свой день как можно плотнее,
чтобы как  можно  меньше  думать  о  мистере  Касле.  В  какой-то  мере  это
действительно помогало.
   Она не думала о нем, когда углублялась в проблемы финансовой статистики и
балансов, источников  и  размеров  доходов,  причин  и  масштабов  потерь  и
убытков. Но, как только мозг отходил от бесконечных колонок цифр, память тут
же возвращала ее в ту ночь в гостиной, к  сплетенным  на  диване  телам.  Но
следующий, воскресный день они провели  тоже  вместе.  Он  показывал  ей  ее
владения. Она старательно и неловко изображала, будто ничего  особенного  не
произошло. Это было даже потруднее, чем лежать на диване с обнаженной грудью
и в расстегнутых джинсах и выяснять отношения с мужчиной.
   Причем, судя по всему, для Роберта эта смена  декораций  и  ролей  прошла
гораздо легче и  проще.  Видимо,  жизнь  в  цивилизованном  обществе  больше
приспособлена для лицемерия, чем жизнь  в  джунглях.  Да  и  со  Стеллой  он
держался вполне дружелюбно и раскованно. Впрочем, как и она.  Казалось,  что
решение о расторжении помолвки как-то сразу  успокоило  и  примирило  обоих.
Такое впечатление, что они пытались доказать себе и  окружающим,  что,  мол,
все это пустяки.  Было  небольшое  недоразумение,  причинившее  определенное
неудобство, но все это уже в прошлом.
   Один раз Роберт позвонил ей и спросил о ее решении по  поводу  усадьбы  в
связи со своим предложением. Она ответила, что ей  нужно  еще  время,  чтобы
подумать, и что, как только вопрос прояснится, она  сама  -  или  ее  юристы
войдет с ним в контакт. Во время разговора  Дороти  держалась  из  последних
сил, но, после того как она опустила телефонную трубку, ее долго трясло.
   Поэтому для восстановления психологического баланса и организации  личной
жизни она сделала ставку на Марка. С ним будет сделать  это  гораздо  проще,
чем с мистером Каслом, при общении с  которым  половина  времени  уходит  на
восстановительный  процесс  и  с  которым  начинаешь  ощущать  себя  главной
героиней мыльной оперы.
   Дороти приехала встречать Марка в уже знакомый  ей  аэропорт  Хитроу.  Он
прибыл рейсом той же авиакомпании, вышел из тех же ворот и  шел  по  той  же
бесконечной дорожке, что и  она.  За  собой  он  катил  за  выдвижную  ручку
довольно большой чемодан на колесиках. Он медленно вращал  головой,  явно  в
поисках встречающей ее леди. То есть ее.
   Дороти почувствовала прилив какой-то родственной  теплоты  и,  пробираясь
сквозь толпу пассажиров, радостно замахала руками, привлекая его внимание.
   - Ты так изменилась,  что  тебя  трудно  узнать!  -  каким-то  изумленным
недоверчивым голосом сказал Марк. Они крепко обнялись,  а  потом  он  слегка
отстранил ее, чтобы рассмотреть  получше.  -  И  этот  светский  наряд!  Так
непривычно тебя в нем видеть. Ты прямо расцвела и стала еще красивей и  даже
взрослей. И очень элегантной. Куда  девалась  прежняя  маленькая  девочка  в
ярких,  пестрых  нарядах?  -  Его  искренняя  улыбка  и  какой-то   домашний
успокаивающий голос вносили умиротворение  в  ее  больную  душу,  измученную
стрессами новой жизни.
   И самым приятным, возвращающим ее к  прежней  жизни,  было  то,  что  они
сразу, не сговариваясь, заговорили по-испански. Для нее это явилось  как  бы
очищением  от  того  чуждого,  что  налипло  на  нее  как  шелуха  за  время
напряженной лондонской жизни.
   - Расскажи мне подробно обо всем, что произошло  у  вас  за  время  моего
отсутствия. Прежде всего, как там папа? Разобрался ли он  наконец  со  своей
системой медицинского учета, со своими файлами?
   Они держались за руки, продвигаясь к выходу из аэропорта.  Она,  конечно,
здорово изменилась, а вот Марк остался прежним. Почему-то  он  казался  даже
ниже  и  тоньше,  чем  она  его  представляла  раньше.  Но  все   такой   же
привлекательный в  своих  очках  с  круглыми  стеклами  и  щедрой,  открытой
улыбкой.
