды  и   прекращения   этой   нескончаемой,   издевательской   пытки   все
наращиваемого сексуального желания.
   Ее руки вцепились в его волосы на голове,  застывшей  между  ногами,  все
сильнее, до удушья вдавливая его лицо в свое лоно. Она  инстинктивно  начала
вращать бедрами в  ритме  нарастающего  экстаза.  Этому  помогали  ее  руки,
оторвавшиеся от его волос и  ухватившиеся  за  собственные  груди,  ритмично
стимулируя соски.
   Роберт почувствовал ее и свой приближающийся оргазм и не  мог  позволить,
чтобы процесс завершился без главного участника, который уже тоже  изнемогал
и мог выплеснуться, как раскаленная лава из вулкана страсти, в любой момент.
Его тело быстро переместилось на локтях вверх, а место  губ  и  языка  внизу
занял его надежный и безотказный друг, мощный, великолепный, сметающий любые
преграды на своем пути. Он сразу сам нашел вход и плавно, уверенно пошел  по
нему, лишь слегка  задержавшись  при  прорыве  кожистой  пленки.  Потом  еще
несколько  возвратно-поступательных  движений,  и  излившееся  из   него   в
несколько  конвульсивных  приемов  семя  радостно  и   бурно   затопило   ее
внутренность в самый нужный момент,  на  пике  ее  оргазма  и  экстатических
криков. Весьма точный расчет опытного и хорошо подготовленного  любовника  и
соблазнителя.
   Некоторое время он лежал на ней, приходя в себя  и  чувствуя  затихающие,
судорожные  конвульсии  ее  и  своего  тела,  куда  постепенно  возвращалось
сознание, временно воспарившее в иные миры. Потом он лег на бок  и  принялся
без всякого смущения, пристально, с интересом разглядывать ее в приглушенном
свете ночника. Ему хотелось увидеть, как изменилось ее лицо после того,  как
она познала главное таинство жизни.
   Она лежала рядом на спине с закрытыми глазами, с  блаженно-умиротворенным
видом, столь характерным для  удовлетворенной  женщины.  Она  ожидала  более
сильной боли и была готова к ней и к страданиям, но все прошло гораздо легче
и как-то изысканно. Организм сам включил защитные механизмы, использовав для
ослабления болевых ощущений более сильные эмоции - эмоции страсти.  Осталось
только ощущение слабости и немного тянущая боль внизу, заглушаемая  приятным
чувством удовлетворения от выдержанного успешно  экзамена  на  взрослость  и
ощущением освобождения. Все позади. Ей удалось преодолеть себя.  Теперь  она
стала настоящей женщиной, равной среди равных  в  племени  взрослых  дам,  в
кругу посвященных в мир эротики и любви.  И  сделала  она  это  совместно  с
приятным, даже любимым человеком.
   И, естественно, осталось невидимое ей пятно или лужица  крови  внизу,  на
которое теперь вытекает теплое и липкое  мужское  семя.  Символ  принесенной
жертвы и свершившегося обряда. В старину у многих  племен  и  народов  такую
простыню потом демонстрировали  всем  родственникам  и  соседям  как  символ
сохраненной невестой до брака чести.
   А она с этим символом девичьей чести рассталась  без  всяких  официальных
церемоний и гарантий, наверно так же, как и ее мать. Вряд ли  она  ждала  до
того момента, пока ей на руки выдали брачное свидетельство.
   Дороти открыла глаза, чувствуя пристальный взгляд лежащего рядом мужчины,
ставшего теперь самым близким для нее после отца. На его лице было  написано
нескрываемое любопытство, и она поняла его традиционный немой вопрос.
   - Мне было очень хорошо.
   - Мне тоже.
   - Не выдумывай.
   - Я не выдумываю. Это правда. Ты была прекрасна. И все в тебе прекрасно и
притягательно, Я не мог устоять. Особенно перед некоторыми:  частями  твоего
тела. - Он издал легкий эротический смешок. - Надеюсь, что после  некоторого
перерыва мы сможем продолжить наши уроки любви, чтобы еще лучше познать друг
друга.
   - Это правда? Обещаешь? Или просто хочешь временно меня успокоить?
   - Конечно, я хочу, чтобы тебе было всегда хорошо. А теперь давай займемся
личной гигиеной. - Его пальцы выразительно прошлись по ее ногам и по влажным
пятнам между ними.
   - Хорошо, я не против, но только просто под душ.
   - А мне можно опять вместе с тобой?