   - Я так рада, что ты смог  приехать.  Можно  сказать,  пожертвовал  своим
отпуском. Вместо того чтобы навестить  своих  родных  во  Франции.  Где  они
живут, в Бретани, Нормандии или в самом Париже?
   - Не смог устоять перед искушением. Уж очень хотелось увидеть крошку Дори
вне джунглей.
   За рассказом о новостях гватемальской жизни незаметно  прошла  дорога  до
Гринлейн-хаус. В холле дома Марк долго и с интересом оглядывался,  по  своей
французской привычке изредка надувая щеки от восхищения.
   - 0-ля-ля!  Ты  тут  неплохо  устроилась.  Но  все  же  ты  интереснее  и
симпатичнее, чем твой дом.
   Марк стоял всего в двух футах от нее, их глаза встретились, но ничего  не
шевельнулось в ее душе, во всяком случае ничего эротического.  Просто  перед
ней был человек, который иногда своим легким флиртом вызывал у нее  какие-то
романтические чувства, но не более. И если она и чувствовала иногда  что-то,
то это, скорее всего, было отношение сестры к старшему  брату.  Она  поймала
себя на  мысли  о  том,  что  сейчас  он  даже  воспринимается  как  дальний
родственник, приехавший в большой город из захолустья. Бедный родственник из
деревни к богатым и более удачливым горожанам. Она не ощущала ничего такого,
чтобы можно было бы сравнить с теми эмоциями, которые вызывало у нее общение
с Робертом.
   - Да, а твой отец беспокоится о тебе.
   - Почему? - встревожилась Дороти. - Какие-то конкретные причины?  У  меня
все благополучно.
   - Ты сама виновата. Ты ведь так настойчиво просила меня приехать. Он  это
воспринял как признак неблагополучия. Решил, что тебя надо спасать. Что ты в
отчаянии.
   - Ну что ты. Конечно нет! Просто очень хотелось увидеть тебя. Я  ведь  не
собираюсь  оставаться  здесь  навсегда.  Поэтому  мне  хотелось,  чтобы   ты
использовал  возможность,  чтобы  посмотреть  Лондон.   Точнее,   чтобы   мы
посмотрели его вместе. Вот и все.
   - Ты действительно ничего не скрываешь?
   - Абсолютно! Пойдем на кухню, я тебя чем-нибудь накормлю.  Может,  хочешь
съесть что-нибудь особенное? И что-нибудь выпить покрепче? Не слишком  устал
в полете? Я так всю дорогу спала. Если хочешь, могу довести  тебя  прямо  до
спальни.
   - Ну если по порядку отвечать на твои вопросы, то получится  "да",  "да",
"нет", "да", и как можно скорей.
   Они добрались до кухни, где Дороти начала готовить Марку выпивку. А он  в
это время пытался понять, что  же  на  самом  деле  происходит  с  ней.  Эти
размышления не помешали им болтать о  всякой  всячине,  пока  она  смешивала
виски с содовой и со льдом, памятуя его вкусы и высказывания о том, что  это
самый лучший напиток для джунглей: утоляет жажду и  обеззараживает  организм
от вредных микробов. Себе она налила бокал "Шато Марго"  урожая  1882  года.
Она вспомнила, как просвещал ее Роберт по поводу того, как надо  выбирать  и
пить вина. Да и Стелла  успела  внести  свою  лепту  в  воспитание  культуры
потребления спиртных напитков.
   Однако, когда Дороти и Марк встречались взглядами,  в  глазах  последнего
высвечивались вопросы и беспокойство.  Наконец,  когда  она  провела  его  в
отведенную для него комнату, он не выдержал.
   - Как ты решила вопрос о продаже компании? И о сроках возвращения?
   - Пока никак. Возможно,  я  и  не  буду  ее  продавать.  Я  запланировала
совместное  с  тобой  посещение  производственных  цехов   компании   и   ее
лаборатории. Тебе как специалисту-медику это должно быть интересно.
   - Боюсь, я к этому не готов. Но меня, как и  твоего  отца,  интересует  в
этой связи другой  вопрос.  В  разговоре  с  ним  ты  вскользь  упоминала  о
человеке, который хочет купить эту компанию, о Роберте Касле.  А  сейчас  ты
ничего не говоришь о нем.
   - ; Да, он сделал мне деловое  предложение.  Но  характер  его  несколько
изменился, что дает мне  надежду  на  сохранение  и  развитие  компании.  Он
предлагает инвестировать значительные средства в компанию на ее оздоровление
в обмен на загородную усадьбу, которую я тоже получила по наследству.
   - Подожди, Дори. Если  я  правильно  понял,  этот  человек,  чье  имя  ты
избегаешь упоминать, предлагает вложить миллионы в компанию в обмен на  твой
дом? В весьма убыточную компанию, погрязшую в долгах?
   - Но это большой дом!
   - А ты уверена, что в обмен на деньги он хочет только дом? - В его голосе
звучала ирония. - Может, он и тебя хочет в придачу, в нагрузку к сделке?
   Дороти возмутилась. Уперев  руки  в  боки,  приняв  традиционную  женскую
воинственную позу, она выпалила ему прямо в лицо:
   - Нет! Я не вхожу в предмет сделки! Никаким образом!  И  нельзя  говорить
гадости женщине! Он мне вообще не подходит, это не мой тип, а  я  не  в  его
вкусе. Он слишком  грубый  и  заносчивый,  нетерпимый  деспот  и  садист.  И
совершенно не умеет обращаться с порядочной женщиной.
   Марк притворно поднял обе руки вверх жестом сдачи в  плен  и  капитуляции
перед бурным натиском амазонки.
   - Хорошо, я понял, что ты хочешь сказать. Грубый, жестокий и садист.  Как
раз тот тип мужчины, который может негативно  воздействовать  на  женщину  с
сильным характером и самостоятельным мышлением.
   - Точно. - Дороти слабо улыбнулась и подмигнула ему.
   - Да, чувствуется, что ты вросла в мир богатых и красивых. Как говорится,
гадкий утенок превратился в белого лебедя.
   - Заткнись, а то тресну чайником по голове, - смягчила улыбкой эту угрозу
Дороти.
   - Слушаю и повинуюсь, о госпожа! Я уже весь трясусь от страха.
   - Чем дерзить не по делу, лучше пойди приляг с  дороги.  У  тебя  не  так
много времени осталось от отпуска. А у меня  разработана  весьма  насыщенная
программа твоего пребывания в Лондоне. В частности, уже  завтра  вечером  мы
втроем, вместе с кузиной, идем в театр. Ей просто не терпится тебя увидеть.
   - Наверно, ты ей рассказала про меня какие-нибудь фантастические истории,
что-то вроде новых подвигов Геракла в джунглях. И она ожидает увидеть живого
Тарзана. Я не забыл твои розыгрыши в Гватемале. Помнишь, как мы как-то  были
в городе и ты решила купить себе кофточку,  очень  широкую  и  цветастую.  А
примерять заставила меня, да еще долго объясняла продавщице, что это у  меня
такое завихрение в мозгах, некая  аномалия,  что  я  обожаю  носить  женскую
одежду. Мол, пробовали отучить, но не помогло. И что я  даже  тайно  женское
белье ношу. Да еще  принялась  объяснять  ей,  что  это  совсем  не  опасное
чудачество, пусть носит, если нравится. Видела бы  ты  выражение  лица  этой
продавщицы в тот момент, особенно ее взгляд.  Какая-то  смесь  отвращения  и
жалости.
   - Я тогда была маленькой.
   - Ничего себе маленькая, девятнадцать лет! В целом, однако,  несмотря  на
мелкую пикировку, вечер прошел благополучно и  завершился  на  теплой  ноте.
Упоминать о Роберте Касле, согласно негласной  договоренности,  обе  стороны
старательно избегали. Дороти не хотелось, чтобы Марк воспринял ее  отношения
с Робертом  как  начинающийся  роман  или  фривольное  любовное  приключение
девушки, впервые вырвавшейся на свободу из строгого родительского дома.
   Тем более что эта информация сразу же будет доведена до ее  отца,  а  тот
неодобрительно воспринимает современные свободные отношения между мужчиной и
женщиной. В этом плане он  старомоден  и  архаичен  как  динозавр.  Питается
представлениями  и  моралью  периода  своей  молодости,   когда   влюбляться
следовало один раз и навсегда, а вступая в брак, хранить  верность  душой  и
телом до гробовой доски. Никаких адюльтеров,  никаких  добрачных  отношений.
Вот если бы она вышла замуж за Марка, отец, пожалуй, одобрил бы такой выбор.
В его представлении Марк как раз такой человек, из прошлого.  А  уж  Роберта
Касла он точно встретил бы в штыки. Не счел бы его  подходящей  кандидатурой
для включения в личную жизнь своей дочери.