   - Ладно, но только не сразу. Вначале я должна сама  осмотреть  нанесенный
телу ущерб и убрать последствия.
   Под душем они пробыли вместе очень долго, резвясь  и  повторяя  некоторые
интимные игры с поцелуями и  поглаживаниями  во  всевозможных  местах  тела.
Однако эти игры пришлось временно прервать  ради  хозяйственных  забот.  Оба
дружно проследовали на кухню, где их ждала недомытая  посуда.  И  еще  очень
хотелось есть. У Дороти разгорелся просто волчий  аппетит.  Наверно,  как  у
волчицы после общения всю ночь в лесу с целой стаей самцов.
   Пока он домывал  посуду,  Дороти  быстро  приготовила  несколько  толстых
многослойных бутербродов из всякой всячины, обнаруженной ею в  холодильнике:
ветчины, сыра, огурцов, листьев салата, помидоров, майонеза и т.п. И  заодно
поставила чайник на плиту. Потом помогла ему вытереть и  расставить  посуду.
За этой совместной домашней работой и дружным поглощением бутербродов с чаем
они иногда лениво переговаривались ни о чем, шутили,  слегка  подтрунивая  и
подкалывая друг друга. И ни слова о делах. Разве возможен был такой вечер  и
такое общение всего неделю назад?
   Кто сказал, что для расцвета любви нужно время  и  благоприятные  внешние
условия? Скорее, любовь, как цепкий, живучий  сорняк,  может  произрасти  на
любой почве, кажущейся поначалу даже  совсем  непригодной.  И  быстро  пойти
вверх и вширь.
   " - Я, наверно, должна вернуться домой, - нерешительно начала зондировать
почву Дороти.
   - Это еще зачем? - Он обнял ее сзади, уткнувшись лицом в плечо и обхватив
ладонями за талию.
   - Почему я должна уехать?
   - Да, почему это ты должна меня покинуть? Когда мы  только-только  начали
по-настоящему знакомиться.  Очень  трудно  любить  на  расстоянии.  И  я  не
поклонник диалогов  на  эротические  темы  по  телефону.  Предпочитаю  живую
натуру.
   С этими словами он запустил  руку  под  свою  рубашку,  в  данный  момент
надетую на Дороти и исполнявшую роль импровизированного халата.  Рука  пошла
по проторенному пути снизу и  быстро  нашла  искомую  грудь,  по-хозяйски  и
основательно прощупав еще раз ее размеры и конфигурацию.
   - Мне нравится теребить твои соски, они такие игривые...
   Он притянул ее к себе, ухватив зубами  мочку  уха.  Дороти  почувствовала
вначале первые мелкие, теплые уколы возбуждения, прокатившиеся по  спине,  и
их резонансное эхо внизу живота отдалось уже знакомым  и  понятным  для  нее
призывом.
   - И большие, - закончила она за него со смешком, пересаживаясь к нему  на
колени и обняв одной рукой его за плечи. - У меня все большое.
   - А это тебя беспокоит?
   -  Да  вроде  нет.  Иногда,  конечно,  чувствуешь  себя  неловко,   когда
разговариваешь с людьми значительно ниже тебя, особенно с мужчинами, но  это
в основном из-за того, что они сами комплексуют.  Между  прочим,  в  поселке
из-за этого мне часто доставалась тяжелая физическая работа, которую  обычно
не поручают женщинам. А вообще-то это имеет и свои преимущества. По  крайней
мере, выделяешься в толпе и мужчины тебя быстрее замечают, как ты, например.
   В это время Роберт уже успел расстегнуть  рубашку  на  ней  одной  рукой,
другой придерживая ее за спину, и добраться губами до соска.
   Дороти почувствовала, как прокатывающиеся по телу волны возбуждения стали
заметно крупнее и чаще, как они постепенно начинают вытеснять здравые  мысли
и менять их на первобытные желания.
   Роберт оторвался от своего занятия, чтобы задать вопрос:
   - И что, разве твой бывший поклонник  в  очках  не  содействовал  в  этих
работах? Не скакал галопом на помощь?
   - Там это не принято. Считается, что  женщины  должны  уметь  справляться
самостоятельно с порученной работой, а не полагаться  на  мужчин  в  сложных
ситуациях.
   - А твоя мама? Она тоже была такой же способной?
   - Даже больше, Чем я. Отец признался, что полюбил ее с первого взгляда.
   - А где они встретились? На танцах? На вечеринке? У прилавка магазина?