   На  следующий  день  их  ждала  интересная  программа.  Она  договорилась
встретиться со Стеллой в театре, за полчаса до начала спектакля. Когда перед
отъездом она появилась перед  Марком  в  своем  новом  вечернем  платье,  он
приветствовал  ее  восхищенным  свистом,   как   в   американских   шоу,   и
аплодисментами.
   - Поражен и покорен, дорогая! Просто великолепно, как в сказке.  Чем  еще
ты нас удивишь? Отец гордился бы тобой, если  бы  видел.  -  Его  удивленный
голос и светящийся взгляд подтверждали искренность  комплиментов  и  оценок.
Марк даже изобразил рыцарское  приветствие  перед  дамой  сердца,  встав  на
колено и прижав ее руку к своим губам.
   - Поразить тебя? Вот уж не думала. В этом клоунском наряде?!
   Но в душе Дороти  была,  конечно,  польщена.  Вначале  она  действительно
чувствовала себя несколько неестественно и неловко в новых стильных одеждах,
как на маскараде или на арене в цирке. Но довольно быстро привыкла  и  стала
получать удовольствие от ежедневного ношения красивых, элегантных вещей и от
собственного вида в зеркале. Ее фигура была идеальна, и  одеждой  ее  трудно
было испортил", можно было только сделать еще более эффектной.
   Ее гардероб пополнялся  и  расширялся  с  каждым  днем.  Она  даже  стала
получать удовольствие от хождений по  магазинам,  особенно  в  сопровождении
Стеллы, которая, обладая прекрасным вкусом, искренне желала  внести  весомый
личный вклад в усовершенствование и осовременивание  внешнего  вида  Дороти.
Под последним Стелла понимала придание Дороти  раскованного  вида,  а  также
избавление ее от прежней первобытной закомплексованности.
   Для  похода  в  театр  Дороти   надела   темно-зеленое   прямое   платье,
прихваченное у  талии  и  доходившее  до  середины  икр.  Глубокое  декольте
открывало большую часть  груди.  Она  выбрала  туфли  на  высоких  каблуках,
которые она никогда не носила в Гватемале. Наличие высоких  каблуков  делало
ее настолько выше  своего  спутника,  что  могло  вызвать  у  того  комплекс
неполноценности. Интересно, почему  она  в  прошлом  не  замечала,  что  при
разговоре с ним может видеть его макушку. Она  вызвала  такси  по  телефону,
которое быстро домчало их в район Сохо, в театральное гетто Лондона.  Однако
Стеллы не оказалось ни в фойе театра, ни на месте в партере. И только  после
последнего звонка, когда почти все зрители заполнили зал, появилась она.  О,
это действительно был выход примадонны, рассчитанный на то,  чтобы  привлечь
всеобщее внимание, особенно потенциальных поклонников и спутников жизни.
   У Дороги непроизвольно шевельнулось чувство женской  зависти,  когда  она
представила, сколько пар мужских  глаз  сейчас  приковано  к  этой  изящной,
элегантной брюнетке, с милой беспомощностью взирающей  на  заполненные  ряды
вокруг. Дороги даже испуганно представила, как толпы новоиспеченных  адептов
красоты Стеллы сейчас ринутся к ней, сбивая друг друга с ног  и  безжалостно
топча упавших.
   Но еще более ее поразил вид Марка.  Он  застыл,  как  библейский  соляной
столб, с ошарашенным, завороженным видом и раскрытым ртом при виде  неспешно
пробирающейся к ним вдоль ряда Стеллы, лепечущей извинения. Мужчины  при  ее
приближении  заранее  вскакивали,  как   солдаты   по   команде   "Смирно!",
предоставляя  ей  возможность  пройти.  При  этом  чувствовалось,  что   она
наслаждается этой демонстрацией почтительности и поклонения и явно не спешит
ее завершить.
   На Стелле было бледно-голубое и весьма экономное  по  длине  платье.  Оно
очень шло ей, выгодно подчеркивая ее фигуру и оттеняя легкий  ровный  загар.
Темные шелковистые волосы струились крупными волнами к плечам.
   Да, ее рассчитанный выход  не  только  произвел  убийственный  эффект  на
присутствующих в зале самцов, но и сразил наповал дитя джунглей.  Марк  даже
не  смог  закрыть  рот  после  того,  как  Дороти  произвела  акт  взаимного
представления,  не  говоря  уже  о  том,  чтобы   произнести   хоть   что-то
членораздельное.
   Все первое действие спектакля он так и просидел  молча,  отвернувшись  от
сцены в сторону точеного профиля богини, снизошедшей с  небес  на  землю,  к
простым смертным.