   - Нет, конечно! Это  не  романтично!  Скорее  всего,  в  пампасах  или  в
джунглях он отбил ее у мексиканских бандитов в огромных сомбреро, с длинными
сигарами и  громадными  револьверами,  которые  хотели  похитить  ее,  чтобы
продать в гарем какому-нибудь арабскому шейху или султану.  Чтобы  она,  как
Шахразада, рассказывала своему повелителю каждую ночь новую сказку до самого
рассвета. И они, удирая от бандитской погони, скакали на  одной  лошади  всю
ночь по пустыне, по лунной  дорожке,  между  кактусов,  а  над  их  головами
свистели пули. Вот так в пути незаметно и познакомились.
   -  Да,  душераздирающая  история.  Действительно  удобный  случай,  чтобы
влюбиться с первого взгляда. Так что ты надумала? Остаешься или как?
   - Так и быть, остаюсь. Только ради твоих обворожительных  глаз  и  умения
готовить и целоваться. При условии, что завтрак  готовишь  сам,  а  утренний
кофе будет с доставкой в постель.
   - Выбор правильный. Ну а с кофе что-нибудь решим.
   Дороти не знала, когда они наконец угомонились и ей удалось уснуть. Опять
было забвение любви и познание  новых  эротических  ощущений  и  технологий.
Теперь она стала гораздо опытнее и не только  получала  удовольствие,  но  и
училась услаждать собой мужчину. Проснулась она ранним утром от первых лучей
солнца, пробившихся через закрытые шторами окна спальни.
   Несколько секунд она не могла понять, где находится. Потом, увидев  рядом
Роберта, зарывшегося носом в подушку, она все вспомнила. Ее  соблазнитель  и
деловой  партнер.  Специалист  по  использованию  эффекта   комбинированного
воздействия на женщин вкусной еды, сладких слов, теплой воды и приглушенного
света.
   Холодный свет утра будил холодные, трезвые  мысли.  Те  причины,  которые
вчера толкнули ее на этот шаг, в дневном свете казались смешными и наивными.
Как говорится, утро вечера мудренее. И что она имеет в  результате?  На  что
рассчитывает? Провести вместе с ним одну ночь, или две, или  всю  неделю,  а
может быть даже целый месяц, и потом вернуться в Гватемалу, увозя  в  памяти
легкие, приятные воспоминания. И  никакого  горького  осадка  на  душе  и  в
сердце?
   Нет, так не бывает. Теперь это останется с  ней,  в  ее  памяти,  на  всю
жизнь. То, с чем она будет жить в Гватемале, наедине с  воспоминаниями.  Без
него рядом? Без общего завтрака и ужина на кухне вдвоем? Без теплой ванны на
двоих? Без двойной уютной постели, в которой всегда можно протянуть  руку  и
убедиться, что ты не одна? И без его горячих, неутомимых ласк, без  уносящих
в небытие острых наслаждений?
   Мысль о возможном расставании вдруг стала настолько  нестерпимой,  что  у
нее на глаза невольно навернулись слезы, до того ей стало себя жалко,  такую
одинокую, заброшенную и никому не нужную. А он, такой бесчувственный чурбан,
смеет в эту минуту спокойно спать рядом!
   Дороти прижалась к нему всем  телом,  обхватив  для  верности  его  опять
окрепший за ночь отросток рукою, чтоб никуда не делся. Без  своего  красавца
один не уйдет, не  бросит  друга  в  беде.  Интересно,  а  как  он  с  таким
вздыбленным членом в офис поедет? Ведь столько неудобств. И сколько  раз  за
день он способен поработать в постели? Каков личный  рекорд?  Не  мешало  бы
проверить и обновить результат. А про старые  подвиги  полностью  забыть.  К
этому предмету посторонних дам больше не подпустим!
   Видимо, твердость хватки в сочетании  с  емкостью  содержимого,  а  также
ощущение полной власти над главным мужским достоянием быстро  успокоили  ее,
вселив чувство уверенности в завтрашнем дне, и она спокойно заснула.
   Второй раз она проснулась уже  оттого,  что  солнце  разогрело  воздух  в
спальне и ей стало жарко. Причем предмет из руки исчез  бесследно  вместе  с
хозяином, оставив после  себя  только  скомканную  простыню  и  продавленную
подушку.
   Дороти даже застонала от досады. Наверно, рука  разжалась  во  сне  и  он
сумел выскользнуть незамеченным и неповрежденным. И вылетел  прямо  в  окно,
как вампир после ночной охоты, с первым