   Глядя на  его  реакцию,  Дороти  поняла,  что  их  прежние  романтические
свидания были просто навеяны спецификой окружения и отсутствием выбора.  Да,
они понимали друг друга, и им было приятно вместе, что проявлялось иногда  в
поцелуях и поглаживаниях как  естественное  отражение  их  разнополости.  Но
такого мгновенного проявления чувств, какое она видела сейчас, у них никогда
не могло бы возникнуть.
   Она  просто  осязала   исходившее   от   него   напряжение.   Создавалось
впечатление,  что   это   накапливающееся   подспудно   напряжение   вот-вот
преобразуется в мощный электрический разряд и  вспышка  молнии  поразит  эти
сидящие рядом фигуры. Как раз то, чего хотела Стелла в любви.
   Во время перерыва Дороти повела их к стойке бара. Она надеялась,  что  ее
протеже  прекратит  наконец  тяжело  и  трагически  вздыхать,  избавится  от
застывшего, оцепеневшего взгляда и произнесет хотя бы несколько слов.
   Но ее маневр не помог. Он так и не смог победить временную  немоту.  Зато
Стелла говорила за  двоих  в  своем  обычном  ключе  -  легко,  остроумно  и
непринужденно, что делало ее совсем уж неотразимой.
   - Не люблю вторгаться в чужую личную жизнь, - неожиданно сказала  Стелла,
вопрошающе взглянула на обоих, но, видя пожатие плеч  Дороти  и  потупленные
мужские глаза, продолжила:
   - Однако мне хотелось бы поближе познакомиться с Марком.  Тем  более  что
Дори так много  о  вас  рассказывала.  Прямо-таки  мистическая,  интригующая
личность. А я люблю разгадывать загадки. - Она мягким  движением  стянула  с
него  очки   и,   приподняв   его   слегка   за   подбородок,   с   чарующей
непосредственностью, открыто и прямо взглянула ему в глаза. Со  стороны  это
было похоже на сцену поглощения кролика удавом,  которой  предшествует  фаза
установления полного контроля  над  будущим  обедом  путем  предварительного
гипноза. - Пойдем! - произнесла она нежно, но властно. - Туда, где нам никто
не сможет помешать. Здесь слишком много людей.
   Она повернулась и потянула его за собой, слегка прихватив за  галстук.  И
кролик послушно последовал за прекрасной рептилией в бледно-голубом, бормоча
что-то согласное со сделанным предложением  на  ходу,  причем  от  страха  и
растерянности перейдя при этом на родной французский язык, давая возможность
Стелле блеснуть университетским  образованием  и  пококетничать  на  том  же
языке:
   - Je comprends un peu francais, mais nous avons besoin  d'un  interprete.
Que faites-vous dans la vie?
   "Я понимаю немного по-французски, но, боюсь, нам понадобится  переводчик.
А чем вы занимаетесь?" - мысленно перевела Дороги на родной язык  удава  эту
прелюдию к бурной интриге по захвату в плен нового поклонника и раба. Первая
вспышка еще невидимой молнии  взаимной  страсти,  что-то  вроде  зарницы  на
горизонте любви.
   Дороги  оставалось  только  изобразить  хорошую  мину  при  плохой  игре,
разыгрывая из себя опытную сводню. Вдогонку, в спину  уже  уплывающей  паре,
прозвучала ее запоздалая и уже ненужная фраза:
   - Ну, вы идите вдвоем, а я не могу. Хочу досмотреть спектакль.  И  потом,
слишком много дел запланировано на вечер.
   Уже сидя, в зале на втором действии, рядом с двумя  пустующими  креслами,
почти не видя и не слыша происходящего на сцене и размышляя о том, как будет
добираться одна домой, она  вдруг  почувствовала  какое-то  движение  сбоку.
Кто-то пробирался в темноте  вдоль  ее  ряда  кресел,  слегка  чертыхаясь  и
извиняясь на ходу. Силуэт человека замер рядом с  ней,  и  знакомый  мужской
голос вежливо произнес:
   - Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
   - Как вы здесь оказались?
   Не отвечая на вопрос,  Роберт  Касл  уверенно  и  деловито  устроился  на
свободное место рядом, положив локоть  на  разделяющий  их  узкий  барьерчик
подлокотника кресла.
   - Что вы здесь делаете?
   От него, казалось, исходили не флюиды, а целые волны мужского магнетизма,
притягательности и сексуальности. Какой контраст с теми ощущениями,  которые
вызывало присутствие Марка.
   - Шшш, вопро